Романс со Зверем

Наталия Лебедева, 2020

Жаркие горы Северного Кавказа и пронзительный взгляд его холодных серых глаз. Взгляд «зверя»! Дерзкий, сексуальный, харизматичный офицер, прошедший все «горячие точки» и встретивший единственную непокоренную вершину: молодую хрупкую девушку. Желание круто изменить свою жизнь привело Аню в самое пекло страстей. Что найдет она здесь? Чем придется пожертвовать? Любовь, боль, страсть, смерть – все это предстоит пережить героине романа. Но будет ли она вознаграждена?

Глава II

На вокзале Аню встретил молодой ефрейтор с широкой улыбкой, которая редко сходила с его лица, судя по крупным морщинам, резко выделяющимся на фоне темного загара.

— Да, артиллерия прибыла не тяжелая, — весело заметил он, подхватывая чемоданы и мимолетом разглядывая миниатюрную девушку. — И кем же вы к нам приехали?

— Юрисконсультом в штаб.

— Ах, вон что! Ну, такие кадры нам нужны, — с язвительной усмешкой заключил он.

После утомительной дороги и местной жары у Ани разболелась голова и на дружескую болтовню она настроена не была. Поэтому, когда ее новый знакомый укладывал чемоданы в машину, Аня была рада откинуться на сиденье, закрыть глаза и притвориться спящей. Через некоторое время ее действительно укачало. Когда они подъехали к КПП, девушка чувствовала себя немного лучше. По крайней мере, ее природное любопытство одержало верх над усталостью.

Миновав КПП, она принялась осматривать окрестности из окна автомобиля.

— Курорт! — услышала Аня все тот же веселый голос водителя. — И чего вас сюда на приключения потянуло? Здесь мужики-то не многие выдерживают.

Вид, представший ее глазам, действительно был жутковатый: «колючка», решетки, дневальные с автоматами и в бронежилетах. Но посреди всей этой настоящей военной атрибутики, то тут, то там обновлялись флаги, красились бордюры, разбивались клумбы. «Как к празднику готовятся!» — подумалось Ане.

— Через две недели День нашей воинской части. Юбилей! — ответом на ее молчаливый вопрос прозвучал голос «извозчика».

«Господи! Я слишком громко думала или они тут и мысли пеленгуют?! А вообще, молодец, Аня, приехала с корабля на бал». Голова снова начала предательски гудеть.

Машина остановилась, как Аня догадалась, у общежития. Не успел водитель открыть дверь, как к нему подбежал молоденький солдат и что-то, заикаясь, протараторил.

— Потому что предупреждать нужно! — проворчал ефрейтор, возвращаясь на водительское кресло. — Велено вас к полковнику Быстрову доставить.

— Сейчас? — машинально переспросила она.

— Нет, после ужина и чайной церемонии!

Аня хотела съязвить, что как раз об этом и мечтала по прибытию, а заодно и переодеться с дороги, потому что выглядела она не лучшим образом, но решила не вступать в конфликт с «обидчивым таксистом», как она тут же окрестила его про себя. Привычка характеризовать людей в двух словах появилась у нее еще в детстве. Дядя Коля был «Добрый Гулливер», потому что «всем помогал и защищал людей», как объясняла это Аня.

Ожидая в приемной Николая Павловича, Аня успела познакомиться с его милым делопроизводителем, выполняющим функции практически секретаря. Благодаря выдающимся заслугам полковника Быстрова он мог себе позволить некоторые «излишества», на которые командование закрывало глаза. «У них тут все какое-то «специальное». Наверное, скоро я к этому привыкну» — пронеслось в гудящей голове. Ольга Викторовна была женщиной сорока пяти лет, но выглядевшей чуть старше вероятно из-за сильного загара на лице. Видимо, они здесь все похожи на племя туземцев под палящим солнцем. Интересно, что будет с ней? Аня страдальчески посмотрела на себя в зеркало.

Ольга Викторовна, перехватив ее взгляд, тактично заметила, что такие белокожие как она, здесь быстро обгорают и порекомендовала зайти в местный магазин за «чудо-мазью» от загара. Аня натянуто улыбнулась. Ее изможденное долгой поездкой лицо взывало о помощи. Лицо Ольги Викторовны, как и вся она, были готовы эту помощь оказать. Без лишних вопросов налив в огромную кружку с веселым генералом на ней холодный чай, она попутно объяснила, что только им в жару и спасается. Аня с благодарностью приняла чашку и нарекла про себя эту добрую женщину «матерью Терезой», что кстати очень шло ее загорелому с первыми морщинками лицу.

Решив не афишировать свои давние отношения с Николаем Павловичем, Аня все же осмелилась поинтересоваться:

— У полковника совещание?

— У него всегда совещание, — с печалью в голосе изрекла Ольга Викторовна. — Но сейчас у него ОН! — многозначительно добавила она.

