Ожидай странника в день бури

Наталья Солнцева, 2002

Убит таинственный антиквар, пропала главная ценность его коллекции – улыбающийся Будда. На месте преступления найден древний ключ, для которого нет замка. Это только начало цепи загадочных и страшных событий, новых убийств. Кто виноват в происходящем? И как это связано с фигуркой Будды? Пытаясь распутать нити преступления, Тина и ее друг Сиур сталкиваются с необъяснимыми явлениями. Непостижимым образом реальные события оказываются переплетены с жизнью Древнего Египта, средневековых рыцарей, судьбой роковой оперной дивы Евлалии Кадминой, портрет которой хранил старый антиквар. Как не сойти с ума в этом кошмаре и добиться разгадки? Только тот, кто верит и любит, способен преодолеть все испытания. Роман издается в новой редакции. Ранее роман выходил под названием «Золотые нити» В книгу вошел также отрывок из следующего романа «К чему снится кровь». Видео о книге «Ожидай странника в день бури»

Глава 10

Сиур сидел в машине и делал вид скучающего мужчины, который ожидает не то женщину, не то друга… Он достал газету и развернул ее, прикрыв лицо.

Через час к дому антиквара подъехала опергруппа. Пара бабушек и одна молодая мама с ребенком стояли у подъезда, наблюдая необычную суету. С пронзительным мяуканьем из парадного выскочил кот, за ним к стоящей неподалеку «скорой помощи» пронесли накрытые простыней носилки с телом.

Один из милиционеров подошел к зевакам, задавая им обычные в таких случаях вопросы. Бабушки качали головами и разводили руками. Сиур не мог слышать, но предполагал, что они говорят: ничего не видели… ничего не знают… старик был тихий… ничего добавить не могут.

Судя по тому, как быстро милиционеры уехали, опечатав квартиру, они сочли смерть естественной. На убийство ничто не указывало, взлома не обнаружено, вещи все на месте — зачем им лишняя работа? Очередной «висяк», за который никто по головке не погладит?

Пока все шло гладко. Сиуру очень хотелось расспросить соседей самому. Он увидел двух подростков, которые вышли из-за угла и о чем-то переговаривались. Но сейчас этого делать было нельзя.

Лишившись интересного зрелища, любопытные разбрелись кто куда. Сиур подождал еще немного. Ничего не произошло. Он вдруг представил огромный лук на стене у Тины. Библиотекарша стреляет из лука? Ему стало смешно. Тина была совершенно не в его вкусе, и тем не менее она как будто завладела им…

* * *

Голову Изиды^[2]украшала драгоценная диадема с двенадцатиконечной звездой. На ее груди — сверкающее ожерелье. Руки Изиды протянуты вперед, ладони раскрыты, пальцы подобны золотым лучам. Эти десять пальцев и двенадцать лучей диадемы на лбу Богини символизируют двадцать две тайны мага…

«Перед лицом семи планетарных духов — исполнителей Воли Всемогущего, Вечного и Неизменного Единого — клянусь… хранить в тайне все, что услышала и увидела, как и то, что услышу и увижу в Святилище Магов Жизни и Смерти. Если я когда-нибудь нарушу свою клятву…»

Во дворе залаяла собака. Виолетта Францевна очнулась. Египетские светильники в ее сознании померкли… Сегодня необычный день: воссоединилось несоединимое — предсказанное в посвящении сбывается. Она тяжело поднялась с кресла и выглянула в окно. У калитки стояли две незнакомые женщины.

Когда после долгого блуждания по поселку Людмилочка, наконец, устремилась к добротному кирпичному особняку, Тина подумала, что подруга ошиблась. Дом стоял в глубине двора, где не было и намека на сад или огород. Самшит, туи, карликовые сосны… отсутствие грядок, хороший забор, большие ворота — все это говорило о том, что хозяева в деньгах недостатка не имели.

— Ты уверена, что мы пришли туда, куда нужно?

— Конечно, уверена.

— Ты же говорила, что это пожилая пенсионерка, вдова ученого. Кстати, как она гадает? На картах? Не видно, чтобы она нуждалась в деньгах. Смотри, какой домина.

Людмилочка засмеялась.

— Ну и что? Денег она за это не берет. И вообще, она никому не гадает. Только о-очень хорошим знакомым или знакомым хороших знакомых. Скажи я тебе правду, ты бы ни за что не поехала. А так — развеешься хотя бы!

Тина не пожалела, что поехала. Воздух здесь был чудесный, повсюду березы и сосны, вдалеке, красиво изгибаясь, текла река. Над рекой стояла старинная церковь с зелеными куполами.

