Баба Мотя идёт по следу – 2. Сборник детективов

Наталия Рай

Преступник остаётся человеком или уже нет? Чтобы применить насилие к другому, приходится переступить красную линию в себе. Если она, эта линия – ума, души, сердца – была. Часто она отсутствует. Так человек ли преступник?Что толкает человека, с виду приличного, образованного, воспитанного, совершить преступление? Мотивов, на деле, не так уж много. И все они – корыстные. Все – из ада, который пылает в глубинах того, что у преступника считается душой.Но на свете существуют сыщики!

Убийца, я вернусь за тобой

Глава 1

Человек остановил машину на обочине, открыл заднюю левую дверцу и взвалил на плечо пассажира, спавшего тяжёлым сном после лошадиной дозы снотворного. Человек знал, что рядом заложен фундамент многоэтажки, что на стройке есть кран и что его за лесополосой никто не увидит. Он донёс пассажира до стройки, положил на землю, поднялся в кабину автокрана, беспечно оставленного строителями открытой и опустил стрелу. Вернувшись, он продел крюк стрелы в куртку лежащего, подёргал, убедившись, что стрела держится крепко и вернулся в кабину. Осторожно он поднял лежавшего, повернул стрелу к середине арматурной сетки, из которой во многих местах торчали штыри и сделал несколько рывков-вниз-вверх. Куртка не выдержала, оказавшийся грузом человек сорвался и упал на поверхность. Несколько штырей проткнули его, так что до утра он дожить не может точно.

Но сейчас, от боли, он очнулся от своего неестественного сна и осознал, что его вот сейчас убивают. Помощи ему тут никто не окажет — до утра здесь только он и его убийца. Превозмогая боль, он собрал последние силы и подождал, пока убийца спустится вниз. Увидев его спускающимся из кабины, жертва, собрав последние силы, насколько мог громко, сказал:

— Ты убийца. Я вернусь за тобой.

После рокота мотора тишина вернулась на стройплощадку — шум автомобилей с трассы сюда почти не доносился, да и было там сейчас пустынно. Поэтому убийца услышал сказанное.

Он ухмыльнулся в ответ:

— Мёртвые не возвращаются.

— Я — вернусь. Жди!

Убийца пожал плечами и пошёл к трассе, к своему автомобилю. Он нисколько не сомневался, что убитому необходимо было хоть как-то показать своё отношение к происходящему, но эти беззубые слова убийцу только насмешили. Вернётся он, как же! Это убийца вернулся в жизнь убитого и сделал так, что сладкая жизнь закончилась штырями стройплощадки.

Он долго ждал дня и часа, когда сможет восстановить статус кво. И дождался. Но как же мучительны были эти годы ожидания, как невыносим был каждый день, каждое мгновение! Обиду — да что там — оскорбление! — ни забыть, ни простить оказалось невозможным! Его жизнь походя разрушили, просто так, ради, наверное, шутки, попытки развлечься, ради прикола, выпендрёжа перед собой и приятелями.

И да — он тогда не смог сделать ничего. Тогда это выглядело бы идиотизмом: обижаться на то, что кто-то проколол твой праздничный воздушный шарик. Его и прокололи-то потому, что он был тебе так дорог, что для тебя он значил очень многое. Для будущей крутой жизни, которую он украшал бы. Но не случится. Шарик прокололи. И не получилось жизни. Такой, какой ты её вымечтал, выстроил в мечтах и планах, с теми людьми, которых ты в этой жизни хотел видеть.

Да дело даже не в шаре и хлопке, с которым он лопнул. А в том смехе и тех злых подначках, которыми тебя наградили за неподдельную растерянность: как так — друг вдруг тебе делает подлянку? Да ещё при всех. Да ещё над тобой смеется!..

