Наследница. Роман

Натали Свет

Цепь загадочных событий, бабкино молчание и странная женщина, преследующая героиню, заставляют ее обратиться к старому другу за помощью. Вместе они начинают распутывать клубок тайн, от которых порой приходят в ужас.Кто бы мог подумать, что так далеко заведёт ее невинное любопытство.Свалившиеся заботы заставляют быстро повзрослеть. Теперь она должна самостоятельно решать, как быть с тем, что так внезапно вошло в ее жизнь.

***

Стоя на обочине дороги, привлекательная, с фигурой модели девица, в деловом тёмно-синем костюме махала рукой, в надежде поймать такси. Проносившаяся на скорости машина марки Феррари, резко затормозив, дала обратный ход.

— Мне в центр. Довезёте? — Спросила она, открыв дверцу.

— Садитесь, — приветливо последовал ответ. Мельком гляну в сторону водителя, девица подумала:

— Над его причёской трудился отличный мастер.

В шикарном салоне автомобиля стоял приятный аромат туалетной воды. Сообразив, что села не к простому водителю, она поблагодарила за оказанную любезность.

— Не стоит, — улыбнулся он. Машина мягко тронулась и, быстро набирая скорость, скрылась за поворотом. Иван несколько раз видел эту девушку в своём районе. Возможно, она жила с ним в одном доме. Надеясь завязать разговор, он спросил.

— Вы живёте в этом районе?

— Да. Недавно переехали, — ответила девица, певучим голосом.

— А живёте в том доме, у которого ловили машину?

— Да. Именно в этом доме и живём, — она сделала упор на то, что живёт не одна.

— Мы с вами соседи. Я тоже живу в этом доме. Девица заметно нервничала. Без конца, поглядывая на часы, она не переставала теребить ремень сумочки тонкими длинными пальцами. Заметив это, Иван спросил.

— Вы очень спешите?

— Я опаздываю на собеседование. Давно ищу достойное место работы, и вот обстоятельства именно сегодня, в самый ответственный момент, сложились так, что мне пришлось задержаться дома. Серьёзная фирма, не прощает опозданий, — задумчиво добавила она. По её манере говорить, Иван сообразил, что девушка приезжая.

— В какое время у вас собеседование?

— Ровно в десять.

— А адрес? Назовите улицу и номер дома. Постараюсь вас доставить вовремя, — она назвала адрес и, Иван, удивлённо посмотрев в её сторону, спросил. А как компания называется? Услышав ответ, он улыбнулся, и снова задал вопрос.

— А ваша фамилия?

— Вы не слишком любопытны? — Нервно, вопросом на вопрос, ответила девица.

— Нет, не слишком, — рассмеялся Иван. Я владелец этой фирмы. А на собеседование, если ваша фамилия Фролова Екатерина, вы едете именно ко мне. Катя почувствовала как по спине, побежала струйка холодного пота. Лицо запылало.

— Извините, пожалуйста, — смущенно, проговорила она.

— Ну, вот и замечательно. Познакомились в неформальной обстановке. Что называется без галстуков, — улыбнулся Иван, — не волнуйтесь вы так!

— Катерина и впрямь, разволновавшись, после такого необыкновенного стечения обстоятельств, она была не в себе. Девушка нервно, поправила каштановые волосы.

— Катя. Я могу вас так называть?

— Да. Да. Конечно! — Торопливо ответила она.

— Я ознакомился с большим количеством резюме. И вот что я вам скажу. Из всех, я выбрал с десяток. Ваше, как вы уже знаете, в том числе. Если, информация, поданная в нашу компанию, соответствует действительности, то считайте, что вы уже сотрудница нашей фирмы. Катя напряглась. Единственной неправдой, было то, что она не имеет детей. В остальном резюме соответствовало действительности. Вспомнив о том, что чуть не сболтнула о своём ребёнке, который и был причиной её задержки дома, она глубоко вздохнула, стараясь подавить нарастающее волнение.

— Мы успели. И вы вовремя и тот, к кому вы спешили, — Иван круто повернул руль и автомобиль, въехал во двор.

— Идёмте, я вас познакомлю с нашими владениями, — открыв дверцу, Иван подал руку.

Здоровенный Детина, в форме охранника, молча наблюдал за необычной картиной. Босс всегда приезжал на работу один. Ещё не было случая, что бы он кого-то привозил на своём Феррари. С интересом, разглядывая девушку, выпорхнувшую из салона автомобиля, охранник отметил, что она очень красива. Проводив их долгим взглядом, он, снял головной убор и задумчиво почесал бритый затылок.

