Зазеркалье Нашей Реальности

Медина Мирай, 2021

После Третьей мировой войны мир претерпел изменения: в большинстве стран правят монархи, а неизвестный вирус выкосил 90 % мужского населения, так что отныне мужчины рождаются редко и зачастую с отклонениями. Александр – безвольный 17-летний британский принц, один на шестьдесят принцесс. Он хочет только одного – простой жизни вдали от дворца и опеки жестокой сестры Делинды, принявшей бразды правления после смерти матери. И единственный, кому он доверяет, – верный и любящий его телохранитель Каспар. Жизнь Александра меняется, когда в ней появляются всего три слова: Зазеркалье Нашей Реальности. Что это? Настоящая причина миллионов смертей? А может, повод для новой войны? Грядет нечто страшное, и пролить свет на тайну в силах лишь один человек – загадочный германский принц Саша Клюдер, который может стать спасением человечества… или его погибелью.

4

Каспар Шульц

Каспар вытащил из духовки яблочный штрудель собственного приготовления. Сладкий аромат молниеносно разнесся по всему дому. Детские ноги затопали в направлении кухни, оформленной в стиле «лофт».

— Штрудель!

— Для начала — руки, Ульрике, — напомнил Каспар, не глядя на нее. — Катрин, Эмма, вас это тоже касается.

Старшая, Ульрике, надула пухлые румяные щеки, топнула и вышла в коридор. Катрин и Эмма выбежали следом. Их хихиканье было слышно даже с другого конца дома. Когда малышки вернулись, на столе их ждали горячая выпечка, молоко и взбитые сливки.

Они заняли свои места и принялись за завтрак.

Каспар смотрел на них со стороны, не переставая печально улыбаться.

— Я вас не тороплю, но через полчаса вы должны быть готовы к выходу.

— Помним мы, помним, — огрызнулась Ульрике.

— Вечно злая, — упрекнула ее Эмма.

— Злая?

Ульрике набрала в ложку побольше сливок и вымазала ими очки сестры, лежавшие рядом. Эмма взвизгнула и сжала кулачки. Катрин наблюдала за ними молча, выжидая, когда вмешается отец, но тот был слишком занят своими взрослыми мыслями, понять которые дочери не могли.

— Я тебе сейчас!.. — Эмма кинула в Ульрике салфетку. Очереди ожидала вилка, но Каспар перехватил ее руку:

— Боже, вы можете хоть раз поесть вместе без драки? У тети Шарлотты вы тоже себя так ведете?

— Тетя Шарлотта хорошая, — подала голос Катрин. — Все нам разрешает. И ее прост… прости… просто…

— Простушки? — Каспар нахмурился.

— Нет, что-то сложнее. Прости… Прости…

Догадываясь, что вот-вот услышит, Каспар поторопил дочерей:

— Завтракайте поскорее…

— Проститутки! Я вспомнила! — просияла Катрин.

Ульрике тут же оживилась:

— Точно! Они такие красивые. Они иногда обсуждают большие деньги. И одеваются красиво!

— Э-это плохое слово, милая. — От стыда Шульцу стало жарко.

— Почему? — поинтересовалась Эмма. Попытка оттереть сливки с очков закончилась удачей.

— Когда-нибудь объясню. Вы еще маленькие.

— Мне уже восемь, — обиженно протянула Эмма.

— Зато мне уже десять! — тут же хвастливо встряла Ульрике.

— Нам ты можешь сказать! Не говори Катрин. Ей только недавно исполнилось шесть. Вот она еще маленькая.

— Эй!

— Никому я ничего не объясню. Раз вы все доели, идите переодеваться.

Девочки зашумели отодвигаемыми стульями.

— Пап?

— Что, Ульрике?

— А можно я, когда вырасту, стану проституткой?

— Нет!

— Нет?!

— Они много зарабатывают, — поддержала сестру Эмма.

— Если зарабатывают много, это еще не значит, что деньги чистые.

— Что значит «чистые деньги»? — спросила Катрин наивно.

— Это когда ты зарабатываешь деньги хорошим, благородным путем.

— А ты зарабатываешь чистые деньги?

— Конечно, я же охраняю принца.