Он ушёл тогда. Просто повернулся и ушёл, ни словом не ответив, не возразив, не взывая ни к чему. Ушёл, чтобы вернуться вчера, случившееся спустя десять лет. Чтобы позвонить и позвать на встречу после многих лет, в которые они не виделись. И бывший друг с энтузиазмом откликнулся, примчался в бар, пил с ним пиво, что-то рассказывал. А он слушал, улыбался, тоже что-то рассказывал. И дождался, пока бывший друг отлучился на минуту по известному адресу — ещё бы, после трёх литров пива!

Потом ему ещё помогли донести сильно пьяного друга до машины и усадили, не забыв старательно забросить ноги в салон. Осталось выехать подальше со стоянки перед баром и отвезти бывшего друга к давно примеченной стройплощадке по давно примеченной дороге — без постов автоинспекции и даже без камер.

Глава 2

— Ну, чем порадуете? — поздоровавшись, спросил Муромцев у эксперта. В надежде, что новости будут такие, что помогут раскрыть это страшное убийство.

— Прежде всего — убитый накачан пивом по самые гланды. Хорошим пивом, значит, не на скамейке пили, а, вероятнее всего, в довольно приличном пивбаре. Плюс красная рыба в качестве закуски. Плюс убойная доза снотворного, и так способного уложить слона, при обычной дозировке. Но этому сыпанули щедрой рукой.

— Зачем? Он и так должен был сильно опьянеть.

— Видимо, чтобы не сопротивлялся.

— Перевозке к месту убийства?

— Видимо, так. Был здоровый молодой мужчина, далеко не пьяница, так что пиво, даже в большом количестве, вырубить его совершенно не могло. Даже с добавлением водки.

— А водка тоже была?

— Была. Но немного. Примерно сто грамм. И закуска была хорошая, так что без снотворного было не обойтись. Но есть одна странность.

— Какая?

— Между питьём и падением на арматуру прошло часов семь. То есть пили примерно часов в девять-десять вечера, а попал он на стройплощадку уже утром, на рассвете. Около пяти утра.

— Действительно странно. А всё это время где он мог быть?

— Ты это с кем разговариваешь? Это уже не мои заботы, а как раз твои. Но судя по виду его одежды, сидел где-то. Возможно, в автомобиле. Потому что складки на одежде прочные, но сама одежда чистая. Если не считать той грязи, которую покойник приобрёл уже на месте, где его убили. То есть запачкался он примерно во время смерти. И да, судя по состоянию куртки и молнии, примерно в этом месте был прицеплен крюк.

— Что-то ещё?

— Судя по состоянию тела, лица и рук — офисный работник. Физическим трудом не занимался никогда. Тело хорошо развито, так что следил за собой. Ходил в качалку, хотя и не в последнее время. Одежда очень качественная, а это говорит о чём? Что должность и, соответственно, заработок, были неплохими. Так что найти, кто он такой, будет несложно.

«Вот и получается, — думал, возвращаясь к себе, старлей, — что кто-то очень тщательно всё продумал и подготовил. Не только документов, даже завалящей бумажки или нитки не было в карманах. Вообще ничего. Убийца обеспечил себе достаточный зазор времени, чтобы уничтожить всё, что могло бы помочь в определении личности жертвы. Ну, ничего, немного больше работы, и инкогнито обретёт фамилию и прочие характеристики».

Не заходя к себе, Муромцев завернул в компьютерный отдел. Фото убитого было давно прогнано по базам и старлею выдали все найденные данные: фамилию, адрес, номер телефона (и распечатку звонков за последнюю неделю), место работы и должность. И кучу всяких прочих сведений — нынче не спрячешься, особенно живя в городе.

«Ну что, господин Чирков Андрей Валерьевич, кому же вы так успели насолить в свои молодые годы, что некто потрудился отправить вас к праотцам, причём способ изобрёл довольно нестандартный. Зачем ему было надо везти вас куда-то на стройплощадку, если имелась полная возможность сделать с вашим спящим телом всё, что угодно, прямо на месте? И место это у убийцы было: он его загодя подыскал, оборудовал, снабдил необходимым ему инструментарием. Но, рискуя где-то засветиться, он везёт вас в конкретную точку, пребывая в уверенности, что там есть кран и он создаст именно ту картину, которая ему нужна. И ведь создал».