Хозяйка дома вышла на крыльцо. Близоруко щурясь, рассматривала гостей, потом открыла калитку.

— Людочка! Как я рада вас видеть. — Она вопросительно посмотрела на Тину. — Это ваша подруга? Входите же…

Виолетта Францевна рассказала им, как она скучает здесь одна, как давно к ней никто не заходил.

— Вы уж извините за беспорядок. Дом большой, а мне уже немало лет, к сожалению. Не успеваю убирать, — тяжело. Вторым этажом я почти не пользуюсь, только первым. Хоромы достались мне от мужа. Когда он умер, очень тоскливо стало в московской квартире, вот и переехала сюда — здесь все-таки воздух, речка. Вы присаживайтесь…

Просторная гостиная была оклеена темно-красными обоями, такие же шторы, желтый паркет. Вокруг резного деревянного столика — светлые диван и кресла. На стенах висели картины с библейскими сюжетами. И много свечей повсюду.

Тина рассматривала букеты цветов, сделанные из минералов.

Виолетта Францевна совершенно не походила на гадалку — худощавая, в строгом темном платье, она скорее напоминала учительницу, чем прорицательницу. Тина представляла ее совсем другой: с пронзительным цыганским взглядом, массивными золотыми серьгами, всю унизанную кольцами и браслетами.

Людмилочка робко подала голос:

— Мы… с нами происходит что-то странное. Я имею в виду, с Тиной, — она кивнула в сторону подруги. — Вот мы и решили, то есть я предложила… вернее…

Хозяйка смотрела куда-то в сторону, словно происходящее ее не касалось. Наконец она обратила свой взор на посетительниц, сложила руки на коленях и вздохнула.

— Что с вами произошло?

— Ну, я же говорю, произошло ужасное… — Людмилочка чуть было не выпалила «убийство», но вовремя прикусила язык. — Мы хотели бы узнать, если можно, конечно, что будет дальше в связи… с этими событиями. Понимаете, не хотелось бы говорить конкретно, есть причины, по которым…

— Я понимаю. — Виолетта Францевна поправила волосы: они у нее были седые, собранные в узел. — Подождите минуточку…

Она вышла в другую комнату и вернулась, неся большой металлический ларчик. На крышке два льва сидели спиной друг к другу, а между ними мерцал золотой диск.

Тина завороженно смотрела на ларчик. Металл потускнел и потемнел от времени, но диск блестел, как новый.

— Умей отличать преходящее от вечного, и поймешь все о жизни… — торжественно произнесла Виолетта Францевна, глядя на Тину. — Случай неисповедим, но вы следуете предначертанному пути. Символы Книги Тота^[3] отвечают на все вопросы.

Она открыла ларец и достала оттуда очень древние карты Таро и горсть минералов. Камешки самых необычных цветов и форм были гладко отшлифованы.

Виолетта Францевна разложила карты и долго смотрела на них. Потом подняла одну карту и показала ее девушкам:

— Этот символ называется «Безумец». Взгляните, он несет все свои магические способности в заплечной сумке. Он не знает о них. Он опирается на посох — знания, убеждения, суждения, которые не помогают ему и не защищают его. Он упрямо плетется по пустыне к своей гибели. Это ваше прошлое. Вам дано выйти из этой кармы^[4]. Конечный мир останется позади…

Людмилочка незаметно наступила Тине на ногу. Она ничего не понимала!

Гадалка опустила глаза.

— Вам предстоит… Впрочем, это я скажу вам завтра. Боюсь, вам придется приехать еще раз… От вас не будет утаено ничего, что может быть открыто… Вы получите ответы на свои вопросы. Но только завтра. Завтра…

* * *

По дороге домой девушки почти все время подавленно молчали. Пейзаж за окнами электрички уже не радовал. Настроение испортилось.

— Почему она нам сразу не погадала? — недоумевала Людмилочка. — Ты заметила, как она растерялась?

— Ее что-то смутило в раскладе…

Тина представила пустую темную квартиру, в которую ей нужно было идти, и поежилась.

— Поедем ко мне, — предложила она Людмилочке. — Позвонишь своим, предупредишь, чтобы не волновались. Ничего с ними не случится, побудут одну ночь без тебя! Попьем чаю, поболтаем. Костик-то дома!

— Ой, ну ты скажешь тоже — Костик! Да он сам — третий ребенок. Они, небось, без хлеба сидят, не евши. Собаку не вывели, Алеське лекарство забыли дать… — Людмилочка посмотрела на часы. — Он детей даже спать не уложит! А завтра утром в садик… Пойдем ко мне, если хочешь.

