По волчьей тропе

Моен Джой

Бытует множество мнений касательно существования параллельных миров, но что до нашей героини? Ей не приходится выбирать. Ее дом – лагерь посреди города. Ее ремесло – погоня за монстрами. Чарли Коллинз предстоит борьба не только с внутренними чудовищами, но и уворачиваться от вполне реальных. Книга содержит нецензурную брань.

Глаза 9: Смерть за углом

Машина подъехала к маленькому, но довольно симпатичному домику. Видно, что за ним ухаживают. Кое-где краска на стенах дома облупилась, где-то была подкрашена оттенком темнее основного зеленого. Но в целом, дом выглядел опрятным.

Небольшой цветник перед входной дверью недавно прополот и полит, окна вымыты. Чарли не ожидала такого, ведь район неблагоприятный.

Калитка забора, доходящего девушке до колен, была открыта, будто все окружение здесь пропитано дружелюбием хозяев. От того на душе еще больше скребли кошки, разговор будет крайне неприятный, и ей вовсе не хотелось омрачать и без того отвратительную новость.

Фаррелл робко постучал в белую деревянную дверь, но никто не отозвался. В окнах отражался солнечный свет, и разглядеть, что было внутри, оказалось невозможной задачей.

— Что будем делать?

Переминаясь с ноги на ногу, спросила Чарли. Вместо ответа Фаррелл постучал ещё раз, но уже сильнее.

— Может, не услышали.

Дверь со скрипом открылась, щёлкнув ручкой. Вот тебе и ответ.

Моментально ощетинившись, мужчина и женщина вытащили пистолеты, направляя дуло внутрь дома. Первым вошел мужчина, шагая мягко и тихо, женщина прикрывала его со спины, быстро переместив дуло позади себя.

Первая дверь от коридора уводила вправо, но там никого не оказалось. Подав знак Фарреллу Чарли пошла по лестнице наверх. Фаррелл проверил следующую комнату и двинулся следом за девушкой. Половицы скрипели под их ботинками, но в доме по-прежнему была тишина. Никто не вышел на шум.

— Возможно, что нам просто не удалось застать никого дома? Зайдем позже?

Шёпотом осведомился Фаррелл. Чарли смерила его странным взглядом, смесью сомнения и удивления. Он что, боится?

— Ага, и оставили свой дом незапертым, в таком то районе. Что-то не верится.

Наверху оказалась небольшая площадка, у перил стояло одинокое кресло, сверху накрытое пледом в красную клетку. Слева от него деревянный круглый столик со скатертью. Свет настольной лампы падал на очки в толстой оправе с верёвкой на душке, карандаш и кипу каких-то бумаг.

Осталось три двери. Напротив лестницы дверь была немного приоткрыта, на ее голубой поверхности висела меловая доска в виде облачка, с надписью: «Вернон и Торнстон, вход только знающим пароль».

Очевидно, спальня мальчиков.

Справа был туалет, полностью открытая дверь обнажала старый чистый унитаз и ванну со шторкой, на которой изображены большие красные маки.

Не было нужды проверять ванную комнату, ведь шторка гармошкой сложена с краю ванны, и никого не прятала за собой.

Остается дверь слева от лестницы. Обычная кремовая дверь, возможно скрывающая нечто неизведанное. У Чарли вспотели ладони и пистолет начал неприятно елозить по рукам.

Она хотела, чтобы Фаррелл грозным тоном заставил ее войти в какую-то определённую дверь, чтобы потом винить кого угодно, но не себя за сделанный выбор. Может они ничего и не увидят там, но пока перед ними неизвестность.

Как назло Фаррелл молчал, будто услышал ее мысли, подталкивая сделать выбор самостоятельно. Казалось, они уже оба знали, какую дверь выберет каждый из них.

Будто заворожённая она подошла к голубой двери, кивнув парню, что готова войти. Одновременно с ней, то же самое сделал и парень.

