Не только на Рождество

Натали Кокс, 2018

Чарли ненавидит праздники, и этот год обещает стать худшим в ее жизни. Бойфренд ушел к другой, а у соседей из-за утечки газа произошел взрыв, превративший квартиру Чарли в руины. Оставшись в одиночестве, с легким сотрясением мозга и временно бездомной, Чарли принимает приглашение двоюродной сестры Джез, которая живет в Девоне и держит собачью гостиницу. Однако вряд ли Чарли удастся провести тихие выходные – Джез внезапно уезжает, и гостье придется присматривать за гостиницей, обращаться за помощью к местному ветеринару, синеглазому и надменному Кэлу, принимать новых постояльцев – например, глухого дога, владелец которого красив, как древнегреческий бог, но, увы, помолвлен, или невероятно породистого сеттера, которого привезла хозяйка – вылитая Круэлла Де Виль. Чарли кажется, что все вокруг идет кувырком, но, возможно, у нее появился шанс узнать что-то новое о жизни, о себе самой и… о любви.

Глава 5

Ах, сельский край! Здесь наверняка есть чем заняться, и я могла бы найти себе тысячу дел по душе. Но почему-то дальше собак мое воображение не заходит. Я уверена, что в Девоне представлены все виды развлечений, и в свое время они обязательно мне откроются. А пока меня будет врачевать свежий воздух.

Так что, если не светит ничего другого, буду коротать дни, наслаждаясь живительным дыханием.

До тех пор, пока я не против того, чтобы дышать одним воздухом с собаками.

На сегодня в гостинице Джез шесть постояльцев, хотя в ближайшие дни ей придется расстаться с тремя из них. Рождество — традиционно мертвый сезон для собачьих гостиниц, объясняет она за обедом. В это время хозяева обычно проникаются особой любовью к своим домашним животным: хотят быть рядом с ними в каникулы, даже если потом с радостью сбагривают их на целый год в интернат. Исключение составляют те, у кого имеются загородные дома в далеких уголках вроде Антигуа или Кейптауна: номера в собачьей гостинице они бронируют ежегодно и привозят своих питомцев полностью упакованными, с подарочными рождественскими чулками, любовно собранными владельцами. Джез должна раздать их рождественским утром и, в отдельных случаях, снять на видео момент, когда собака разворачивает подарки.

— Серьезно? — удивляюсь я. — Даже у меня не бывает рождественского чулка. Я даже забыла, когда получала его. — Мне было лет двенадцать, когда мама заявила привычным, не терпящим возражений, тоном, что, поскольку рождественский дед — пережиток прошлого, чулки тоже пора отправить на свалку. Мама всегда открыто возмущалась тем, сколько дополнительной работы требует Рождество, и зачастую называла его «Фестивалем матери».

— Слэб может поделиться с тобой, — ухмыляется Джез.

— Похоже, я родилась не в той семье, — размышляю я вслух.

— Или не того биологического вида, — уточняет Джез.

На следующее утро я просыпаюсь, чувствуя себя вполне прилично. Подойдя к зеркалу, я с радостью вижу, что правая щека больше не выглядит опухшей, хотя на виске разливается довольно зловещий желтый синяк. Теперь я скорее похожа на жертву домашнего насилия, а не теракта. Прошлым вечером Джез откопала для меня кое-какую одежду: выцветший джинсовый комбинезон, несколько футболок и старый шерстяной кардиган, когда-то, вероятно, красивого оттенка бургундского, но теперь напоминающего остатки вина на дне бокала.

Когда я спускаюсь к завтраку, Джез, уже в пальто, натягивает сапоги. Она одобрительно оглядывает мой прикид.

— Тебе идет стиль фермерский шик.

— Кто бы мог подумать? — отвечаю я, направляясь в кухню за кофе. — А куда ты собралась?

— Не я, а мы. Неси кофе в машину. — Она протягивает мне пальто. — У нас свидание.

Я хмурюсь.

— С кем?

— С давним другом. Который сгорает от желания познакомиться с тобой.

— Ладно. — Я накидываю пальто. — Но хочу, чтобы ты знала, я не занимаюсь сексом втроем.

Я предположила, что мне предстоит знакомство с кем-то из школьных друзей Джез, но, когда спустя десять минут мы заходим в почтовое отделение, нас встречает миниатюрная, похожая на птичку, женщина с медово-смуглой кожей и белоснежными волосами, собранными на макушке в замысловатый пучок.

— Джеральдина, это моя кузина Чарли, — объявляет Джез. — Чарли, это Джеральдина, выдающийся почтмейстер.