— Нет, тогда я лучше домой, у вас и без меня тесно. Я тебе позвоню перед сном.

Тина представила себе галдеж детей, ворчание Костика, горы немытой посуды, голодную собаку, очередь в ванную утром и вечером и посочувствовала подруге.

Она с трудом преодолела искушение позвонить Сиуру. Что она ему скажет, не важно, главное — слышать его голос. Можно придумать какой-нибудь предлог: спросить, не узнал ли он чего нового, или… Тут Тина вспомнила, что Сиур обещал сам с ней связаться.

Если бы кто-нибудь раньше сказал ей, что она будет сгорать от нетерпения в ожидании звонка мужчины, она бы… А, ерунда! То было в другой жизни, когда все было другое, и она тоже.

Дома Тина закрылась на все замки, прошла на кухню и поставила чайник. Ее всегда успокаивали обычные домашние дела, но сегодня этого не произошло. Не находя себе места, она бесцельно бродила по квартире, пока свисток чайника не вынудил ее вернуться на кухню.

Телефон молчал. Тина пила горячий чай, не ощущая его вкуса. Мысли роем кружились в голове, беспокойство нарастало, а надежда, что мобильник зазвонит, гасла. Когда она почти перестала ждать, раздался звонок. Тина схватила трубку…

— Ты уже дома? — раздался голос Людмилочки. — Я почему-то волновалась. Все в порядке?

— Спасибо, все хорошо. Как там твои?

— Слава богу, что я не поехала к тебе! У Павлика горло разболелось, а Костик не смог его заставить пополоскать. У Алеськи завтра в садике праздник, пришлось срочно стирать ей платье — вдруг оно не успеет высохнуть? Сушу феном. Слышишь шум?

— Ага.

— Ладно, на работе увидимся. У тебя правда все в порядке?

— Да…

Стоя в душе под горячими струями, Тина никак не могла согреться — кожа покрылась мурашками, тело вздрагивало. Показалось, что зазвонил телефон. Она прикрутила воду и прислушалась. Так и есть — телефон! Она схватила халат, кое-как натягивая его на мокрое тело, выскочила из ванны и, шлепая босыми ногами, помчалась в комнату. С волос текла вода…

— Тина? Добрый вечер, — пророкотал в трубке голос Сиура. — Как у вас дела?

— Нормально… Мы с Людмилочкой ездили за город…

— Зачем?

— Ну… — она не сразу нашлась, что ответить. — Знакомую проведывали. А что?

Если бы он знал что!

— Я бы советовал вам быть осторожнее…

— Послушайте, — Тина сглотнула подступивший к горлу комок. — Вы что-то узнали?

— Да. Но это не по телефону. Вы дома? Я могу подъехать?

— Подъехать? — она почувствовала, что краснеет. — Да, конечно, если надо…

— Хорошо. Я звоню из машины. Скоро буду.

Тина в растерянности уставилась на лужу под ногами. О Господи! Она метнулась в прихожую, с ужасом посмотрела на себя в зеркало — мокрые волосы повисли, бледная, под глазами синяки… халат прилип к телу…

Раздался звонок в дверь. Тина подошла, обреченно открыла замки. Сиур недовольно спросил:

— Почему не спрашиваете кто? Разве можно открывать кому попало? На лестнице темно… в глазок ни черта не видно…

— Лампочку вкрутить некому…

— Вы позволите? — с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться от ее вида, он прошел в комнату.

Тина поплелась следом. Было уже все равно, как она выглядит, — главное, он с ней, рядом. Она не пыталась привести себя в порядок или хотя бы убежать в другую комнату. Сиур представил себе Веру, свою любовницу, в таком виде — это было невероятно.

Вера сегодня дважды звонила ему, и он отказался от встречи. Холеная красавица вдруг стала нежеланной, более того, скучной. Всегда раскрашенная, всегда разодетая и всегда бесчувственная.

Перед ним сейчас стояла другая женщина — растерянная, испуганная, уставшая, с мокрыми волосами, босиком и в домашнем халате… Но — живая. Она может чувствовать! Вымирающая порода женщин.

Сиур сходил за полотенцем.

— Вам нужно вытереть волосы…

— Извините, — Тина закрутила полотенце на голове. — Сама не знаю, что со мной. Слишком много событий для заурядной библиотекарши. Спасибо, что вы приехали. Честно говоря, мне не совсем уютно одной. Я просила подругу переночевать, но у нее дети… Так что я рада. Правда. Хотите чаю?

— С удовольствием. Я вам помогу.

