Опасная невеста

Наталья Солнцева (2019)

Краснов считал себя игроком и ловеласом, а Варю — праведницей. Совместимы ли подобные натуры в любовных отношениях? На этот вопрос ему предстояло ответить… Вскоре Краснова, известного бизнесмена и мецената, находят мертвым в гостинице, он застрелился. Но его невеста Варвара не верит в самоубийство жениха. Она очень красивая и добрая девушка. Все обожают и боготворят ее, мужчины рядом с ней становятся более мужественными и сильными. Только вот замуж ее никто не берет. А поклонники погибают один за другим. Варя в отчаянии и обращается за помощью к Ларисе и Ренату. Вдруг эта пара сможет помочь ей? В ходе расследования они натыкаются на сплошные тайны в биографии девушки. Каким образом связаны с этой историей загадочные фотографии столетней давности, которые прислал сыщикам неизвестный?..

Глава 11

Южин задыхался и стонал от нестерпимой боли в глазах. Надо срочно выбираться из чужой квартиры, а он ни черта не видит. По щекам текут слезы, нос заложен, в горле першит.

Конкурент оказался не промах и, сбитый подсечкой на пол, не растерялся, а лежа брызнул нападающему в лицо из газового баллончика. Сыщик не успел сообразить что к чему, как ослеп от жгучей струи, выпущенной противником. Впрочем, в комнате и без того стояла кромешная тьма. Фонарик конкурента потух, а свой он сам выключил.

Южин кое-как доковылял до ванной, плюнул на осторожность, зажег свет и начал промывать глаза. Из его уст сыпались ругательства, но это мало помогало. Он плескал и плескал водой в лицо, проклиная себя за оплошность. Надо было сразу вырубить противника конкретным ударом, а не тупо сбивать с ног.

Наконец, сыщику чуть-чуть полегчало. Вытершись полотенцем, он сел на край ванны и задумался. Догонять конкурента бесполезно, оставаться в квартире опасно. Не вызовет ли тот полицию?

Когда боль приутихла, а сознание прояснилось, Южин сделал обескураживающий вывод. Его противником была… женщина! Газовый баллончик — не мужской способ самозащиты. И вел себя «конкурент» не по-мужски. Завопить писклявым голосом, когда падаешь, могла только женщина.

— Еще и баба! — взбесился он, потирая глаза. — Ну, я мудак!

Он вспомнил запах ее духов, который тут же перебил газ из баллончика. Этот аромат был ему знаком.

— Блин… Где я его слышал?

Чертыхаясь, он торопливо протер дверные ручки и прочие предметы, к которым прикасался, выключил свет и затворил за собой дверь квартиры…

* * *

Тем временем Ренат безуспешно искал «черный вихрь», который словно растворился в лабиринте проходных дворов. Дождь перестал, ветер стих. Двое хамоватых подростков попросили у него денег на пиво, и он сначала отказал, но потом вернулся и спросил:

— Не пробегал ли тут человек в черном?

— Ты че, дядя, какой еще человек? Тут одни вурдалаки бегают…

— С вами все ясно, — разозлился Ренат. — Травку курить меньше надо. В вашем возрасте это вредно.

— Оставь их в покое, — посоветовал Распутин, который не отставал от него ни на шаг. — Ты сам виноват, что упустил пташку. Такого кота кормить себе в убыток.

— Я не кот, — огрызнулся Ренат.

— И то верно, — согласился «старец». — Ты — карась, проглотивший наживку.

— Вот заладил: то кот, то карась… С бодуна, что ли, мерещится?

Подростки злорадно захохотали, показывая на него пальцами:

— Гы-гы-гы-гы… Ты, дядя, тоже траву курил? С кем говоришь-то?

Распутин стоял, прислонившись спиной к облупленной стене, и ехидно посмеивался. Подростки его не видели, как, впрочем, и Ренат не видел бегающих вурдалаков. Он достал из кармана денежную купюру и протянул пацанам.

— Черт с вами, берите на пиво.

— Гляди-ка, раскошелился… гы-гы-гы-гы…

Один из подростков почесал выбритый затылок, повернулся в сторону прохода между домами и обронил:

— Вурдалак вон туда побежал… у него крылья, как у летучей мыши…

— Не боишься, дядя? — скривился второй. — Вурдалаков лучше не трогать, а не то кровь выпьют…

— И не закусят! — загоготал бритый. — Они днем спят в гробах, а вечером выходят на промысел. Таких, как ты, ищут, чтобы подкормиться.

— Истинная правда, — отозвался Распутин. Он сложил руки на груди и, не мигая, воззрился на Рената. — Что, мил человек, кишка тонка вурдалака догнать и осиновый кол ему в грудь вбить?

Ренат тяжело дышал, глядя то на подростков, то на «старца». Кто из них его морочит?

— Что с тебя взять? — потешался над ним Распутин. — Жирный карась всегда глупый. Попался на крючок, готовься, что тебя выпотрошат и бросят в похлебку!

