Джо и Лори

Мелисса де ла Круз, 2023

1869, Конкорд, штат Массачусетс. После публикации своего первого романа Джо Марч была потрясена, обнаружив, что ее книга стала бестселлером, а издатель и поклонники требуют продолжения. Когда Джо просят придумать новую историю, она на неделю отправляется в Нью-Йорк со своим дорогим другом Лори за порцией вдохновения, наполняя дни музеями, операми и даже чтением самого Чарльза Диккенса. Такое бывает раз в жизни! Но у Лори на уме романтика, и, несмотря на растущие чувства, желание Джо оставаться независимой приводит к отказу от его искреннего предложения руки, отправляя Лори в колледж с разбитым сердцем. Когда он вернется в Конкорд с миловидной девушкой, получится ли у Джо выразить свое истинное желание или она навсегда потеряет любовь всей своей жизни?

6. Черновик с приключениями

На первый черновой набросок у Джо ушло три недели.

С конца мая до середины июня она практически не спускалась с чердака, питаясь в основном хлебом, яблоками и остывшей вареной картошкой, и проводила за работой дни и ночи, сжигая последние остатки воска. Она не виделась даже с Теодором Лоренсом, который ни с того, ни с сего куда-то запропастился.

Мать и сестры, к счастью, уже привыкли к подобному поведению, как и домашняя кошка, которая составляла ей компанию на чердаке, но к восходу солнца неминуемо засыпала, свернувшись калачиком на заляпанных бумажных листах.

За три недели на бедном животном появилось столько чернильных пятен, что Джо дала кошке прозвище Полночь. А чердак стал ее бестиарием.

Когда однажды за завтраком Эми спросила сестру, о чем она пишет, Джо ответила ей, придерживаясь своего особого стиля: «Кое о чем ужасном. О наших судьбах».

Многозначительный взгляд Мег заставил Эми умолкнуть, и больше никто не приставал к Джо с расспросами.

Закончив с черновиком, Джо потратила несколько дней на переписывание его в чистовой вариант, один дополнительный день, чтобы собраться с духом и отнести рукопись в издательство, после чего Томас Найлс еще неделю ее читал.

Эта неделя показалась Джо вечностью!

Никакие традиционные празднования Дня независимости, включающие в себя торжественный поход учащихся воскресных школ на кладбище Олд Хилл и чтение Декларации, не смогли отвлечь от переживаний ожидающую вердикта писательницу. Даже триумфальный звон колоколов Старой Северной Церкви показался Джо зловещим.

И вот на следующий день, когда она наконец-то переступила порог издательства «Робертс Бразерс», редактор огорошил ее новостью.

Не самой лучшей новостью.

Томас Найлс с извиняющимся видом протянул через стол коробочку с леденцами.

— Мне очень жаль, мисс Марч. Я подробнейшим образом обсудил вашу книгу с инвесторами. Мы не можем это опубликовать.

Джо уставилась на него.

— О чем вы говорите? Вы просили продолжение, и я его написала. Что просили, то и получили.

— Но это совсем не то.

— Что значит «не то»?

— Боюсь, это не то продолжение, на которое мы рассчитывали.

— Я его автор, так? Я его написала, так? Что же вам тогда не угодило? — Она сделала Мег героической медсестрой, помогающей солдатам на войне, а Эми отослала в Европу, где та стала художницей. Независимые женщины. Образцы самостоятельности, моральной чистоты и силы духа. — В чем проблема?

— Проблема в том, мисс Марч, что хорошо продается два типа книг: слащавые и скандальные. О всепобеждающей истинной любви, где все желательно заканчивается балом, свадьбой, покупкой земельного участка и отпрысками с ямочками на щеках.

— Или?

— Или что-нибудь в духе Джозефины Марч: Родриго и Роданте, брутальные герои, вздымающаяся грудь, любовь и разлука… и бум!.. точка невозврата. Убийство. Предательство. Потерянное или свалившееся на голову наследство. Все гибнут насильственной смертью.

— Понятно.

— Ну или фантастические создания, как вариант. Крылатые, рогатые, изрыгающие горящий навоз. На ваше усмотрение.

— Горящий навоз?

— Или русалки… Русалки в этом году хорошо раскупаются! Популярнейшая тема!

Он швырнул ее рукопись на стол. Страницы рассыпались, а многие слетели на пол.

Джо захлестнула волна гнева, сменившегося отчаянием и чувством изнеможения. Последним дал о себе знать стыд.