И не успела Аня открыть рот, чтобы задать логичный вопрос кого Ольга Викторовна называет так абстрактно и благоговейно, как дверь кабинета открылась, и из него быстрыми шагами вышел ОН. Это был молодой мужчина, еще более загорелый, чем все остальные, что свидетельствовало либо о частом нахождении под солнцем либо о длительном проживании в этой местности, но скорее и о том и о другом. Первое, что бросилось Ане в глаза, это его красивый волевой подбородок. «Да, не с того Боттичелли¹ портреты писал!» — против воли подумала она. Офицер бросил на нее безразличный взгляд и вышел из приемной. В спину ему полетел загадочный вздох делопроизводителя.

— Бывают же мужчины. Все при нем, а бабы рядом нет! — как бы невзначай обронила Ольга Викторовна.

— Так может и не надо? — сама не зная почему, вдруг в той же манере ответила Аня.

— Ему видимо не надо, а в части все девки по нему сохнут, даже те, кто уже не в девках! — потом вдруг выйдя из задумчивости, она схватила трубку селектора: — Николай Павлович, Акимова ожидает в приемной.

В селекторе затрещал знакомый голос: — Пусть войдет.

Аня открыла дверь и переступила порог.

— Нюта, девочка моя!

Всю жизнь она ненавидела это то ли имя, то ли прозвище и всегда стеснялась ему об этом сказать. А он называл ее так с самого детства, с тех пор как она маленькая знакомилась с ним, протягивая пухленькую руку и коверкая свое имя. И вот сейчас как никогда она была рада услышать его, услышать такой родной голос и побыть в его объятиях. Он по-отечески прижал ее к груди и поцеловал в лоб.

— Не могу сказать, что рад тебя видеть здесь, но не удивлен точно. Зачем ты приехала? А, сорванец? — голос его стал жестче.

Услышав еще одно свое детское прозвище, она не смогла сдержать улыбки.

— Это мое решение и…, — она чуть помедлила, чтобы голос не дрогнул, — этого бы хотел папа.

Он снова заключил ее в объятия. Она и забыла какой он высокий и сильный. Последний раз они виделись на похоронах отца, но тогда он приезжал на пол дня и в такой обстановке совсем не было времени даже на разговоры. Для нее все прошло, как в бреду. Он помог им все устроить и сразу же отбыл в часть. Она даже не успела проводить его на вокзал.

— И потом Вы приложили все усилия, чтобы я попала именно в эту часть под ваше чуткое руководство.

Вторя ей, он тихо ответил: — Так бы хотел папа!

Они, молча, улыбнулись друг другу, разделяя общую боль.

— Я поселил тебя в общежитии для семей. Надеюсь, ты не против, но так тоже будет спокойнее.

Она хотела возразить, но осеклась, увидев его заботливый взгляд. Он смотрел на нее, как отец, и она поняла, что для него это тоже важно. После смерти жены он остался один, сыновья устраивали свою жизнь. Конечно, они заботились о нем, ругали за то, что не бросает службу, но другой жизни он не знал, да и не желал себе. Настоящий солдат!

— Сегодня устраивайся, отдыхай, а завтра с утра на совещании обсудим план действий. Если что-то понадобиться, не стесняйся. Но ты ведь не будешь просить у меня! — вздохнул он, передавая ей ключи от квартиры. — Поэтому можешь обращаться за помощью к Ольге Викторовне. Она у нас тут Серый кардинал, второй человек после меня и первый после Бога.

Получив подробный инструктаж от Ольги Викторовны, и клятвенно пообещав ей завтра забежать на чашечку холодного чая, Аня направилась в сторону общежития. Она шла быстрым шагом, желание было одно: как можно скорее добраться до квартиры, переодеться и, наконец, принять душ. Проходя мимо магазинчика, она вдруг вспомнила совет Ольги Викторовны. У входа девушка остановилась в сомнениях. Зайти сейчас, несмотря на потрепанный внешний вид, или лучше после того, как она приведет себя в порядок? Объявление на двери магазина о закрытии на учет после двух часов, решило все за нее. Взглянув на небо, на котором не было ни облачка и вспомнив все свои неудачные попытки в прошлом загореть, она твердо решила, что крем ей понадобиться уже завтра утром.

«Была не была. Меня здесь все равно никто не знает!»

Кивнув в такт своим мыслям, она открыла дверь и уверенно зашла внутрь. У прилавка стоял офицер и откровенно заигрывал с продавщицей. Постояв за его спиной с минуту, Аня решила, что пора действовать, для приличия громко кашлянула.

— Простите, вы уже определились с выбором? — и, не дожидаясь ответа, проскользнула к прилавку.

