Садовый вишнь

Мария Фомальгаут

А вы знаете, что наша вселенная – всего лишь клетка на шахматной доске? А где же сама доска? А куда подевалось ваше прошлое, и почему у вас чужое будущее? И почему чашка ничего не говорит? И почему велосипеду пришлось изобретать велосипед? И почему осень стала бессмертной… или не стала? А вы знаете, какое вы число… или не знаете?Ничего, мы это узнаем… Кстати, не желаете стать стрелкой для лунных часов?

Анна и аннА

–…Анна… что ты видишь?

По-хорошему, я должна была спросить Анну — «когда ты видишь», Анна терпеть не могла, когда про её видение говорили не «что», а «когда», но сейчас было некогда думать о таких тонкостях, и должно быть Анна это понимала. Поразительнее всего было, что Анна даже не заметила, как я назвала её с ударением на первый слог, — первый раз ей было не до таких тонкостей, и от этого мне стало совсем не по себе — значит, ситуация с Эс была совсем серьезной…

–…на полчаса назад… не больше…

— Ты видишь Эс?

— Нет… он еще не пришел…

Я готова была рвать и метать в бессильной ярости, ведь я видела здесь, в комнате через полчаса лежащие на ковре мертвые тела — мое и Анны, пронзенные чем-то острым…

— Ты видишь где-нибудь нож? — закричала я.

— Да… на кухонном столе…

Я не стала спрашивать, где стол, я надеялась, что он стоит там же, где и час спустя, я бросилась к столу — но мои пальцы нащупали пустоту. Видимо, нож уже был в руках Эс, который кружил за нами по комнате, из-за чего нам приходилось метаться туда-сюда. Пару раз я даже налетела на кого-то, но вроде бы этим кем-то была Анна, а не Эс. К своему немалому ужасу, когда я посмотрела на ковер, то увидела, что тел уже нет, остались только темно-красные пятна — значит, мой взор переместился на несколько часов, а то и дней вперед, когда тела уже унесли.

— Анна! — выкрикнула я, — сосредоточься, милая, мы должны увидеть, что делается сейчас!

— Ты так говоришь, как будто это зависит от меня! — почти провизжала Анна, — я… я не могу! Я уже вижу, как строят этот проклятый дом!

От её слов мне стало совсем не по себе — это значило, что взор Анны удалился лет на двести назад, не меньше. Я и сама видела, как все больше ветшают стены и рушатся потолки, это значило, что мы видим времена, отстоящие от нынешних уже лет на триста, если не больше. Я бросилась было в пролом, но неловко впечаталась в стену, потому что в настоящем никакого пролома в стене еще не было. Я понимала, что нужно бежать вниз по лестнице, но не могла заставить себя даже подойти к тому, что осталось от лестницы — когда же я, наконец, пересилила свой страх и бросилась к ступенькам, их уже не было, как и всего второго этажа, — мы метались по воздуху, натыкаясь на стены и уворачиваясь от Эс, который был где-то рядом. Анна стала визжать, что боится высоты, мне захотелось пристукнуть её чем-нибудь, и я бы наверное сделала это, если бы не знала, что с этим и без меня прекрасно справится Эс.

— Анна! — выкрикнула я, — умоляю! Сосредоточься!

Несмотря ни на что, я упорно верила, что Анна может каким-то непостижимым образом влиять на то, что мы видим, и если она захочет, по-настоящему захочет, мы увидим нынешний день и нынешний час. Я проклинала Анну, что она не хочет видеть, что она потащила меня в этот дом, а главное, что её угораздило прийти на берег и увидеть, как Эс десять лет назад утопил свою жену, а еще… мне было за что проклинать Анну, а что мне еще оставалось делать в наши последние минуты жизни. В какой-то момент я увидела, как на месте леса вокруг вырос причудливый город, и тут же рассыпался руинами — я поняла, что вижу бесконечно далекое будущее, а Анна, должно быть, видит времена, когда здешние земли еще не знали человека.

