Уроки бессмертия

Наталья Разбаева, 2020

"Уроки бессмертия" – это юмористическое фэнтези о Великом Черном колдуне, который, беспечно разменяв четыре сотни лет, решает озаботиться поисками ученика. Совмещая свой непростой, полный приключений труд на магическом поприще с обязанностями короля небольшого средневекового королевства, он встречает безродного мальчишку-скомороха, но тот совсем не спешит прыгать до потолка от радости, имея на горизонте перспективу кардинальной смены рода занятий. Вместе им предстоит пройти долгий путь, который начнется со взаимной ненависти и обмана, а закончится клятвой крови. Хотя… еще не закончится…

Глава 4

Ученик

Закутанный с ног до головы в черный плащ с чужого плеча, король Кэрриса увел с конюшни лошадь и незаметно покинул территорию замка. Он направлялся на площадь, где остановился балаганчик.

Улицы были полны народа, который производил повседневный шум, давно уже ставший неотъемлемой частью атмосферы столицы Кэрриса. Желавшему сохранить инкогнито Винтеру это было только на руку. Конечно, в обычной ситуации он обожал привлекать внимание людей, буквально купался в их взглядах и охотно общался, отзываясь на любую, даже совершенно абсурдную фразу. Но сегодня Джулиан заметно нервничал и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Причина крылась в его ногтях. Дело в том, что они были не совсем обычными. Такие ногти вырастали у колдунов, потерявших свою силу; в них заключались остатки былого могущества, которые были настолько ничтожны, что больше мешали, травя душу воспоминаниями, нежели помогали. В эту дикую эпоху процветания Инквизиции подобный маникюр выдавал своего хозяина с головой. И не только охотникам за слугами Сатаны, но и своим, магам. И если среди Черных еще найдутся те, кто по старой памяти прикроет, а в иных случаях и защитит попавшего в неприятную ситуацию товарища, то стоит об этом пронюхать Белым, как от них уже не будет спасу. Джулиану нужно было торопиться с поисками своего лесника, и он очень рисковал, предпочтя этому знакомство с предполагаемым учеником.

Когда Джулиан уже въезжал на площадь, пустив своего коня неспешной рысью и внимательным взглядом из-под капюшона высматривая заезжих скоморохов, над улицей разнесся истошный крик, на мгновение заглушивший шум людской суеты:

— Помогите! Похищают!

Парадоксальным образом толпа мгновенно уплотнилась, чтобы посмотреть, кого и как будут похищать. Людские спины загородили Джулиану сначала проход, а затем и обзор. Крик повторился. Толпа не шелохнулась. По ней волной прошел легкий ропот. До Винтера долетели отдельные слова:

— Сумасшедшая!

— Да кто ее похищает-то?

Внутренний голос подсказал королю Кэрриса, что странная ситуация касается его, и он, соскочив с седла, стал продираться сквозь толпу к центру событий. Тут же в его адрес посыпались упреки и оскорбления. Милостиво пропустив все это мимо ушей, молодой человек пробился в первые ряды.

Увиденное и вправду впечатляло. Среднего роста мужчина с будничной, ничем не примечательной внешностью крепко-накрепко вцепился в руку какой-то девушки и все порывался ее куда-то утащить. Девушка кричала и отчаянно била его по руке, пытаясь освободиться.

Одного взгляда Винтеру хватило, чтобы понять, что к чему. Такие сцены ему уже приходилось видеть, только раньше они происходили в ночное время."Похититель"был третьесортным Белым колдуном, девушка — недавней перебежчицей, еще не прошедшей положенных ей испытаний. И эта любопытная сценка была не чем иным, как попыткой вернуть девицу в лоно Света.

Не задумываясь, Джулиан кинулся к ним. В этом своем порыве он был не одинок. С противоположной стороны к парочке кинулся молодой человек. За пару секунд успев рассмотреть его боковым зрением, Джулиан без удивления узнал своего любезного друга Дика Спенсера. Черные колдуны действовали быстро и слаженно, как будто репетировали свои действия заранее. Дик тонкой, но уверенной рукой ударил своего противника наотмашь и, применив немного невидимой магии, отшвырнул его на передние ряды толпы, заставив заскучавших было зрителей ахнуть и всколыхнуться. Винтер в это время велел растерявшейся девушке убираться подальше отсюда. Та, не будь дурой, быстро растворилась в толпе. Джулиан сразу же обернулся к Дику, но его вмешательства не требовалось. Белый колдун даже не успел подняться на ноги, когда в толпе откуда ни возьмись появилась еще одна фигура в черном плаще. Метким, почти незаметным ударом она вогнала в спину Белого кинжал по самую рукоять и, быстро сорвав у него что-то с шеи, исчезла среди людей. У Дика челюсть отвисла от такой наглости и безрассудства. В следующий же миг он был готов бежать за убийцей, но Джулиан остановил его, тяжело положив руку на плечо.

