Хозяйка хищного сада

Наталья Буланова (2024)

Другой мир встречает меня без хлеба и соли. Муж обвиняет в потере ребенка и отправляет на съедение хищному цветку. Но мне, агроному, легко встать поперек горла любому растению. Получу Заболотье как отступные, разведусь и стану хозяйкой хищного сада. Только вот генералу драконов вечно от меня что-то надо. Да и бывший муж никак не оставляет в покое.

Глава 3

У Заболотья коллективный разум?

Только бы не это!

— Госпож-ж-жа… — Киара прижимается ко мне спиной к спине.

Толстая лиана, словно змея, ползет по земле к ее ноге. Сбегать некуда. С моей стороны громко щелкает пастью хищное растение. Сок капает на траву со смачным «чпок».

Заболотье хочет нас сожрать с потрохами.

— Дай мне эти молочные шарики, — протягиваю руку назад.

— Госпожа! — возмущается Киара.

— Делай что говорю.

Дрожащей рукой девушка протягивает мне две штучки. Я тут же наклоняюсь и крошу их над землей, очерчивая полукруг.

— Делай то же самое! — кричу я.

Киара повторяет. Ее линия идет волной из-за трясущихся рук, но смыкается с моей с одного края и с другого. Лиана, что подбиралась с ее стороны, касается линии и тут же словно ошпаривается.

Отлично! Получилось.

— Сколько у нас еще таких шариков?

— Штук десять, госпожа.

— Так, давай сразу договоримся: после того, что мы переживаем вместе, мы больше не госпожа и служанка. Мы Ингрид и Киара. Хорошо?

— Я не посмею, госпожа.

— Не посмеешь ты умирать. А после таких приключений мы на «ты» и по имени.

Киара молчит. Значит, согласна.

— Так сколько там в запасе, говоришь? Десять? Не хватит. У нас не получилось их задобрить, не выйдет и побороться, — говорю я.

Что же делать?

Над головой раздается резкий шум. Я поднимаю взгляд и вижу сразу несколько драконов, бороздящих небо над Заболотьем.

Их привлекла шумиха, которую мы устроили? Нас спасут?

Разглядят ли они двух девушек в густоте зелени?

— Киара, сейчас будем кричать о помощи, — говорю я.

— Нельзя! Это же драконы.

— Ты же сама сказала, что они в людей превращаются. Неужели не спасут?

— Может, и спасут, да только оказаться у них смерти подобно.

— Почему?

— Говорят, что они просто чудовища по характеру.

— Чудовище — твой бывший господин и мой муж, который забросил нас сюда. Давай поконкретней.

Я вижу, как лианы начинают закидывать земелькой наш защитный круг. Ишь, какие умные!

— Киара, обновляй черту и мне дай шарик. И расскажи быстро, почему мы не можем позвать на помощь драконов.

— Говорят, женщин, который к ним в лапы попадают, больше не видят. Не знаю, что они с ними делают: сжирают или издеваются до смерти.

Из зелени к нам тянутся со всех сторон лианы. Нас окружают. Нет-нет, тут не до реверансов и сказок.

— Значит, всё слухи и ни одного факта, да? — уточняю я.

— Пропадают — это факт.

— А мы еще до их прихода пропадем. Это тоже факт, — говорю я, а потом кричу во всю глотку: — Помогите! Спасите!

Киара закрывает ладонью мой рот, но я убираю руку.

— Помогите! Спасите! — повторяю снова.

Шум крыльев нарастает. Над нами зависает большой черный дракон. Взмахами крыльев он обдает воздухом наши лица, пригибает растения, а заодно нарушает целость нашего защитного круга.

Ну е-мое!

Неожиданно недалеко от лица проходит струя пламени, обдает жаром. Я даже проверяю брови и ресницы — уж не опалило ли их. Огонь выжигает землю рядом с нами по кругу, а потом уходит в сторону.

Дракон продолжает извергать пламя, словно прокладывая нам тропу, но не назад и не по почти исчезнувшей щебенке, а в новом направлении.

— Идем! — Я хватаю Киару за руку.

— Они ведут нас в свой лагерь, госпожа. Это ловушка, — трясется девушка в ужасе.