— Анна! — крикнула мне Анна, — я вижу две луны! Я вижу вторую луну!

Меня просто перекосило от ярости, — мало того, что Анна как всегда отвлекалась на какую-то ерунду, так она еще и выдала себя — впрочем, судя по всему, тут же ловко увернулась от Эс.

— Где? — послышался голос Эс, — как она выглядит?

Мне оказалось достаточно одного этого возгласа, чтобы понять, что Эс стоит возле перил, — я бросилась к нему, рискуя напороться на нож, и что есть силы толкнула нашего врага — мы услышали короткий всркик, стук падающего тела, я зажмурилась, бросилась вниз по лестнице, которую не видела, нащупывая по пути хоть что-нибудь, чем можно обороняться — но как назло ничего не попадалось. Я понимала, что нужно бежать прочь из холла на улицу, но не могла бросить Анну — плохо осознавая, что я делаю, я подобралась к середине холла, куда должен был упасть Эс — моя нога ступила во что-то липкое, чавкающее, я отдернулась, уже понимая, что наш противник мертв.

Страх отступил, вместе с ним отступили жуткие видения чужих времен, — мало-помалу возвращались очертания дома и человека, лежащего… нет, никто не лежал посреди залы, на паркете краснела лужица клубничного варенья. Эс сидел в кресле у камина, увидев, что мой взгляд сфокусировался на нем, он капитулирующе поднял руки:

— Браво, браво, дамы, вы превзошли сами себя… Для начала я хотел бы извиниться… и познакомить вас со своей сестрой, несравненной Элен, которая сыграла роль моей якобы убитой супруги…

— Якобы убитой… да что вы такое мелете? — выкрикнула Анна, спускаясь по лестнице.

— Только то, что на самом деле я никого не убивал, и не собирался убивать вас…

— Тогда какого черта все это…

–…наблюдая за вами, дорогие дамы, я заметил, что когда вы волнуетесь, вы начинаете видеть времена, все больше отстоящие от нынешнего. И я решил воспользоваться этим, чтобы хоть немного узнать о былых и грядущих временах… и надо сказать, вы блестяще справились…

— Вы… да как вы смеете… — выдохнула я.

— Думаю, что мы и дальше отлично поладим, не так ли?

Все буквально перевернулось внутри, я призвала на помощь всю силу воли, чтобы вымученно улыбнуться:

— Да… разумеется… в интересах науки мы согласны терпеть… гхм… некоторые неудобства…

Я заставила себя видеть его, здесь, сейчас, сидящего передо мной, и нож, отброшенный на столик у камина, — и я все еще была спокойна, как камень, когда вонзила лезвие ему в грудь, а потом все завертелось перед глазами, время умчалось куда-то бесконечно далеко вперед, я видела перед собой мертвую землю и ослепительно вспыхнувшее солнце, а потом все померкло…

— Анна? Анна?

Я слышала голос сестры, но все еще не могла разлепить глаза. Наконец, я заставила себя оглядеть комнату, которая то уносилась на несколько дней вперед, то возвращалась хоть не в сейчас, но в несколько часов после сейчас.

— Анна, — выдохнула я, — Эс… он…

–…он мертв. Ты… ты убила его.

— Он…

–…он собирался заточить нас в подвале… страшно подумать, что бы он с нами делал, чтобы вызвать наш страх… заставить видеть бесконечно далекое прошлое и будущее…

— Его сестра…

–…он врал про сестру, он и правда убил свою жену много лет назад… — Анна обняла меня, казалось, она сейчас расплачется, — ох, Анна, Анна…

— Успокойся… дорогая, успокойся, все позади…

Я пообещала себе никогда не злиться на Анну, никогда-никогда-никогда — впрочем, я обещала себе это уже тысячи раз. От волнения я снова увидела будущее — кажется, через несколько лет, уя увидела сложенную пополам газету с нашими фотографиями на первой полосе, но все это было так размыто, так расплывчато, что я решила пока ничего не говорить Анне…