Организация пространства

Михаил Викторович Коротунов

Сборник рассказов. Между датой рождения и датой смерти происходит масса интересных мелочей, которые и отличают жизнь Ивана Ивановича от жизни Сидора Петровича. Разве Вам не хотелось бы рассказать о том, что произошло с Вами? Вдруг кому-то это будет интересно? А кто-то расскажет Вам свои истории. И не будет недоуменного вопроса: «А поговорить?».

По волне памяти…

Сознание приходило тихо, на цыпочках. Инстинктивно удержал себя от потягушек. В висках работают молотобойцы. Всякая мысль с болью продирается сквозь остатки предыдущих. Полежал, сколько мог. Ноги, руки затекли, а повернуться никак нельзя. В квартире гремят тазами и кастрюлями, роняя их на кафельный пол, жена и тёща. Увидят, что проснулся — хана.

Надо что-то делать с этим. Но, что? Пока решения нет. Совсем нет.

Спустя какое-то время приходит здравая мысль — наверное, проснулся, окончательно. Мысль нова и проста в своей гениальности. Встать, включить телевизор погромче, воткнуться в самый кинескоп, и тогда весь первый шквал огненных слов как-то можно пережить.

Всё! Встаю! И раз!

Иду по дуге, ищу телек. Сзади, как два «Мессершмидта» налетели родные. Что говорят лучше не запоминать!

Идут рядом, не отстают. Добавляю скорость и маневр. Не помогает. Тряпкой по спине, как гантелей по затылку. Тяжелые слова пулями колупают мозг.

Ды-ды-ды-ды-ды!

Где же он? Какая, казалось, идея хорошая, про телевизор. Недодумал что-то. Фиаско! Без посторонней помощи не обойтись.

— А где телевизор?

— Алкаш проклятый! Залил мозги, отупел совсем! Когда ты уже напьешься?! Уродец моральный! Ни о чем не думаешь уже, кроме своей водки!

— Телек где?

— Идиотом прикидываешься?

— Да, он и есть идиот, мозги пропил, только выпивка в голове!

— Да где телевизор, спрашиваю?

— Ишь ты, память отшибло!

— Да у него головка ва-ва! Думать не может! Ему бы стаканчик сейчас!

— Телевизор где? Скажете?

Неужели пропил? Да не мог! Деньги есть, зачем телек пропивать, как теперь без него. Да не мог я телек пропить! Плохо работаю, что ли? Маяк, как-никак!

— Да скажите, куда телевизор делся?

— «Куда делся», да ты ж его с балкона сбросил! Дурака кусок!

Неужели сбросил? Как же я? Это зря. Без телека плохо. Надо купить поскорей. Вот к съезду рекорды ставить будем, и потребую от профкома телек. Может новая модель выйдет. Этот был хорош, но цвета не настоящие какие-то. И эта крышка железная сзади не к лицу, совсем не к лицу. Была…

— Угораздило тебя, доченька, за такого пьяницу выйти!

— Так он нормальным притворялся. Деньгами сорил! Маяк производства!

— А что денег много, на это не смотри, телевизор тыщу стоит, а он его среди зимы на балкон отпёр!

— И, правда, сбросил?

— Мозги пропил совсем! Ничего не помнит!

— Ты уже не можешь ничего! Сил не хватило через перила перекинуть. А так бы сбросил, глаза залил, ничего не соображаешь!

Я порулил на балкон. Там, и правда, стоял телевизор. Обрадовался, как родному. Даром, что зима, дома в тепле постоит, отогреется, будет работать, как и раньше. Рубинчик ты мой, семьсот четырнадцатый! Выручай, брат! Пошли, говорить, и показывать будешь!

Только, как же тебя взять? Тяжел ты, братец, не подступиться, велик. Попробовал поднять. Не выходит каменный цветок! Вроде, всего шестьдесят кило, а не взять никак! Все место на балконе занял. Ладно, соседа позовем.

С Лёхой мы телек подняли. Я перелез через него на ту сторону, взялись, подняли. А как заносить? Не идет! Поставили, дверь закрыли, а то квартира выстывает. Выходит, одному надо из квартиры принимать, а другому подавать. Из-за балкона. Иначе, шестьдесят кил на вытянутых руках — никак!

— А, как я его вынес?

— Как, как? Схватил, да и вынес!

Делаем второй дубль. Лёха в доме, я, как виновник, с балкона подаю.

Не выходит. Вернее, не входит. Телевизор в проем проходит, но дверь до конца не открывается, мешает.

— Как же ты его вчерась выпер? — Лёха не рад был, что дома оказался.

— Да, кто его…

— Что же теперь, не бросать же на балконе. Новый еще. Жаль.

— Или дверь снимать, или окна расклевать.

— Давай рулетку, научный метод применять будем.

Замерили, варианты продумали, проверили. Окно, если и расклеить, опасно открывать. Стекло с маневрами такими выдавить можно. Шестьдесят кило, будь они не ладны, всё-таки. Легче никак,

как только через дверь. Но и дверь снимать с петель надо.

Попробовали. Не идет, собака, вверх! Как эти строители делали, а не идет, откос мешает. Как же победить её?

— Идем, Лёха, перекусим сначала.

— Водки нет!

Воинственно засверкали глазами домочадцы. Вообще, крику меньше, стесняются Лёху.

— Да не нужна нам водка! — при воспоминании об этом напитке в желудке поднимался со дна осадок.

— Хотите, вот, макароны жрите!

— Спасибо, я домой пойду, пожалуй.

— Нет, Лёха, не бросай. Видишь, и так в меньшинстве. Думал телевизором отвлечься, а не вышло…

— А давай петли раскрутим. Хоть на двери, хоть на лутке? Открутим быстро, раз, сняли дверь. Берём телек, проклятый, заносим, и снова петли прикручиваем. Ву а ля!

— Давай!

Достали отвертку, чик, готово! Половина шурупов не открутилась, шляпки долой, а сами остались в деревяшке. Ну, это ерунда! Главное, двери сняли, поставили к стене. Больше не мешают.

Снова услышали о себе много лестного. Да, нам не привыкать! Тут как раз дело пошло!

Дошло до телевизора. Тяжел, гад! И ручки нет! И длинный! И широкий! Сбросил бы вчера, сегодня мучений не было бы.

Кое — как, обдирая в кровь руки, втащили телек обратно в дом…

— Веришь, Лёха, я в шахте, когда две нормы делаю, так не устаю.

— Да, оно так, очень неудобная вещь! Взяться не за что. Вон, полдня провозились!

— Да, тяжел, паразит.

— Ну, я пойду?

— Оставайся, нагреется, смотреть будем.

— Да, нет, я пойду свой, черно-белый смотреть — косясь на мою родню сказал Лёха.

— Возьми меня с собой.

— Твой, если что, полегче будет.