Ульрике заупрямилась:

— Ну, если мне нельзя стать проституткой и зарабатывать большие деньги, то когда вырасту, я выйду замуж за принца Александра и стану богатой.

— Боюсь, он не дождется тебя, милая.

— У него что, уже кто-то есть? — испугалась Эмма.

— Нет, но…

— Эмма, он тебе тоже нравится? — В голосе Ульрике послышалась угроза.

— Нет, но где еще найдешь нормальных мальчиков?

— Я первая за него выйду.

— Тогда я вторая!

— Нельзя двум девочкам выходить за одного мальчика, дура!

— Тогда разведись с ним, а потом я выйду за него!

— А мне он не нравится. — В дверях стояла Катрин. — Он какой-то… как Белоснежка, только совсем белый. Не люблю Белоснежку. Она вышла замуж в четырнадцать лет.

— И что здесь такого? — Ульрике уперла руки в бока, выпячивая пухлый животик.

— Но это очень рано. Так мама говорила.

— А я бы хоть сейчас вышла за Александра. Могла бы купить себе…

— Так, это все затянулось. — Каспар снял фартук. — Идите уже.

Совместное переодевание не обошлось без очередного спора и потасовки, поэтому Каспару пришлось лично одеть каждую из дочерей. Для Ульрике — темные джинсовые шорты и светлая рубашка с закатанными рукавами, ее каштановые волосы он заплел в две косички; для Эммы — зеленый пышный сарафан выше колен и гольфы, черные волосы в небрежный хвост она завязала сама и не позволила отцу прикоснуться к своей голове; Катрин выбрала себе бежевое платье без рукавов и балетки, ее редкие русые волосы достаточно было просто расчесать и водрузить на маленькую голову ободок с бутонами пионов.

Каспар предпочитал классический стиль, из-за чего часто походил на гангстера времен сухого закона в США. В это утро он выбрал серо-коричневые брюки, жилетку поверх серой рубашки, галстук и кожаные дерби.

Шарлотта жила в богатом районе на юге Лондона. Казалось, в совершенно отдельном от столицы городке. Каждый раз, проезжая по улице, девочки прилипали к окнам, чтобы разглядеть богатые дома.

— Вырасту и буду жить в таком! — объявила Ульрике.

— Наш дом не хуже, — заметил Каспар.

Здешние жители могли похвастаться разве что кричащей вычурностью своих домов: гипсовыми львами у входа, ажурными арками, садами, огороженными электрическим забором, величественными лестницами, бассейнами с подогревом и даже собственными статуями. Каспар же предпочитал минимализм и простоту, не забывая о стиле.

— Да, но я к нему привыкла, поэтому он мне уже не кажется таким… красивым.

— А еще здесь живут актеры и актрисы! Всякие знаменитости! — воскликнула Эмма.

— Ты в это веришь? Никогда их не видела, — пробубнила Катрин.

Как и соседские особняки, дом Шарлотты представлял собой маленький аристократический замок без башен. Черные решетчатые ворота с пиками по верху, зловещая, будто предостерегающая горгулья над массивной черной дверью и здоровый доберман на крыльце поначалу пугали девочек, и первые недели, когда им приходилось гостить у Шарлотты, они прятались за спиной отца, держась за его брюки.

— Райт, ко мне! — подозвала собаку Эмма. Пес бросился к ней, виляя хвостом, и девочка едва устояла на ногах. — Хороший, хороший мальчик! Я принесла тебе вкусняшку.

Пока девочки играли с псом, на крыльцо в одном только алом шелковом халате неслышно вышла Шарлотта. Крашеные волнистые волосы отливали на солнце золотом. Несмотря на финансовое благополучие, она предпочитала домашние маски дорогим процедурам в салонах, и каким-то образом ей удавалось в свои пятьдесят выглядеть лет на десять моложе.

— Привет, — пробормотала она безэмоционально. — Сразу уйдешь или посидишь?

— Нет, мне пора идти.

— Да, конечно. Ты спешишь к своему принцу, как и всегда.

— Работа такая, — развел Каспар руками.

— В удовольствие, я бы сказала.

— Ты когда-нибудь перестанешь меня кусать?

— Ты единственный человек, кому я в лицо могу сказать, что ненавижу тебя. — Она сдержанно улыбнулась ему и вскинула брови так высоко, что на лбу показались морщины. — Так что отрываюсь как могу.