Ладно, пусть мозг думает, а Муромцев пока займётся чисто механической работой: просмотрит список входящих. Кстати, телефона Чиркова так и не нашли. Покоится, небось, на дне какого-нибудь водоёма. Или в болоте. Или на той же стройплощадке в слое бетона утоплен. Не в целом виде, конечно, а в доведенном до порошкового состояния.

Звонков было много и разных: с некоторых номеров было по несколько звонков, с некоторых звонили постоянно, ежедневно, а то и по несколько раз в день, было довольно много звонков разовых, все — с разных номеров и все эти номера придётся пробивать на предмет принадлежности. Муромцев готов был голову прозакладывать, что у всех этих номеров имеются вполне респектабельные владельцы. А если найдётся нереспектабельный, это будет нечто вроде антраша посла на дипломатическом приёме.

Глава 3

— У нас, Матильда Сигизмундовна, странный случай. Кто-то — мы пока не знаем, кто — убитого приглашает в хороший бар, накачивает отличным пивом, обеспечивает хорошей закуской, завершает всё это смесью пива с водкой, а под шумок засыпает в бокал мощную дозу снотворного. Далее вывозит жертву в какое-то место, где совершает со спящим телом кучу разных манипуляций. Но не убивает. А вывозит на дальнюю стройплощадку, где и сбрасывает на арматуру, причём несколько штырей протыкают тело жертвы в разных местах. Понятно, что сразу убиваемый умереть не мог — потому что даже несколько тяжёлых ран, если они не попали прямо в сердце, оставляют человеку некоторое время жизни.

Вот как вы полагаете, зачем убийце был нужен такой сложный сценарий? Он мог легко убить жертву в том самом, подготовленном для его передержки помещении. Но не убил. К чему такой риск? Чего он хотел этим добиться? Ведь это повышает опасность попасться кому-то на глаза! И потом, мы не видели у стройплощадки свежих автомобильных следов. Значит, либо оба пришли на своих ногах, либо убийца жертву принёс. Опять же, могли увидеть. Но он этим пренебрегает. Правда, там вокруг посадки и время было очень раннее — примерно четыре-пять утра.

— Зачем? Чтобы помучился. Сами же говорите, что даже несколько ран не сразу прекращают жизнь.

— Но ведь и помучить убийца мог в своё удовольствие, раз уж имел помещение для того, чтобы полностью жертву обчистить.

— Что, совсем никаких предметов?

— Даже бирки с одежды срезаны. То есть жертву раздевали. Но опять аккуратно одели в ту же одежду.

— Зачем? Было бы логично купить совсем новую и безликую.

— Это и мне интересно!

Баба Мотя задумалась. Конечно, у него могли быть враги из числа конкурентов, но почему-то напрашивалась мысль, что убийца не имеет к нынешней жизни жертвы абсолютно никакого отношения. А пришёл из юности. Что-то там случилось такого, что убийца сквозь годы пронёс желание отомстить и добился своего.

— Но откуда такая мысль? Что они могли, сопливые юнцы, такого совершить, чтобы возбудить такую страшную ненависть к себе?

— Это старшим бывает трудно понять. Узнать — вы ведь уже знаете, кто убитый, верно? — с кем он в школе или на первых курсах института враждовал, или, наоборот, сначала дружил, а потом поссорился и почему.

— В школе? Но это же сто лет назад! Ему сейчас полных двадцать девять лет. Значит, кто-то ждал около десяти лет, чтобы отомстить?

— Вы же помните про то, что месть — блюдо, которое подают холодным? Вот кто-то эту мысль и поднял на щит.

— Но почему такое мнение? Человек — значимый в строительном бизнесе, у него полно конкурентов, его вполне могли убить из-за этого. Или по личным мотивам — у него есть и жена, и любовница.

— Вот как? Ну, эти мотивы отбрасывать тоже нельзя. Но и мою версию отвергать не стоит.

— Да проверим, проверим. Вот только шансы тут почти нулевые.