Продавщица, молодая девушка лет двадцати трех с миловидным лицом и точеной фигуркой, была явно не довольна появление Ани и не пыталась этого скрыть.

— Что вам? — сухо спросила она.

— Будьте добры, крем от загара. К сожалению, не знаю его названия. Мне его рекомендовала Ольга Викторовна.

— Понятно! Вам нужен этот с защитой 50+ для такой светлой кожи, как у вас.

Аня расплатилась и, уже убирая крем в сумочку, услышала над собой бархатный мужской голос с нескрываемым сарказмом.

— Бледнолицым я бы посоветовал взять сразу две банки крема и запастись сметаной. В нашем климате она может пригодиться.

Девушка резко повернулась, на языке уже крутился не менее дерзкий ответ, но, вскинув глаза, она поняла, что перед ней стоит ОН. Точнее он стоял здесь все время, что она покупала этот злосчастный крем. Это он флиртовал с продавщицей, когда она грубо прервала их.

— Совет платный или я могу идти? — выпалила Аня, заливаясь краской.

Мужчина только хитро усмехнулся и сделал шаг назад, давая ей пройти.

По дороге в общежитие Аня ругала себя на чем свет стоял за малодушие. Всему виной усталость и головная боль. Если бы не ее вялое состояние, она бы ему ответила куда идти со своими неуместными советами. Полностью поглощенная планом мести, девушка быстро шагала по тропинке и не заметила молодого офицера, идущего ей навстречу. Когда они поравнялись, парень, бросив на нее взгляд, вдруг резко остановился и хотел что-то сказать, но Аня даже не посмотрела на него, как впоследствии и не обратила внимания на то, что офицер еще долго стоял с улыбкой на лице, глядя ей вслед.

Долго искать свою квартиру Ане не пришлось. Единственная дверь с новой блестящей цифрой 9 на облезлой краске. Аня вошла внутрь и облегченно выдохнула: наконец-то можно отдохнуть и привести в порядок себя и свои мысли. Бросив сумку и ключи на небольшую полочку в прихожей, она сняла кроссовки и пошла осматривать владения. Квартирка оказалась небольшой, но с недавно обновленным ремонтом, что подтверждал запах только что высохшего обойного клея.

Не иначе как Палыч постарался. Но больше злиться Аня была не в состоянии. Все, чего она сейчас страстно желала, так это оказаться под струями теплой воды. Быстро распаковав чемодан, она достала оттуда свою любимую пижаму с сиренью.

— То, что нужно! — громко произнесла она, представляя перед собой полное ужаса лицо Татьяны. Это ее рассмешило.

В ванной тоже не обошлось без заботливой руки полковника Быстрова. Подойдя к унитазу и обнаружив, что он новый, Аня мысленно вознесла хвалу Всевышнему и пожелала здоровья своему благодетелю. Ванна видимо не шла в комплекте с унитазом, зато была до блеска надраена, как и кафель на стенах. Оставив обследование своего жилища на потом, она быстро разделалась, включила душ и позволила теплым струям воды свободно течь по телу, смывая все пережитое за этот день.

Нужно было разобрать чемодан. Аня не любила это занятие с детства. С частыми переездами приходилось долго обрастать уютом, будто паутину плести в невесомости. У одноклассниц были стены с постерами, диваны с мягкими игрушками, любимые пледы и настольные лампы. У Ани был чемодан. Старенький, потертый, вмещающий в себя только самое необходимое. В эту поездку Аня купила новый, но его содержимое мало отличалось от предыдущего. Чемодан был отправлен под кровать. А на ней Аня обнаружила постельное белье. Снова казенное. Заправив простынь, девушка растянулась на ней во весь рост и закрыла глаза. Ею овладело то блаженное чувство, когда простыни еще пахнут прохладой свежести, но уже согреты твоим теплом. Когда она снова открыла глаза, солнце уже клонилось за горизонт. Аня поняла, что проспала несколько часов к ряду. Рабочий день был закончен и это ее как-то успокоило. На кухне приветливо восседал на плите пузатый чайник, поблескивая блестящим носиком чайник, в шкафу по-домашнему разместились коробки чай, кофе и конфет. Перекусив, чем Быстров послал, и разобрав свои вещи, Аня снова посмотрела на часы. Было десять часов вечера. Свет ей включать не хотелось. Она завела будильник на час раньше обычного и отправилась в кровать. «Теперь не усну!» — подумала девушка и закрыла глаза. Через полчаса она спала крепким спокойным сном.