Открыв дверь своего кабинета. Иван дал несколько указаний секретарше, сидевшей за огромным, из красного дерева столом. Молодая, похожая на школьницу, но хваткая и грамотная секретарша, не задавая лишних вопросов, что-то быстро записала в настольный календарь и, улыбнувшись, спросила.

— Как всегда кофе? — Кивнув в ответ. Иван скрылся за дверью. Спустя полчаса из кабинета начальника вышла Катя. По её искрившимся от радости чёрным, словно переспевшие смородины глазам, секретарша поняла, что у них новая сотрудница

Не сложившаяся личная жизнь Кати, была одной из причин, которая и побудило её искать работу. Она рассылала резюме в разные компании, в надежде найти достойную зарплату, что бы не только содержать себя и сына, но и оплачивать услуги няни. Без работы Катя себя не представляла, что, и стало основной причиной развода с мужем. С самого первого дня совместной жизни, он настаивал на том, что бы Катя, сидела дома и воспитывала сына. Ровно год, после рождения ребёнка, Катя была домохозяйкой. Но, по истечении этого срока, поняла, что необратимо тупеет, и превращается в обыкновенную наседку. Вот тогда она и устроилась работать в фирму, где нужны были специалисты по международному праву. Не сложившиеся отношения с начальником, настойчиво, добивавшегося её расположения, скандалы дома, постоянно выбивали из колеи. Муж не мог смириться с тем, что она уходит из дому, а сын остаётся с чужой женщиной. Его бесконечные упрёки, стали доходить и до рукоприкладства, этого Катерина снести не могла. Подав на развод, она переехала жить в квартиру, которую сняла у своей давней знакомой и снова занялась поиском работы.

С утра ясная погода, к обеду сменилась ненастьем. Порывистый ветер и проливной, хлеставший по асфальту дождь, заставили Катерину какое-то время стоять под крышей магазина. Она надеялась, что дождь хоть немного стихнет, но, посмотрев на чёрные грозовые тучи, открыла зонт, и быстрым шагом пошла по пузырящимся лужам. Несмотря на разыгравшуюся непогоду, она пребывала в приподнятом настроении. Войдя в подъезд дома, где на вахте сидела консьержка, увидела странную особу. Рыжеволосая, на вид совсем девчушка, в сереньком, старом пальтишке, тараторила, не смолкая.

— Ну вот. Понимаете. Мы с бабушкой не смогли избавиться от пятен, и я решила туфли покрасить гуашью.

Консьержка, пожилая, женщина с волосом, уложенным в причёску, как для похода в театр, глядя на девчушку, рассмеялась. Только сейчас, Катя разглядела, что у ног девчонки образовалась коричневого цвета лужа. Безжалостно смытая дождём гуашь, которой она додумалась покрасить туфли, расплылась по вымощенному бежевыми ромбами, полу. Она невольно улыбнулась.

— Вы не беспокойтесь, Элеонора Яковлевна. Я сейчас всё протру.

— Лариса, ну кто же туфли гуашью красит? — Смеялась консьержка. Ей нравилась эта девчушка. Увидев её в первые, Элеонора Яковлевна, ни в какую не хотела впускать Лариску в подъезд. Тогда они повздорили. Лариска даже нагрубила. Но потом умудрённая жизненным опытом женщина поняла, что Ларискина грубость была защитой. Она, как храбрый воробышек, защищала своё достоинство. Потом они подружились, и когда Лариска приходила на работу, то всегда делилась с консьержкой, своими новостями. Открыв почтовый ящик, Катя краем глаза наблюдала за рыжеволосой девочкой, проворно вытирающей пол.

— Ну, вот и всё. Я побежала. До вечера! — Девчушка отправилась к лифту, у которого, уже нажав кнопку вызова, стояла Катя.

— Вам, на какой этаж? — Спросила девчушка, посмотрев на попутчицу огромными зелёными глазищами.

— На четвёртый.

— Нам на один этаж. Вы живёте здесь?

— Да. Я живу здесь, — улыбнулась Катя.

— А я работаю по найму, — двери лифта открылись, Лариска видимо ещё хотела что-то добавить, но, увидев Катину спину, замолчала. Та уже открывала дверь своей квартиры, расположенной напротив.

— До свидания, — услышала она за спиной голос соседки.

— До свидания, — ответила Лариска.