— Просто Джерри, — улыбается женщина. — Здесь никто, кроме Джезебел, не называет меня Джеральдиной. — Она вытирает ладони о фартук кремового цвета с выцветшими певчими птицами, и протягивает мне руку. Пожатие у нее на удивление крепкое; я обращаю внимание на выпирающие костяшки ее пальцев, похожие на отшлифованные грецкие орехи.

— Очень рада познакомиться, — говорит Джерри.

— Чарли у меня в гостях. Приехала из Лондона, — объясняет Джез.

Джерри наклоняет голову и оценивающе смотрит на меня.

— Ага. Зов деревни. Мы все рано или поздно его слышим.

В самом деле? Я бросаю многозначительный взгляд на Джез, и она пожимает плечами, как бы предостерегая: Не углубляйся.

— Ты останешься на шествие? — спрашивает Джерри.

Я снова поворачиваюсь к Джез, удивленно вскидывая брови.

— Хм… Что за шествие? — В моем воображении тотчас возникает длинная процессия из зубастых блондинок в однотипных тиарах и одинаковых купальниках.^[19]

— Рождественское представление, — поясняет Джерри.

Ах, вот оно что. Блондинки мгновенно превращаются в ряды плачущих Богородиц.

— Боюсь, что нет, — извиняющимся тоном отвечаю я.

И в то же самое мгновение Джез произносит:

— Непременно!

Возникает неловкая пауза, пока мы с Джез обмениваемся взглядами, но ее прорезает голос Джерри.

— В Кросс Боттомли проходит самое чудесное рождественское шествие, — обращается она ко мне. — Тебе понравится. Всем нравится. Это самое яркое событие года.

Я одариваю ее ледяной улыбкой. Рождество! Неизбежное, незыблемое, непобедимое.

— Она ни за что на свете не пропустит этого, — уверенно говорит Джез.

— Конечно, нет. — Джерри взмахивает рукой, как будто вопрос решен. — Постой-ка. Я чуть не забыла, зачем ты пришла. — Она отворачивается к стеллажам и роется в деревянных ящичках. — Ага. Нашла. — Она вытаскивает маленькую бандероль и вручает ее Джез. Та хмурится, рассматривая сверток. Посылка размером с чайную коробку завернута в простую крафт-бумагу.

— Что это? — Джез недоуменно крутит в руках сверток.

— Почему бы не открыть и не посмотреть? — предлагает Джерри.

Джез колеблется.

— Штемпель Финляндии, — говорит она. Я различаю в ее голосе что-то похожее на дрожь.

— Так и есть, — бормочет Джерри.

Джез поднимает на нее взгляд, и старшая подруга вскидывает бровь. Такое ощущение, словно они говорят на неизвестном мне языке. Джез медленно разворачивает бумагу, осторожно берясь за края, словно ожидая, что посылка взбунтуется. Наконец бумага соскальзывает, обнажая простую белую картонную коробку. Джез снимает крышку, и мы втроем вытягиваем шеи, заглядывая внутрь. Там, в гнездышке из ваты, утопает крошечная вещица, похожая на изделие из выбеленной кости.

— О боже, — шепчет Джез.

— Что это? — спрашиваю я.

— Если это то, что я думаю, тогда это настоящее чудо, черт возьми, — еле слышно произносит Джез. Она аккуратно вынимает предмет из коробки и держит его на весу. Мне не сразу удается понять, что это такое.

— Это что… миниатюрные сани? — озадаченно спрашиваю я. Джез кивает, сияя.

Перед нами искусно вырезанная модель саней из старого дерева и материала, смахивающего на отбеленную слоновую кость. Полозья, напоминающие длинные тонкие бивни, изящно загнуты вверх и увенчаны круглыми наконечниками. Узкие планки сиденья замысловато соединены с полозьями светло-коричневыми жилами, а между стойками подвешено крошечное украшение в форме клевера из слоновой кости.

— Я давно ищу такую вещицу, — говорит Джез. — Почти три года ушло на то, чтобы ее отыскать!

— Стоило так долго ждать, — восхищенно произносит Джерри, окидывая сани оценивающим взглядом. — Сколько же им лет?

— Похоже, это девятнадцатый век. — Джез переворачивает сани и разглядывает их снизу.

— Откуда они? — спрашиваю я.

— Наверное, из Гренландии. Инуиты^[20] вырезали их и раздавали в качестве подарков на Рождество.

— Но… кто тебе это прислал?

Джез мнется в нерешительности.

— Я не совсем уверена, — медленно произносит она, что предполагает прямо противоположное.

Она вынимает остатки ваты и рассматривает дно коробки, после чего осторожно возвращает сани на место. Она уже собирается закрыть коробку, когда замечает небольшой квадрат бумаги, прикрепленный к внутренней стороне крышки.

— Стойте-ка. Там что-то приклеено. — Джез отрывает листок и разворачивает его, пробегая глазами текст.

