Кощное озеро

Наталья Онищенко, 2023

В маленький городок, где все друг друга знают, приезжает чужак. У него нет имени, лишь порядковый номер – Шестнадцатый. Он прибыл, чтобы отыскать убийцу, но в его планы вмешиваются иные силы. За милым фасадом город скрывает множество секретов. Шестнадцатому предстоит разгадать их все, начиная с личности погибшего и заканчивая пропавшей в ту же ночь выпускницей. Но успеет ли он распутать огромную паутину тайн или же увязнет в ней как муха?

Глава 4

Подбрасывая увесистую связку ключей в руке, Шестнадцатый направлялся к отделению милиции, намереваясь вновь его открыть. Как заверил Бату Наминович, его высадили всего в квартале от участка. Однако путь уже затянулся на долгие пять минут, а улочка впереди наотрез отказывалась встречаться с другой на перекрёстке. Шестнадцатый не удивился, если бы выяснилось, что помощи от уполномоченных местных ждать не нужно. Его об этом предупреждали, но, видимо, напрасно. Судя по карте, Бату Наминович не обманул, просто градостроение в Кощном озере оказалось с причудой.

Во мраке, едва подходящем раннему утру, стоящие по бокам дороги частные дома казались неотличимыми друг от друга копиями: тёмные, двухэтажные, с тупым углом черепицы. И только сверкающие молнии на миг позволяли увидеть, что на самом деле они были самых разных цветов и размеров.

Когда Шестнадцатый проходил мимо покосившегося домика с настежь распахнутыми окнами, телефон на подоконнике разразился пронзительным дребезжанием. Не дожидаясь, вдруг кто подойдёт, Шестнадцатый перемахнул через хлипкий забор и поднял трубку.

— Здесь черепаха никогда не обгонит зайца, — без предисловий заговорил знакомый низкий голос, убаюкавший его до прибытия на станцию. Про себя Шестнадцатый прозвал его обладателя Нулевым. — Поторопись. И не давай никому себя подвозить.

— А почему?

Ответом ему послужили короткие злорадные гудки.

Прошло ровно час и сорок минут с моего приезда. Я осмотрел труп, собрал улики и опросил свидетеля. И всё равно я опаздываю. Видимо, я подписался на гонку со временем.

Добравшись до перекрёстка и разойдясь там с по-хозяйски рысившей лисой, Шестнадцатый наконец увидел одиноко стоящий на пустыре участок. То было небольшое двухэтажное здание из красного обглоданного ветрами кирпича с коваными решётками на окнах и вывеской «МИЛИЦИЯ» над входом.

Три одинаковых цилиндровых замка на одну дверь. Неочевидный способ противостоять взлому. Найдя в связке три схожих ключа, Шестнадцатый начал подбор. Неведомым образом верхний замок не открылся ни одним.

Меж раскатами грома послышался далёкий металлический звон. Шестнадцатому сразу пришёл на ум увесистый чулок монет, подпрыгивающий от натяжения. В реальности же с тополиной аллеи к участку нёсся парень. Расстёгнутая кофта раздувалась чёрным парусом за его спиной.

— Просите, вы… следоатель? — жадно хватая ртом воздух, спросил он. От парня, как и от Дениса Двукраева, несло перегаром, но куда слабее. — Моя сестра проала.

Подтверждённая пропажа Фортунковой, списанная на побег, убийство и предположительная пропажа. Многовато серьёзных преступлений… Чахоточный кашель на миг прервал цепочку размышлений Шестнадцатого, но он и не взглянул на согнувшегося пополам парня, чьи лёгкие грозились покинуть тело. В маленьких городках работает институт семейной ответственности. Или Кощное озеро — это тихий омут чертей без моральных ориентиров. Или же в городе появился чужак. Возможно, сезонный гастролёр.

— Передохни, пока я отпираю дверь, — опомнившись, сказал Шестнадцатый до сих пор стоящему буквой «г» парню. — Поговорим о твоей сестре внутри.

По странному стечению обстоятельств первый же ключ, какой Шестнадцатый вставил в верхний замок, повернулся. Со вторым замком произошло то же самое. Участок наконец открылся.