— Даже если поначалу отрицательные… Чует моя душа, что разгадка найдётся именно тут!

— Тогда вам, вашей команде, придётся самим заняться этой версией. Сами знаете, у нас всегда не хватает людей.

— А мы согласны. Давайте нам данные об убитом и мы приступим прямо сегодня. Кстати, он ведь наверняка сменил место жительства?

— Сменил. И он сам в другом месте живёт, и его родители, и сестра с братом. Причём живут в разных местах.

— А бар, в котором они пили пиво, вы нашли?

— Пока нет. Вы представляете, сколько в Москве пивбаров? Сотни! И во всех примерно одинаковый ассортимент пива.

— А список этой сотни у вас есть?

— Конечно! Я приложил его к прочим документам. Причём всё в десяти экземплярах, чтобы вы могли оделить всех подруг.

— Вот за это огромное спасибо! Значит, мы берём на себя разработку версии по школе и бары. А вы всё остальное. Я правильно понимаю?

— Правильно!

Глава 4

— Ну что, подруги, нам предстоит отработать два варианта: найти бар, где пьянствовали жертва и убийца и разобраться, не случилось ли чего-то нехорошего в юности жертвы. Отыскать абсолютно всех, с кем у него в выпускном классе или на первом курсе института произошёл конфликт, послуживший причиной для гибели.

— Мотя, ты хоть представляешь, сколько людей нам придётся опросить и сколько километров намотать?

— Кому это не под силам — свободен! Привлечём вторую ячейку досовок. У нас есть такая возможность. И, кстати, наше добровольное объединение сыщиков разрастается куда быстрее, чем предполагалось!

— И чего ты сразу в ярость впадаешь? Никто не заявлял — что не по силам. Просто времени понадобится очень много.

— Сколько понадобится, столько и будем работать. Кстати, по бару начинаем работать в первую очередь — это прямая помощь полиции. Версия по школе может подождать.

— Список баров есть?

— А как же! Их в списке 126 штук. Нас слишком мало, потому привлекаем вторую группу, тогда нас будет 18 человек (один в качестве координатора, на всякий случай). Тогда на каждую из нас придётся по семь баров. Сейчас мы разберёмся с адресами, сгруппируем их географически и распределим, кому куда идти. Естественно, как только найдётся нужный, всех остальных отзываем с маршрутов и опрашиваем всех — какие автомобили были, кто что видел — не мне вас учить.

— Что, и ты, Мотя, пойдёшь?

Матильда Сигизмундовна внимательно посмотрела на Зину.

— А что, на мне с прошлой минуты корона появилась? Как-то не чувствуется. Или её видно только тебе одной?

— Не появилась. Но ты ведь вроде как старшАя.

— С каких это пор? Меня никто в старшие не выбирал. Мы все тут на одном уровне. Не веришь, в удостоверения загляни. Как и у вас, у меня написано точно то же самое: добровольный помощник полиции. А вот уточнения «старшая» почему-то нет.

— А кто тогда у нас главный?

— Тот, кто в данном деле нашёл информацию, которую искали все.

— Но с Муромцевым чаще всего общаешься именно ты!

— Ты тоже можешь с ним общаться, сколько душе угодно. Если у тебя будут умные идеи по делу или ты отыщешь нужную информацию.

— А у тебя ещё и идеи бывают?

— Версия про школу и есть моя идея.

— Это как?

— Да так! Нынче уже не те времена, чтобы конкуренты убивали, да ещё так топорно. Им незачем — существуют нормальные способы разрешения конфликтов, переговоры, прежде всего. Есть ещё версия, что убийца — жена или любовница. Тоже возможно. Но эта версия лёгкая — женщина не смогла бы донести мужчину на расстояние примерно в полкилометра. По крайней мере, одна. И, тем более, редкая женщина умеет управлять автокраном. Убийца сделал и первое, и второе. А это, при второй версии, означает, что у женщины был пособник-мужчина. Тайна, которую знают двое, знает весь мир. Да и не женский это способ убийства. Отравление было бы понятнее. Кстати, оно присутствует — в пиво плеснули снотворного, которое могло усыпить даже мамонта. Но ограничились только длительным сном. А это говорит о чём? Что плеснувший знает толк в снотворном.