Каспар устало помассировал глаза через закрытые веки.

— Я ничего не мог сделать.

— Ты мог. — Шарлотта скрестила руки на груди. Она с усилием сглотнула. — Мог ее спасти, если бы не связался с этими королевскими извергами.

— Они здесь ни при чем. Нельзя заниматься контрафактом и спокойно жить. У нее хватало врагов.

— И от самого главного ты ее не уберег. И даже не узнал, кто это сделал. Ты жалок.

Каспар не смог ей возразить. На несколько секунд он снова вспомнил день, когда ему позвонили соседи и сказали только одно: «Приезжайте скорее».

Не прошло и двадцати минут, как Каспар прибыл на место. На пороге дома с раскинутыми руками лежала его жена. Из крохотного отверстия на лбу тянулась красная дорожка. На ней было короткое черное шелковое платье на бретельках — одно из любимейших в ее обширном гардеробе. Короткие черные волосы были уложены и закреплены белой заколкой возле уха. Ей было тридцать четыре.

«Она кого-то ждала», — подумал тогда Каспар. У него не было сомнений в том, что Грета сама открыла дверь убийце, и это удивляло его. Она была не из доверчивых. При жизни Грета под каждым столом держала приклеенный скотчем пистолет. Она пошла по стопам матери: производила и продавала контрафактные сигареты и алкоголь. Нередко люди травились из-за них, порой умирали, но миллионы, заработанные на этом черном бизнесе, усыпляли ее совесть.

— Я виноват, что не уберег ее.

Но для Шарлотты эти слова, неоднократно произнесенные в порыве раскаяния, давно обесценились. С каждым разом они казались ей все нелепее. Она ткнула Каспара в грудь, словно желая проделать своим длинным ногтем с красным лаком дырку в его груди.

— Я доверила ее тебе. А ты не справился. В отличие от тебя, я любила ее. Мы бы поженились, если бы ты не появился. Ты просто… Просто… — Шарлотта шагнула назад, качая головой. В глазах не утихала обида. — Женился на ней из-за денег.

Каспар печально смотрел на нее. Он был не согласен, но не находил оправданий. Он и сам не мог понять, зачем женился на Грете. Когда он только начал работать на нее, Грета загорелась желанием завести детей, но не хотела прибегать к «принципу пробирки». Прошло время. Желание услышать детский смех превратилось для нее в одержимость, и вот однажды она пришла к Каспару с предложением: деньги за возможность получить здоровых детей. А он в непонятном для себя порыве предложил ей руку и сердце.

— Мне нужно в клуб, — проговорила Шарлотта хрипло, и Каспар благодарил бога, что в этот раз вспышка ее гнева прошла так быстро. — Сегодня приедет проверка. Заберу девочек с собой.

— Кстати об этом. Не расскажешь, почему моя дочь мечтает стать проституткой?

— Она даже не знает, кто это и что они делают. Так что будь спокоен. — Шарлотта направилась к двери в дом, но развернулась и спросила: — Не доверяешь мне?

Недолгое молчание в ответ пошатнуло ее непоколебимую самоуверенность.

— Я люблю этих девочек как своих, Каспар. Они как… наследие Греты. В них я вижу ее. Я сделаю все, чтобы они были счастливы и ни в чем не нуждались, ведь тебе, как вижу, нет до них дела.

— Шарлотта, это не так…

— Нет-нет, — ее лицо приобрело невинное выражение, — раз уж ты не доверяешь мне, то давай проедем в клуб. Я покажу тебе, где находятся малышки, пока ты со своим принцем просиживаешь штаны в Букингемском дворце.

Если Шарлотта что-то затевала или решала доказать, то сопротивляться не стоило. Спустя десять минут она вновь вышла во двор в алом костюме с широкими острыми плечами и глубоким вырезом на груди. Благодаря высоким шпилькам она почти сровнялась в росте с Каспаром.

— Садись в свой страшный «Форд» и езжай за нами. Девочки, прокатитесь со мной?

— Да, тетя Шарлотта! — крикнули они в унисон.

В глубине души Каспар радовался недолгой передышке от девичьих споров и недовольств. Неоднократно он признавал, что разбаловал дочерей, и теперь не знает, как с ними справиться.