С новым ударом молнии хлынул ливень. Деревья, аллея, перекрёсток, дома — всё будто переместилось на рябящий экран лампового телевизора, потеряло чёткость за стеной дождя.

В участке стояли потёмки. Пахло пылью. Вооружившись фонариком, Шестнадцатый нашёл за столом дежурного щиток и перевёл выключатели в режим «вкл». От фойе в противоположные стороны тянулись маленькие коридоры, по три двери в каждом. Слева в конце виднелся трафаретный знак лестницы, а справа туалета.

— Может, вы уже выслушаете меня? — с неприкрытым раздражением поинтересовался парень. — Моей сестры в этих кабинетах нет.

Он демонстративно опустился на край стола и вытянул в проход длинные ноги в грязных стоптанных берцах. Только сейчас Шестнадцатый обратил внимание на тёмную припухлость вокруг его левого глаза, которую он всячески старался прикрыть волосами.

Его ударил правша. И, судя по нетронутым костяшкам, он не ответил, а кажется вспыльчивым. Чей же удар он мог стерпеть с таким-то нравом?

Шестнадцатый достал блокнот и ручку и напустил на себя внимательный вид.

— Назови своё полное имя, затем имя сестры и рассказывай, что произошло.

— Клим Егорович Полунин. Сестра — Марина Лукинична Полунина. Ей ещё семнадцать, по закону она несовершеннолетняя. Вы обязаны немедленно объявить её в розыск.

Клим достал из кармана кофты фотографию и протянул Шестнадцатому. Сходство между братом и сестрой читалось сразу: оба бледные с карими широко посаженными глазами и острым подбородком, словно инопланетяне. В остальном же они не совпадали. У Марины были длинные волнистые волосы цвета пшеницы, а у Клима прямые и пепельные. Аккуратный нос со вздёрнутым кончиком у Марины не имел ничего общего с широким и крючковатым с заметной горбинкой у Клима. Ещё не исчезнувшая до конца детская припухлость Марины резко контрастировала с осунувшимся угловатым лицом Клима. Суммируя всё: Марина походила на фарфоровую куколку, а Клим на злого эльфа.

— Вчера она соврала родителям и пошла на купальский костёр. Мы с Розой встретили её там где-то около десяти, плюс-минус минут пятнадцать. Я почти сразу тогда часы разбил. — Клим указал на треснутый циферблат с замершими в 10:10 стрелками.

— Как это произошло?

— Случайно, — буркнул тот и продолжил: — Последний раз я видел Марину, когда она убегала по берегу в лес. Там старая дорога к городу, заросшая крапивой и борщевиком.

— Ты уверен, что это была она?

— Я окликнул её. Марина обернулась и показала мне фак. По-моему, она ещё что-то прокричала.

— Вы с сестрой не ладите?

— С чего вы взяли?

Защищается. Или они поругались на вечеринке, или никогда не сходились характерами. Шестнадцатый бесстрастно выдержал недовольный взгляд Клима и перевёл тему:

— А кто эта Роза? Она была с тобой всю ночь?

— Роза — моя двоюродная сестра по матери. Тётя Виктория её сюда на лето сослала. И да, она была со мной всю ночь. Мы вместе вернулись домой. Спросите отчима. Он сразу же проснулся и на… — Клим сам себя оборвал на полуслове и, ссутулив плечи, спрятал руки в карманах рваных джинсов.

С отчимом действительно встретиться не помешает. Обстановка в семье часто служит причиной побега у подростков. А у Клима синяк…

— На вечеринке не произошло ничего необычного? Может, Марина с кем-то поссорилась, или кто-то к ней приставал?

— Э-э, нет, — кивнул Клим, чётко дав понять Шестнадцатому, что солгал. — Да и она бы не сбежала, если б её обидели. Марина с таким иначе расправляется… ну, то есть справляется. Она бы вернулась и… Короче, с ней точно что-то случилось. Марина напилась и ушла ночью в лес у озера, а плавать она не умеет, понимаете? Ещё и этот грёбаный борщевик везде!