Чарли слышала, как скрипнули петли бежевой двери, но сама не спешила делать то же самое. Вместо этого, она провела рукой по надписи, представляя, как жилось людям в этом гостеприимном доме. На секунду она прикрыла глаза и ясно увидела, как двое маленьких мальчиков о чем-то спорят между собой.

— Ну уж нет, Вернон! Я первый взял этого солдатика, я и буду играть им, а ты выбери другого!

— Сам выбирай другого, Торнстон, ты играл им в прошлый раз, не будь жадиной!

Услышав их крики, кто-то тихонько поскребся в дверь.

— Пароль!

— Пароль!

Эхом отозвались мальчишки, заслышав звук.

— Кокосовое печенье?

Неуверенно спросил нежный голос.

— А вот и нет!

— Ну, мам, мы же говорили тебе, что сменили его на прошлой неделе, кокосовое печенье нам больше не нравится.

— Вот именно! Теперь нам нравится шоколадные шарики «Шокомонстро». Эй! За что?

— Секретный пароль на то и секретный, дубина!

Чарли отчетливо слышала их голоса и, хоть никогда не видела эту семью, почему-то была уверена, что после их мама зашла в комнату погладила по голове старшего Вернона, взъерошив волосы, поцеловала в лоб младшего Торнстона, и поставила на стол любимое кокосовое печенье с теплым молоком, для родных сыновей.

На секунду девушка ощутила зависть, пока не вспомнила, где сейчас лежат мальчики — на ледяном подносе в морозилке, вместо того, чтобы играть в рейнджеров, смотреть мультики и выпрашивать дополнительную порцию сладостей после ужина.

Чарли взяла себя в руки и толкнула дверь рукой, направляя дуло револьвера в глубь комнаты. Правда, это уже было бессмысленно, ведь тот, кто был там и так был уже мертв.

Девушка безвольно опустила руки, наблюдая за тем, как безмятежно болтается под потолком женское тело. Оно слегка покачивается, словно одинокий осенний лист на ветру, гипнотизируя Чарли.

Фаррелл быстро закончил осмотр соседней комнаты и уже через минуту стоял рядом с ней в дверном проёме. Он подошел к еще не остывшему телу матери мальчиков и убедился, что ее сердце навеки остановилось посреди разбросанных детских игрушек, книг и одежды.

Осторожно сняв тело, которое покинула душа, он уложил его на одну из кроватей спальни.

— Нужно вызвать скорую и полицию. Ты как?

Парень чуть сжал руку Чарли, но она не откликнулась, лишь медленно кивнув в ответ. Фаррелл не теряя времени, спустился к телефону на первом этаже, тогда как Чарли, наконец выйдя из оцепенения, ближе подошла к женщине.

Лицо ее было безмятежным, рот и глаза приоткрыты. Волосы женщины были завиты и уложены, одежда тщательно выглажена, будто она подготовилась к встрече со своими мальчиками и хотела выглядеть достойно. Ничто не указывало на борьбу.

На утонченных пальцах красовалась пара золотых колец и тонкий ремешок часов, которые продолжали мерить шаги, но уже без своей хозяйки.

Чарли прикрыла веки женщины и уложила ее руки на живот, пытаясь убедить саму себя, что та всего лишь крепко спит, и если бы не след от веревки на шее, то у нее вполне бы получилось поверить в это.

— Надеюсь, вы рядом со своими мальчиками теперь, вас ничто больше не потревожит, а на столе всегда будет полная тарелка кокосового печенья.

В это самое время, когда слеза предательски скатилась по щеке Чарли, в комнату вошел Фаррелл. Девушка сразу же поспешила вытереть слезы рукавом.

Нужно быть профессионалом в любом деле, как бы ни было сложно, но разве быть профессионалом противоречит тому, чтобы оставаться человеком?

— Уже выехали, обещали быть с минуту на минуту. Мистеру Вайсману сообщат на работу. Как это все ужасно.. Бедный мистер Вайсман, за пару дней лишиться всех близких никому не пожелаю.