Они доехали до клуба. Два этажа порока, за стенами которых Каспар в редких случаях появления здесь чувствовал отвращение, но дочери, только выйдя из машины, восхитились видом зеркального здания.

— А они нас видят оттуда, изнутри? — спросила Ульрике.

— Нет, милая. Это специальное черное стекло. Мы никого не видим, и они нас тоже.

— Здорово!

Они прошли в клуб и вдохнули сладкий клубничный аромат. Потребовалось время, чтобы привыкнуть к темноте и мерцающим неоново-синим огням. На счастье Каспара, зал не предназначался для встреч с клиентами. Но пара девушек все же сидела на своих диванчиках, потягивая коктейли через трубочки. Одна из них подняла на маленьких гостей взгляд и поставила бокал на круглый столик.

— Девочки!

— Джанет! — Эмма обняла ее за тонкую талию.

— Они знают лично твоих прос… работниц? — спросил изумленный Каспар у Шарлотты.

— Только Джанет. Она, бывает, играет с ними.

— Здесь?

— Нет, в специально предназначенной для игр комнате.

Каспар перевел на нее напряженный взгляд.

— Я надеюсь, что это нормальная комната, а не те игры, о которых я подумал. Детские, полагаю?

Шарлотте пришлось отвлечься от неонового меню, словно парившего в воздухе над тумбой с аквариумом.

— За кого ты меня принимаешь? За извращенку? Идем, я покажу помещение. Девочки!

Ульрике, Эмма и Катрин ненадолго попрощались с Джанет и подбежали к отцу. Вместе они спустились на цокольный этаж, где остановились перед единственной дверью. Шарлотта отперла ее и включила свет. Комната походила на крохотный рай в молочных тонах с уймой игрушек вдоль одной из стен и несколькими творческими уголками.

— Раньше здесь была… Неважно. — Шарлотта пропустила девочек вперед.

— Впечатлен, — признал Каспар.

— Я не могу надолго отвлекаться от работы и тем более не могу сидеть дома, хоть он и недалеко. Иногда некоторые клиенты закатывают скандалы, когда девушки отказываются выполнять их прихоти, порой совершенно ужасные. А я должна защищать своих сотрудниц.

Каспар попрощался с дочерьми и поднялся наверх. Шарлотта вгляделась вглубь зала и крикнула:

— Джанет! Подойди сюда, пожалуйста.

Лишь сейчас Каспар разглядел девушку подробно: невысокая, стройная почти до худобы, с модельной походкой, словно идет по подиуму. На ней было синее шелковое платье до колен.

— Позволь, милая, — Шарлотта убрала с ее шеи черные пряди и показала Каспару синяк, — один изверг распустил руки, когда она отказала ему.

— Мне очень жаль, мэм.

— Ты ни в чем не виновата, дорогая. Просто некоторые мужчины считают, что им можно безнаказанно делать с женщинами все, что душе угодно. — Шарлотта нежно взяла ее за плечи и улыбнулась одной из тех искренних улыбок, которые Каспар никогда не видел в свой адрес. — Знакомься, это Каспар Шульц. Он хороший. Мухи не обидит, если только она не сядет на принца.

— Приятно познакомиться.

— Взаимно.

— Вам стоит поболтать. Отдохнуть вместе.

У Каспара отхлынула кровь от лица. Он раскрыл было рот, чтобы напомнить о том, что торопится, но Шарлотта предупреждающе вскинула руку.

— Подождет твой белоснежный принц. Посиди хотя бы пятнадцать минут.

— Удивительно мило с твоей стороны.

— Это клуб так влияет на меня, не обольщайся. Идите. Джанет, комната номер три. Там уютно.

— Да, мэм. Идемте, мистер Шульц.

Она провела его вглубь темного зала, в конце которого с двух сторон тянулись два узких коридора с множеством маленьких дверей. Каспар не увидел, как она махнула ему в правую сторону, и опирался лишь на блеск ее платья. Комната номер три была в два раза меньше той, которую Шарлотта выделила для малышек, и все же походила на номер в дорогом отеле. Увешанные картинами в позолоченных рамах стены, мебель из красного дерева, кожаный диван и кресла, окружавшие стеклянный стол, — помещение походило на кабинет. А впрочем, подумал Каспар, вероятно, каждая комната обладала неповторимым оформлением.