— Считаешь, надо искать тело?

— Что? — опешил Клим. — Нет! Что ты несёшь? Моя сестра ещё где-то там. И она жива, ясно? Если у вас в Москве принято ничего не делать, окей. Пинай дерьмо и здесь! Отчим уже собирает добровольцев. Мы справимся сами!

Вскочив со стола, Клим, словно подхваченный ураганным ветром, рванул к выходу. Увесистые цепочки на его рваных джинсах жалобно забренчали. Напоследок он с ненавистью в глазах обернулся на Шестнадцатого и, точно обиженный ребёнок, хлопнул дверью. Над выходом зашаталась подвешенная на нитки картонная табличка «МИЛИЦИЯ — слуга народа».

Это намёк?

Шестнадцатый поколебался ещё пару мгновений и ринулся следом за Климом в надежде, что тот не успел далеко удрать. На ходу он вновь ругал себя за забывчивость. На сей раз Шестнадцатый не спросил адреса проживания.

Глава 5

Дождь в лесу едва моросил, не в силах прорваться через густые шапки деревьев. Лишь далёкие раскаты грома, да влажный напитавшийся зеленью воздух напоминали о грозе.

Поиски Марины длились почти час. Казалось, из-за исчезнувшей девочки жизнь в Кощном озере встала на паузу: деревообрабатывающий комбинат не распахнул на встречу рабочим двери, в его цехах не загудели станки, магазины не открылись, а улицы не заполнились движениям. Все горожане отправились добровольцами в лес. Отовсюду наперебой раздавались голоса: «Ау-у, Мари-и-ина-а!», — и ответом им служило мерное накрапывание дождя.

До начала похода Шестнадцатый успел познакомиться с родителями Марины. Её мать, Олимпиада, взрослая копия дочери с зеркальными от слёз глазами, всё повторяла, что нужно было довериться интуиции, что нельзя было отмахиваться от ночных кошмаров, преследующих её с пропажи лучшей подруги Марины — Насти Фортаковой. Маринин отец, Лука, держался стоически: руководил собравшимися, утешал жену, не терял оптимизма; однако это ощущалось вымученным и искусственным. Он постоянно поджимал губы, пряча те за густой щёткой усов, и нервно приглаживал редкие волосы на макушке.

Пока Клим раздосадовано сжимал челюсти и фыркал, Лука с Олимпиадой кратко поблагодарили Шестнадцатого за отзывчивость. Шестнадцатый едва успел условиться, что зайдёт к ним вечером, как Лука оборвал их разговор словами: «Давайте уже пойдём, а то холодает из-за этой проклятой грозы».

Затем Шестнадцатого поймал бывший участковый милиционер Ильдар Антонович Знайдовский и с крепким рукопожатием пожелал успехов в расследованиях. «Бату Наминович мне передал, что покойник обезображен до неузнаваемости. Раз вы у нас новенький я помогу разобраться, кто он. Разумеется, если он не приезжий», — добродушно пообещал тот и куда-то поспешил.

С той самой двоюродной сестрой, которая, по словам Клима, «всю ночь была с ним», Шестнадцатому удалось встретиться, лишь когда город остался далеко позади, а протоптанные тропинки сменились едва примятой травой. Роза удивительно походила на Марину, будто оживший с фотографии двойник. Только её торчащие из-под панамы волосы доходили лишь до лопаток и отдавали медью.

Роза шагала позади Олимпиады, глядя строго себе под ноги. Иногда она нагоняла тётю и коротко подбадривала ту, брала за руку. Куда чаще брела сама по себе, даже не оглядываясь по сторонам.

Она не выглядит заинтересованной в поисках. Её больше тревожит состояние Олимпиады, нежели пропажа двоюродной сестры, отметил тогда Шестнадцатый.

Говорить с Розой в присутствии других он не хотел, потому отложил это на потом. В конце концов, ему нужны были железные основания, чтобы проверять алиби Клима и прощупывать насколько зыбка почва семейных отношений Полуниных. Пока что в пропаже Марины не находилось криминальной составляющей. Потеряться пьяным ночью в лесу может даже опытный егерь. И раз несчастный случай с Мариной никак не касался убийства, то и заниматься им активно нет смысла, — так он считал.