— Не стоит. Мы еще встретимся с ним.

Оглядевшись по сторонам, молодые люди поняли, что привлекли к себе больше внимания, чем следовало. Люди с интересом поглядывали на них, шептались, подталкивая друг друга локтями. С любезными улыбками два Черных колдуна обратили внимание толпы на свеженький труп у передних рядов. Тут же в воздухе повисли испуганные взвизги женщин и изумленные восклицания мужчин. Они и не заметили гибели горе-похитителя. Вокруг трупа тут же поднялась необыкновенная суета, и, воспользовавшись этим удачным обстоятельством, мои герои незаметно выскользнули из толпы. Удалившись на приличное расстояние, они не смогли не обменяться парой слов о произошедшем.

— Оливер наглеет на глазах! — тоном человека, возмущенного до глубины души, произнес Дик, который не мог больше сдерживать эмоций. — Убить мага средь бела дня на глазах у толпы людей и успеть смыться — это что-то! Сколько лет с ним знаком, а такой прыти от него не ожидал! Он нас чуть не подставил! И это только начало! Помяни мое слово, Джулиан, когда-нибудь точно таким же способом он воткнет кинжал в наши с тобой спины.

— Брось, он не настолько глуп. Да, мы недолюбливаем друг друга, но он не станет лишать сообщество Черных колдунов таких сильных союзников, как мы с тобой.

— Тебя ему, может быть, и не удастся перехитрить, но я не настолько силен!

— Зато ты ловок и хитер. Ты сильно выигрываешь именно за счет этих качеств.

— Хочешь сказать, они повышают мои ставки на жизнь? — Дик сардонически усмехнулся.

— Хочешь совет? Если ты настолько боишься ножа в спину, никогда не показывай ее врагу. Взгляд мага сможет обезвредить любой кинжал и остановить руку убийцы, — уверенно произнес Винтер, и по его голосу было понятно, что он ничуть не сомневается в своих словах.

— Ах, если бы все зависело только от меня! Не всегда твои глаза смотрят в глаза врага.

— Да, иногда они глядят в глаза друга. Твоя судьба в твоих руках.

— Но судьба Оливера, увы, нет.

— Для начала разберись в себе, чтобы научиться разбираться в людях. Да что я тебя учу? Будто ты сам не знаешь! — Джулиан досадливо поморщился, не зная, как подбодрить друга.

Но Дик и сам уже решил не продолжать разговор на эту тему. Хитро прищурившись, он произнес:

— Спорим, я знаю, зачем ты здесь?

— Спорим, я тоже! — фыркнул король Кэрриса.

— Рад, что мое предложение тебя заинтересовало, — никак не отреагировав на колкость, продолжил Дик. — Признаться честно, сегодня и я на площади из-за скоморохов. Хотел еще раз взглянуть на актеров. Мне приятно, что сегодняшний спектакль мы посмотрим вместе.

— Взаимно. Как только увидишь мальчишку, покажи мне. Я уделю ему более пристальное внимание, — попросил Джулиан.

— Думаю, этого не потребуется. Ты сам выделишь его.

— Как, ты говорил, его зовут?

— Венс. Так, по крайней мере, его называли друзья и Малленгейм.

— Венс? — изумленно преломил бровь Джулиан. — Я помню, что в переводе с какого-то языка Венс означает верность. Абсолютно невероятное качество для ветреного циркача.

— Посмотрим, — тонко усмехнулся Дик.