Я делаю шаг по выжженной земле, Киара упирается. Зелень вокруг буквально встает на дыбы.

— Так отлично! Лагерь так лагерь.

— Залюбят до смерти в своих палатках!

— От любви еще никто не умирал.

Я буквально тащу упирающуюся девчонку за собой. Приходится наступать на тлеющие угли, золу и просто горячую землю, поэтому идем быстро-быстро. По пути вижу, как кое-где занялся огонь и растения прихлопывают его лопухами.

Я уже боюсь местную флору.

Да уж, наше знакомство с Заболотьем не задалось. Может, оно и к лучшему, что выйдем в лагерь. Оттуда в большой мир. Да-да! Так будет идеально.

Я уже раскатываю губу, как передохну в тени палатки, попью воды и выдохну. И даже мстительно щелкающие пасти растений уже не так пугают.

Но внезапно тропинка упирается в высокие ворота, на которых висит большой замок. За ними стоит зеленый холм, который раньше был домом, а сейчас закрылся от мира плющом и мхом. В редких местах выглядывают камни, из которых он построен.

— Это же дом старшей госпожи! — кричит Киара.

За прутьями виднеются заросшие оранжереи, стекла которых пробили деревья. Сорняки мне по грудь.

Ворота высотой в два моих роста. Каменный забор не меньше.

Уж лучше бы военный лагерь. Как мы туда попадем?

Киара старается протиснуться между прутьями ворот, но очень себе льстит. Я даже не пытаюсь. Мое новое тело застрянет своими формами — это и ежу понятно.

А между тем позади нас растения очень быстро приходят в себя: вскапывают корнями обожженную почву, крошат золу и присыпают себе земельку удобрением.

Они меня все больше пугают. Это вам не наши росянки, у которых пощекотал усики ловчего листа — они сомкнулись и так и остались. У них странная реакция на сухое молоко, зато они с аппетитом чавкают мясом с ягодами. Это разумная флора с мешком сюрпризов.

Одно обнадеживает: за высоким забором особняка нет хищных растений. По крайней мере на глаз.

Несмотря на все, в воздухе пахнет обалденно. Цветочно, немного фруктово и чуть-чуть забродивше. И этот запах идет с территории особняка.

Я хватаюсь за прутья ворот и пытаюсь вскарабкаться наверх. Мышцы тут же дрожат от слабости, и я срываюсь вниз.

— Не убейтесь, госпожа.

— Ингрид, — напоминаю я, немного запыхавшись. — И на «ты».

Тело мне попалось изнеженное и слабенькое. Видимо, только и делало, что на софе лежало да крестиком вышивало. Или гладью. Или еще бог знает чем.

Трогаю большой замок. Он поржавел, пахнет железом, и от него холодит руку, что особо странно при такой жаре.

Оглядываюсь в поисках подручных материалов. Вокруг пышная зелень — настоящие тропики на вид. И ничего полезного для скалолазания. Даже палок в округе нет.

Беру камень под ногами и кидаю в увитый местным плющом забор. И зелень тут же приходит в движение, шуршит листьями.

— Перелезть не получится, — выношу вердикт я.

Смотрю на Киару. Та прикусывает до крови губу.

— Не дорожишь маникюром? — спрашиваю ее.

— Что?

Ага, такого местные женщины не видывали.

— Говорю — копать руками будем.

— Как?

— А вот так. — Я опускаюсь на колени перед воротами и начинаю ковырять пальцами землю. — Поняла? Присоединяйся.

— Госпожа!

— Я Ингрид. Можешь называть кратко — Ирой.

Киара неловко опускается рядом, с тревогой смотрит на меня, несмело начинает копать. С каждой секундой она становится все энергичней и яростней, потому что почва здесь рыхлая.

В четыре руки мы роем себе проход под воротами. Ломаются ногти, зарабатываются заусенцы, появляется кровь, но нам плевать. Растения за нами все быстрее приходят в себя и все громче шелестят листвой.

Мы возимся долго. Очень устаем. Пьем, немного отдыхаем и снова принимаемся за дело, пока не вырываем яму, через которую можем влезть внутрь.

— Давай первая, — говорю Киаре.

И она, наплевав на платье, ложится на живот и змеей проскальзывает внутрь. Мое тело не такое грациозное и ловкое. Но ничего, подтянем.