«Старец» говорил загадками, размышлять над которыми Ренату было недосуг.

— Ладно, мы пошли за пивом, — радостно сообщили подростки. — Сушняк замучил. Может, айда с нами, дядя?

— Мне пить нельзя, — отказался Ренат. — Я вурдалака буду ловить.

— Герой, значит? Ну, рискни…

Пацаны скрылись из виду, оставив Рената одного в окружении унылых каменных стен. В домах тускло светились окна. Наверху в прямоугольнике между крышами стояла чернота.

— Эй, «старец»! — позвал Ренат. — Ты где? Свалил вместе с пацанами?

— Скучно мне с тобой…

Голос Распутина эхом прокатился по каменному колодцу, но самого «святого черта» не было видно.

— Покажись, Григорий! У меня вопросы есть.

— Я тебе не справочное бюро, болезный.

— Где ты таких слов набрался?

— У людей, вестимо, — сухо рассмеялся «старец», проявляясь в падающем из окна желтом свете. — Ты почто сюда пришел? Мой лексикон обсуждать? Или делом заниматься?

— Лексикон, — передразнил его Ренат. — Ты прямо профессор филологии!

— Думаешь, если я крестьянского роду, то тупой, как валенок? Меня сама матушка-государыня другом звала, а государь сердечно привечал. Я, между прочим, предрек гибель семьи Романовых…

В Ренате проснулся критицизм, привитый Вернером. Тот учил ничему не верить, пока лично не убедишься в данном факте, и никого не слушать, кроме своей интуиции.

— Что ж ты собственную гибель не предвидел? Зачем пошел к Юсупову на вечеринку? Неужто худого не заподозрил?

— Заподозрил… но больно хотелось Феликса^[4] увидеть, посидеть за бутылкой мадеры. Слаб я на мадеру и молодых красавчиков, — без стыда признался Распутин. — Видел бы ты Феликса!.. Юный бог, выхоленный в шелках да бархате, вскормленный на золотых тарелках. Изящный, любезный, тонкий ценитель прекрасного…

— Великосветский бездельник, прожигатель жизни и убийца, — добавил Ренат. — Кажется, это он угощал тебя пирожными и мадерой с цианистым калием?

— Из его рук и яд сладок…

— Выходит, тебя сластолюбие погубило?

— Ты на себя оборотись, — нахмурился «старец». — У других-то завсегда соринку в глазу видишь, а свое бревно в упор не замечаешь.

В его речи причудливо сочетались интеллигентные выражения, городской фольклор и грубоватый крестьянский говор.

— Забавный ты чувак! — улыбнулся Ренат, невольно проникаясь к «святому черту» если не уважением, то симпатией.

— И ты не лыком шит, сударь. Вижу, кое-что умеешь… Только мой пример тебе не указ. А зря!

Опять загадал Распутин загадку, которую собеседник пропустил мимо ушей.

— Я ведь Феликса от содомии лечил, — улыбнулся в усы «старец». — Иными словами, от мужеложства. Он сам ко мне обратился! Я не отказал… а по ходу лечения разгорелась во мне ненасытная плотская страсть. Это и довело меня до могилы. Феликс женился на красавице Ирине… и забоялся огласки. Вдруг, я заговорю и ославлю его на весь петербургский свет? Позор для аристократа хуже смерти. Высшее общество беспощадно и жестоко, как никакое иное.

— Ко всему прочему, князь еще и гомиком был?

— А что тебя удивляет? Одно другому не помеха.

Ренат молча осмысливал услышанное, забыв о цели своей прогулки по Гороховой улице. «Старец» неожиданно напомнил ему об этом.

— Считаешь меня развратником? — усмехнулся он. — Ну, твоя воля. Однако ты так увлекся моей историей, что прозевал главное…

* * *

Прохаживаясь по площади Искусств, Лариса наблюдала за публикой, которая торопилась в театр. Молодой человек субтильной внешности и в очках предложил ей «лишний билетик». Мол, купил для своей девушки, а она не смогла прийти.

— Нет, спасибо…

— Может, на другие спектакли желаете попасть?

— У меня культурная программа уже расписана. Эрмитаж, Мариинка, Петергоф, Русский музей…

— Жаль, — огорчился молодой человек и полез в свой рюкзачок. — Возьмите мою визитку. Если понадобится театральный гид, я к вашим услугам.

Он отошел в сторону, продолжая поглядывать на Ларису, которая поспешила смешаться с группой туристов. Это были усталые немцы со смартфонами в поднятых руках, окружившие экскурсовода.

Лариса не понимала немецкого, но улавливала смысл рассказа. Гид тараторил о строительстве Михайловского театра, об известных артистах, которые тут выступали, о культурных традициях и меценатстве…

«Ты напрасно теряешь время, — шептал ей на ухо Вернер. — Театр глух и нем, а болтовня экскурсоводов не поможет тебе разобраться в ситуации. Пока ты тут торчишь без толку, Ренат подвергает себя опасности! Разве я не учил вас страховать друг друга?»