Она вошла в квартиру. Тёмно оранжевые шторы были плотно закрыты. Лариска потянула за шнур, и они, издавая шелестящий звук, поехали в разные стороны. Носясь как метеор по комнатам, она отточенными до автоматизма движениями навела порядок за два часа. Потом, включив телевизор, устроилась в огромное, обтянутое белой кожей, мягкое, кресло. Смотреть большой цветной телевизор, после их допотопного чёрно — белого, было сверх блаженства. Лариска, научившись быстро справляться с работой по дому, каждый день позволяла себе эту роскошь. Вот и сейчас, она неотрывно смотрела на экран, сопереживая героям очередного сериала.

***

Еле дождавшись, когда за Лариской захлопнется дверь, бабка достала из шкафа коричневое, побитое в нескольких местах молью, драповое пальто, шерстяную юбку и в мелкую полоску блузку. Переодевшись и расчесав, когда-то густые и чёрные, но сейчас уже седые и редкие волосы, повязала платок. Несколько дней, бабку изводила тревога. Её дочь, исчезнувшая с уголовником, сразу после рождения Лариски и не дававшая о себе знать все эти годы, вдруг объявилась, что бы потребовать от матери жилплощадь и предъявить материнские права на своих детей. Бабка не могла себе простить, что сразу после исчезновения дочери, проявив слабость, не стала оспаривать решение органов попечительства. Ей не позволили одной, без мужа, которого она после исчезновения дочери, похоронила, воспитывать двух детей. И бабке пришлось согласиться, на то, что бы внука отправили в детский дом. Все эти годы она безмерно страдала. Каждый раз её сердце разрывалось от тоски и боли, когда она вспоминала глаза внука, полные горя и безысходности. Она так и не смогла больше заставить себя посмотреть в эти глаза.

Когда Лариске исполнилось три года, то объявлялся её отец. Бабка вначале обрадовалась, но когда, однажды, вернулась с работы, то обнаружила, что в квартире не осталось ни одной ценной вещи. Кроме тех, что хранилось в сундуке. Не поддался замок зятю. Крепким орешком оказался для него.

Тогда она решительно сказала:

— Ни дочери, ни зятя у меня больше нет! Так бабка и похоронила их в своей памяти.

С годами, она всё больше замыкалась в себе. Круг её знакомых и подруг постепенно сужался и, наконец, она вообще перестала общаться даже с соседями. Она и жила только ради Лариски. Осознавая, как внучке с её не приспособленностью к жизни придётся тяжело без совета и помощи.

Выйдя из квартиры, бабка захлопнула дверь, потом, толкнув её, проверила, защёлкнулся ли замок и только после этого, спустилась в низ. Она ехала на встречу с дочерью. Прошло более двадцати лет, с того момента, как бабкина дочь Зоя исчезла. В бабкиной памяти, как и на фотографиях, в семейных альбомах, она оставалась молодой, с красивой фигурой, и густой рыжей шевелюрой женщиной. Сейчас бабка, сидя в сквере у памятника русскому поэту, ожидала увидеть именно ту Зою.

— Здравствуй, мама, — прозвучал хриплый голос. Перед бабкой выросла беззубая, со сморщенным от нескончаемых запоев и безмерного курения лицом, старуха. На ней был мужской плащ в клеточку. Резиновые, ядовито-зелёного цвета сапоги, и косынка, завязанная на шее узлом. Бабка вздрогнула, потом, ахнув, схватилась за грудь.

— Что с тобой, мама? — Дочь наклонилась к ней, и бабка почувствовала тошнотворное зловоние. Справившись с состоянием близким к обмороку, она прошептала.

— Нет дочери у меня, она умерла двадцать лет назад.

— Я детей своих видеть хочу! — Взвизгнула Зоя.

— И детей у тебя нет! — Уже совсем придя в себя, твёрдо добавила бабка, — придёшь в дом — убью!

— А может, и не приду, — услышав не шуточно прозвучавшую угрозу, вдруг согласилась Зоя.

— Денег дашь? — Она, впилась в мать, когда-то красивыми, а сейчас заплывшими, с синюшными мешками глазами, — ты ведь не бедна-а-а, — протянула Зоя

— И денег не дам! — отрезала бабка, поднимаясь со скамьи и, всем видом показывая, что разговор закончен

— Не дашь денег, я детям расскажу. Пусть знают, что мать их жива! И пусть денег дают. Я их под сердцем своим выносила, в муках родила, не для того, что бы от родной матери отказывались! — Она била себя в грудь кулаком, потом грязными руками, с давно не стрижеными пожёлтевшими от никотина ногтями, охватив голову, завыла.

— Только попробуй! — Бабка в последний раз посмотрела на дочь и, повернувшись, пошла в сторону трамвайной остановки. Не такой она представляла встречу с непутёвой дочерью. В самых сокровенных закоулках души, она всё-таки надеялась, что дочь одумается и захочет быть прощённой. Теперь бабка точно знала, что не простит дочь никогда. Много лет назад, она сама выбрала себе этот пагубный путь, оставив детей сиротами.