— Лучше разуться, — заметила Джанет, скидывая туфли на шпильке и обнажая аккуратные ступни.

Каспар послушался ее, снял свои щегольские ботинки и ступил на бежевый шерстяной ковер.

— Красиво.

— Лично для меня слишком деловой стиль… Простите. Если вам будет угодно, я замолчу.

— Замолчите?

— Некоторые клиенты не любят, когда мы высказываем свое мнение.

— Я вовсе не клиент. Вероятно, такие просьбы оскорбительны для вас.

— Приказы, сэр. — Она взбила волосы, случайно коснулась синяка и поморщилась. — Прошу, присаживайтесь.

Каспар опустился на диван из поразительно мягкой экологической кожи. Его внимание привлекли ароматические свечи, которые даже не нужно было зажигать, чтобы уловить апельсиновые нотки. Джанет тем временем встала у стены напротив дивана и отодвинула небольшую картину, за которой показался мини-бар.

— Чего бы вы хотели, мистер Шульц? Шампанское? Бренди? У нас есть первоклассный виски.

— Воду, если можно.

— Может, тогда газировку, сэр?

— Просто воду.

Послышался приятный стук кубиков льда о стекло бокала. Джанет наполнила невысокий стакан водой и тихонько поставила его напротив гостя. Для себя же она выбрала полусладкое французское шампанское. Каспар сделал пару глотков.

— Так в какой сфере жизни высшего общества вы работали раньше?

Джанет остолбенела, вытаращив на него синие глаза.

— Простите?

— Поверьте, хоть я и не прибегал к услугам представительниц вашей профессии, все же хорошо с ними знаком, и я впервые слышу, чтобы они разговаривали с такой учтивостью и вежливостью. Вы то и дело вставляете «сэр» или «мэм» при обращении.

— Не хочу хвастать, но, вероятно, меня хорошо воспитали. — Девушка поднесла бокал к дрожащим губам, но так и не смогла сделать глоток.

— Когда я увидел, как вы идете, то сначала предположил, что прежде вы работали моделью. Но затем я прислушался. Вы ходите едва слышно, как подобает слугам. Я не услышал стука, когда вы опустили стаканы и бутылки на стол. Ваши движения, ваша грация — это наследие работы с аристократическим обществом. Я бы решил, что вы были закреплены за определенным человеком, но вы выглядите очень молодо для такой высокой должности. А значит, вы, вероятно, работали с другими слугами. Рискну предположить, что были официанткой на важных мероприятиях. И ваш акцент… Вы не из местных. Знаете, хоть я и германец, но родился в этой стране и хорошо знаком с германским акцентом. У меня его нет, а вот у вас присутствует. Получается, вы долго жили либо в Австрийской империи, либо в Германской империи, либо же в Делиуаре, воздвигнутом на месте прежней Пруссии. Но я не могу представить, что могло выгнать вас из уютных дворцов в клуб, хоть и под руководством такой заботливой и чуткой хозяйки, как Шарлотта.

— С чего вы решили, что меня выгнали? — Голос Джанет резко стал ниже.

— Жалование даже у низшей прислуги куда больше, чем у проституток, да и Делиуар — страна миллиардеров. Даже визу на въезд туда получить непросто, если только на вашем банковском счете нет минимальных пятидесяти тысяч фунтов. Если вы родились в Делиуаре, то вы счастливица. Кто захочет покинуть такую страну? Впрочем, страну я предположил.

Джанет робко улыбнулась, но в ее глазах словно сверкали лезвия ножей. Она качнула головой, сдержанно ответив:

— Вы невероятно проницательны, мистер Шульц.

Пить ей расхотелось, и бокал отправился ждать своего часа на стол. Джанет села рядом с Каспаром и закинула левый локоть на спинку дивана.

— В прошлом я действительно была служанкой, дослужилась до места в персонале Саейдского дворца, а затем из-за одной оплошности меня выкинули на улицу.

— В чем же заключалась эта оплошность?

Джанет прикусила губу.