На следующее утро, встав пораньше, Аня убедилась в благотворности крепкого сна: голова не болела, усталость как рукой сняло. Аня с удовольствием завтракала привезенной из дома московской булочкой и любовалась огромными голубыми елями за окном. Они обещали тень и прохладу даже в самый жаркий день. Аня допила кофе, улыбнулась. Нужно было собираться на работу. Как это всегда волнительно, если перед словом «работа» стоит словосочетание «первый день». Потом присоединяться усталость и меланхолия, но это будет потом. А сейчас…

Аня мечтательно вздохнула своему отражению в зеркале, намочила волосы водой по всей длине и немного отжала их полотенцем. Через 20 минут ее естественная кучерявость взяла свое, волосы лежали красивыми каштановыми волнами. Девушка набросала легкий макияж, погладила костюм и достала свои любимые босоножки на небольшом каблуке. Эти несколько сантиметров — плацдарм для женщины. Они придают уверенности. Она всегда немного комплексовала из-за своего роста. Для женщины, не претендующей на модельную карьеру, у нее был нормальный рост: 167 сантиметров. Но проведя детство с такими «богатырями» как братья Быстровы и догоняющим их сыном дяди Сережи, она чувствовала себя не комфортно. Особенно после того как они дали ей прозвище «мелкая», скорее в силу возраста, чем роста, но ее это все равно обижало.

Подумав, что лучше придти раньше, чем опоздать, она посмотрела на себя в зеркало, осталась довольна увиденным и вышла из квартиры. Общежитие проснулось и превратилось в муравейник. Изо всех комнат выбегали офицеры. Женщины волокли детей в садик и в школу, те в свою очередь, не сильно вдохновившись этой перспективой и ранним подъемом, зевали и плелись нога за ногу.

У дверей штаба курила группу офицеров. Мужчины обсуждали какой-то анекдот из жизни, гогот стоял такой, что деревья звенели в плотном воздухе. Обогнув их компанию, Аня вдруг четко услышала восклицание: «Аня?!» Обернувшись, она увидела Николая Павловича, тот широкими шагами всегда уверенного в себе человека быстро приближался к ней.

— А, уже пришла. Доброе утро! Заходи, — пригласил он, открывая дверь.

Ане очень хотелось задержаться на улице и посмотреть кто окликнул ее. Она это четко слышала, ей не показалось. Но дверь уже была открыта перед ней. Ане вдруг подумалось, что там ее ждет будущее, а позади осталось прошлое. Выбор был очевиден. Она сделал шаг вперед.

Поднявшись на второй этаж вслед за Николаем Павловичем, она машинально поздоровалась с Ольгой Викторовной. Та уже восседала на своем стуле с неизменной улыбкой на лице и чашкой чая, без которой ее невозможно было представить. «Наверное, ее сдали после ремонта вместе с этим зданием!» — подумала Аня. Но потом ее мысли снова вернулись к тому оклику на улице. Погруженная в свои догадки, она не заметила еще одного участника этой сцены, спокойно сидевшего на стуле в приемной и очевидно ожидавшего прихода начальника. Голос Николая Павловича прервал сбивчивый поток мыслей.

— Ты тоже уже здесь, Константин? Заходите оба. Заодно я вас познакомлю с Анной.

— Здравия желаю! — послышался сзади красивый мужской голос.

Аня машинально повернулась на его звуки и тут же вспыхнула. Перед ней стоял ОН! Снова ОН! Это что заговор против нее по выведению из равновесия? Он ее преследовать будет?

Пока она стояла, задыхаясь от злости, Константин придерживал дверь.

— Прошу Вас! — он смотрел ей прямо в глаза, а Аня еле сдерживалась, чтобы не выцарапать его.

Наконец, она вошла и встала перед столом для заседаний, растерянно открыла папку с документами, принялась что-то машинально искать в ней. Такой растерянности она не замечала за собой никогда. Константин в это время подошел к столу, выдвинул второй стул справа от стола Николая Павловича и сел.

— Что-то потеряла? — спросил Быстров. — Присаживайся. Времени у нас немного.

Аня обошла стол и выдвинула стул точно напротив Константина. «Значит война!» — подумала она и села, дерзко посмотрев на своего оппонента. Вопреки ее ожиданиям, его взгляд ничего не выражал, а потом и вовсе плавно перешел на командира.

— Итак, Константин, познакомься. Анна Леонидовна Акимова — главный юрисконсульт 1985 части города Красноармейска и дочь моего старого друга, к сожалению, недавно покинувшего этот мир. У Анны богатый послужной список, много отличий, хотя службу она решила оставить. Работу в УВД она закончила в звании капитана и решила перейти на службу в Вооруженные силы на гражданскую должность. И для того, чтобы поставить жирную точку в своей карьере, она почему-то выбрала именно Кавказ. С сегодняшнего дня приступает к работе в должности помощника командира по правовой работе, то есть юриста нашей части. Так что прошу любить и жаловать и по возможности оказывать содействие в организации командировок. Тебе все ясно?

