Пропавший

Мэри Торджуссен, 2016

Ханна Монро поздним вечером возвращается домой, к своему возлюбленному Мэтту Стоуну. Но Мэтт исчез. Исчез без следа. В буквальном смысле слова: вместе с ним пропали не только его личные вещи, но и каждое сообщение, каждая фотография, каждое упоминание о нем в соцсетях. Будто и не было такого человека. Ханна готова пойти на все, чтобы найти Мэтта. Но чем больше она пытается узнать о произошедшем, тем сильнее ее затягивает в круговорот событий. И постепенно Ханна понимает: единственный выход из ситуации – принять шокирующую правду…

Глава 4

Я проснулась посреди ночи. Во рту было кисло, глаза распухли от слез. Я крепко сжимала ножку своего бокала, а вторая половина постели, где всегда спал Мэтт, пропиталась разлитым вином. В воздухе стоял устойчивый запах перегара, и я вдыхала эти выветрившиеся алкогольные пары. Мой желудок взбунтовался. Пришлось броситься в ванную.

Хотя я должна была успеть подготовиться к этому и не реагировать особенно остро, меня охватила глубокая печаль при виде своей зубной щетки, оставшейся в одиночестве. Я смотрела в раковину, пока чистила зубы и умывалась, намеренно не глядя туда, где зияли пустоты вместо бритвенных принадлежностей Мэтта, на крючок, где еще накануне висел его халат, на углубление в полке, куда он ставил гель для душа и шампунь. Но при этом я уже чувствовала себя по-другому, словно все изменилось. Другой стала я сама. У меня раскалывалась голова, глаза покраснели от плача, но этим ощущения не исчерпывались. Болела каждая мышца, грудь стянуло обручем, мешавшим дышать. Казалось, я серьезно заболела чем-то вроде гриппа.

Я вышла на верхнюю лестничную площадку, чтобы спуститься и налить себе стакан воды, но замерла, вновь заметив отсутствие плакатов на стенах в холле. Не сумев заставить себя справиться с эмоциями, я вернулась в постель.

Только через несколько часов я смогла поговорить с Кэти. Она была единственным человеком, кому я могла довериться и все рассказать. Мы дружили с пятилетнего возраста, сидели рядом на уроках в школе. И с тех пор прошли вместе через очень многое. Я знала: Кэти не будет осуждать меня и не пристанет с расспросами. С Мэттом она тоже была близко знакома и не могла не понимать: случившееся явилось для меня полнейшей неожиданностью. Даже зная, что еще слишком рано для выходного дня и Кэти едва ли проснулась, я все же послала ей сообщение:

Мне необходимо поговорить с тобой. Ты уже встала?

В ожидании ответа я проверила «Фейсбук». И снова у меня сердце оборвалось, когда я подумала, что Мэтт «заблокировал» меня. Но затем я провела поиск по его имени. Мэтт вообще не фигурировал в этой социальной сети. Наверное, просто закрыл свою страничку, решила я. Я поискала сообщения, которыми мы обменивались, но вся наша переписка оказалась удалена. Как могло произойти такое? И мои собственные папки с нашими совместными фото постигла та же участь! Я быстро зашла в «Твиттер», в «Инстаграм» и в «ЛинкедИн». Ни на одном из сайтов Мэтт не был зарегистрирован.

Кэти, вероятно, легла накануне очень поздно, потому что прошло больше часа, прежде чем я получила от нее ответ. Лежа на кровати, я выстукивала пальцами дробь по матрацу и так напряженно думала, куда он мог деться, что головная боль стала почти невыносимой.

Собираюсь в гости к маме. Могу позвонить тебе позднее?

При мысли, что придется еще очень долго оставаться с проблемой один на один, мне не удалось сдержать нового потока слез.

Прошу тебя, Кэти! Мэтт бросил меня. Можешь приехать?

Последовала долгая пауза. Я вообразила ее лицо, изумление от подобной новости. В конце концов, мы же столько лет были близки. Наконец она ответила:

Он уехал? Дай мне полчаса.

Я лежала, свернувшись калачиком в полутемной комнате, не в состоянии даже раздвинуть шторы. И хотя я почистила зубы, вкус выпитого предыдущим вечером вина ощущался где-то в глубине гортани, его запахом пропитались простыня и подушка. От меня отвратительно воняло. Я потеряла контроль над собой. Нельзя, чтобы Кэти застала меня в таком виде.

К ее приезду я успела принять душ и сменить постельное белье. Распахнула окна, раздвинула шторы. Но, несмотря на повторную чистку зубов, во рту осталось неприятное послевкусие.

— Что стряслось? — спросила Кэти, как только я открыла дверь.

Мои глаза мгновенно наполнились слезами, и я порывисто смахнула их.

— Вчера вечером я вернулась с работы, а Мэтта уже не было. Он уехал, забрав все свои вещи.

— Все вещи?

Я кивнула:

— Да. У него на сборы должно было уйти несколько часов, не меньше.

— Ханна! — Кэти обняла меня.

Я прильнула к ней, ощущая тепло ее тела, сладковатый аромат духов, чувствуя, как нежные губы прикоснулись к моей щеке, когда она поцеловала меня.

— Давай же! Рассказывай обо всем!

Мы сели в кухне у открытых французских окон, и свежий воздух из сада наполнил помещение. Я заварила чай, но меня одолевала тошнота при мысли о необходимости что-нибудь съесть. Я смотрела на гладкую блестящую отделку кухонной мебели, и возникала иллюзия, будто все нормально, и Мэтт никуда не уехал. Кэти оглядывалась по сторонам, словно могла заметить нечто, упущенное мной.

— А что наверху? — спросила она.

Я нахмурилась:

— То же самое. Он забрал все свои вещи.