Впустую бродить по лесу Шестнадцатый, разумеется, не собирался и, ходя от группы к группе, подслушивал разговоры. Маленькие города походили на деревни: под руку с жителями и тут и там всегда шествовали сплетни. Он беззастенчиво нарушал правило «идеального прикрытия», согласно которому он не должен был казаться подозрительным и вести себя в разрез с устоявшимся образом столичного следователя. По его мнению, обеспечивающий безопасность спектакль лишь задерживал расследование. А ему ведь сказали поторопиться.

–…моего Матвея не видела? — спрашивала одна женщина другую. — Он вот тоже пока не объявлялся. Боюсь я за него.

Ещё один пропавший? Шестнадцатый насторожился.

— В этом году он подготавливал костёр на Ивана Купалу. Знаешь же, бывшие выпускники делают праздник нынешним. Бедный, жаловался мне перед выходом, что из его класса только пара человек приехала на лето. Ума не приложу, как они там справились втроём.

— Я Эрнесу вообще запретила на костёр идти, — ответила другая женщина. — После того, как Фортакову, одноклассницу его, не нашли, у меня сердце не на месте. Но кто его дома-то удержит, когда мне в ночь в больницу? А теперь у него ещё и бывшая девушка пропала. Не представляю, Нинель, каково ему сейчас. Они с Мариной месяца четыре встречались. Первая любовь, первое расставание… О, — женщина махнула рукой в сторону парочки детей, — вон они с Камиллой Знайдовской. По лицам вижу, оба всю ночь не спали. Гадать — почему не надо. Иди, узнай про Матвея.

Шестнадцатый отошёл в сторону и, выудив из кармана блокнот, набросал черновой список.

Были на вечеринке по случаю Купалы:

Камилла Знайдовская

Эрнес

Матвей (пропал?)

Марина Полунина

Клим Полунин

Роза

Денис Двукраев

Затем он перевернул страницу и принялся записывать кто, с кем и в каких отношениях состоял. Пускай Марина могла найтись с минуты на минуту, упускать полезные сведения он права не имел.

Преодолев заросли папоротника, Шестнадцатый вновь принялся собирать информацию, однако на сей раз из разговоров узнать удалось мало. В основном люди вспоминали о Насте Фортаковой, жалели её бедных родителей, обсуждали, какой славной и милой девушкой была Марина, и судачили о семейном бизнесе Полуниных. Как оказалось, Лука владел единственным ломбардом в городе, а Олимпиада работала там за прилавком.

Ломбард — прибыльное дело, когда нет конкурентов. Получается, Полунины богаты. Марину могли похитить ради выкупа. Если это так, то, скорее всего, преступник попросту не успел подложить записку с условиями. Лука не спал, когда Клим с Розой вернулись, и, вероятно, сразу забеспокоился о дочери…

За стеной ельника раздался громкий лай, затем последовал строгий голос Ильдара Антоновича:

— Дочка, не спорь, возьми Батона. Так мне будет спокойней. — Выразительный профиль Ильдара Антоновича, наполовину скрытый густой бородой, показался среди игольчатых ветвей. — Мне сейчас нужно отлучиться в город с Лукой и Климом. Лука заказал для всех добровольцев обед в школьной столовой, и теперь еду надо доставить на место.

Рядом появилось недовольное лицо его дочери Камиллы.

— Знаешь же, он меня почти не слушается. Батон? Лапу!

Большой белый алабай игриво гавкнул и сел на землю.

— Видишь? Без команд мне с ним не справиться.

— Да уж, силёнок у тебя недовес. А ты ещё худеть хотела. Но ничего. Вон, вы же с Эрнесом вместе ходите. Он поможет тебе с Батоном совладать.

— Ладно, — буркнула Камилла, — но при одном условии. Ответь, как ты догадался, что я уходила на ночь.