***

Перепрыгивая ступеньки, Лариска, с рюкзаком на спине, набитым всякой всячиной, и больно давившим в её худые лопатки, неслась вверх по лестнице, с радостным известием. Она получила первую зарплату и готова была об этом рассказать всему миру

— Бабушка, бабушка! — Закричала Лариска, ворвавшись, словно ураган в квартиру.

— Ты чего так кричишь, Лариска! Пожар что ли? — послышался бабкин голос из кухни. В квартире пахло пирожками.

— Ой! Да у нас сегодня пир! — Влетев в кухню, пропела Лариска

— Ну, пир не пир, а побалую тебя, — бабка ловко поддела вилкой румяный пирожок и отправила в тарелку, где уже возвышалась аккуратная горка, таких же румяных и аппетитных пирожков.

— И правильно сделаешь! Потому что я сегодня получила свою первую зарплату и мы с тобой богачи! Закатываем пир горой! — она вытаскивала из рюкзака, какие-то баночки, свёрточки и, наконец, торжественно водрузив двухлитровую бутылку сладкой газированной воды, подытожила

— Гуляем, бабуля!

— Гуляем, — Сняв последний пирожок, бабка поставила тарелки и, выключив газовую конфорку, присела к столу. Лариска, уже разворачивала свёртки, выкладывала ветчину, аппетитно пахнувшую, копчёную рыбу и сыр. Нарезав и разложив всё по тарелкам, она посмотрела на бабку и, весело тряхнув кудрями, громко сказала.

— Кушать подано, госпожа! — Еле заметная улыбка, тронула бабкины губы. Лариска, пребывая в возбуждённом состоянии, аппетитно уплетала пирожки, рассказывая бабке о своей работе, Иване, и новой знакомой, с которой успела подружиться.

— Ой, бабуля, я совсем забыла. Катя мне свои вещи отдала, я их у Ивана в квартире оставила. Она мне целый пакет наложила. Сказала, что бы я примерила, и если что подойдёт, то носила на здоровье, — бабка внимательно посмотрела на Лариску.

— Она очень красивая и модная. Не то, что я! — Лариска сморщила носик

— Что это ещё за Катя? — Насторожилась бабка.

— Ну, соседка Ивана. Её квартира напротив. Я случайно с ней в лифте познакомилась, а потом она как-то во дворе с малышом гуляла. Такой хорошенький карапуз, — Лариска надула щёки, изображая ребёнка.

— Мы с ней и разговорились. Я рассказала ей, что мы с тобой одни одинёшеньки. Потом дня через два, Катя и предложила мне вещи.

— Лариска, ты ничего не путаешь? — Засомневалась бабка.

— Ничего не путаю, бабуля. Всё как есть говорю, — приложив худенькую ладошку к груди, ответила Лариска.

— Ну, хорошо, раз так. А вещи отдай, нехорошо это, чужое брать.

— Как это нехорошо брать, бабушка! Она же от чистого сердца! Она, знаешь какая хорошая! — Лариска ни за что не хотела расставаться с вещами. Некоторые из них она уже примерила. Куртка из ярко синего облегчённого драпа, с разъёмным замком, была немного велика, но Лариску это не смущало. Она намеренно оставила пакет с подарками в квартире Ивана, что бы подготовить бабушку. А то, заявись, Лариска в новых вещах, не миновать бабкиной брани.

— Ой, гляди, Лариска. Подарки до добра не доведут.

— Ну что ты, бабуля! Всё не так, как ты думаешь.

— Да и ещё вот что. Я когда, домой возвращалась, мне какая-то старуха во дворе нашем на встречу попалась. Про тебя спрашивала. Страшная — жуть! — Лариска вытаращила зелёные глазищи и добавила, — И пахло от неё дурно! — У бабки часто забилось сердце. Она, еле справившись с охватившим её волнением, выдержав паузу, поинтересовалась, придав тону безразличность

— А чего спрашивала?

— Да спрашивала, одна ты живёшь, или с кем-то? Я сказала, что я внучка твоя. Эта старуха какая-то сумасшедшая. Она потянулась ко мне своими грязными ручищами, назвала меня доченькой. Я быстро в подъезд. Кто знает, что у неё на уме? — Лариска вдруг вспомнила малиновый гребень, — передёрнув плечами, спросила — ты, её знаешь что ли? — Пропустив вопрос Лариски, мимо ушей, бабка строго сказала.