Я оказываюсь по ту сторону забора и смотрю на чемодан на другой стороне.

— Забыли!

Протягиваю руку, хватаю его, тащу, но он не проходит краями — застревает. Приходится расширять яму.

Наконец, и я, и Киара, и чемодан на территории особняка.

Откуда-то берутся новые силы. Впереди сорняки по грудь, на вид безобидные, даже знакомые, родные такие.

— Я боюсь, — говорит Киара.

— Идем. — Я первая протаптываю тропу, приминая ногой длинные ростки.

Кое-где они колючие и толстые, кое-где тонкие и податливые. Я словно оказалась на своей даче после того, как месяц серьезно болела.

— Эх, сейчас бы газонокосилку!

— Чегось?

— Говорю, тут точно есть садовые принадлежности для покоса. Но сначала посмотрим, что у нас с домом, а потом уже найдем сарай.

Киара поглядывает на меня с опаской, но молчит. Я же стараюсь разглядеть владения.

Вижу две оранжереи с выбитыми стеклами. Вижу пристройку в стороне. А еще вижу деревья с фиолетовыми фруктами, от которых и идет пьянящий аромат. Там разбит небольшой сад из них.

Мы идем мимо, и я вижу, что плоды переспели. Оттого и пахнет перебродившим. Урожай скудный, даже если бы все плоды были спелыми. За деревьями давно никто не ухаживает, и они болеют — это видно по стволу и листьям.

Нога путается в траве. Наклоняюсь и вижу ярко-красную ягоду земляники. Срываю ее и протягиваю Киаре:

— Хочешь?

Та смотрит на ягоду и сглатывает, но не решается брать.

— Это земляника.

— Знаю. Просто боюсь тут есть. Говорят, старая госпожа выращивала ядовитые фрукты и ягоды. Тут не зря хищники не растут.

Я верчу ягодку в руках. На вид нормальная.

Подношу к носу — ароматная.

Но Киара права. Пока не разберусь, почему здесь другая растительность, чем за забором, есть что-либо чревато. Тем более пока у нас есть чемодан со съестным.

Обсуждая территорию, подходим к дому, увитому зеленью. Он словно из сказки про гномов. Я трогаю пушистый мех на камне — он не двигается, в отличие от зелени за забором. Плющ тоже дает себя потрогать без признаков активной жизни.

Я поднимаю голову вверх. Два этажа дома различить трудно, но возможно. Окна закрывают снаружи живые шторы.

Каменные ступени к входу в дом все поросли травой. Мы подходим к массивной двери из дерева.

Интересно, она не гуляет в проеме? А то может статься, что не откроем.

Но стоит мне нажать на ручку, как петли приветственно скрипят.

Дом дышит нам в лицо пылью, холодом и плесенью.

Последним особенно сильно.

В доме темно. Стоит могильный холод.

Я шагаю внутрь и замираю. Такого я точно не ожидала здесь увидеть!

На меня смотрят два светящихся глаза. Мне требуется несколько секунд, чтобы унять страх и рассмотреть очертания птицы.

— Проваливай! — гостеприимно кричит она нам.

— Чудище! — Киара в страхе отступает, но я не даю — хватаю за юбку.

Я щурюсь, присматриваюсь. Да это же говорящий ворон!

Сидит на подставке в центре комнаты и вертит головой.

Свет от двери едва освещает пространство. Я вижу справа хаотичную прихожую. На крючках висит верхняя одежда, плащи, дождевики. На полу стоят сапоги разной высоты. И все это под таким слоем пыли и паутины, что она светится покровом в неясном свете.

Делаю шаг вперед, и деревянный пол под ногами протяжно скрипит. Ворон тут же распахивает крылья и повторяет:

— Проваливай!

— И не подумаю. Теперь я здесь хозяйка, — говорю я уверенно, а сама осторожно поглядываю на птицу.

В мире, где есть драконы и коллективный разум растений, говорящие птицы могут быть еще теми интеллектуалами.

— Хозяйка мертва! — отвечает мне птица.

— Да с тобой можно вести диалог, — поражаюсь я вслух.

— Проваливай.