— Элементарно, дочка. Вчера под вечер мне Лука позвонил и спросил, не у нас ли Марина. Я, конечно, сразу пошёл проверять. Как я понял, Марина наврала, что вы собирались у нас на ночёвку, а сама пошла в лес. По пути её застукал Клим и доложил Луке. Тот ведь не хотел отпускать-то её никуда после пропажи Насти, как и я тебя. Вот и получается, если бы не это, я бы и не узнал, что ты улизнула.

Безрадостно рассмеявшись, Ильдар Антонович обнял дочь за плечи, однако ту объяснение оставило совсем в иных чувствах. Лицо Камиллы перекосило недовольной гримасой: ноздри раздулись, губы скривились, а в глазах на миг блеснула злоба.

Вряд ли Марина стала бы врать, что идёт к новой подруге, рассудил Шестнадцатый. Или их семьи дружат, или дружат Камилла с Мариной. Почему же Камилла так раздражена?

Глава 6

Передав поводок Батона Эрнесу, Камилла устало плелась позади них. Псу никто не объяснил, что на поисках пропавших не веселятся, и потому тот со щенячьим задором отправлялся метить каждое приглянувшееся дерево. Камилле же с Эрнесом приходилось ждать, когда он закончит свои дела. Порой Батон замечал куницу или зайца и сразу же кидался в погоню, чуть ли не волоком таща за собой человеческий балласт. Загнав животное, Батон заливался громким лаем. Поначалу многие из добровольцев подходили посмотреть, что же такое обнаружил пёс, но, спустя десяток раз, Батону перестали верить. И пока Камилла с Эрнесом вдвоём пытались утихомирить пса, большинство людей ушли далеко вперёд.

Впрочем, Камилла была рада отстать от группы и не сомневалась, что и Эрнес тоже. Если бы Марина исчезла год назад, то они бы непременно мчались в первых рядах вместе с Настей Фортаковой. Но в девичьей троице, как и в отношениях Марины с Эрнесом, случился раскол задолго до того, как Настю зачислили в пропавшие без вести. Теперь их связывала номинальная дружба, продолжающаяся лишь в умах родителей.

— Камилл? Камилла? — окликнул её Эрнес и с трудом остановил Батона, намеревающегося прорываться сквозь заросли крапивы. — Это не честно, сначала рассказать человеку про русалку, отдать ему своего одичавшего пса, а потом избегать его. Я ведь даже сумасшедшей тебя не называл.

— Справедливо, но ты мне и не поверил. Да, согласиться на существование русалок — как вернуться к плоской Земле… — Оборвав фразу, Камилла пнула шишку. — Неудачный пример. И им я себя потопила.

— Не, только продырявила борт. Я до сих пор хочу послушать, с чего у тебя взялись такие мысли. Можно было подумать на что угодно, но ты выбрала русалку.

Батон, будто бы поддакивая, загавкал и дёрнул поводок.

— Смотри, наша метка. — Эрнес указал вперёд: тонкий ствол клёна опоясывала атласная красная лента. — Похоже, мы почти на опуш… Батон, стой! Фу! Фу!

Рванувший в сторону сосны, Батон потянул за собой Эрнеса; тот не успел ни упереться, ни отпустить поводок и поехал за ним на животе, как пингвин по льду. Батон со всех лап нёсся к месту купальского костра, будто пытался перегнать время, развернуть его вспять и успеть на вчерашнюю вечеринку. Там-то старый милицейский пёс точно отыскал бы пропавшую.

В сумерках дождя поляна выглядела иначе, чем Камилла запомнила в дрожащем магическом свете огня. Без людей всё казалось пустым и заброшенным, а пасмурность вдобавок наложила на поляну отпечаток реалистичной невзрачности. Магия покинула это место. Огромный костёр догорел, и у потухших углей спал какой-то бомж.

Камилла не сразу узнала в том Матвея Одинцова, про которого недавно спрашивала его мать, Нинель. Свернувшись под единственной сосной среди березняка, Матвей старательно игнорировал попытки Батона его разбудить. Пёс и тыкал его носом, и лизал, и хлопал лапой, — всё без толку.