— Ты, Лариска от таких людей беги. И разговоры с ними не заводи.

— Да я и не завожу. Она спросила меня, я ответила. Что мне, молчать, что ли надо было? Странная очень старуха! — Через минуту, Лариска, уже позабыв о страшной старухе, рассказывала бабке о дальнейших новостях.

***

Однажды утром бабка, куда-то спешно собралась, чем очень удивила Лариску.

— Ту куда это? — Протирая сонные глаза, — спросила внучка.

— На работу не опоздай. А то будет тебе! — последовал ответ. Лариска задрала фланелевую рубашку от пижамы, заботливо сшитую бабкой к её дню рождения и, зевая, почесав, тощий живот, заверила

— Не опоздаю!

Дверь хлопнула и в квартире наступила тишина.

— Куда это она такую рань? — Вслух произнесла она. Утром Лариска выпивала пустой, как говорила бабка, чай и мчалась к Ивану. Вот и сейчас она поставила чайник на плиту и ещё раз зевнув, пошла в ванну. Кран завыл хриплым, прерывистым басом, сдерживая напор. Наконец вода хлынула из него, и Лариска подставила детские ладошки, под холодную струю. Фыркая ледяной водой, несколько раз ополоснула лицо, потом почистила зубы, расчесала буйную рыжую гриву, и почувствовав прилив бодрости промокнула полотенцем порозовевшее от холодной воды лицо. Её не оставляла мысль о том, куда могла пойти бабка.

Лариска зашла в спальню, подошла к сундуку и присев перед ним на корточки, осторожно прикоснулась к замку. Ясно осознав, что замок ей открыть без ключа ни за что не удастся, она задумалась. Завладеть ключом, с которым бабка не расставалась, было делом безнадёжным. Её раздирало бешеное любопытство. Что могло храниться в этом, пузатом, старинном сундуке и что же бабка оберегала от посторонних, даже Ларискиных глаз?

Она ещё, какое-то время покрутилась у сундука, не хотевшего открыть ей своё чрево, потом, вспомнив о том, что на плите давно уже кипит чайник, разочарованная неудавшейся попыткой разгадать тайну, насупив брови, поплелась в кухню. Наскоро отхлебнув несколько глотков горячего, чая, выскочила в коридор и, набросив пальто, закинула лямку рюкзака на плечо

Зацепившись за торчавший в стене гвоздь, Лариска замешкалась. Через тонкую, деревянную дверь, год назад, утеплённую бабкой отслужившим байковым одеялом, она услышала старческий кашель. И в тот же миг, зазвонил дверной звонок. Лариске удалось отцепить от гвоздя рюкзак и, метнувшись к двери, она распахнула её.

Cтаруха, о которой рассказывала Лариска бабке, всё ещё держала скрюченный, заскорузлый палец на кнопке звонка. Её глаза были мутными. Лариска почувствовала отвратительный запах спиртного. Увидев испуганную Лариску, старуха, всхлипнув, промычала.

— Доченька мо-о-оя.., — отпрянув, от непрошеной гостьи, Лариска захлопнула дверь. Старуха начала бить кулаками в дверь, горлопаня, на весь подъезд.

— Матери родной не открывает! Люди добрые, да что же это? На улицу выбросили, мать родную. Помогите люди добрые! — Причитала хриплым басом, на весь подъезд старуха.

— Чего орёшь? — Послышался мужской голос, — сейчас милицию вызову.

— Вызывайте милицию! Пусть все видят, как с матерью родные дети обходятся!

— Какие дети? Чего ты несёшь? Карга! Вали отсюда! — Мужской голос приближался. Видимо это был сосед со второго этажа. Лариска услышала возню, потом невнятное бурчание. Дверь подъезда хлопнула и, всё стихло. Она побежала в бабкину спальню, раздвинула шторы и выглянула в окно. Старуха стояла у подъезда. Её слегка покачивало. Она что-то выкрикивала, грозя кулаком.

— Чего она к нам прицепилась? Чего ей надо? — И почему она меня доченькой называет? — с этими мыслями, Лариска вышла из квартиры и что бы избежать столкновения со старухой, осторожно выглянула из подъезда. Двор был пуст. Застёгивая на ходу пальто и украдкой оглядываясь по сторонам, Лариска торопливо прошла двор. В голове гудел улей вопросов, на которые она хотела получить ответ. Она снова и снова мысленно возвращалась к бабкиному сундуку.

— Бабушка что-то от меня скрывает. То, письмо не нам, то старуху не знает. Но ведь я собственными ушами слышала, что письмо от её дочери, и адрес наш. А про старуху она вообще мне ничего не сказала, только предупредила, что бы я ни разговаривала с ней. А старуха-то о бабушке и спрашивала, — вспоминая недавний разговор с бабкой, продолжала размышлять Лариска.