Завернув за угол, они наконец-то вышли к тому месту, где были расположены вагончики скоморохов. Представление шло полным ходом. Клоуны и акробаты проявляли чудеса ловкости, выделывая такие кульбиты, что многочисленная публика, с неослабевающим интересом наслаждавшаяся одними и теми же представлениями всю неделю, то и дело замирала от страха и восторга, не забывая благодарить кудесников бурными аплодисментами. Джулиан с Диком затесались в зрительские ряды и добрых полчаса любовались веселым зрелищем. Дик отчаянно скучал, так как ему это было абсолютно неинтересно. Джулиан все заметнее нервничал. В замке его дожидался Джустино Гарлинда, и королю Кэрриса не хотелось злоупотреблять любезностью, которую тот ему оказал. Еще он очень сильно беспокоился из-за своих рук. Ему все время казалось, что кто-нибудь из окружающих нет-нет да и посмотрит на его пальцы. И хотя они были в перчатках, Винтер все же не мог избавиться от предрассудков.

Несмотря на то, что ожидание изматывало, друзья не позволяли себе унывать. Они почти сразу принялись шушукаться между собой, жалуясь на то, что"именно сегодня, специально для них, никаких пьес не будет", и то и дело отпускали ехидные замечания по поводу того, что"надо было приходить на вечерний сеанс. Днем, при детях, трагедии не показывают". Когда же они перешли к критике техники исполнения номеров циркачами и слегка увлеклись, придираясь к каждому неверному движению и прикидывая, как красиво это бы выглядело с применением магии, на сцене стали готовить грубые декорации для пьесы. Только тогда друзья замолчали, разом исчерпав запас всех своих комментариев.

* * *

Сегодня Венс играл свою трогательную роль предателя-пажа как-то неохотно и неестественно. Его мысли вновь и вновь возвращались к событиям вчерашнего вечера, а заученные до зубовного скрежета слова слетали с губ механически, сами собой. С удивлением Венс ловил себя на том, что его практически не трогает совершившаяся на его глазах сцена убийства, — тот человек был ему никто, а на незнакомцев ему всегда было плевать, — зато постоянно тревожит воспоминание о взгляде, неотступно преследовавшем его почти всю ночь. Это сильно беспокоило Венса, и мальчик поразительно тонко ощущал присутствие беды. Тем не менее, он не мог понять, откуда ждать удара, и не мог предугадать, когда и как ему защищаться. Весь день он слонялся из угла в угол сам не свой, стараясь не попадаться на глаза друзьям, чтобы не пугать их своим унылым видом, но до сих пор так и не смог развеяться. И если раньше он играл с необыкновенным удовольствием и артистизмом, то теперь просто не мог дождаться окончания пьесы. Взгляды толпы раздражали его, и он решил отделиться от них стеной собственной меланхолии. Но даже сквозь эту стену сумел пробиться один взгляд.

Он был другим, не тем, что преследовал Венса ночью. Он бестактно побеспокоил мальчика: тот чувствовал, что за ним неотрывно следят с самого его появления на сцене. Он сумел заинтересовать мальчишку. Между делом блондинчик кинул взгляд в толпу и принялся разыскивать среди людей своего наблюдателя. Чуткая натура Венса подсказывала ему, что это может оказаться для него важным.

Наблюдатель не прятался. Венс быстро его обнаружил. И первое, что он заметил, были потрясающие, просто волшебные по своей красоте глаза. Венс почувствовал, что оступается и просто тонет в их темной глубине. Темно-серые, с желто-зелеными разводами возле самого зрачка, они сочетали в себе еще десятки десятков оттенков от почти черного до золотистого. В первый миг эти глаза показались мальчику открытой книгой, но почти сразу превратились в глубокую черную пропасть. Ничуть не смутившись тому обстоятельству, что их обнаружили, волшебные глаза продолжали следить за каждым движением юного актера.

Встретившись с вызовом, открыто брошенным наглым незнакомцем, Венс почувствовал твердую опору и также нагло и уверенно принялся его изучать. Молодой человек не понравился ему сразу. Высокий красивый статный, с ухоженным и нежным лицом. Аристократ. Богат. Наверняка избалован. Но держится как-то нервно, неуверенно, все время прячет руки, что совсем не вяжется с выражением его восхитительных глаз. Бездна противоречий и тайн почудилась Венсу в этом мужчине. Он не угрожал и не излучал видимой опасности, но мальчик понял: этот человек, так или иначе, вторгнется в его жизнь. К счастью или же к чувству противоположному приведет это вторжение, мальчишке проверять не очень-то хотелось. Он решил, что сделает все, чтобы избежать контактов с незнакомцем, обладающим такими восхитительными волшебными глазами.