— Врач?

— Или фармацевт. Кстати, спасибо, Зина, эта мысль всплыла с именно твоей подачи!

— Но я всё равно не понимаю, почему Муромцев обычно звонит именно тебе, а не кому-то ещё.

— Видимо, потому, что я была одной из первых, кто ему стал помогать. По старой памяти.

Баба Зина вроде успокоилась, по крайней мере, замолчала. И первой встала, когда адреса были распределены.

Искомый бар нашёлся только назавтра. Поскольку работали они, в основном, по вечерам, открывались, по крайней мере, после обеда и работали до двух ночи, то смысла являться в бар сразу после открытия не было. Коли пара убийца-жертва были там около девяти вечера, то и опрашивать следовало в это же время. И пришлось принять во внимание, что бармены-то меняются по сменам. В половине баров оказалось, что в тот вечер работал другой, а потому пришлось приходить вторично.

Бар отыскала баба Тоня. И бармен работал тот же. Человека на фото опознал сразу же. А вот второго описать не смог — пиво им носил официант, а к нему, бармену, второй сидел спиной. Но и официант второго описать смог так расплывчато, что под это описание мог подойти каждый второй мужчина тридцатилетнего возраста.

Глава 5

— Что-то новое по трупу на стройплощадке? — спросил у Муромцева начальник отдела майор Звягин.

Муромцев подробно рассказал обо всём, что на данный момент удалось узнать. Конкурентов, естественно, хватает, но самые вероятные кандидаты — проигравшие тендер на ту самую стройку.

— То есть Чиркова убили на стройке, которую ведёт его фирма?

— Именно. Плюс у жены — большое число близких родственников, которые точно знали, что у Чиркова есть любовница. Которая, естественно, не сидела, сложа руки, а старательно предпринимала всякие меры, чтобы развести Чиркова и женить на себе.

— А дети у него есть?

— Один — сын. Маленький, полтора года. Он и женился-то недавно.

— И уже любовницу завёл?

— Так она у него с давних пор. Он долго выбирал между ней и нынешней женой и вторая, оставшись в любовницах, делает всё, чтобы переиграть ситуацию. И помощников у неё тоже хватает — не сирота.

— Весело.

— Да, выяснение алиби всех возможных причастных к делу будет долгим и хлопотным. И непростым — они все тоже не лаптём щи хлебают, а люди при должностях и банковских счетах.

— Это всё?

— Команда бабы Моти нашла бар, где пили Чирков и его убийца. Вот только описание убийцы весьма слабое. Кроме одежды мало что запомнилось. Ну и то, что дружка пьяного вывел.

— А машина?

— Описали. А с камер мы сняли номер. Вот только вы будете смеяться: такой номер значится за машиной совсем другой марки другого цвета.

— Не понял!

— Я тоже пока не очень понимаю. Или придётся допустить, что номер был поддельный. Или с наклеенными другими цифрами и знаками.

— А цвет и марка?

— Ищем.

Муромцев не знал, что это мероприятие окончится полным пшиком — не только номер, но и цвет, и марка машины убийцы были другими. И даже фирменный знак был ложный. На свете очень мало обычных людей, которые точно различают марки машин, и по очертаниям определяют эту самую марку. Им достаточно увидеть значок, чтобы согласиться, что они видят перед собой форд или ниссан, хотя и та, и другая «родная» марка выглядит совсем иначе. Но если это чужая машина, то стоит ли она особого внимания?

Цвет машины убийца изменил с помощью тонирующей плёнки. Это если такая плёнка на окнах автомобиля, дорожная полиция может предъявить водителю требования плёнку снять. А если на кузове, то редкий полицейский смотрит в графу — цвет машины. Ему без разницы, в основном, его обычно другое интересует.