«Я не намерена ему навязываться! — огрызнулась она. — У него на уме ненаглядная Варенька! Пусть она его и страхует!»

«Ты сдаешься еще до сражения?»

Лариса в сердцах оглянулась и заметила коренастого человека, похожего на гуру, который шагал к входу в театр. Разумеется, то был не он. Вернер поселился в ее сознании, появлялся, когда хотел, и надолго пропадал, когда не испытывал нужды в общении.

— Я не сдаюсь, я предоставляю Ренату свободу, — вслух пробормотала она. — Разве не этому вы нас учили? Свобода — неотъемлемое право духа.

К началу спектакля площадь перед театром опустела. Немецкие туристы сделали селфи на фоне здания, сели в автобус и укатили. Лариса провожала взглядом запоздавших зрителей, которые скрывались за массивными деревянными дверями. Много лет назад девушка с фотографии так же прогуливалась здесь, рассматривая нарядных театралов…

Лариса пробовала мысленно занять ее место, почувствовать то, что чувствовала она. Интересно, какой спектакль шел в тот день? На снимке невозможно было разобрать надпись на афише.

Несколько летучих мышей низко пролетели над головой Ларисы, огромные пауки плели вокруг нее паутину… а черви копошились в грязи под ногами. В нос ударил тошнотворный трупный запах.

— Фу-у! Опять двадцать пять! — возмутилась она, и тут в глазах потемнело, а здание театра как-то странно наклонилось.

— Могу я чем-то помочь? — Перед ней, словно из-под земли, вырос продавец «лишних билетиков». — Вам плохо?

— Нет-нет… немного голова закружилась. Сейчас пройдет…

Театр продолжал крениться в сторону, кованые светильники на его стенах двоились и троились.

— Вы падаете! — с этими словами очкарик подхватил ее под руку и увлек к ближайшей скамейке. — Садитесь и дышите глубже. Вдох… выдох… вдох… выдох…

Трупный запах постепенно исчез, тошнота прошла, дома перестали кружиться, белесые пятна превратились в фонари. Лариса очнулась и в недоумении уставилась на молодого человека.

— Вы в порядке? — испуганно моргал он. — Может, выпьем чаю? Здесь недалеко есть симпатичная кафешка. Я вас провожу.

— Пожалуй, чашка крепкого чаю не помешает…

* * *

Распутин как будто не сожалел о случившемся с ним.

— Я знал, что меня ждет насильственная смерть… Иногда пророческий дар — тяжкая ноша. Впрочем, я был обречен, и царская семья — тоже. Когда я обнимал царских детей, мне казалось, что я обнимаю покойников. Есть вещи, которые невозможно предотвратить. Вот ты, к примеру, сам идешь навстречу своей гибели…

— Я? — поразился Ренат. — В каком смысле?

— Толковать смыслы неблагодарное занятие, — вздохнул «старец».

Мысли Рената играли в чехарду, перескакивая с одного на другое. Он не мог сосредоточиться. Распутин сказал что-то важное, а он пропустил это мимо ушей.

— Ты забыл, зачем пришел?

— Да… черт побери! — растерянно признался Ренат. — Горгона посмотрела мне в глаза, и все перемешалось в моем уме. Кажется, я шел… в одну квартиру, но…

— Ты собирался ловить вурдалака, — захихикал «старец». — Плохая идея, болезный. Вурдалаки женского полу вельми опасны.

— Так то была… женщина? Точно! Меня обдало ароматом духов, когда она пробегала мимо…

Туман в сознании Рената рассеивался, и он вспомнил черный вихрь, который едва не сбил его с ног на лестнице. Женщина!

— Ты же сам сказал: «Беги за ней»…

— Я от своих слов не отказываюсь, — осклабился Распутин. — Только бежать поздно теперича. Поезд ушел!

— Все-то ты знаешь, на все у тебя ответ готов. Может, скажешь, как ее зовут?

— Ежели уважительно попросишь, отчего не сказать?

— На колени, что ли, стать перед тобой?

— Ну, становись, коль не шутишь, — кивнул головой «старец». От его пристального взгляда Рената пробрала дрожь.

— Вот еще! — устыдился он. — Я тебе не фрейлина Ее Величества, раболепствовать не намерен! Говорят, ты заставлял их сапоги твои лизать?

— Ложь!.. Много напраслины на меня безвинно возводят. Ты сплетни не повторяй!.. Что было, то было. А чего не было, прошу покорно на меня не вешать. И так грязью облили, вовек не отмоешься…

Щелк! Сознание Рената внезапно прояснилось, и он вспомнил, что шел в квартиру Вари, но «черный вихрь» нарушил его планы. Он кинулся вдогонку, выскочил на улицу…

— Я ее потерял! Может, это была… Варя?

«Старец», который продолжал свой монолог, запнулся на полуслове, замолчал и развел руками…

Примечания

4

Здесь — князь Феликс Юсупов, организатор убийства Распутина.