* * *

На протяжении всего спектакля Джулиан Винтер и Венс сверлили друг друга упрямыми оценивающими взглядами. Дик украдкой поглядывал на своего друга, но не осмеливался заводить с ним разговор. Он был уверен, что сможет вдоволь наговориться с ним и после представления. Черный колдун прекрасно видел, что юный актер играет намного хуже, чем вчера, и все равно, это не могло скрыть природной гибкости и ловкости его быстрых движений. Им можно было любоваться и любоваться. Чем Дик и занимался. Что-то в этом мальчике продолжало притягивать и восхищать его, выделять среди других. И Ричард Спенсер не противился этому чувству, так как умел ценить и замечать возможности юности.

Занятым каждый своими мыслями и наблюдениями колдунам показалось, что пьеса завершилась очень быстро. Они очнулись и заметили рядом присутствие друг друга только когда смолкли последние хлопки зрителей. Не сговариваясь, они покинули ряды публики и остановились в стороне, под деревьями.

— Ну что, убедился? Мальчишка дорогого стоит, — с улыбкой проронил Дик, внимательно следя за выражением лица Винтера.

— Ты был прав. Он — именно тот, кто мне нужен! — восторженно выдохнул Джулиан, все еще пытаясь прийти в себя.

— Скажи мне, чем же он так тебя поразил? Что особенного ты нашел в нем? — хитрость закралась в чуть дрогнувший от природного лукавства голос Дика.

— Я… не знаю, — Джулиан отметил этот факт неожиданно для самого себя, как бы невзначай, и с таким удивлением посмотрел на друга, что тот не смог удержаться от улыбки. — Это был тот самый случай, которого я так долго ждал. Мальчишка мгновенно западает в душу. Но чем именно он так меня задел я, пожалуй, не могу сказать. И все-таки он мне подходит. Я должен поговорить на его счет с хозяином балаганчика.

— Он неплохой актер и держится весьма раскованно. Мне кажется, его здесь очень высоко ценят. Разговор может получиться долгим, — позволил себе выразить сомнение Дик.

— Я своего добьюсь во что бы то ни стало! Мне его уступят, — уверенно произнес Джулиан и вместе с другом направился к вагончикам.

Спросив у первого же попавшегося скомороха, где они могут найти хозяина, отправились в указанную сторону. Вагончик владельцев располагался в самом центре стоянки заезжих артистов и не носил на себе никаких отличительных знаков. Джулиан уверенно постучал и, получив разрешение, переступил порог. Дик последовал за ним.

Стоило маленькой дверце закрыться за их спинами, как вдоль стены вагончика скользнула тоненькая мальчишеская фигурка. В кои-то веки Венс осмелился подслушать разговор хозяина балаганчика.

Колдуны очутились в маленьком помещении вагончика. Голым обшарпанным стенам отчаянно пытались придать опрятный вид, а комнате — уют вытертые старые ковры. Повсюду были навалены пледы и одеяла, служившие кроватями и сиденьем обитателям вагончика. Возле небольшого грязного окошка стоял крохотный деревянный столик, прибитый к полу гвоздями. Возле него на одном из пледов расположились мужчина и женщина.

Первый был грузен, кудряв и черноволос, носил небольшую ухоженную бородку. Лицо его было приветливым и добродушным. Рыжеволосая женщина возле него была чахоточно худа и бледна, лишь на щеках ее играл нездоровый румянец. Однако и в зрелости она не была лишена природной привлекательности.

— Чем могу быть вам полезен, господа? — поинтересовался черноволосый мужчина в ответ на легкие вежливые поклоны своих гостей.

— Мы зашли пожелать вам доброго дня, справиться о положении ваших дел и просить вас оказать нам, в частности, мне, одну небольшую услугу, которая не должна показаться вам обременительной, — являя высоты своей воистину королевской воспитанности, изрек Джулиан. — Но мы ни за что не посмеем настаивать на нашем немедленном приеме, если у вас нет свободной минутки.

— Присядьте, — попросил их черноволосый мужчина, которому понравились изысканные манеры Винтера. Рыжеволосая женщина, которая наверняка приходилась ему женой, тоже начала с симпатией поглядывать на гостей. — И снимите, пожалуйста, капюшон. Я привык разговаривать с людьми, имея возможность видеть их лицо.

