#счастьекакдиагноз. Stories

Наталия Шадурко, 2019

«О нет! Ещё один автор, который считает себя умнее других, хочет объяснить природу счастья и рассказать, как же нам, бедолагам, прыгать и веселиться всю жизнь от этого счастья!» Примерно так реагируют многие на подобные названия книг. Спешу вас обрадовать: эта книга написана не для того, чтобы кого-то учить. Она о том, как самые простые (и не самые простые) люди живут, любят, мечтают, ищут, радуются, плачут, спорят, ненавидят, следуя голосу своего сердца. У каждого своя история, но объединяет героев одно: душа поёт громко и звонко, когда они постигают истину, которая освобождает их от мрачных оков уныния. Юмор, лирика, даже драма – всё есть в наших stories, равно как и в жизни каждого человека. Я верю, что после прочтения этих новелл вы улыбнётесь. И хотя бы в одной из них увидите отражение своего счастья. При участии Олега Шадурко.

Кровь

Моё детство прошло в тихой красивой деревеньке на берегу моря. Деревня — это чересчур, а вот деревенька — самое оно. Высоких домов не было. Все крохотные, какие-то сказочные. Местность удивительная! Вокруг зелено, дворы утопают в цветах! И тут же море плещется. Одним словом, рай на земле.

Был у нас и рынок. Каждую субботу там собирались все жители. Кто-то покупал, а кто-то продавал. Продавали всё — от гвоздей и калош до поросят и коров. Моё же место было там, где рыбой торговали. Мы с отцом ловили тараньку, бычков, и потом я гордо стоял и нахваливал свой улов, обещая, что такой рыбы больше нигде не найти. Да что уж там! В полуметре от меня стоял пацан и гордо, слово в слово выкрикивал то же самое. И таких нас было человек 10. Мы смотрели друг на друга с прищуром, исподлобья, мол, говори, говори, да не заговаривайся. И пока мы, юные предприниматели, надрывали глотки, пытаясь продать свой ценный товар, наши отцы стояли возле бочки с пивом, травили анекдоты, посматривали на нас и по-отцовски, по-доброму ухмылялись. Золотые были времена!

В нашей деревеньке жили три брата. Без отца и без матери. Старшему было 18 лет. Артемием звали. Среднему, Мишке, — 14, а младшему, Саньке, — 11. Жили они на отшибе, у самого моря. Рыбачили, торговали. Люди помогали как могли. Но этого им едва ли хватало. Времена были тогда суровые. Вот и промышляли ребята чем могли. И даже вели своё маленькое хозяйство.

Как-то мать послала меня к ним — отнести молоко и хлеб. Пришёл я. Стою.

— Дома кто есть?! — ору.

Тишина. Я вошёл в избёнку и поразился. Вроде пацаны одни живут, такие же, как и я, а в избе чисто, светло, прямо как у нас. Только у нас мамка с утра до вечера готовит, стирает, убирает, а у них нет родителей. И не ходит к ним никто.

Я поставил хлеб, молоко и хотел было уходить, как в дверях меня встретили братья.

— Тебе чего, паря? — спросил Артемий.

— Да так, ничего. Вот, мать передала, — и показываю на стол.

— Так чего уходишь? Садись с нами. Мы картошки напекли, сейчас обедать будем. Кровянка есть.

— Да как-то неудобно мне, — начал было я бормотать.

— Заходи, заходи. Там, где трое, там и четверо, — сказал Артемий и подтолкнул меня к столу.

Я сел. Братья быстро накрыли стол, мы уселись и начали есть. О чём говорили, забыл. Помню, смеялись. Вкусно было. И Артемий всё ухаживал за Мишкой и Санькой, а они ему помогали потом со стола убирать и посуду мыть. Так слаженно у них это всё получалось. В доме царила любовь. Настоящая братская любовь. Когда каждый за брата. Когда одна семья.

Я побыл ещё немного и ушёл. А ночью прибежал к нам Мишка, средний, и говорит, что Саньке совсем плохо и Артемий его на руках в районную больницу несёт.

Мы с отцом сели в отцовский рабочий грузовик и выехали на дорогу. Смотрим, Артемий несёт Саньку — согнулся в три погибели. Много ведь уже пронёс, а даже виду не подаёт, что устал. Усадили всех в грузовик, поехали в больницу.

Стёрлось в памяти, что да как, только, помню, довезли мы братьев. Саньку доктор забрал, а через некоторое время вышел и сказал, что кровь ему нужна для переливания. Я тогда вздохнул — братья ж здесь.

Только кровь их не подошла. Люди помогли — сдали кровь. Санька выжил.

Той ночью я узнал, что и не братья они вовсе, а абсолютно чужие люди. Сироты. Прибились как-то друг к другу и с малых лет живут вместе.

В сердце моём что-то сжалось тогда. Всё в голове перемешалось: братья, сироты, чужие, кровь людей. И Артемий на руках с Санькой перед глазами стоял.

Вернувшись той ночью из больницы домой, я подошёл к сестре Лизке (ей тогда года три было), обнял её, сонную, крепко-крепко. И по сей день уже 30 лет не отпускаю.