— Что ж, тогда… Извините, Найлс. Я вас подвела.

— Не извиняйтесь. Вы автор, мисс Марч, а я редактор. Подводить меня снова и снова — ваш священный долг, а мой долг — вновь и вновь наставлять вас на путь истинный. Вы ко мне с пряником, я к вам с кнутом; вы ко мне с кнутом, а я к вам с пряником. Такая управленческая тактика составляет основу нашей славной профессии. Я бы сказал, от нее зависят жизни.

Джо выдавила из себя слабую улыбку. Она понимала, что Найлс с ней нежничает, но тем не менее была ему за это признательна.

Она глубоко вздохнула, дабы собраться с мыслями.

— Что же теперь?

— Теперь? Теперь надо переписывать, мисс Марч. — объяснился Найлс, подкрепляя свои слова жестами. — Садитесь и снова приступайте с работе. С сестрами у вас полный бардак.

— Бардак — достаточно обобщенный термин, — ответила она, пытаясь не хмуриться.

— Про Бет практически ничего не написано.

— Неправда, — заерзала на стуле Джо. Она намеренно не стала упоминать о том, что случилось с сестрой. Ей не хотелось, чтобы матушка, прочитав книгу, вновь пережила боль от потери Бет: они все и без того едва сдерживались, чтобы не разрыдаться, когда в разговоре всплывало ее имя. После похорон даже в письмах к отцу они старались избегать этой темы.

«Потому что боль — не вымышленная история, и у ее истории не должно быть конца. Она не может умереть ни в книге, ни в реальности».

«Моя Бет не может закончиться».

Найлс вздохнул.

— И потом имеется проблема с Джо.

— Джо? А с Джо что не так? — Этого она никак не ожидала.

— Не знаю. Я вас об этом спрашиваю, — с отчаянием в голосе проговорил Найлс. — Такое впечатление, что вы вообще не хотите рассказывать о ее будущем.

— У нее, разумеется, долгая и блестящая литературная карьера.

— Но за кого она выходит замуж?

— Замуж?! — Джо вспыхнула, почувствовав, как внутри забурлила злость. — Я… она… не знает, чего хочет. Как и мои читатели не знают, чего хотят.

Она ощутила, что ее бросило в жар и что румянец разливается по всему лицу и, возможно, телу, когда перед мысленным взором предстал образ Лори. Его смех в полуденной влажной жаре, закатанные по локоть рукава. Игра в кораблики у ручья, брюки, закатанные по колено. Лори и Джо, плескавшиеся в пруду две недели назад, и нечто намного большее, чем оголенные запястья и лодыжки.

Она попыталась отогнать от себя эти мысли, но их место тут же занимали другие: все то, о чем ей когда-либо думалось и мечталось, то, в чем она не решалась признаться даже самой себе…

«Христофор Колумб!»

— Может, она вообще не собирается замуж. Или будет выходить за каждую капусту в огороде. А может, наоборот избегает капусту, потому что неравнодушна… к помидорам!

— К помидорам?

— Она… мы не знаем, Найлс. В этом вся загвоздка!

— Но читательницы-то прекрасно знают, чего хотят, мисс Марч. — Найлс выразительно тыкал пальцем в рукопись. — Они хотят пожара в своих стянутых корсетами сердечках.

Джо вся горела, как раскаленная печь.

— У нас еще и мозги есть, Найлс.

— И этим мозгам хочется счастливого конца. Свадебных торжеств. Не трупов Ромео и Джульетты в Вероне, а семейной идиллии в тосканской вилле. Вам, то есть вашей героине Джо, не возбраняется желать подобных вещей. И, если позволите, иметь их.

Джо потянулась к коробочке с мятными леденцами. Все это было слишком. Она приподняла крышку и задумалась, так и оставив коробочку открытой.

— Я не стану делать что-то во вред семье.

— Во вред? — Найлс встал на ноги, оттолкнувшись от стола. — Каким образом вы можете им навредить? Если повезет, на них свалится богатство, которое даже и не снилось.

— Им или вам? — повела бровью Джо. Он приподнял свою.

— Вы ведете себя неразумно, — сказали оба почти в унисон.

Она поднялась с места и взяла со стола перчатки, смахнув на пол еще один лист своей отвергнутой рукописи.

— Я пойду.

Он покачал головой.

— Мне очень жаль, мисс Марч. Если вы не хотели писать про свою семью, нужно было сказать об этом до того, как подписали контракт. Ваша семья — то, за что платят читатели по обе стороны океана. Мне казалось, мы это обсудили.