— Куда яснее, товарищ полковник. Вы меня хотите в «канцелярию» списать, бумажки охранять, а «желторотиков» кто на вылазках прикрывать будет? Прислали подкрепление… Больше проблем, чем помощи…

Аня никогда не слышала, чтобы кто-то даже за спиной так дерзко разговаривал с Николаем Павловичем. Она широко открытыми глазами уставилась на Константина в ожидании того, что сейчас на него обрушиться «праведный» гнев руководства, но, к ее нескрываемому удивлению, Быстров только кашлянул и примирительно заговорил.

— Знаешь, Костя, ты прав. Мне тоже не по душе, что нам с тобой сюда присылают молодых необстрелянных сосунков, как пушечное мясо. И нам с тобой они по ночам будут сниться. Но мы солдаты и пока мы здесь, отвечаем за всех и за каждого. И выполняем приказы. Еще раз спрашиваю: задание понятно?

— Так точно, товарищ полковник! — с усмешкой в голосе ответил Константин и сквозь зубы выругался. Слов Аня не разобрала, но впоследствии узнала, что ругался он часто на фарси².

Их разговор прервал шум из приемной. Зазвонил селектор: — Николай Павлович, все собрались на совещание.

— Пусть заходят!

В кабинет, бурно переговариваясь, вошли пять офицеров и женщина в гражданке. Громко поздоровавшись, все быстро расселись, за исключением одного майора. Тот стоял в недоумении, глядя поочередно то на Аню, то на Николая Павловича. Обстановка быстро накалялась. Офицерский юмор это не слово из кармана.

— Подсидели, Семеныч?

— На женщину променяли?

— Собирай вещи и на проводы не забудь пригласить?

Аня поняла, что эти реплики относятся и к ней непосредственно. Переведя взгляд с до сих пор неподвижного Семеныча, она обратилась к Николаю Павловичу:

— Мне пересесть, товарищ полковник?

— Это не обязательно. Александр Семенович, возьми стул в приемной. Ну, что ты растерялся?

Александра Семеновича как подбросило, он выбежал из кабинета и мигом вернулся со стулом в руках. У Ани промелькнула мысль, что из Палыча вышел бы отличный дрессировщик.

Совещание по общим вопросам проходило бурно и даже весело. После того как Николай Павлович представил всем Аню и познакомил ее с Верой Николаевной, у которой она должна была принять дела, совещание плавно перетекло в доклады и обсуждение накаляющейся обстановки на границе. Здесь свой доклад начал Константин. Ане наконец-то представилась возможность рассмотреть его, не стесняясь этого. Светлые коротко стриженные волосы, прямой красивый нос, правильный рот с чувственными губами и удивительного цвета глаза. Светло-серые, они напоминали глаза волка и смотрели с дерзкой насмешкой. И завершали эту картину два шрама: небольшой видимо от пули, задевшей по касательной правую бровь, и второй не такой глубокий, но через всю левую щеку, результат ножевого ранения. Как она их сразу не заметила? Вероятно, потому что внимание ее вновь приковал его подбородок, волевой и четкий. На широкой груди растянулась форменная рубашка; рукава закатаны по локоть, выгодно подчеркивая накачанные мускулы. Лишней скромностью он не отличался и не стеснялся показывать свое красивое тело. Что-то в этом мужчине было животное и опасное.

Аня старалась собраться с мыслями, чтобы не упустить ничего из его доклада, но ей это плохо удавалось. Она уткнулась в блокнот, но перед глазами до сих пор стояли его плечи. Чтобы отвлечься, девушка окинула взглядом присутствовавших. Все кроме Николая Павловича, не отрываясь, смотрели на докладчика, то хмурясь, то качая головой. И только во взгляде Веры Николаевны она встретила что-то знакомое. Бог ты мой! И эта туда же! Да у вас тут что? Клуб разбитых сердец? А это его основательница?

После двух часов бурных обсуждений совещание подошло к концу. Все стали расходится.

— Анна! Принимай дела у Веры Николаевны, в конце дня зайдешь и отчитаешься, — Николай Павлович раздавал последние задания. — Константин, задержись на минуту.

Когда все покинули кабинет и дверь за ними закрылась, Палыч подошел к стоящему у стола офицеру.

— Вот что, Костя. Я понимаю, ты — солдат и отличный солдат! Но служба наша часто проходит не только в окопах и палатках, но и в душных кабинетах. Ко всему прочему, мы с тобой люди подневольные. Для них, — он особо выделил эти слова, неопределенно указав ручкой в потолок, — война закончилась и пора возвращаться к нормальной жизни. А она, как ты сам знаешь, без бумажек не обходится. Я думаю, что за этим грядет проверка, и мы с тобой должны быть к ней готовы. Работы предстоит много. Это нам там в полях награды давали, а здесь как бы по шапке не получить, — он ткнул пальцем в пачку бумаг на столе. — И вот в этом Анна — нам лучший помощник. И если уж на то пошло, мы должны быть благодарны ей за то, что она сейчас здесь. Не многие жаждут тут оказаться. Но эта девочка очень дорога мне и ты отвечаешь за нее головой.