— Ты звонила ему? Хочешь, я с ним поговорю?

Я с трудом сглотнула.

— Ничего не получилось. У меня нет его номера.

— Как?

— Он удалил его, — объяснила я. — Стер из памяти телефона все: почту, сообщения.

Кэти встала, подошла ко мне и снова обняла.

— Бедная моя, — промолвила она, и я всхлипнула. Вскоре я уже рыдала. Кэти держала меня в объятиях, поглаживая по волосам. — Но ничего. Все будет хорошо. Ты сумеешь с этим справиться.

За годы нашей дружбы она едва ли вообще видела меня плачущей. Я постаралась успокоиться. Мне стало стыдно за свое поведение.

— Да. Это просто следствие внезапного шока.

— Ты не помнишь его номера?

Я покачала головой:

— У него был один и тот же номер со дня нашего знакомства. Как только я занесла его в память телефона, отпала необходимость помнить наизусть.

— Со мной та же история, — заметила Кэти. — Я не помню ни единого телефонного номера. Даже не обращаю на них внимания. Подожди! Джеймс должен знать его.

Она достала мобильник и позвонила своему возлюбленному. Через минуту он скинул ей номер.

— Скрой свой номер, — посоветовала Кэти. — Он может не ответить, если поймет, что звонишь ты.

Я хотела сказать ей в ответ что-то резкое, но потом признала ее правоту, и я набрала номер Мэтта.

«Вызываемый вами абонент недоступен», — сообщил мне механический голос.

Я покраснела от стыда.

— Кажется, он сменил телефон.

— Попробую со своего, — предложила Кэти.

Она набрала номер и включила громкую связь. Мы услышали такой же ответ, и она дала отбой.

— Ты действительно не замечала никаких признаков, что Мэтт собирается уйти от тебя?

Я покачала головой.

— Впрочем, теперь вспоминаю, как на прошлой неделе он пару раз спрашивал, в котором часу я вернусь из Оксфорда. Я идиотка. Мне-то казалось, что ему хочется видеть меня как можно раньше. «Перестань постоянно спрашивать об одном и том же! — сказала я ему. — Не волнуйся, я вернусь не поздно!» А ему всего лишь нужно было знать, каким временем он располагает.

Казалось, Кэти не знала, как меня утешить.

— Вы с ним не поссорились? Он не стал подолгу задерживаться на работе без особых причин?

— Не происходило ничего из ряда вон выходящего. — Слезы опять навернулись на глаза. — Я считала, что у нас с ним все в полном порядке.

— А как насчет… постели? Тоже полный порядок?

Я вытерла глаза. На пальцах остались следы растекшейся туши, и я оторвала кусок бумажного кухонного полотенца.

— Все было прекрасно, — выдавила я. — У нас всегда все было прекрасно.

Кэти сидела молча, а потом взяла меня за руку.

— Он сволочь, — заявила она. — Просто невероятная сволочь.

— Да.

Она встала, чтобы вымыть под краном свою чашку.

— Как ты думаешь, куда он уехал? Есть какие-нибудь соображения?

Внезапно мне захотелось побыть одной.

— Оставим эту тему, Кэти. Я понятия не имею, где Мэтт. И мне наплевать на это.

Однако, несмотря на столь смелое заявление, как только Кэти ушла, я провела несколько часов, пытаясь разыскать в Интернете номера телефонов его друзей, коллег, членов семьи. Мне стало ясно: покоя не будет, пока я не найду Мэтта.

Он работал архитектором в крупной местной компании. В выходные дни их офис обычно был закрыт, хотя иногда по субботам Мэтт ездил туда, чтобы еще раз взглянуть на проект, над которым трудился. Позвонить ему туда я могла только в понедельник. Разумеется, номера его рабочего телефона в памяти моего телефона тоже больше не было. Я даже не помнила, когда в последний раз звонила ему туда, но твердо знала, что сама не удаляла номер из списка контактов. Мэтт сделал это сам.

В начале нашего знакомства я названивала ему в обеденный перерыв каждый день, и он отвечал мне с напускной формальностью в голосе: «Добрый день, мисс Монро. Подождите секундочку. Я выйду из здания». Потом он выбирался на стоянку к своей машине, и мы проводили отведенный на ланч час, возбужденно обсуждая, что делали прошлым вечером и как хотели провести предстоявший вечер. Конечно же, такие разговоры стали происходить реже и длиться меньше после его переезда ко мне, и мы чаще ограничивались сообщениями, что было быстрее. И все равно за последние несколько месяцев мы не раз обменялись звонками.

Куда бы я ни посмотрела, всюду замечала следы исчезновения Мэтта. Прежде я не обращала внимания, как много у него было личных вещей, насколько наш дом — мой дом, напоминала теперь я себе, — был буквально заполнен его имуществом. Я лежала на кровати с закрытыми глазами, но стоило мне открыть их, как я отмечала очередную пропажу. Будильник. Радиоприемник. Все, что считалось принадлежавшим ему одному.

Мною владело одно чувство — унижение. Щеки по-прежнему горели, но не от ощущения несправедливости, хотя это тоже обжигало душу, а от непостижимого стыда, непонимания, почему лучшим способом покинуть меня Мэтт счел тайный побег, пусть и среди бела дня. Я закуталась в покрывало. В голове теснились бесчисленные вопросы, которые я хотела бы задать. Но поговорить с Мэттом не было возможности. По крайней мере, в тот момент.

Я так и пролежала целый день и лишь с наступлением сумерек сумела немного успокоиться. В темноте я больше не видела признаков его ухода. И если бы я оставалась в таком же положении, зафиксировав взгляд на свете, пробивавшемся сквозь щель в шторах, то могла притвориться, что Мэтт по-прежнему здесь. Лежит у меня за спиной и молчит. Просто лежит рядом.