— Странно всё это! — Она уже подходила к подъезду высотного дома, не заметив, как преодолела расстояние от метро. Вместо Элеоноры Яковлевны, на вахте дежурил пожилой дядька с красным, внушительного размера носом. Лариска, увидев его впервые, окрестила про себя — «дед мороз»

— Здрасте, Константин Фёдорыч.

— Здорово, коль не шутишь.

— Сегодня вы вахту несёте?

— Я, дочка. Сегодня моё дежурство, — «дед мороз» нацепил на нос очки в металлической оправе и, послюнявив мясистый палец, начал листать книгу в толстенном переплёте.

— Хорошего дежурства! — Пожелала Лариска.

— И тебе дня хорошего, — вахтёр уже нашёл нужную страницу и удобнее усаживался в кресле.

— Спасибо!

Выйдя из лифта, Лариска услышала приглушённые голоса из квартиры напротив. Она прислушалась. Из диалога можно было различить только обрывки фраз. Женский голос Лариска узнала, он принадлежал няне Катиного сына. Второй голос был мужским, басистым, незнакомым

— Вы не посмеете! Не смейте! — Отчётливо услышала Лариска. Дверь напротив распахнулась и здоровый мужчина, держа на руках Катиного карапуза, пытался из неё выйти. Вся в слезах, няня изо всех сил, старалась удержать его за рукав куртки. Увидев Лариску, завопила, что было сил.

— Срочно звони Кате! — Вместо того, что бы бежать к телефону, Лариска одним прыжком оказалась рядом с мужчиной и, вцепившись в куртку, яростно закричала

— Отдай ребёнка!

Пытаясь оторвать, цепкие руки двух женщин, здоровяк отмахивался от них словно неуклюжий медведь. Лариска запрыгнула на спину мужчины, крепко обвив его туловище худыми длинными ногами и вцепившись в его волосатые уши, потянула изо всех сил.

— Отпусти ребёнка, гад!

— Вот стервы! — Злобно выругался он. Ещё крепче вцепившись в его уши, Лариска закричала потерявшей дар речи няньке.

— Чего стоишь? Беги же! — Придя в себя, растерявшаяся на мгновение нянька подхватив на руки малыша, быстро шмыгнула в дверной проём.

— Ах ты рыжая, курица! — Освободившись от Ларискиных, как стальные когти рук, мужчина схватился за нестерпимо горевшие от боли уши. Спустя мгновение, со злобно горевшими глазищами, он двинулся на Лариску.

— Быстрее, сюда!! — В ту же секунду Лариска шмыгнула мимо расставленных капканом громадных, покрытым, густым, цвета ржавчины волосом рук, и заскочила в дверь.

— Ну, вы ещё у меня получите! Ну, гадины! — Задыхался от гнева мужик. Несколько раз стукнув кулаком в дверь, пообещал.

— Я вас в порошок сотру!

— Лариска и нянька, посмотрев друг на друга, прыснули смехом.

— Как ты его, Лариска! — Воскликнула нянька. Знаешь, как я испугалась, когда он сказал, что забирает сына. Если бы не ты, то не знаю, как бы я выпуталась.

— Проходи, — пригласила она, направляясь в комнату, и продолжала

— Он к сыну приезжает, Катя разрешает. Но видишь, как всё вышло, — она заморгала крохотными белёсыми ресничками

— Ладно, мне пора. Денёк у меня сегодня! Сплошные приключения!

— И у тебя что-то случилось? — С любопытством поинтересовалась нянька.

— Да так, пустяки, ничего особенного.

— Ну, бывай, — нянька открыла дверь, предварительно глянув в глазок.

— Пока, — Лариска чмокнула малыша в пухлую щёчку.

Войдя в квартиру, тут же бросилась к телефону и набрала номер.

— Веня, привет. У меня к тебе дело.

— Что снова грабят? — Пошутил он, — здорово!

— Нет. Не грабят. Тут понимаешь тайна какая-то! В общем, я не могу тебе по телефону объяснить. Встретимся часиков в семь?

— Да не проблема. Я сейчас на вольных хлебах. Уволили меня. Не нужны нынче геологи, — он, почесал затылок. Так говоришь в кафе у пруда?

— Ага. Я ждать буду, Веня.

— Пустой я сейчас, Лариска. Кавалер из меня прямо скажу, никудышный. Хлеба и того в доме нет.

— А я зарплату получила. Теперь за кавалера я сойду.