Константин спокойно выслушал монолог начальника и, выпрямившись во весь свой богатырский рост, громко произнес: — Разрешите идти?

— Иди!

Уже у двери, поворачивая ручку до упора, Костя отчетливо услышал за своей спиной «Спасибо!»

Аня вошла в маленький душный кабинет вслед за Верой Николаевной. Это была женщина без определенного возраста, но явно с налетом заслуженной пенсии, очень тактичная, компетентная, с поставленным властным голосом и трезвым взглядом на вещи.

— Сейчас тебе будет проще: архивы разобраны и частично восстановлены, представления после проверки прокуратуры выполнены, личные дела в порядке. Ну, с ними ты потом познакомишься у кадровика, — четко и быстро докладывала Вера Николаевна.

Окинув взглядом убогие, обшарпанные стены и рваный линолеум на полу теперь уже своего кабинета, Аня вздохнула. Зато отдельный! Она никогда не любила работать в одном кабинете с кем бы то ни было, особенно на первых порах, когда необходимо было во все вникнуть. Вера Николаевна решила не дать ей опомниться и сразу взяла быка за рога. Открыв сейф, достав оттуда три толстенные папки с документами, они разложили их перед собой и углубились в «манящий» мир юриспруденции.

Нужно отдать должное педантичности Веры Николаевны, документы были в безукоризненном порядке. Старая школа, как любил говорить папа. Аня не постеснялась отвесить по этому поводу комплимент в адрес Веры Николаевны и мысленно поблагодарила Небеса за то, что ее страхам не суждено было сбыться. Конечно это только первое приближение и при дальнейших раскопках в «шкафу появятся скелеты», но об этом Аня будет думать потом, и уже введенная в курс дела.

— Вот это мы засиделись! Время обеда, — вскричала Вера Николаевна, покачав головой, чтобы размять затекшую шею. — Ну, что в столовую? А то, судя по твоей комплекции, если ты еще и без обеда останешься, пенсии мне точно не видать пока новую замену не найдут. А толпа из претендентов у КПП не стоит. Идем! — закончила она тоном, не терпящим возражений.

Последнее время Аню все пытались откормить. Да, конечно, после смерти папы и пережитых волнений, она немного похудела, но ее и раньше нельзя было назвать упитанной. В школе она была худой и угловатой и только на последних курсах института расцвела. Чуть набрав вес в области бедер и груди, она все равно оставалась стройной и миниатюрной. «Пробник модели», как, смеясь, называли ее однокурсницы, а парни восхищались ее «осиной» талией и красивыми стройными ногами, которые она часто прятала под джинсами и брючными костюмами. И только надев форму, Аня раскрыла весь свой шарм. Восхищенные взгляды мужчин и комплименты по поводу фигуры стали обыденностью. Правда, удачных среди них было мало, по ее собственному мнению. Последнего своего ухажера девушка «приговорила» только за то, что на втором свидании он сказал, обнимая ее за талию: «Ты — женщина, которую хочется носить на руках, и оберегать, как ребенка!» Разжалован в бывшие!

Перед входом в офицерскую столовую Аня слегка нервничала. Первый день в новом коллективе, к тому же сразу в такой массовке! Но войдя внутрь, она с облегчением выдохнула. Столовая была полупуста. Вера Николаевна подбадривающе кивнула: — Командование обедает, как правило, чуть раньше. Мы с тобой запозднились.

Аня поискала глазами Николая Павловича, но не нашла. Тот, которого она боялась встретить больше всего, тоже отсутствовал. Девушка с аппетитом пообедала в обществе Веры Николаевны и Альбины Исмаиловны, кадровика части, которая не преминула пригласить Аню к себе и по ходу обеда раздавать оперативные задания.

Вернувшись в кабинет и пройдя небольшую проверку знаний от Веры Николаевны, Аня обнаружила, что до конца рабочего дня осталось полтора часа, а ей еще необходимо явиться с докладом к Палычу. На пороге приемной сердце бешено заколотилось, щеки согрел пурпурный румянец. Аня недовольно мотнула головой, стараясь прогнать наваждение. Улыбка Ольги Викторовны ее приободрила.

— Опять заседают? — Аня облокотилась на подоконник, глубоко вдыхая аромат сирени.

Женщина в ответ только всплеснула руками.

— Ну, как первый рабочий день? Судя по улыбке, трудовой рутиной тебя не запугать?

— Это только вначале страшно, затем интересно, а потом становиться скучно, — отпарировала Аня.

