Жуткая тайна Казантипа. Книга третья

Марк Агатов

Маркус Крыми никогда не хватал звезд с небес. Он сочинял детективы, которые издавались небольшими тиражами. Но все изменилось после того, как к нему попали секретные материалы ЦРУ. Писатель включает взрывоопасные документы в будущую книгу. Об этом узнают агенты ЦРУ. Они уничтожают рукопись, похищают его жену и пытаются убить автора. Казалось бы, выхода нет, но тут на помощь писателю приходят шесть фотомоделей. Их оружие: страстная любовь, женское коварство, гипноз и… сто килограммов взрывчатки…

Убить Македонского!

— Вызывали? — просунув голову в приоткрытую дверь, спросил Кривуля.

— Проходи, Кривуля, проходи, — придирчиво осмотрев редактора, произнес Македонский. — Докладывай, что там, на торгово-рекламном фронте.

— Все идет по плану. Я передал двадцать книг «прикормленным» журналистам. Уже есть первые рецензии в центральных изданиях. Все положительные. Торговля готова внести аванс за половину тиража книги «Сумасшедшая любовь».

— И сколько они берут? — уточнил Македонский.

— На сегодня подписаны договора на пятьдесят тысяч книг, — ровным спокойным голосом продолжил Кривуля. — Кроме этого, за два дня распроданы практически все его детективы. Тысяч десять можно было бы допечатать.

— Детективы — это вчерашний день! — возбужденно забегал по кабинету Македонский. — Через месяц публика переключится на другой скандал, и мы должны быть готовы к этому. Короче, я подумал и решил запустить его «Пятую колонну» в авторской редакции, без твоих правок.

— Вы хотите опубликовать все, что Маркус Крыми понаписал о грантоедах и ЦРУ? — возмутился Кривуля.

— Всё! Без купюр! — плюхнулся в кресло Македонский. — Запятые расставишь и ошибки исправишь.

— Но это же неслыханный скандал! — повысил голос Кривуля. — Это же удар по основам демократии, по грантоедам и ЦРУ. Они же нас в порошок сотрут.

— Это я уже слышал, другие аргументы у тебя есть?

— Есть! Он же в этой книге обвинил американское посольство в том, что оно создает на Окраине тоталитарные секты и «пятую колонну» из шпионов-грантоедов! А это недоказуемая клевета. Господин директор, после такой книги вам же визу в Америку закроют.

— Да был я в твоей Америке, — скривился, как от кислого лимона, Македонский. — Там даже баб приличных нет. Пришлось со своими спортсменками форму ночами поддерживать. Короче, визы мне не нужны!

— А что же вам надо?

— Слава и деньги! Ты представляешь, какую волну поднимут на западе все эти демократические СМИ?! Да я стану героем дня! За такую книгу я бы на месте президента наградил директора издательства «Ваш детектив» Орденом мужества! Вспомни, тот, кто первым в СССР опубликовал Солженицына, стал всенародно известным. Редактора до сих пор хвалят за смелость и мужество.

— Сравнили Соженицына с Маркусом Крыми. Солженицын — это глыба. Его книги теперь в школах изучают. Он рассказал правду о КГБ!

— А Маркус Крыми рассказал правду о ЦРУ и грантоедах. Ни один писатель, ни у нас, ни за границей, на это не отважился!

— Правильно, потому что они умные люди, им посмертная медаль «За отвагу» не нужна, — продолжил Кривуля. — Да они убьют вас за эту книгу! Вот увидите. Да и президент у нас за дружбу с Америкой выступал.

— Ты меченного имеешь в виду, так его время уже ушло, а президент России — мужик боевой, он как Ленин с броневика речь держал во время путча.

— И бежать в посольство США собирался, когда припекло в Белом доме. Он не пойдет против ЦРУ и ничем вас не наградит. А уж его помощники и министры, так те вообще на прикорме в посольстве США стоят.

— Да не нужна мне медаль от Ельцина посмертная. Я жить хочу сегодня на все сто, не доживать, а жить! Жить так, чтобы молодым фору дать и у женщин глаза горели во время разговора со мной.

— Так у нашей секретарши и так глаза горят при вашем появлении в издательстве, — буркнул под нос редактор.

— Кривуля, ты что, совсем тупой?! — заорал директор. — Я не о секретарше с тобой говорю, а о женщинах! О женщинах-журналистках, которые будут брать у меня интервью. Я хочу, чтобы было всё так, как в моей юности, когда я только начинал спортивную карьеру. Ты бы видел, какими глазами на меня смотрели женщины, причем разных возрастов, от 16-ти до бесконечности. Они сами на мне висли и ничего за это не требовали! А сейчас все не то! Куражу нет, Кривуля, одна механика процесса осталась. А мне нужны глаза, огромные влюбленные глаза, как тогда, чтобы каждое слово мое ловили! Чтобы интервью писали со мной, а не с этим Маркусом Крыми, потому что я пошел ва-банк и опубликовал «Пятую колонну», невзирая на угрозы и смертельный риск быть убитым. Короче, Кривуля, тащи рукопись, и мы запускаем в работу «Пятую колонну».

