Поцелованные Одессой

Михаил Полищук, 2019

Одесса – удивительный, неповторимый город. Ему принадлежит небывалое место в российской культуре. Город причудливого космополитизма, симфонии наречий, калейдоскоп необычайных человеческих судеб и талантов – обо всем этом, ушедшем, но памятном, и все еще живущем, манящем, рассказывает уроженец Одессы и носитель ее «малоарнаутской наследственности» – специфической субкультуры города. Читатель найдет здесь зарисовки и размышления многих мастеров пера, заболевших на всю оставшуюся жизнь воображением, творческим вдохновением города, где им удалось прикоснуться к таинственной гармонии, зависшей на какое-то время над Одессой. Автор подробно описывает те особенности формирования облика Одессы, которые за очень короткое время превратили ее в процветающий экономический и культурный центр; это отцы-основатели, магия избранного места, дух предпринимательства, отсутствие господства титульной нации в городе и театр. Не забыта в книге и такая составляющая романтики города, как уголовный мир, символом которого стала одесская тюрьма – Кичман. Пафосно написаны страницы книги, посвященные еврейскому погрому 1905 г. и последующей судьбе одесских евреев. Коренной одессит, человек, воистину «поцелованный» этим уникальным уголком Черноморья, приглашает в него и читателя, приглашает по-одесски весело и с чуть ощутимой грустью.

«Отсель грозить мы будем шведу…»

Со временем метафору ворот, призванную характеризовать степень открытости Санкт-Петербурга миру, поэт, как ему кажется, заменяет более адекватным символом — «окном»:

Природой здесь нам суждено

В Европу прорубить окно,

Ногою твердой стать при море…

(А. Пушкин. Медный всадник)

В смене метафоры — глубокий смысл. Окно — вовсе не ворота. Даже если оно и распахнуто — это не знак приглашения в гости. Окно — всего лишь прозрачная часть стены, призванная пропускать свет внутрь помещения. Временами его распахивают для проветривания, временами наглухо заколачивают.

Вместе с тем склонным впадать в излишнюю эйфорию от декларируемой открытости России город на Неве, как бы невзначай, напоминает о более серьёзной миссии, связанной с его появлением, которая вовсе не ограничивается тем, чтобы служить площадкой для коммерции и обмена прочими благами, доступными к извлечению из прохладных глубин Балтийского моря:

Отсель грозить мы будем шведу,

Здесь будет город заложен

Назло надменному соседу.

(там же)

Зрительной демонстрацией этой ипостаси города, выражающей устрашающий для врага посыл его существования, должен служить Медный всадник — памятник Петру I:

Ужасен он в окрестной мгле!

Какая дума на челе!

Какая сила в нем сокрыта!

А в сем коне какой огонь!

Куда ты скачешь, гордый конь,

И где опустишь ты копыта?

(Там же)

Надпись на постаменте гласит: «ПЕТРУ перьвому ЕКАТЕРИНА вторая лгѣта 1782» с одной стороны, и «PETRO primo CATHARINA secunda MDCCLXXXII».

Державной рукой император указывает в сторону Швеции, где в центре Стокгольма водружён похожий памятник Карлу XII, главному противнику Петра в Северной войне, взор которого обращён к России.

Конец ознакомительного фрагмента.