Сиур прошел за ней в кухню, достал чашки и поставил чайник, который успел уже остыть.

Тина сидела и смотрела, как он все это делает, не спеша и аккуратно. Видно было, что он привык сам себя обслуживать и это ему не в тягость.

— Прошу, — он поставил перед ней дымящуюся чашку.

Чай был заварен превосходно. Тина взяла из вазочки шоколадную конфету.

— Шоколад — это женский наркотик…

Хозяйка оттаивала, глаза заблестели. Совершенно неожиданно она рассказала ему про Евлалию Кадмину, про свою любовь к стрельбе из лука, про дружбу с Альбертом Михайловичем, — словом, про все-все… Ее простота и внутреннее достоинство поразили Сиура. Она все больше нравилась ему…

— Минуточку. Простите, ради бога! Вы сказали, что старик обещал показать вам чердак. Он вам его показал?

— Конечно, — Тина удивленно взглянула на него. — Альберт Михайлович всегда выполнял свои обещания.

— И что там, на чердаке?

— Много всего: старые газеты, журналы, бумаги всякие, письма. Я даже взяла пачку себе — почитать. Интересно окунуться в чужую жизнь…

— Что-нибудь еще там видели?

— Еще? — она подумала. — Мебель старая, пустые ящики… сундук большой был. Старые тряпки какие-то, но все в пыли, в паутине. Пылища ужасная. Прямо толстым слоем, как пух.

— Паутина? — Сиур вспомнил паутину на рукаве мертвого старика.

— Да…

— Старик вам ничего про чердак не рассказывал?

— Рассказывал… романтические истории всякие, там же письма лежали — про людей, которые их писали, у кого какая судьба… про любовь… А вы что об этом думаете?

— О чем?

— О любви, — она прямо и спокойно смотрела на него, ожидая ответа.

Он уже открыл рот, но готовая слететь с губ циничная фраза как будто натолкнулась на невидимое препятствие. Глупо, но женщина застала его врасплох. То, что он был готов сказать и всегда говорил, оказалось невозможным вымолвить в ее присутствии. Пауза затягивалась…

— Я об этом не думаю, — буркнул он.

Тина заметила, что он волнуется. Его уверенность слетела, как перышко. Слишком легко.

— А о подвале старик не говорил? Под домом есть подвал? — Сиур решил перевести разговор в прежнее русло.

— Да, — кивнула она. — Большой подвал. Альберт Михайлович несколько раз говорил о подвале. Он намекал, что расскажет мне что-то очень важное, но все время откладывал.

Сиур раздобыл карту подземных сооружений и уже знал, что под домом, где жил антиквар, имелись очень старые подземелья — здание был построено на них. Подвалы достраивались и перестраивались уже в недавнее время. Кто выполнял работы, пока не удалось узнать.

— Так вы не были в подвале?

— Почему это вас интересует? — удивилась Тина. — Мы собирались, но… У Альберта Михайловича был свой ключ от подвальных помещений — он мне его показывал. Сам ключ очень необычный, я таких никогда не видела. Музейный экспонат, а не ключ.

— Где старик его хранил, не помните? Может быть, он когда-то доставал его при вас…

Тина наморщила лоб.

— Однажды он действительно доставал ключ при мне, но я не обратила на это внимания. Хотя постойте… по-моему, он лазил под диван. Да-да! Меня еще это рассмешило: зачем ключ хранить в таком неудобном месте. Поэтому и запомнила, наверное.

Сиур внутренним взглядом снова увидел в круге света от фонарика мертвое тело, лежащее на боку, лицом к дивану — как будто старик пытался что-то рассмотреть там… Или достать! Возможно… ключ все еще там? Несомненно, стоило убедиться, на месте ли ключ. Но как? Опять лезть в квартиру?

— Старик вам ничего не передавал на хранение? Ничего не дарил? Не просил ничего передать кому-либо?

— Н-нет… То есть да, дарил, конечно, всякие старинные безделушки — но они не очень дорогие. Вот, портрет Евлалии мне подарил. Альберт Михайлович говорил, что я на нее похожа.

А ведь правда. Сиур посмотрел на Тину по-новому…

Примечания

2

Изида — древнеегипетская богиня плодородия, великая волшебница и целительница, символ женственности и семейной верности, жена Осириса и мать Гора.

3

Тот — в древнеегипетской мифологии бог Луны, письменности, магии и мудрости. Наблюдал за астральным циклом, ведал гармонией.

4

Карма (санскрит — деяние), в узком смысле — влияние ранее совершенных действий на настоящее и последующее существование.