И ни слова о бедной миссис Вайсман. А как же ее чувства?

Не в силах больше находится в доме, Чарли вышла из комнаты, ее взгляд упал на круглый столик и карандаш с бумагами нам нем.

Интуиция не обманула, миссис Вайсман все спланировала, и даже записку оставила, красивым витиеватым почерком:

Мой дорогой Роберт, пожалуйста, прости меня за то, что я собираюсь сделать — оставить тебя одного в этом жестоком мире. Я очень-очень люблю тебя, но ты уже взрослый мужчина, дорогой, а наши дети, кто поможет им там? Я хочу запомнить их такими, какими они были всегда, а не смотреть на то, что от них осталось. Во мне нет таких сил, чтобы каждый день своей жизни без них, предаваться боли и воспоминаниям о том, как было, и как уже никогда не будет. Пусть бог благословит тебя, мой Роберт, найди в себе смелость простить меня и понять.

Всегда твоя, Эдна.

Больно защемило в груди, но девушка старалась дышать как можно спокойнее, чтобы не дать этому чувству прорваться наружу. Сейчас не время для этого.

Но когда же будет это время? Почему люди всегда стараются перенести чувства на потом? Почему нельзя позволить себе испытывать что-то здесь и сейчас? Возможно та, другая Чарли, в другом мире сейчас стоит и рыдает, наплевав на правила и приличия.

Как только девушка и парень вышли из дома, они сразу заметили подъезжающие машины скорой помощи и полиции, а так же маленький жук цвета слоновой кости. Из него чуть ли не на ходу выбежал седеющий мужчина в очках и синем свитере, он вбежал в дом, не замечая никого и ничего не своём пути.

Видимо, мужчине все-таки удалось добраться до своей жены раньше скорой, ибо с верхнего этажа раздался оглушительный крик, полный скорби и отчаяния.

Тогда Чарли подумала, смотря в окна детской, что рев мистера Вайсмана смело можно сравнить с рыком недавно встретившегося ей перевертыша. Может быть, природа некоторых монстров куда глубже, чем мы себе это представляем?

Девушка медленно выдохнула, обретая твердость в ногах, и ощутила, как ее обнял Фаррелл. Похоже, он тоже нуждался в ком-то, кто убережёт его от падения на землю.

Обычно она предпочитала, чтобы ее не трогали, пока она сама не придет в норму и не успокоится, но сейчас эмоции, захлестнувшие ее, были настолько сильными, что Чарли не справлялась с ними в одиночку. Ее руки обняли его талию, лицом девушка уткнулась в грудь парня, прислушиваясь к тому, как бьется его сердце, пытаясь остановить мысль о том, что миссис Вайсман больше не почувствует того же.

Со стороны они, скорее всего, выглядят как влюблённая парочка, хотя Чарли думала об этом в самую последнюю очередь. Для нее это был порыв равный тому, когда закутываешься плотнее в пальто, прогуливаясь по парку осенью.

Очевидный и системный. Эмпатия дело сложное, это не просто сопереживание кому-либо, это значит, пускай и на миг, ощутить себя в шкуре другого человека. Пропустить через свои пульсирующие вены, перегоняющие разгоряченную кровь, ледяной ужас одиночества, страха и боли. Нестерпимо хочется согреться, но поможет ли пальто так же эффективно, как тепло человека, понимающего тебя?

И все же, ее не отпускало ощущение, что со стороны они выглядят нелепо. Будто лишний мазок на идеальном холсте, лишний пазл в уже сложенной картинке. И, тем не менее, она не отстранилась.

Ответив на все соответствующие вопросы полиции, они сели в свою машину и отправились обратно в лагерь. В этот раз, парень ничего не сказал, про дымящую сигаретой девушку. Чарли старалась не думать ни о чем, сосредоточившись на прохладной руке Фаррелла в своей, и задремала, обессиленная потоком пережитых чувств.