— Кто тут молодец? Кто умный и совсем не бесполезный пёс? Кто нашёл человека? — Подойдя, Камилла потрепала пса по загривку и поправила капюшон дождевика. — Хороший мальчик.

— Погоди, что? — раздался голос Эрнес откуда-то из высокой травы. — Кого?

— Да, я хороший… — сонно пробормотал Матвей и, разлепив один глаз, с подозрением уставился на Камиллу. — А ты? Кто ты, космонавт? Где на твоём скафандре оберег?.. Духи из космоса вырвались.

И у тебя на уме одна нечисть, вздохнула Камилла и украдкой улыбнулась, глядя на землистое лицо Матвея с чернильными разводами волос на коже. Его дыхание еле слышно пахло спиртом и кислыми ягодами, но Камиллу всё равно манило коснуться рукой его щеки, отвести от бледных губ мокрую чёрную прядь. Ей хотелось, чтобы Матвей очнулся и…

Шорох листьев заставил Камиллу обернуться. Позади никого не оказалось, однако предчувствие твердило об обратном.

— Купала хочет топить. — Матвей причмокнул губами и притянул к себе в объятия Батона. — Чур меня…

«Чур» тебе надо было сказать своим надуманным проблемам и не напиваться из-за них, мысленно пожурила его Камилла и попыталась растолкать.

Она прекрасно помнила, как ночью обычно спокойный Матвей с непреодолимой тоской жаловался на «отмирание чувства долга и солидарности», ведь почти никто из его класса на праздник не приехал. Ни тогда, ни сейчас проникнуть в суть его печали у Камиллы не получалось.

— Он же говорил про обереги? — прошептал Эрнес и навис над ней. — И что его хотят потопить? Каков шанс, а?

Никаков, подмывало отчеканить Камиллу, но вместо этого лишь пожала плечами. Она стыдилась собственных слов и той твёрдой уверенности, с коей они тогда прозвучали, но отказываться от них тем не менее не собиралась.

Эрнес жестом предложил отойти, и они встали под раздвоенной как рогатка берёзой с присосавшейся к чёрно-белой коре чагой и оба тут же поёжились. Камилла до сих пор ощущала на себе чужой взгляд, однако его источник так и не находился.

— Я долго думал и… — нерешительно заговорил Эрнес и будто силой заставил себя продолжить: — Какова вероятность, что тебя, меня и убийцу примерно в одно время переклинит на славянских поверьях? И ведь перед этим не было никакого информационного бума язычества. Оно появилось само по себе. А теперь прибавь к этому, что подсознание Матвея выдало то же самое, но часов на семь-девять позже. Подобных совпадений не бывает. Что-то произошло, Камилла.

— Уже придумал теорию?

— Ага, но тебе не понравится. Отравленная вода, — мрачно произнёс он и столкнулся с её неприкрытым скепсисом. — Ну а что? Вдруг в озеро химикаты сливают. От этого никто не застрахован. Мы все — я, ты, Матвей и убийца, — были на берегу и могли надышаться ядовитыми парами.

Эрнес походил на безумца, считавшего, что раскрыл правительственный заговор. Его овальное лицо с крупными чертами будто бы утратило мягкость. По центру высокого лба залегли глубокие полосы беспокойства. Обычно щурившиеся близорукие глаза были широко распахнуты, а их взор требовательно вперился в Камиллу.

Она не собиралась подыгрывать его одержимому стремлению использовать одно общее рациональное объяснение как старое покрывало, под которым можно спрятать всё, что неугодно.

— По-твоему, мы спятили от токсичных паров? Почему тогда с Денисом всё хорошо?

— У него сильный иммунитет. — Эрнес потупился и вздохнул. — Честно говоря, если бы хтонь была реальной, происходящее имело бы хоть горстку логики. Без хтони всё объясняется резиновым вселенским совпадением. Чтобы видеть одинаковые галлюцинации, люди должны быть сами одинаковыми. Ну, хотя бы из одной религии. А мы все разные. Ты веришь в славянскую мистику, Матвей атеист, а я… — Оборвав фразу, он фыркнул, мол, с ним всё понятно.