— У нас скучно? — скорчила гримасу Ольга Викторовна. — Вот что страшно, ты права. Но со временем привыкаешь и устаешь бояться. Когда мужа сюда перевели в девяносто девятом, война с Чечней подходила к концу, и я думала, что самое страшное позади. А потом начались теракты, и это уже не война, это бойня, истерия идейных фанатиков, не щадящих никого, ни женщину, ни ребенка, ни старика. Мальчишек наших жалко, — дрогнувшим голосом закончила она, глядя куда-то сквозь стену.

Ее горькие мысли прервал голос Николая Павловича, донесшийся из селектора:

— Ольга Викторовна, вызовите ко мне Новикова!

Через несколько минут в приемную ураганом ворвался офицер средних лет с открытым лицом и живыми глазами. Поздоровавшись с обеими, он подмигнул чуть расстроенному делопроизводителю: — Скучали по мне? — и, не дожидаясь ответа, добавил: — Завтра зайду на чай.

Его появление окончательно вернуло Ольгу Викторовну из сентиментальной задумчивости и Аня решила действовать. Открыв рот, она быстро осеклась. У нее чуть не вылетела знаменитая фраза из «Служебного романа»: «Верочка, вы все про всех знаете!» Вот уж кто был действительно осведомлен обо всем, что творилось в части. Ольга Викторовна, как никто другой, быстро введет ее в курс всех дел. И Аня очень деликатно, исключительно с деловой точки зрения, начала расспрашивать женщину о своих новоиспеченных сослуживцах. Подробный рассказ делопроизводителя был прерван сотрудниками, с шумом выходящими из кабинета Быстрова.

Уже знакомый майор Новиков не постеснялся с чувством пожать Ане руку, тряся ее в своих пухлых ладонях, как игральные кости перед броском.

— Молодое пополнение? Очень приятно. Михаил Дмитриевич! Обращайтесь по любому поводу. Всегда рад! — и, не дождавшись Аниного ответа, быстро вышел за остальными.

В дверях показался Палыч.

— Давно ждешь?

— Зато в приятной компании, — с улыбкой ответила Аня, глядя на Ольгу Викторовну. К этому моменту она уже точно знала, что они подружатся.

В кабинете уже приветливо шумел электрический чайник.

— Чаю хочешь?

— Не откажусь!

— Ну, как тебе вводные лекции Веры Николаевны? У нее всегда все четко! Знаешь, как прокурора за пояс затыкала?! Спорить с ней, что сса… Ну, да ладно! — осекся он.

Аня улыбнулась про себя, но не подала виду, что с определением Палыч попал в самую точку.

Быстров разлил чай по чашкам и достал конфеты.

— Лучше расскажи мне как мама? И как она тебя сюда отпустила?

— Она не знает, — потупив взгляд, тихо ответила Аня.

— Так…!

Только не это. Больше всего на свете Аня боялась его реакции.

Около месяца назад она отправила маму в «кругосветное турне по родственникам», как сама это называла. С частыми переводами отца из части в часть, из города в город, Александра Ильинична почти не виделась с родственниками, которых, надо отметить, у них была порядочная дюжина только по России. И чтобы отвлечь ее от мыслей об утрате и одиночества, Аня решила организовать эту поездку. Оповестив всех ближайших родственников, и получив от них самые искренние приглашения, она отправила маму в путешествие. На вокзале к великому своему удивлению дочь услышала: — Я так тебе благодарна! Хотя оставляю тебя здесь одну с тяжелым сердцем. Буду очень скучать и переживать. Но ты знаешь, я бы не хотела сюда возвращаться. Слишком горьки воспоминания. Может быть мы с тобой вернемся на родину к своим? Ты ведь всегда так любила Урал!

— Мамочка! — Аня крепко сжала ее в объятиях. — Я с удовольствием. С тобой хоть на край света. Вот закончится договор и сразу же махнем.

Все складывалось как нельзя лучше. А потом ей предложили новую должность с переездом. А трудности всегда так манят. Да, она хотела испытать себя, доказать всем и в первую очередь самой себе, чего она стоит. Она никогда не была трусихой, за это ее и любили мальчишки. Но сейчас перед взглядом Палыча она была похожа на нашкодившего котенка.

Не давая ему заговорить, Аня начала неубедительно оправдываться:

— Я ей обязательно все расскажу. Я решила, что как только устроюсь, сразу же ей сообщу. Когда она узнает, что я работаю в вашей части, под вашим присмотром, она успокоиться. Вы ведь ее успокоите? — добавила она с надеждой и немного заискивающе, подняв на него свои огромные зеленые глаза.

— То есть ты мне предоставляешь эту уникальную возможность получить родительский нагоняй вперемежку с женской истерикой? Ох, женщины, женщины! В военном деле разобраться проще, чем в вашей голове. Ну, что сделано, то сделано. Заварила кашу — расхлебывай! — и, смягчаясь, добавил: — А я подключусь!