— Что там? — спрашивает Джерри.

Джез глубоко вздыхает.

— Это приглашение, — отвечает она, не отрывая глаз от бумаги.

— От кого? — интересуюсь я.

Джез бросает взгляд на Джерри.

— От Санта-Клауса, — улыбается Джерри.

* * *

Через пять минут мы с Джез снова в «Лендровере», мчимся по дороге, а я по-прежнему пребываю в неведении. Белая картонная коробка лежит на сиденье между нами, словно взрывное устройство, и, мягко говоря, Джез ведет машину еще более неаккуратно, чем обычно. Она нервно сжимает руль и стискивает зубы, а по ее лицу то и дело пробегает судорога. На крутом повороте она резко сбрасывает скорость, и автомобиль тяжело кренится на сторону. Я в панике хватаюсь за приборную панель и ловлю себя на мысли, что если мы вот-вот погибнем из-за содержимого этой чертовой коробки, у меня есть право знать, почему.

— Боюсь, я все еще не понимаю. Кого именно ты собираешься навестить?

Джез колеблется.

— Подругу, — наконец признается она. По тому, как она произносит слово «подруга», я примерно догадываюсь, в чем дело.

— Что за подруга? — осторожно спрашиваю я.

— Это сложно.

— Не сложнее, чем алгоритмы. Попробуй объяснить.

— Дело в том, что мы никогда… — начинает Джез, но у нее срывается голос. — Не встречались лично. Мы только… — Джез снова делает паузу, краснея. Она как будто разговаривает сама с собой.

— Только что? Господи, Джез! Не тупи!

Джез украдкой бросает на меня быстрый взгляд и тут же переводит его на дорогу.

— Мы только общались через «Вайбер».

— Через «Вайбер»?

— Да, мы разговариваем каждый день. Иногда два раза в день. Или даже три, — признается она слегка застенчиво.

— И где твоя… подруга живет?

— В Северной Финляндии. В общем, в Лапландии. Она кандидат наук, занимается антропологией в Институте арктических исследований.

Лапландия? Арктические исследования? Черт возьми, не ошиблась ли я насчет Джез?

— Как вы познакомились? — спрашиваю я.

— На сайте по собачьим упряжкам.

Меня распирает от смеха.

— Ты серьезно?

— Это не так странно, как звучит. Элоиза — тоже энтузиастка этого дела. И мы начали переписываться. Так, слово за слово…

— И к чему пришли?

Джез пожимает плечами.

— Сама понимаешь… к чему.

— А конкретнее? И как давно это продолжается?

— Довольно давно. — Джез смущенно поглядывает на меня. — Почти два года, — признается она.

— У тебя телефонный роман уже два года? — Я не могу скрыть изумления.

— Это не так уж долго.

— И вы никогда не встречались?

Джез колеблется.

— Ну, мы обе были заняты. И все складывалось так хорошо. Мы боялись… все испортить.

Встречей? Но, впрочем, кто я такая, чтобы судить других? Я жила бок о бок с бойфрендом, и мне довольно легко удалось все испортить.

— «Вайбер». — Я слегка хмурюсь. — Это же… просто разговоры? Или вы… еще чем-то занимаетесь?

Джез смеется.

— Не твое дело. — Она снова переключает передачу и, заезжая во двор «Собачьего уюта», паркует машину. Глуша мотор, она лукаво поглядывает на меня. — Прелесть «Вайбера» в том, что он на редкость универсален.

— Я даже знать ничего об этом не хочу.

— Не будь ханжой!

— Я не ханжа. — В моем голосе прорывается обида.

Это я-то ханжа? Ну, может быть. Немножко.

— Так ты… действительно не против, если я поеду? — спрашивает она.

— В Лапландию? Почему я должна возражать?

— Потому что это значит остаться одной на несколько дней. Вообще-то на несколько недель. А я обещала твоей маме присмотреть за тобой.

— Джез! Мне не пять лет! За мной не нужно присматривать. Что бы ни говорила моя мать! В любом случае, я здесь всего на пару дней. Как только получу добро от страховой компании, сразу вернусь в Лондон.

Джез улыбается.

— Спасибо, кузина. Ты — лучшая.

— А что ты будешь делать с собаками?

— Найму кого-нибудь. Здесь многим нужна работа.

Слава богу! Я была в ужасе от того, что она попросит меня помочь, но, при всей моей любви к Джез, не имела никакого желания провести Рождество с четвероногими. В конце концов, у меня свидание с Одри.

Мы могли бы даже вступить в связь через «Вайбер».

Примечания

19

Одно из значений слова pageant — «конкурс красоты».

20

Коренной народ группы «эскимосов», населяющий территории от восточного края Чукотки до Гренландии. Всего — менее 90 тыс. человек (на 2000 г.).