— Ну, раз такое дело, я согласен. До вечера.

Как и договаривались, Веня ждал Лариску в кафе у пруда. Выйдя на тропинку, ведущую к городскому водоёму, она сразу увидела его тощую фигуру, маячившую у небольшого строения. На шее Вени, болтался шерстяной клетчатый шарф

— Ты что, простудился? — Протягивая руку, поинтересовалась она

— Да есть немного, — он кашлянул. Они зашли в кафе. Лариска заказала два пирожных и кофе. Когда перед ними появилось лакомство. Лариска начала сбивчивый рассказ.

— В общем, так, Веня, мне нужна твоя помощь. Надо открыть замок в бабушкином сундуке Веня вытаращил глаза. От удивления, он так и не отправил в рот кусок пирожного, а держал его у рта в маленькой ложечке.

— Да не удивляйся ты так! В бабкином сундуке есть какая-то тайна. Я должна её узнать.

— Лариска, ты, что детективами увлеклась? От кого бабка сундук запирает? Вы ж вдвоём живёте.

— От меня! Я никогда не видела, что находится в этом сундуке.

— Зачем ей это?

— Вот и я думаю. Зачем? — Лариска вопросительно посмотрела на него, потом, собравшись с мыслями, продолжала.

— Понимаешь, недавно к нам приходил незнакомый дядька. Я слышала, как он говорил бабушке, что нам письмо, и что это письмо, якобы от её дочери. Но, вернувшись в комнату, бабка мне сказала, что это ошибка и письмо не нам. Но я же слышала. Письмо нам!

— И что? — Веня уставился на Лариску, — возможно, твоя бабка не лжёт и, письмо было действительно не вам.

— Письмо точно было нам!

— Теперь ещё вот что. На днях, я встретила в нашем дворе мерзкую старуху. Она меня спросила про бабушку. С кем, мол, она живёт? Я и сказала, что я внучка её. Так эта старуха меня назвала доченькой. Я потом бабушке рассказала.

— А она что?

— Да в том-то и дело, что туманно мне ответила. Не разговаривай, говорит с такими людьми, мало ли что от них ждать можно. Ну, я, конечно, с ней согласилась. А сегодня произошло вот что! — Лариска отхлебнула горячий кофе и, откусив кусок пирожного, с полным ртом продолжала.

— Я на работу опаздывала. Тут ещё за гвоздь зацепилась рюкзаком. Слышу звонок в дверь. Я открыла и увидела эту самую старуху. Она продолжала звонить в нашу дверь, даже тогда, когда я уже ей открыла. От неё несло, как от нашего дворника, — Лариска снова отправила в рот большой кусок пирожного.

— Так что же эта старуха хотела? — Ожидая, пока Лариска прожуёт, Веня с интересом ждал продолжения.

— А то! — Лариска многозначительно посмотрела на него. С чего это вдруг она меня своей доченькой называет?

— Ну, ма-а-ало ли! — Разочаровано протянул он, видимо ожидая более интересный развязки, — может она и правда — сумасшедшая алкоголичка! — Лариска пропустила его слова мимо ушей и продолжала

— Я захлопнула дверь. А она начала тарабанить, и орать, что дети в дом мать родную не пускают. Потом сосед со второго этажа её выдворил из подъезда, — нет уж, что ты не говори, а в этой истории есть какая-то тайна. И мне кажется, что она находится в бабушкином сундуке.

— Так что ты предлагаешь? Что бы я взломал замок на сундуке твоей бабки?

— Нет! Ломать не надо! Ты что?! — Замахала руками Лариска, — вот если бы к нему ключик подобрать? — Не отрываясь, она смотрела Вене в лицо, словно гипнотизировала

— И как же его подобрать?

— Он знаешь, такой большой, этот ключ. Может я смогу слепок сделать, а ты ключ изготовишь?

— А ты ключ-то видела? Может, знаешь, где она его хранит?

— На шее носит. На тряпку привязала и не расстаётся с ним ни на минуту всю жизнь

— Странно, — хмыкнул Веня.

— Вот и я говорю, очень странно. Так что? Поможешь?

— Попробую. Неси слепок, там увидим.

— Да. Ещё одна подозрительность. Бабка сегодня утром, куда-то спешно собралась и ушла.

— А тебе что сказала?

— Ничего не сказала. На работу, говорит, не опоздай.

— Да, прямо детектив, какой-то, — допивая уже остывший кофе, протяжно произнёс Веня.

— И я говорю. Тайны! Сундук всегда на замке, мужик с письмом, и эта старуха. И бабушка моя молчит.