Вновь почувствовав немое присутствие постороннего, Камилла неожиданно для себя взяла Эрнеса за руку в попытке успокоиться. Незамысловатый жест подействовал на него ободряюще. «Я хочу разобраться», — твёрдо заявил Эрнес, и громыхнул гром, точно Небо поставило свою печать под его словами.

И почему я не согласилась с отравленной водой? — подумала Камилла. Нет ведь, нужно завербовать его в секту бабкиных сказок. Надо учиться быть одной. В следующую секунду она уже позабыла эту мысль.

— Помнишь, что я сказала, когда увидела огоньки с Палицы? Я сказала, что раз светлячки здесь, то нечисть никуда не делась, и духи близко. На самом деле, это была дурацкая пьяная шутка. Но она оказалась вещей. Обереги просто так на людях не вырезали.

Новый раскат грома прозвучал как подтверждение. Вздрогнув, Камилла крепче стиснула ладонь Эрнеса в своей. Липкое мерзкое чувство слежки обострилось пуще прежнего и вынудило её понизить голос.

— Моя прабабушка говорила: светлячки означают скорую беду, потому что служат проводниками неупокоенным душам. Эти души «несвободны» и поэтому злы. Они могут обернуться в нечисть или остаться приведениями. У неё были своеобразные сказки на ночь. — Камилла сглотнула комок в горле. — Сейчас мне кажется, что те три светлячка как раз могли предназначаться убийце, покойнику и русалке.

— Три? Я видел только два.

— Наверное, это из-за тризмейника на трупе. Тройка — волшебное число, — предположила Камилла и вернулась к рассказу: — Так вот, каждый раз, когда проводили Купалу, прабабушка очень переживала, что кто-то заплывёт далеко от берега и его заберёт задержавшаяся нечисть. Это с нами чуть и не произошло. — Задрав штанину, она продемонстрировала три длинных вертикальных царапины на голени. — Русалка схватила меня и дёрнула вниз.

— И она что, просто тебя отпустила?

— Мои вопли её спугнули.

— Да, кричала ты знатно, — подтвердил Эренс, явно пытаясь отшутиться; он до сих пор не верил. — Всех уток до инфаркта довела. Может, воспользуешься талантом, позовёшь Марину? Если повезёт, она вернётся от своего нового парня, и мы спокойно разойдёмся по домам.

Они обменялись улыбками, но те быстро слетели с лиц, уступив место беспокойству. Пускай совсем рядом в обнимку мирно спали Матвей с Батоном, а убаюканный дождём лес словно бы присоединился к ним, Камилла с Эрнесом не ощущали того же покоя. Для них нарушивший тишину хруст ветки прозвучал для обоих сродни щелчку взведённого у виска курка.

Просто так ветки не ломаются. Камилла встревожено оглянулась по сторонам. Она уже давно ощущала присутствия незримого и непрошеного слушателя. Кто-то наблюдал за ними всё это время и наконец себя выдал.

— Вдруг это убийца? — прошептал Эрнес, потянувшись за большой палкой. — Или Марина?

Ответом на его вопрос послужил почти что ультразвуковой свист, перетекающий в прерывистую пронзительную мелодию.

Батон встрепенулся и выбрался из объятий Матвея.

— Рябчик, — сразу же распознала Камилла. — Папа раньше постоянно дул в манок для него и путал Батона. Да, Батон?

Новый хруст заставил Камиллу вздрогнуть. Она мигом передумала на счёт рябчика и подозвала к себе пса. Высокий и щуплый Эрнес с палкой вряд ли бы их защитил, а вот тренированный алабай вполне мог. Сзади раздались неразборчивые возгласы пробудившегося Матвея, которые тут же прекратились, стоило Батону, ощерившись, зарычать.

На зверей он реагирует иначе.

У Камиллы не осталось никаких сомнений: кто-то за ними шпионил, но почему-то наотрез отказывался выходить. Кому столь важно сохранить инкогнито? Убийце. И пускай для него не было никаких причин подслушивать их, других кандидатов не находилось. Грозное басистое рычание Батона вынудило бы любого другого давно помчаться прочь.