Джулиан послушно откинул капюшон; на гладкий лоб тут же упала длинная челка, прикрывшая правый глаз. Тряхнув головой, молодой человек убрал волосы с лица и прямо взглянул в глаза своему собеседнику. На секунду во взоре скомороха отразилось удивление, смешанное с восхищением: он явно не ожидал увидеть столь совершенную внешность. Его жена, робко взглянув на Винтера, поспешно отвела глаза. Но и ее сердце на пару минут забилось, как в молодости, — часто-часто и сладко.

— Вы очень красивы, молодой человек, — заметил хозяин балаганчика. — Держу пари, что вы хотите войти в труппу. Сбежали от титулованных родителей?

— Э-э-э… нет, — с легкой извиняющей улыбкой на губах откликнулся король Кэрриса. — Я здесь по другому делу.

— Ну что ж, говорите, раз пришли. Я готов выслушать вас.

— Благодарю. В вашем балаганчике есть один актер. Речь пойдет о нем. Его зовут Венс. Я не ошибся?

— Венс? Да, это действительно наш артист. Вообще-то, его зовут Квентин. Квентин Паулус. Он вас заинтересовал?

— Более чем. Он поразил меня с первого взгляда. Я видел его игру. Это неподражаемое зрелище. И я… — Джулиан чуть помолчал, обдумывая, как преподнести неожиданное предложение. — Я хотел бы забрать его у вас. Естественно, я готов предложить вам разумную денежную компенсацию.

На долгую минуту в вагончике повисла недоуменная тишина, которую первой осмелилась нарушить рыжеволосая женщина. Робко улыбнувшись, она взглянула на Винтера исподлобья и покачала головой, проронив:

— Отдать Венса? Это же просто смешно! Мы слишком любим его, чтобы с ним расставаться. Он талантливый и воспитанный мальчик, и мы, конечно же, желаем ему лучшей жизни, но мне кажется, что он будет намного счастливее, если останется в балаганчике.

— Здесь у него нет будущего, — справедливо возразил Джулиан. — По сути, вы обрекаете его на нищенское существование. Ваша звезда никогда не увидит солнечного света.

— Смотря что считать солнцем, — легко и ненавязчиво парировала женщина, передернув плечами. — В высшем обществе он всегда будет чувствовать себя чужим, он будет одинок. Знать не примет его, потому что он выходец не просто из низших слоев населения, а прямо-таки с самого дна. Всем известно, что в ваших кругах скоморохов не жалуют, хотя мы прекрасно умеем развлечь любую публику.

— Я не сомневаюсь в ваших умениях и искренне рад за ваши успехи. Но если вы действительно любите Венса… Квентина и желаете для него лучшей жизни, вы отпустите его со мной, — не уступал Джулиан. — Если ему так нравится театр, я смогу сделать из него настоящего профессионала. Когда-нибудь он будет известен миру.

— Мне кажется, ему не нужна известность, — вмешался директор балаганчика. — Венс не тщеславен. Для него только одно понятие свято — дружба, и именно здесь оно выходит на первый план. В высшем обществе есть место лишь презрению, лести и предательству. Это погубит мальчика. А что касается актерского мастерства, то это для него всего лишь развлечение. Уверен, ни о каком профессионализме он и не думает.

— Бросьте! Вы так спокойно рассуждаете о высшем свете, а между тем вы его совсем не знаете! Со мной Венсу ничего не грозит. Я могу защитить его и научу защищаться самому. Неужели вы так боитесь того, что один из ваших актеров познакомится с лучшей жизнью? Вы ведь ничего не теряете, даже приобретете пару тысяч золотых монет. Я понимаю, деньги никогда не заменят человека, но… неужели вам совсем не важен дополнительный доход? По-моему, я предлагаю неплохую сумму. Едва ли вы зарабатываете столько даже за год.

— Я боюсь совершить ошибку. Этот мальчик дорог нам, он рос на наших глазах. Мне кажется, если мы сделаем этот шаг, мы предадим и его, и самих себя.

— Вы боитесь его потерять. Но может быть еще страшнее: он потеряет вас. Ваша жизнь не вечна. Что будет с мальчиком, когда вас не станет? Разве вам хочется стать причиной его горя и его слез? Не лучше ли расстаться сейчас, когда горечь и боль утраты будут не столь велики?