— А у меня ее нет, — чуть слышно произнес Кривуля.

— Как это нет?! — вскочил с кресла Македонский. — Рукопись неси, грантоед хренов!

— Ее украли! Вчера еще в столе была, а сегодня пришел на работу, дверь в кабинет нараспашку и рукописи нет. Ее украли в мое отсутствие.

— И я тебе даже скажу, кто ее украл, два недоноска из «Просвиты», которые корчили из себя иностранцев перед Олей. На ломаном русском говорили, и часы швейцарские светили, чтобы мозги секретарше запудрить. А ну, колись, сука, кто приходил к тебе? — схватил за горло Кривулю Македонский.

— Они иностранцы, не с «Просвиты», настоящие. Мамой клянусь!

— И откуда они? — понизил голос до зловещего шепота Македонский.

— Из Канады, оба, — задыхаясь, прохрипел редактор. — Отпустите меня, я правду сказал.

Македонский брезгливо отшвырнул от себя Кривулю, поправил галстук, и как ни в чем не бывало, продолжил беседу.

— Вот, скажи-ка мне, львовский гастарбайтер, почему ко мне никакие иностранцы не ходят, а к тебе как на водопой всякие козлы прут бесконечным потоком? Что у тебя за дела могут быть с иноземцами? Я бы еще понял, если бы к тебе бабы табуном ходили, но чтобы мужики канадские? Ну, что ты им можешь дать?! А может, ты «голубой»?

— Как вы можете такое говорить, — обиделся Кривуля. — У меня жена бухгалтер, уважаемый человек. А я в бога верую. Это грех большой.

— Тоже мне, верующий нашелся! — продолжил Македонский. — Да если бы ты по-настоящему в бога верил, то заповедь «не укради» соблюдал. Ты рукопись этим канадцам отдал!? В глаза, в глаза смотреть!

— Нет, — стоял на своем Кривуля. — Ее украли.

— Значит, правду говорить не хочешь, ворюга, — перешел на крик Македонский. — Ну, что ж, будем разбираться с тобой в милиции. Это кража интеллектуальной собственности! Маркус Крыми на тебя в суд подаст, и ты заплатишь за роман миллион долларов. Но у тебя есть еще шанс. Верни рукопись, и я забуду наш разговор. Сутки даю, но если ее завтра не будет на моем столе, то тобой займется милиция. За этот роман Маркус Крыми тебя по судам затаскает. До конца жизни не рассчитаешься, — сжимая кулаки, пошел на Кривулю Македонский.

— А никто судиться со мной из-за «Пятой колонны» не будет! — отскочив в сторону от директора, крикнул Кривуля.

— Это почему же? — остановился Македонский, собираясь врезать редактору в челюсть.

— Потому что Маркуса Крыми вычеркнули из списка живых. Он умер. Его больше нет на этом свете.

— С чего ты взял? — удивленно уставился на Кривулю Македонский.

— За ним сотня журналистов гоняется по всей Москве, и найти не может. «Желтая газета» отрядила на его поиски своих лучших репортеров, деньги пообещали тому, кто укажет место, где он прячется. И ничего. Они все подвалы облазили, все больницы. Нет Маркуса, сгинул! Мало того, его жена Ирина вернулась к первому мужу. Вы себе можете представить, чтобы жена бросила мужа-миллионера?

— Так уж и миллионера, — недоверчиво посмотрел на Кривулю Македонский.

— Миллионера, потому что в договоре написано, что при тираже его книг от 50 тысяч и выше, автор получает 20 процентов от стоимости всего тиража. Вы же сами подписывали этот договор.

— Подписывал, потому что его книги выходили пятитысячным тиражом и потом месяцами в магазинах лежали. Вот и добавил я туда этот пункт, кто ж думал, что он станет таким популярным. Мне нужно было на десять лет привязать его к издательству. При малых тиражах он получал 1 процент от изданных книг натурой. Вот и приходилось ему писать по нескольку детективов в год, чтобы премию получить за перевыполнение плана, — пояснил Македонский.

— Так и я вам о том же говорю, Маркус Крыми живой никому не нужен, ни жене, ни издательству, — заговорщицки подмигнул Кривуля.

— Ты кому подмигиваешь!? — дико вращая глазами, заорал Македонский. — Рано хоронишь, он еще тебя переживет. И гонорар я выплачу Маркусу весь до копейки, потому что договор дороже денег. Если я что сказал, то выполняю обязательно, потому что мужик сказал, мужик сделал! А ты, сука продажная, чтобы завтра мне рукопись вернул, всю до единого листочка! А не принесешь, задушу собственными руками!