Вспомнив о вырезанном на трупе тризмейнике, Камилла попыталась успокоить себя: Он, наверное, охотится за нечистью. Да. Зачем ещё вырезать оберег? Это печать. Однако приветствовать убийцу с хлебом и солью ей не захотелось.

Последовав примеру Эрнеса, Камилла тоже вооружилась палкой и покрепче взяла поводок Батона. Она боялась, что пёс рванёт в атаку, но тот вдруг смолк, а затем и вовсе жалобно заскулил.

Внезапно из-за деревьев окутанный шлейфом озона показался шар чистой энергии. «Не двигайтесь!» — крикнул Эрнес, и все на поляне застыли, перестав дышать. Шаровая молния медленно подплыла к ним и зависла в воздухе; будто слуга Смерти, она выбирала, кого забрать на тот свет. Резко дёрнувшись в сторону Камиллы, молния ударила в ту самую раздвоенную берёзу. В короткой вспышке пламени всюду, как конфетти из хлопушки, с оглушительным треском разлетелись щепки, а затем наземь рухнула отсечённая половина.

Батон сообразил первым и ринулся назад, к Матвею. Камилла с Эрнесом побежали за ним. Уже через минуту они вчетвером неслись по берегу и даже не думали оборачиваться.

Глава 7

Балансируя на одной ноге среди чешуек опавших лепестков, Шестнадцатый старался не шевелиться, дабы не выдать себя. Дети с собакой уже давно удрали, и теперь по поляне рыскал седовласый человек: то ли женщина, то ли мужчина огромного роста со сморщенным, как ссохшееся яблоко, лицом.

Шестнадцатый заметил его, ещё когда у детей шёл разговор о русалке. Человек, не скрываясь, стоял вдалеке среди деревьев, но, точно призрак, умудрился не попасться никому другому на глаза. От одного его вида у Шестнадцатого побежали мурашки по спине.

Наслушавшись про нечисть, он даже ненадолго усомнился в реальности огромного человека, но сейчас он знал наверняка: тот состоял из плоти и крови. Его широкие светлые штаны были вымочены до колена, а по длинным серебристым волосам скатывались капли. Пускай человек и двигался слишком проворно для своей великанской комплекции, всё же физический мир имел над ним власть.

Человек долго бродил туда-сюда, озираясь вокруг, будто бы коротал время до встречи с любимой, а затем, так и не дождавшись никого, скрылся среди деревьев. Лишь когда хруст веток под его ногами перестал различаться среди дождя, Шестнадцатый вылез из кустов и сразу же принялся делать пометки:

Что за квази-русалка?

Проверить, было ли на вечеринке что-то помимо выпивки.

Дети видели два-три огня на берегу. Фонари? У убийцы есть сообщники? Узнать примерное время этого.

Тризмейник — трискелион? Какое значение знака?

Найти парня Марины (если это не шутка).

Расспросить о подозрительном верзиле.

Взять пробу воды из озера!

Последние предложение Шестнадцатый обвёл кружком и глянул на часы. Стрелки показывали ровно половину двенадцатого. Время нещадно бежало в лесу.

Обогнув пострадавшую от молнии берёзу, Шестнадцатый прошёлся по поляне, в центре которой постмодернистской скульптурой лежали мокрые угли могучего купальского костра. Рядом, прислонённый к пеньку, стоял деревянный почтовый ящик с двумя стеклянными бутылками без маркировки. Вокруг же кострища, по периметру поляны, пестрили самые разные следы ночной вечеринки. Кофты, носки, майки, трусы — одежда валялась повсюду, словно кто-то прошвырнулся по кругу, вытряхивая корзину грязного белья. Тут и там на ветках висели увядающие венки из одуванчиков, ирисов, купавок, аконита и даже из крапивы. В одних кустах Шестнадцатый нашёл приспособленное под туалет железное ведро с валяющейся рядом резной фигуркой конька, а в других — большую пивную бутылку с плавающими в ней кверху брюхом рыбками-окурками.

Конец ознакомительного фрагмента.