Джо отпихнула от себя коробочку с леденцами, рассыпав их по всему столу.

— А мне казалось, что я сказала «нет».

— Дай мне сюда этого Найлса, — ворчал Лори, расхаживая взад-вперед по гостиной Орчард-хауса. — Я его в лепешку расплющу. Христофор Колумб! Ей-богу!

— Не расплющишь, — простонала Джо. — Не выйдет. — Ее приглушенный голос доносился из-за обеденного стола, возле которого она рухнула на стул, обхватив голову руками.

Мег и Эми сидели по обе стороны от нее и заботливо поглаживали плечи, вздымающиеся от рыданий с тех пор, как она возвратилась домой.

— Вот так, — показал Лори, хотя в этом не было никакого смысла, потому как Найлс его угроз не видел и не боялся. — Неужели все настолько плохо? — повторил он в пятнадцатый раз, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Да. Ему ничего не понравилось. Никому не понравилось, — сквозь всхлипывания выдавила Джо. — Нужно начинать с начала. От этого никуда не деться. Они хотят романтики. Свадеб. Всю Овощную долину.

— Что, действительно так ужасно? — спросил Лори, опускаясь перед ней на корточки.

Джо уронила голову себе на руки.

— Я не собираюсь позорить семью.

— А я не против, — отозвалась Эми, раскалывая небольшими щипцами грецкий орех. — Я натура мятежная, сама знаешь. Скандальная.

— Какой сюрприз, — заметила Мег. Орех треснул и осколки от скорлупы полетели на вязаный коврик.

Джо, сделав над собой усилие, выпрямилась.

— В этот раз тебе меня не спасти, Тедди. Ты не в состоянии решить все проблемы мира и помочь всем, как бы ты ни пытался.

Он беспомощно посмотрел на нее.

— Я должен что-нибудь сделать, Джо. Позволь мне что-нибудь сделать.

Она расправила плечи.

— Нет, Лори. Позволь мне. Я должна сама решить эту проблему. И я ее решу… Только пока не знаю как. Но не тем способом, которым хочет Найлс.

Лори снова принялся мерить шагами комнату. Когда Джо была чем-то расстроена, он огорчался еще больше. Об этом было известно всем.

— «Роберт Бразерс Пресс»? Они ничем не лучше остальных: издатели, редакторы и газетчики все одинаковы. Везде как в бочке со змеями.

— Мистер Найлс не такой, — ответила Джо. — Ты его не знаешь. Не может быть, чтобы все были такими.

— Дедушка говорит так каждый раз, когда мы едем в Нью-Йорк. Что нечего слушать этих людей.

— Этих людей? — На лице Джо проступил шок. — Каких? Ремесленников? Работников? Писателей, Лори? — В этом заключалась основная причина их ссор. Лори никогда до конца не осознавал, что за жизнь протекала ниже его личных комнат на втором этаже особняка Лоренсов, а Джо не могла представить, какой вид открывается оттуда сверху. Их соединяли только два окна. Из одного юный Лори видел кусочек гостиной Марчей, а из другого девочки из семьи Марч получали обзор на комнату Тедди Лоренса.

Два окна. Несколько дюжин прямоугольных секций хрупкого стекла.

«Хватило бы их, чтобы соединить два мира: мир нарядных убранств, лайковых перчаток, экипажей и успешных карьер с миром ферм, овощных погребов, прополки огорода и свечных огарков?»

Джо задумалась об этом.

— Перестань, Джо. Это грубый бизнес. — Лори продолжал вышагивать, красный как рак. — Каких людей? Нечестных. Которые говорят одно вранье…

— Или, хуже того, правду. — Джо выпрямила спину.

— Я не понимаю ни единого слова из того, что вы говорите. — Эми достала из банки на столе пригоршню орехов и принялась их колоть. — Вот, возьмите. Вам полегчает.

— Думаешь? — печально спросила Джо.

— Конечно. — Мег поставила перед ней чашку чая. Звяканье чашки о блюдце нарушило повисшую в комнате тишину.

Джо не шевельнулась.

Ее сестры обменялись взглядами.

— Что это с ней? — прошептала Эми.

Мег приложила палец к губам.

Лори слегка прикоснулся к прохладному оконному стеклу, уставившись на тень за окном. Мгновение спустя, он вздохнул так, словно наконец принял решение по вопросу, который не решался задать.

Он посмотрел на Джо.