— Но ведь и вы не вечны, — справедливо заметил черноволосый мужчина. — Пусть не над нашими телами — но над вашим уж точно прольются его слезы.

— Меня он никогда не будет оплакивать так, как вас, — откликнулся Джулиан. — Ну, так что? Две тысячи золотых вам хватит?

— Скажем, пять? — подумав, решил поторговаться владелец балаганчика, плачевное финансовое состояние которого не позволяло ему долго строить из себя заботливого папашу.

— Хоть десять! Только на этом мы непременно столкуемся.

— Не откажусь. Парень ваш.

— Нет!

Дверь так резко распахнули, что она чуть было не слетела с петель. Все находившиеся в вагончике невольно вздрогнули и обернулись. На пороге, расстроенный и отчаявшийся, стоял Венс. Его серые, обычно спокойные глаза были полны обиды и страха.

— Нет! Вы не можете так со мной поступить! Вы же меня продаете! Как ненужную вещь!

— Квентин, ты не понимаешь. За этим стоит немножко другое, нежели просто продажа. Ты знаешь, мы хотим лучшей жизни для всех, кто живет в балаганчике. И судьба распорядилась так, что этот шанс выпал именно тебе, — с успокаивающей улыбкой в ровном голосе произнес владелец балаганчика.

— Но мое счастье — это быть здесь! Вы должны понимать это! — умоляющие нотки послышались в обвиняющем голосе мальчика. — Пожалуйста! Я так хочу остаться! Отдайте вместо меня кого-нибудь другого, и он скорее найдет там лучшую жизнь!

— Мне нужен только ты! — с неподкупной прямотой глядя на Паулуса, твердо сказал Джулиан.

Тот кинул на него ненавидящий взгляд и снова посмотрел на хозяина балаганчика.

— Нет, Квентин, я уже все решил, — покачал головой черноволосый мужчина. — Не принимай это близко к сердцу. Вот увидишь, потом ты будешь благодарить нас с Гердой. Ты можешь идти собирать свои вещи.

— Но я вам не принадлежу! — в полном отчаянии воскликнул Венс. — Вы не имеете никакого права меня продавать! Я — свободный человек!

— Демократические устои — удел будущего, — не моргнув глазом, парировал Винтер.

Но мальчишка, не обращая на него внимания, продолжал взывать к милосердию начальства:

— Пьеса, в которой я играю вместе с Ликой и Моне, самая успешная из всего репертуара! Если я уйду, вы загубите ее! Я вам нужен!

— Деньги нам нужнее, — наконец выдал жестокую правду черноволосый мужчина.

Эти слова, как гром, поразили Венса. Он мгновенно замолчал, словно все его слова иссякли. Его растерянный взгляд стал каким-то обездоленным; он обреченно скользнул по стенам и бедненькой обстановке вагончика, пока с последним проблеском надежды не остановился на рыжеволосой женщине. Но в ее печальных сострадающих глазах стояло прощание, которое она не решалась облечь в слова в присутствии мужа.

— Герда… — глаза мальчика потухли, голос стал безжизненным и равнодушным. Развернувшись к выходу, он бросил через плечо: — Могу я хотя бы попрощаться с Ликой и Моне?

Его отпустило молчание.

* * *

— Венс, что сегодня с тобой такое? Ты сам не свой!

— Я уезжаю.

— Ты шутишь?!

— Куда?

Венс в своем вагончике раздраженно запихивал свои нехитрые пожитки в сумку, Лика забавлялась, думая, что все это не более чем шутка, а вот Моне сразу осознал серьезность ситуации. Подойдя к другу, он решительно схватил его за плечи и толкнул на свернутый плед, проронив:

— Оторвись от своего дела и толком объясни, что случилось. Куда и почему ты собрался уезжать?

Венс отвел глаза и нехотя процедил сквозь зубы:

— Меня продали. Загнали за десять тысяч, как породистого, но постаревшего жеребца.

— Что?! Ну надо же! А я-то думал, что ты у нас настолько раритетный, что от тебя вряд ли захотят избавиться.

— Видимо, не настолько. Мне разрешили собрать манатки и попрощаться с вами.

