Не только на Рождество

Натали Кокс, 2018

Чарли ненавидит праздники, и этот год обещает стать худшим в ее жизни. Бойфренд ушел к другой, а у соседей из-за утечки газа произошел взрыв, превративший квартиру Чарли в руины. Оставшись в одиночестве, с легким сотрясением мозга и временно бездомной, Чарли принимает приглашение двоюродной сестры Джез, которая живет в Девоне и держит собачью гостиницу. Однако вряд ли Чарли удастся провести тихие выходные – Джез внезапно уезжает, и гостье придется присматривать за гостиницей, обращаться за помощью к местному ветеринару, синеглазому и надменному Кэлу, принимать новых постояльцев – например, глухого дога, владелец которого красив, как древнегреческий бог, но, увы, помолвлен, или невероятно породистого сеттера, которого привезла хозяйка – вылитая Круэлла Де Виль. Чарли кажется, что все вокруг идет кувырком, но, возможно, у нее появился шанс узнать что-то новое о жизни, о себе самой и… о любви.

Глава 4

Мне не сразу удается собраться с мыслями и последовать за ним. К тому времени, как я выхожу на улицу, его «Вольво» уже сдает назад, выезжая со двора. Я смотрю, как он трогается, даже не помахав рукой, и понимаю, что с Крупным Рогатым Кэлом ловить нечего. Скорее всего, он женат. Или гей. Или то и другое. И, более того, он не тот, кого Джейн Остин назвала бы дружелюбным. Кому нужен мужчина, не утруждающий себя даже элементарной вежливостью вроде прощального взмаха рукой? Я слышу шаги и, оборачиваясь, вижу Джез, которая выходит из-за угла с маленьким серым пуделем на руках.

— Извини, я хотела представить тебя ему, пока он был здесь, — говорит она, кивая вслед удаляющейся машине.

— Мы познакомились.

— Ты попросила его осмотреть тебя?

— Хм. Что-то вроде того.

— И что он сказал?

— Все в порядке.

— Отлично. Тогда поможешь мне по хозяйству, — говорит Джез.

— Конечно, — отвечаю я скрепя сердце. Разве меня отправили сюда не для поправки здоровья? — Кто это? — спрашиваю я, кивая на пуделя.

— Это Себастьян. Но я зову его Слэб^[18].

Я вопросительно поглядываю на нее, и Джез пожимает плечами.

— Ну, он практически не двигается. — Она очень осторожно, как фарфоровую статуэтку, опускает пуделя на землю, и я вижу, что собака от старости еле держится на лапах. Конечности искривлены, а один глаз почти полностью затянут пленкой катаракты. Пудель с тревогой смотрит на Джез здоровым глазом, как будто подсказывая, что, заставляя его стоять, она требует от него слишком многого. Его лапы начинают подрагивать.

— Ох. Он выглядит слишком дряхлым для таких нагрузок.

— Да. Зажился песик. Уже шестнадцать с лишним годков. Верно, Слэб?

— Не гуманнее ли… просто избавить его от страданий?

— О, в нем еще есть жизнь. К тому же Слэбу нравится здесь. Мы его ужасно балуем. И, если честно, он у нас что-то вроде дойной коровы.

— Надолго его сюда определили?

— Ну, вроде как навсегда. Хозяева привезли его к нам год назад на пару недель, но с тех пор продлевают срок содержания. Не думаю, что они планируют забрать его обратно. — Джез пожимает плечами.

— Это бессердечно.

— Бессердечно, это если бы они так щедро не платили по счетам. — Джез усмехается.

— Кто называет собаку Себастьяном?

— Аристократы.

— Неужели? А чем плох Ровер? Или Спайк?

— Это освященная веками традиция: аристократы называют своих детей в честь собак, а собак — в честь детей.

— Да это просто неуважение, — говорю я. — К собакам.

— Ага, — говорит Джез, подхватывая пуделя. — Но зато имена детей легче запомнить. — Она уносит Слэба в один из небольших «люксов», укладывает его на лежанку и закрывает дверь. — Ладно, — говорит она, поворачиваясь ко мне. — Готова взяться за работу?

— Что за работа?

— Не волнуйся. Ничего слишком напряженного.

То, как она произносит «ничего слишком напряженного», меня как раз и напрягает.

Вычесывание блох и в самом деле не требует особых усилий. И даже доставляет что-то вроде удовлетворения. За приличную плату «Собачий уют» предлагает органическую противоблошиную обработку, которая заключается в том, что Джез вместо напалма использует традиционные домашние средства и старомодную технику: вручную вычесывая мерзких крошечных тварей гребнем с длинными зубьями. Как раз в то утро пожилая клиентка привезла на каникулы двухлетнего померанского шпица, больше похожего на гигантский комок свалявшейся шерсти.

— С блохами хитрость в том, — говорит Джез, — что они удивительно умные. Они словно чувствуют приближение гребня и бросаются врассыпную. Так что нужно расчесывать во всех труднодоступных местах, потому что именно там они прячутся. Эти букашки на редкость проворны. Если бы люди обладали прыгучестью блох, кто-то твоего размера мог бы преодолеть высоту того сарая. — Она показывает на постройку позади нас.