Аня чуть не бросилась ему на шею, но сдержалась. Не зря родители всегда говорили, что она из него веревки вить может. На всех праздниках маленькая Аня не слезала с рук Быстрова и только ей было позволено приглашать его на любой танец. Дядя Коля привозил ей мягкие игрушки и кукол, постоянно баловал необычными сладостями, которые она потом втайне обменивала на игрушечные пистолетики и пульки у своих друзей мальчишек. И это он первым вложил в ее руку настоящий пистолет и научил стрелять. Впоследствии благодаря ему и своей меткости девушка несколько раз побеждала в студенческих спартакиадах и была одной из лучших в местном стрелковом клубе.

Поняв, что он сменил гнев на милость, Аня решила сменить тему разговора.

— Лучше расскажите мне как там ваши мальчики поживают? Коля, наверное, совсем уже большой?

— Ну что ты, такой парень замечательный растет. Танк мне обещал подарить, если мне генерала дадут, — засмеялся Быстров, протягивая фотографию внука.

Аня взяла рамку в руки. С фотографии на нее смотрел маленький Коля, вылитый дедушка. Но его глаза! Небесно-голубого цвета, они излучали доброту и неподдельную любовь ко всему миру. Это были глаза его бабушки. Татьяна Сергеевна ушла из жизни два года назад. Маленький Коля так и не успел толком познакомиться с бабушкой, наверное, он запомнит ее только по фотографиям. Ане хотелось поговорить с Николаем Павловичем на эту тему, узнать как он пережил свою трагедию, но она не осмелилась.

— Похож? — прервал ее созерцание Палыч.

— Вылитый дедушка! — улыбнулась Аня, но все-таки набралась храбрости и добавила: — Вот только глаза…

— Да! — голос его стал незнакомым. — Это хорошо, что у него Танины глаза. И сердце такое же доброе. Она лучше… — он хотел еще что-то сказать, но отвернулся к окну.

Аня молча ждала, предоставив ему время придти в себя. Через минуту он повернулся к ней, лицо было спокойно. Возвращая фотографию, Аня крепко сжала его руку.

— Я так рада, что оказалась в вашей части. Очень рада!

Мужчина смотрел на нее с благодарностью. Почему она раньше не замечала насколько он для нее близкий человек?

— Ну, вот что, Нюта. Скоро день нашей части. Мы здесь и погулять любим, так что готовься. А пока рабочий день закончен, иди отдыхай.

Уже в дверях он снова ее окликнул.

— Аня! Вот еще что! Константин бывает груб и не сдержан. Но это не его вина. Он — солдат и очень хороший солдат. Дерзость у него в крови, благодаря ей, наверное, и выжил. Он прошел обе чеченские и видел такую войну, о которой мы с тобой даже не слышали. Здесь половина части ему жизнями обязана. А на войне сердца быстро черствеют. Но мне повезло больше, со мной всю жизнь была та, которая верила, что я лучше, чем есть на самом деле. Надеюсь и с ним это когда-нибудь случится. А пока будь с ним помягче и не обижайся на него!

— И в мыслях не было, Николай Палыч! — сдержанно ответила Аня. — Ничего личного. Это ведь работа.

Аня медленно шла по дорожке к общежитию, наслаждаясь тихим майским вечером. В воздухе витала духота. Очевидно, ночью будет гроза. Свернув на тротуар, она остановилась у благоухающих кустов сирени. Как она любила эти цветы. Наверное, потому что в частях, где служил папа, они всегда росли в изобилии. В памяти явственно всплыла картина: папа высокий и сильный тайком рвет сирень у окна своего кабинета, а маленькая Аня гордо несет огромный букет домой и торжественно вручает его маме. Она протянула руку и сорвала небольшую веточку белой сирени. Еще раз вдохнув аромат детства, Аня вошла в общежитие. У своей двери она замешкалась, ища в сумочке ключи. Вдруг соседская дверь с шумом открылась. Аня вскинула голову, чтобы поздороваться, а заодно и познакомиться с соседями. Но улыбка на ее лице быстро растаяла, перед ней стоял ОН.

— Я буду ждать тебя! — послышался за спиной мужчины озорной женский голос и дверь закрылась. Константин медленно надевал фуражку цвета хаки. Аня настолько растерялась, что сирень выпала из рук прямо к ногам. Мужчина невозмутимо поднял цветок, передал его Ане и приложил руку к козырьку.

— Анна Леонидовна, честь имею!

Вальяжной походкой, тихо насвистывая, он направился к выходу.

«Наглый, напыщенный, самодовольный индюк!» — вспыхнув, подумала Аня и с силой толкнула дверь.

Примечания

1

Боттичелли Сандро — итальянский живописец, один из значимых мастеров эпохи Возрождения (01.03.1445г. — 17.05.1510г.)

2

Фарси — персидский язык.