— Разберёмся, Лариска. Не переживай! Ну что? Не пора ли нам и честь знать?

— Да. Идём, — не дожидаясь пока придут за расчётом, Лариска направилась к бару и протянула бумажную купюру

На улице было темно, безветренно и очень тихо. Зеркальная гладь пруда, отражала огни. Лариска и её друг не торопливыми шагами, о чём—то, продолжая оживлённо беседовать, направились к тропинке, ведущей к метро.

***

После того, как бабка получила известие от дочери, в её голове поселилась навязчивая, не дающая покоя мысль. Она во что бы то ни стало, должна разыскать внука. Она должна была перед ним покаяться, что бы доживать остаток дней в спокойствие, без угрызений совести, без каждодневной тревоги за него. Покаяться за дочь свою беспутную, за себя, за то, что не могла отстоять его. Каждый день, дождавшись, когда за Лариской закроется дверь, бабка одевалась и отправлялась на поиски. Больные ноги и старческий возраст, не позволяли ей обходить огромное число инстанций, куда её отправляли. И она, набравшись терпения, делала шаг за шагом, приближаясь к намеченной цели. Возвращаясь, бабка переодевалась, готовила нехитрый ужин и ждала Лариску. Однажды, проведя в поисках целый день, с трудом переставляя ноги, встретила соседа.

— Здравствуйте. Давно вас не видно было.

— Здоровье не позволяет на прогулки бегать, — отозвалась бабка, не забыв ответить на приветствие.

— Я тут снова старуху от ваших дверей гонял. Стучала, как очумелая. Не в себе что ли? — бабка обмерла. Посмотрев в след, сбегавшему по ступенькам соседу, вдруг не узнавая своего голоса, закричала.

— Какую старуху? — Сосед остановился, потом, поднявшись на несколько ступенек, ответил.

— Да я второй раз уже её гоняю. Она первый раз приходила, недели две назад. А вчера снова пришла и давай тут долбить в дверь с воплями. Детей каких-то требует. Орёт на весь подъезд. Кто такая? Я первый раз подумал, что приблудная, а второй раз слышу, она Лариску зовёт, дочкой называет. Лариски-то дома не было. Я утром в окно видел, как она из подъезда высочила.

— А тут, — сосед смутился, — сами понимаете. Я в ночные смены работаю. Днём спать хочется, а в подъезде стуки, вопли. Встаю с чугунной головой. Ни сна тебе, ни отдыха!

Так вы что? Не знаете эту старуху?

— Нет, не знаю, — буркнула бабка, опустив глаза.

— А то, я уж подумал, может это родственница ваша, или знакомая. А я, её в шею

— Гони её, если встретишь. Не родственница и не знакомая она нам. Нет у нас никого, одни мы, — устало сказала бабка. Она повернулась и, тяжело преодолевая ступеньки, поплелась дальше

— Вот и я подумал. Чего долбится в вашу дверь? — Крикнул в след сосед.

Открыв дверь, бабка не смогла найти в себе сил, что бы переодеться. В шерстяной юбке и полосатой блузке, она прилегла на диван.

Напряжение последних дней, как физическое, так и душевное, довело бабку до упадка сил, и, она забылась в тревожном сне.

— Бабушка, ты дома? — Позвала Лариска. В квартире было темно и тихо.

— Бабушка! — Снова позвала Лариска. Не получив ответа, она осторожно прошла в комнату и включила свет. Бабуля лежала на диване, в какой-то неестественной позе. Лариске показалось, что она не дышит.

— Бабушка-а-а-а!! — В страхе завопила во всё горло Лариска. Прижав руки к груди, она во все глаза смотрела на бабкино тело.

— Ты чего? — Встрепенулась бабка.

— Я подумала, ты умерла, — испуганно хлопнув ресницами, выдохнула внучка.

— Чего это тебе в голову взбрело? — Проворчала бабка. Я ещё важные дела не закончила, что бы на покой вечный уйти. Не дождёшься, — Она приподнялась, потом села, спустив с дивана ноги в хлопчатобумажных чулках.

— Ты иди Лариска, найди там, в кухне чего пожевать. Я ужинать не буду. Что-то сон меня сморил. Пойду я спать.

Лариска с удивлением обнаружила, что на бабке надета юбка и кофточка. Она надевала, их в исключительно редких случаях. Последний раз это было, когда Лариске исполнилось двадцать лет.

— Вот тебе ещё загадка, — подумала Лариска. Есть ей не хотелось. Пирожное, которое они с Веней ели в кафе, было сытным и калорийным.

Она включила телевизор и без всякого интереса уставилась в голубой мерцающий экран.