— Ни за что. Голодный? — спрашиваю и вижу, как открывшая было клюв птица тут же захлопывает его и смотрит на меня внимательно-внимательно.

Я беру из рук Киары чемодан, кладу на пол и достаю горсть орехов. Кидаю одну штучку ворону, и тот ловит на лету. Заглатывает моментально и смотрит на меня с ожиданием и опасением.

С ума сойти — я читаю взгляды ворона! Но уж больно выразительная попалась птица.

— Хочешь еще?

Птица кивает.

А я беру орех в руку и прохожу в небольшой холл. Раскрываю окно, раздвигаю лозы плюща, насколько возможно, и пускаю в помещение свет и тепло.

Втягиваю воздух полной грудью и оглядываю владения. Пока что выглядит жутко, но если подключить фантазию и мысленно все расчистить, то вполне себе.

Кидаю орех ворону — тот ловит на лету, с аппетитом проглатывает. Больше не гонит нас, внимательно следит за каждым движением.

Я отворачиваюсь от окна.

Ох, да тут работы непочатый край!

Киара подхватывает инициативу и идет к другому окну — открывает, запускает тепло и свет. И так мы распахиваем все четыре окна и оглядываемся.

Нос щекочет пыль. Затхлый запах гонит на улицу, но я держусь.

— Апчхи! — чихаю я.

Пол черный от грязи и слоя пыли. Еще непонятно его состояние — гнилой или целый.

Паутина везде. Какие-то деревянные коробки, мешки. Не холл особняка, а деревенский сарай какой-то.

Вижу стеллажи с горшками. Ростки в них давно загнулись, а почва иссохла и отошла от краев.

В углу стоят большие кадки, сложенные одна в другую. Рядом бочки с чем-то дурно пахнущим. Тут же стол для пересадки, но самое удивительное другое…

— Зачем тут клетка? — спрашиваю я.

Ее не сразу замечаешь. Она стоит слева от входа, вся искрится в паутине и пыли. Прутья толстые, частые. Большая дверца — слоненка можно провести.

Я кидаю еще один орех ворону и, когда он проглатывает, спрашиваю:

— Как тебя зовут?

Он больше не прогоняет, но не спешит разговаривать. Видимо, орешки очень вкусные. Я осторожно подхожу ближе. Высотой птица в три четверти моей руки, не меньше. Если клюнет в голову, будет не до смеха. И мне нужно понять, уживемся мы или нет.

Даю орешек на протянутой ладони. Птица смотрит то на вкусняшку, то на меня.

Чем-то напоминает Петра, покойного мужа. Я его так же едой приручала.

Но ворон не готов кормиться с руки. Я пожимаю плечами, убираю орех обратно к горсти других в руке и слышу недовольное кряхтение.

— Не хочешь — как хочешь, — говорю я и отхожу.

Я рассматриваю колбы на столе. Ленты, на которые налип слой грязи. Беру в руки ржавые ножницы. Оглядываю ряд непонятных мне инструментов.

Создается ощущение, что на этом столе лечили растения. Я словно нахожусь в садовой клинике.

Замечаю рядом на полу поддон со сливом и шланг на держателе. Пробую открыть вентиль — но вместо воды в меня разок плюет чем-то тухлым, и все.

Я снова подхожу к ворону и протягиваю на ладони орех. В этот раз он берет тут же, не выпендривается.

— Я Ингрид, а это Киара, — представляю я нас птице.

— Коваль, — гордо вскидывает клюв ворон.

Коваль. Это кузнец на устаревшем, да? А еще имя мне напоминает персонажа одного известного мультфильма.

— Приятно познакомиться. Можно я буду называть тебя Ковальски? Я знаю одну легенду, где так звали мудреца. К нему всегда обращались за советами.

Ворон задумчиво косится на меня. Вижу, как его птичье сердце тает. Никаких сомнений, что эта птица — мужик. Надо только чуть-чуть добавить.

— Знаешь как? — спрашиваю я.

— Как? — подхватывает ворон.

Я оглядываю комнату взглядом.

— Для чего использовались все эти вещи? Ковальски, варианты! — говорю я и вижу, как птица сначала теряется, потом окидывает взглядом помещение и приосанивается.

Ну же! Сработает или нет?