Убийца предусматривал то, что его могут остановить. При нынешнем развитии техники можно изготовить что угодно, а уж документы, если иметь в распоряжении нужный принтер — без проблем. Так что настоящие права и прочие документы были клонированы и по пути получили другие данные. И когда убийца отправился в бар, у него машина была полностью — что снаружи, что внутри — декорирована, снабжена другими документами, да и сам он был на себя обычного не очень похож. С помощью того же принтера он соорудил себе маску, довольно сильно менявшую лицо. Сильно, но не полностью. Ему было необходимо добиться одновременно двух целей: чтобы Чирков его узнал, и чтобы другие не запомнили.

Убедить Чиркова приехать на такси было легко: если люди собираются пить, то какой смысл приезжать на своей машине, если потом на ней домой ехать будет нельзя? Он пил наравне с Чирковым, но заблаговременно принял антидот — есть такие препараты, которые позволяют не пьянеть вне зависимости от количества и градусов выпитого.

Осталось дождаться, когда Чиркова окончательно развезёт и вывести его к своему автомобилю. А потом отвезти к приготовленному загодя месту и помещению. Убийца не был настолько глуп, чтобы снимать у кого-то гараж. Он нашёл давно пустующий в старых комплексах металлических гаражей, выяснил, кому этот гараж принадлежит, опасно или нет временно его занять, поменял в нём замки, и в те часы, когда вокруг людей практически не бывает, завёз туда всё, что потом понадобится. Впрочем, понадобится ему немногое. Самое важное он возил в багажнике, поскольку по виду это были самые обычные вещи. Даже самый придирчивый опер не отнёс бы их в разряд орудий убийства.

На подготовку мероприятия у убийцы были многие годы. Он всё продумал неторопливо, с толком, с расстановкой — сценарий, способ, методы осуществления, место и прочие детали. И все эти годы он пристально следил за Чирковым, о чём тот понятия не имел. Потому что будущий убийца на глаза ему не попался ни разу. А зачем, если в любой лавке можно купить всё, что угодно для слежки и записи?

Глава 6

Люди часто уверены, что остроумие — положительное качество. Но если принять во внимание первую часть этого слова, то это ведь режущее умие. А иначе зачем острота? А коли режет, то у кого-то льётся кровь из раны, остаются шрамы. И, в зависимости от глубины пореза (остроты умия) шрамы могут оказаться слишком заметными окружающими. А душевной пластической хирургии пока не придумали.

То есть — придумали. Но специалистов крайне мало. И ещё того хуже — они почти неизвестны широкой общественности. И ещё хуже — нуждающиеся в их помощи уже находятся на такой стадии, что не просто в помощь эту не верят, но даже если бы им дали адрес, они не поехали бы по нему.

Они сами ищут исцеления своим страданиям. И очень часто лечение это имеет только одну методику — месть.

Человек, две ночи назад убивший человека, которого считал врагом, стал убийцей много лет назад: в день, когда осознал, что его шрам слишком глубок и уродлив и не подлежит ни удалению, ни лечению. Со временем кровавая корка подсохла, отвалилась, но шрам никуда не девался и часто саднил: когда внешние обстоятельства напоминали, что потеряно.

Решение убить пришло, когда стало понятно, что никакими иными способами утолить боль невозможно.

Человек следил за Чирковым и видел, что тот выбрал именно ту, строительную, профессию, которой они оба собирались посвятить свою жизнь. Человек выбрал другую профессию — стал врачом. Чтобы никогда никакого пересечения профессиональных интересов не случилось ни при каких обстоятельствах.

Человек видел, на ком женился Чирков (на той, в которую оба были влюблены) и выбирал в жены девушку, совершенно не похожую на жену Чиркова. Но так до сих пор и не женился.

Человек знал, что Чирков купил себе большую квартиру, а потому купил небольшой коттедж на окраине Москвы, в совершенном другом районе. И если бы вдруг Чирков тоже захотел переехать в коттедж, человек немедленно переехал бы в обычную квартиру.

Конец ознакомительного фрагмента.