— Во время последнего съезда я коснулась ее величества королевы Броук… Величество, — почти выплюнула она последнее слово. — Нельзя отзываться о мертвых скверно, но она была…

— Сложной.

— Мягко говоря. Однако именно эта ее «сложность» и позорное увольнение спасли мне жизнь.

Каспар взглянул в ее опущенное хмурое лицо.

— Меня обрекли на жизнь за границей родного Делиуара из-за жалкого случайного прикосновения. Сидя там на полу и собирая осколки бокалов, под пытливыми взглядами этих высокомерных господ, я считала себя самым несчастным человеком на свете. Но когда мне сообщили, что спустя считаные минуты после моего ухода всех присутствующих в зале расстреляли, я чувствовала себя избранной, избранной судьбой. Уж лучше работать здесь, чем лежать в могиле.

— Вы действительно счастливица. — Каспар осушил свой стакан, но не спешил поставить его на стол.

— Говоря о вас, мисс Аткинсон упомянула принца. Того самого, Александра?

— Да. — На душе у Каспара потеплело.

— А кем вы ему приходитесь? Если мне разрешено знать, конечно.

— Полагаю, это не секрет. Ему было восемь, когда я стал его личным телохранителем. У его родителей была мания преследования. Они боялись, что Александра могут похитить.

— Он ведь единственный мальчик среди всех наследников.

— Не единственный. Есть еще германский принц.

— Но это лишь слухи. Никто его еще толком не видел, и поговаривают, что его не существует. Да, есть некоторые очевидцы, но их так мало, что начинает казаться, словно его на самом деле нет и никогда не было. Говорят, королева Инджеборг не могла иметь детей.

— Возможно. Я знаю не больше вашего.

Каспар все же поставил стакан и положил руку на колено. Джанет не спускала с нее любопытного взгляда.

— Вы позволите? — Не дожидаясь согласия, она взяла его большую руку в свои маленькие ладошки.

Каспар не допускал ни единой идеи, зачем ей это понадобилось. Она разглядывала его пальцы, поглаживала ладонь, рассматривала кисть руки со всех сторон, пока не произнесла с нежной улыбкой:

— Впервые вижу такие… красивые мужские руки. Светлые и нежные. И такие длинные сильные пальцы. Такие… аккуратные.

Каспар был приятно ошарашен, но не показал этого, а лишь улыбнулся ее невинному, почти детскому любопытству.

— Простите, — Джанет вернула его руку на колено, — это мой фетиш. Не могу устоять, когда вижу красивые руки.

Повисло короткое неловкое молчание.

— А вы чем-то увлечены, мистер Шульц? — Она ловко закинула ноги на диван. — Или, может, кем-то? Судя по вашей сдержанности, вы женатый человек, но… — ее взгляд обратился к его руке, — я не вижу кольца.

— Я овдовел пять лет назад.

Лицо Джанет вытянулось, тонкие брови изогнулись в выражении сочувствия.

— Мне жаль.

В ответ она получила благодарный кивок.

— Быть может, за пять лет вы все же нашли… человека, который утолил ваше одиночество? Или которым смогли увлечься?

Бывают волшебные слова, способные оказать даже на самых твердых характером людей интересное влияние. Для Каспара это были те самые слова. Перед его глазами действительно возник человек, волновавший его сердце последний год. Человек, из-за которого он порой терял сон. Человек, раздумья о котором нередко заставляли его пылать от стыда перед самим собой. Он чувствовал себя бесчестным, грязным мерзавцем, покусившимся на то святое, что ему доверили.

— Нет. — Каспар и не заметил, как долго молчал.

— Ваши глаза сверкнули. Я не спутаю этот взгляд ни с чем. Кто эта особа? — не унималась Джанет, войдя во вкус.

— Она недосягаема для меня.

И он был этому рад. Это дарило ему надежду освободиться от позорного любовного бремени.

— Слишком богата? Слишком бедна?

— Увы, не могу сказать.

— Я поняла вас.

Каспар взглянул на наручные часы. Близился десятый час.

— Мне пора. Был рад поговорить с вами.

— Это был самый приятный визит из всех, мистер Шульц. Благодарю вас за него. — Она встала, чтобы проводить мужчину. — Куда вы теперь?

— Сегодня важный день в жизни принца. Я должен быть рядом с ним.