— Итак, романтика? Нам необходима романтика. Верно, Снодграсс, старина?

В груди у Джо всколыхнулось нечто похожее на облегчение, как всегда случалось при упоминании старых прозвищ.

— Похоже на то, мистер Уэллер. Помнится, речь шла о «пожаре в стянутых корсетами сердечках».

— Вынужден поделиться с вами своим пониманием данного вопроса, мистер Снодграсс. С прискорбием сообщаю, что даже самые вегетарианские судьбы ваших персонажей едва ли заслуживают расплавленных корсетов.

Эми прыснула от смеха. Мег толкнула ее локтем.

Лори подошел ближе к столу, с нежностью глядя сверху вниз на копну каштановых кудрей Джо. Он взял с верхней полки стопку бумаги, которую она обычно использовала для своих рукописей, а затем шмякнул перед ней на стол старую чернильницу.

— Так при какой же конкретно температуре плавится китовый ус, мистер Снодграсс? — Он протянул ей перо.

— Не думаю, что это установлено наукой, мистер Уэллер. — Она прикусила щеку, чтобы своим хихиканьем не дать ему ни малейшего повода для удовлетворения, однако макнула перо в чернила.

— На мой взгляд, выходить замуж за овощи несколько скучновато. — Лори оседлал стул рядом с Джо. Его длинные руки и еще более длинные ноги неуклюже растопырились по обе стороны от развернутой вперед спинки стула. — Поэтому, полагаю, вместо того чтобы стать женой капусты, Джо погибает в кораблекрушении у берегов Нового Света. Так, старина?

— НАНТАКЕТА, — без промедления нацарапала Джо. — Они камнем пойдут ко дну, старина.

— С ее молодым возлюбленным из Флоренции?

— ИЗ ВЕНЕЦИИ, — написала она, немного взбодрившись. — Горячо любимым.

Лори сухо кивнул.

— Что с останками?

— ВДРЕБЕЗГИ, — появились новые каракули. — Разлетелись на кусочки на мелководье. — Эта мысль вызвала у нее улыбку. Проклятый мальчишка. Никак не получается дуться, когда он рядом.

«Он слишком хорошо меня знает».

Лори наблюдал за ней, все больше оживляясь.

— А как же труд всей ее жизни, мистер Снодграсс? Навсегда утерян? Размокшие страницы дрейфуют по волнам?

— НА ДНЕ ОКЕАНА, — нахмурилась Джо. — Остались в руках погибшего венецианца, возможно. Или знаешь что?.. Самого автора.

Эми казалась заинтригованной.

— Он был богатым? Тот венецианец.

— Нищим, — улыбнулась Джо, скрипя пером. — Но не как немецкий последователь Эмерсона. Скорее, как итальянский поклонник Байрона.

— Скандал на скандале, — отметил Лори, хлопнув Джо по спине. — Разлетится на «ура». Высший класс, мой дорогой Снод. Поздравляю. Сюжет готов. Осталось только написать.

— Только и всего? — рассмеялась Джо.

Он рывком поднял ее со стула.

— Чего же вы ждете? Ступайте к себе на чердак и пишите, Снодграсс!

— Пустите меня в свой кабинет, дражайший Уэллер, и тогда посмотрим.

— Так еще лучше. — Он отвесил поклон и предложил ей локоть.

— Меня с собой возьмите, — сказала Эми. — Я только щипцы верну на место.

Но к тому моменту, как она вернулась из погреба, Джо с Лори уже вышли из дома с забракованной рукописью у него под мышкой.

— Подождите! — выкрикнула Эми. — Я вас догоню.

— Тебе до ужина нужно кое-что сделать, — покачала головой Мег. — Оставь в покое эту парочку.

— Но я никогда не была у него в гостях, а их дом такой красивый и столько там картин, — расстроилась Эми. — А эти двое все равно ни о чем путевом не говорят. Вечно болтают о всякой чепухе.

Мег похлопала ее по руке.

— Только они понимают, о чем говорят, Эми. Но я уверена, что для них это не чепуха.

— Кораблекрушения, утопшие рукописи, венецианец? — Эми озадаченно уставилась на Мег. — Это разве не чепуха?

Мег заботливо приобняла сестренку за худенькие плечи.

— Он для Джо — Черешневый Король, ты не заметила?

— Я-то заметила, — сказала Эми. — А вот в курсе ли она сама?

Мег ласково ущипнула ее за подбородок.

— Хороший вопрос, мистер Уинкль.

Действительно хороший вопрос.