— Стало быть, мы должны проявить уважение. — Я многозначительно киваю.

— Вот именно, — говорит Джез, вручая мне гребень и собаку. — Они достойные противники.

Я сажусь на табурет, пристраивая померанца на коленях. Собака испуганно смотрит на меня розоватыми глазками. Несмотря на внушительный объем шерсти, само тело шпица не крупнее небольшого грейпфрута и куда менее плотное. На самом деле это идеальный вес для метания, и Шан наверняка сказала бы, что такую собаку только и швырять, как мячик. И шпиц настолько послушный, что я начинаю задаваться вопросом, не накачивает ли его хозяйка, хотя транквилизаторы вряд ли можно отнести к органике. Более очевидным представляется другое объяснение: собаке нравится груминг, и это подозрение очень скоро подтверждается, когда померанец едва не дрожит от удовольствия.

— Слушай, а как этого зовут? — кричу я Джез. Она высовывает голову из двери сарая.

— Гермиона.

— Логично.

— Но я зову ее Халк.

На вычесывание шпица уходит почти два часа, после чего Джез осматривает собаку и дает добро. Я опускаю собаку на землю, и она элегантно удаляется, как будто гигиенические процедуры — это все, что ей требовалось. Я встаю и со стоном потираю поясницу. Похоже, груминг собак оборачивается куда более серьезной нагрузкой для мышц, чем сидение с утра до ночи перед монитором компьютера. Тут я вижу, как Джез вытаскивает из багажника «Лендровера» огромный мешок сухого собачьего корма.

— Тебе помочь? — предлагаю я без особого энтузиазма.

— Нет, спасибо, я справлюсь. — Джез, крякая, закидывает мешок на плечо и исчезает в сарае, а я следую за ней. Понимаю, что это неразумно, но последние несколько часов я снова и снова прокручиваю в голове разговор с Крупным Рогатым Кэлом.

— А с чего вдруг ветеринар оказался здесь? — как можно более небрежно спрашиваю я. Джез занята тем, что высыпает сухой корм из мешка в огромный мусорный бак.

— У Слэба запор. Такое нередко случается со старыми собаками. Это довольно болезненно, если не принять меры.

Я киваю, не испытывая никакого желания вдаваться в подробности.

— Ты давно его знаешь?

Джез отвлекается и ставит мешок на пол, удивленно вскидывая бровь.

— Кого, Слэба?

Я краснею.

— Крупного Рогатого Кэла.

— Крупного Рогатого Кэла? Ты что, назвала его так в лицо?

— Нет! — горячо возражаю я и тут же признаюсь: — Ну, вроде того.

Джез хохочет, потом снова поднимает мешок, возвращаясь к прерванному занятию.

— Держу пари, ему это понравилось, — говорит она.

— А что с ним? Он был немного… — Я делаю паузу.

— Ворчлив? — с усмешкой спрашивает Джез.

— Я бы сказала, высокомерен.

Она опустошает мешок и бросает его на пол.

— Я знаю Кэла всю жизнь. На самом деле он не так плох, когда узнаешь его поближе. Иногда его манеры слегка обескураживают. По крайней мере, людей. Я не думаю, что животные это замечают, — добавляет она с усмешкой.

— Отлично.

— В последнее время он немного застрял в рутине. Думаю, ему трудно из нее выбраться.

Товарищи по несчастью. По крайней мере, у нас есть кое-что общее.

— И как давно это у него?

Она задумывается.

— С год или около того? Может, дольше.

Я хмурюсь.

— Это не рутина, — говорю я. — Больше похоже на… тупик. — Джез пожимает плечами.

— Ну, ты же знаешь ветеринаров. Большинство из них отдает предпочтение животным, а не людям.

— Неужели? — Значит, он ненавидит двуногих?

— О, я бы так не сказала. — Джез тащит контейнер обратно в угол.

Я с надеждой смотрю на нее.

— Он помешан на птицах.

Замечательно. Пернатый и Крупный Рогатый Кэл определенно не имеет шансов на успех. Кому вообще нужны работяги-медики? Особенно со сложной предысторией. В любом случае, пока не время начинать охоту. Моему одиночеству всего лишь несколько недель. Мне еще следует находиться в фазе голодания после разрыва отношений: никаких свиданий, никакого флирта, решительно никаких случайных связей с незнакомцами в барах или собачьих питомниках. Облегченная версия любви — максимум, что я могу позволить себе в предстоящие праздники.

— Ну, ты как, готова к следующему заданию? — спрашивает Джез.

— Конечно, — отвечаю я. Что может быть хуже, чем убивать паразитов голыми руками? Она хватает странного вида инструмент с черенком лопаты и парой металлических челюстей в основании.

— Что это? — с подозрением спрашиваю я.

— Совок для уборки собачьих какашек.

— Серьезно?

Джез улыбается и протягивает его мне.

— Полный гламур.

Примечания

18

Slab (англ.) — густой, вязкий.