— Венс, так все это правда?! Тебя забирают?! Навсегда?! — Лика даже подпрыгнула на месте от неожиданности. От ее веселости и расслабленности не осталось и следа. — Скажи, что это не так! Как… Как же мы с Моне будем без тебя?..

Девушка неожиданно сорвалась с места и кинулась в объятия Квентина. Ее тонкие руки-веточки обвились вокруг его шеи, маленький носик уткнулся ему в плечо.

— Венс, не уходи, я не могу жить без тебя! — со слезами в голосе прошептала она.

Удивленный ее реакцией, Квентин растерянно погладил подругу по волосам. С другой стороны от него присел на корточки Эльмон. Положив руку на оставшееся не занятым плечо мальчика, он прямо взглянул ему в глаза и тихо и серьезно предложил:

— Беги. Беги отсюда, пока не видит хозяин нашего балаганчика и твой новый господин. Мы прикроем тебя, будем тянуть время столько, сколько это будет возможно. Это твой шанс.

— Ты полагаешь, я не думал об этом? — огрызнулся Венс. — Я не уйду далеко. Меня догонят.

— С чего ты взял? Ты бегаешь очень быстро и отлично умеешь прятаться. Твои с ними шансы равны, нужно только выиграть время, — не сдавался Моне.

— Ты не видел моего нового господина! — снисходительно фыркнул мальчик, добавив изрядную долю горечи к своим словам. — От такого не убежишь. Он найдет из-под земли.

— Впервые в жизни вижу, чтобы ты сдавался без боя, — черноволосый красавец поднялся на ноги и резко выпрямился. Его глаза сверкнули гневом. — Но если уж ты говоришь мне эти слова, значит небезосновательно. Одно могу сказать тебе на прощание: не хорони себя раньше времени. Друзья познаются в беде, и мы не оставим тебя. Рассчитывай на нас, мы тебя вытащим.

— Спасибо за понимание, Моне, — в глазах Венса засветилась признательность. Он слабо улыбнулся своему чересчур уверенному в собственных словах другу. Он заранее знал, что у него ничего не получится, но не торопился его разубеждать. Все-таки Венсу была нужна та надежда, которую охотно подарил ему его друг.

— Лика, успокойся, — Эльмон ласково потрепал по плечу свою подругу. — Ничего непоправимого на свете нет. Венс будет с нами. Я обещаю.

Девушка медленно и неохотно встала, и юноша взял ее за руку. Квентин тоже поднялся, схватил свою сумку и, перекинув ее через плечо, направился к выходу.

— Венс! — на самом пороге окликнула его Лика. Он обернулся, и она подошла к нему. — Я не знаю… Вдруг мы больше не увидимся… Возьми это на память обо мне.

Она отстегнула с тонкого запястья браслетик. Он был сделан очень простенько, в виде змейки. Она свилась одним тонким колечком и хвостиком подпирала маленькую головку, единственным глазом которой служил небольшой изумруд. Несмотря на незамысловатую форму, браслет был отлит из чистого золота — у Лики это была единственная дорогая вещь.

Квентин с благодарным кивком принял подарок и легко застегнул браслетик на своей руке. Помахав на прощание, он вышел на улицу. Пока шел по территории балаганчика, вспоминал. Сердце снедала тоска. Слишком много у него было связано с этим местом. Мальчишка был так юн, но ему уже казалось, что он прожил свои лучшие годы. В балаганчике у него всегда были признание, любовь и дружба. Найдет ли он их с такой же легкостью за его пределами, в мире, к которому принадлежал тот красивый незнакомец с волшебными глазами? Квентин в этом сомневался. На душе у него было пусто и одиноко, но душу он оставлял здесь. Себе он оставлял только память — память о самых счастливых минутах, проведенных среди актеров балаганчика. И, конечно же, он не мог не думать о Моне и Лике. Их образы, безумно похожие задорными улыбками и простой скромной красотой, навсегда отпечатались в его сердце.

Подойдя к Винтеру, Квентин не глядя вскочил в седло предложенного ему коня и закрыл глаза. Ему хотелось плакать от безысходности, но Моне учил его прятать свою скорбь и свои слезы. И мальчик ни одним мускулом на лице не выдал того, что творилось в его душе. За спиной Венса почти сразу очутился его новый ненавистный господин, уверенной рукой перехвативший поводья. Он и его друг вежливо распрощались с владельцами балаганчика и пришпорили коней.

Жизнь кончилась.