Необычное приключение

Нельсон, 2022

В погоне за сокровищами ребят затянуло в воронку времени и они попали в век пиратства и морских приключений. За ними начали охоту пираты и даже испанская инквизиция. Смогут ли герои выбраться из этой переделки живыми и вернуться домой?

Жуткий кошмар разбудил меня среди ночи, я тихонько встал, чтобы не разбудить жену, и двинулся на кухню. Кот не так давно умер, и мне очень его не хватало, он бы сразу побежал за мной проверять, вдруг будут кормить.

Руки до сих пор тряслись от нервов, я налил воды в чайник и поставил на плиту.

Жена проснулась и пришла на кухню, щурясь от яркого света. Даже без макияжа и красивой одежды она выглядела на миллион долларов.

— Опять кошмары?

Я кивнул.

— Знаешь, давай сходим к психологу, вдруг он пропишет какие-нибудь таблетки, и ты сможешь спокойно засыпать.

Она подошла ближе и обняла меня. Все мы знаем, что женщины любят внимание. Но знали бы они, как нам нравится, когда сами они вот так подходят и обнимают тебя. В такие минуты любой мужчина чувствует себя самым счастливым на свете.

Мне повезло, у нас с ней были общие интересы: игры, музыка, и многое другое. Мужчины любят глазами, это известный факт, но под упаковкой может скрываться не то что снаружи. Мы же с ней даже думали одинаково, возможно я преувеличиваю, но прошло уже несколько лет, и ничего не поменялось. Стройная, с тёмными волосами и голубыми глазами, для меня она была и остаётся самой красивой на свете, хотя раньше я подозревал, что вообще не способен кого-то любить.

Кошмары эти начались несколько лет назад, после того необычного путешествия, события которого до сих пор не укладываются у меня в голове.

Мы сидели молча и пили чай, а я вспоминал ту странную историю, которая приключилась со мной и моим другом ещё до знакомства с женой. Мне снилось, что мои руки по локоть в крови, и я опять на том корабле, стреляю из ружья по неприятелю. Но для того, чтобы начать повествование, надо вспомнить, как всё начиналось. Придётся вести рассказ с самого начала. С монетами я столкнулся будучи совсем молодым парнем, и понятия не имел, куда заведёт меня это приключение.

***

Проснулся я, как обычно, очень рано. Солнце уже встало. В деревне всегда нужно просыпаться очень рано, чтобы успеть сделать все домашние дела. Моей обязанностью с самого детства были куры и кролики. Куриц нужно было накормить пшеном, а кроликам сменить воду и дать сена.

Умывшись холодной водой в летнем умывальнике, я пошёл заниматься делами. Бабушка уже встала и доила корову в хлеву.

— Привет, соня, хорошо спал?

— Привет, бабуль, очень хорошо, Васька опять всю ночь спал со мной.

Васькой звали огромного кота, он вечно лохматый и грязный считал себя хозяином всех окрестностей. Даже собаки боялись подходить к нему, и однажды он отогнал от меня огромную дворнягу, пытавшуюся укусить за ногу. Кот был сам по себе, но часто приходил ко мне ночью и сворачивался клубком у ног. Мне было одиннадцать лет, я рос слабым ребёнком, и в детстве часто терял сознание от нехватки кислорода. Врачи говорили, что малокровие, и нужно пить больше молока.

— Вот попей Лёш, парное.

Бабушка протянула мне полный стакан ещё тёплого молока, и я с радостью его выпил.

Всегда любил молоко, оно казалось мне такой чудо жидкостью, которую даёт корова, всего лишь поев травы.

Сам я пробовал жевать траву, но только плевался, а бабушка смеялась надо мною.

— Эх ты, — говорила она, — не бывать тебе коровой.

В хозяйстве были и козы, но их молоко детям пить не разрешалось, слишком жирное, поэтому я пил только коровье.

Мать у меня работала в местном колхозе, поэтому уходила очень рано, а отец был рыбаком и часто отсутствовал дома по несколько дней.

Деревня наша насчитывала не больше двадцати дворов, и жили тут в основном охотники, рыбаки и коневоды, по совместительству одни и те же люди. Невероятное зрелище наблюдать бегущий по полю табун из пятидесяти разноцветных красавцев. Тут тебе и рыжие жеребцы, и чёрной масти, попадались даже красные. Всё лето они паслись на богатых зеленью равнинах, а осенью их загоняли по стойлам.

Каждый день, как и всем детям, мне нужно было ходить в школу на занятия. Где-то в 7.30 ко мне забегал друг Пашка, и мы вместе весело шли на уроки.

В отличие от меня, он рос сильным и здоровым деревенским ребёнком, и был в свои тринадцать лет уже на полголовы выше меня. Темноволосый и зеленоглазый, он уже тогда начал нравится девушкам, а его занятия единоборствами добавляли ему уверенности в своих силах. Задиристый и наглый, он был местным балагуром и заводилой.

Я совсем был на него не похож, парень среднего роста с русыми волосами, широк в плечах, лицо обычное, доброе, глаза голубые, и греческий нос с горбинкой.

Дела были сделаны, и можно идти собирать портфель, а заодно поесть. Бабушка уже напекла блинчиков. И когда она всё успевала?

Блинчики с вареньем и молоком, еда богов. Наскоро съев несколько штук, я пошёл одеваться, а Паша уже стучал в окно.

— Ну что ты так долго собираешься, опять проспал всё?

— Нет, ты что, у меня же куры и кролики.

— Одевайся, давай, и пошли в школу.

Школа находилась совсем недалеко от моего дома, Паша же жил буквально за углом.

В школе училось немного детей, чуть больше ста, их возили на специальном автобусе из соседних сёл. Мы учились в Б классе, и из всех уроков мне всегда больше нравилась история и география. Было очень интересно изучать разные страны и культуры.

Мы с Пашкой сидели за одной партой позади всех, чтобы можно было спокойно переговариваться полушёпотом.

— Лёха, а давай сегодня сходим на морковное поле?

— А что там такое?

— Разве ты не знаешь, сейчас по весне, особенно после дождей в поле начинают попадаться старинные монеты.

Я открыл от удивления рот.

— Шутишь?

— Нисколечко, идём после школы, мне об этом сказал отец, он как-то убирал там урожай.

Деревня наша хоть и была небольшой, но имела давнюю историю, ещё в пятнадцатом веке тут хозяйничали Вогулы, и плавал по рекам Ермак. Поэтому не удивительно, что тут часто находили разные старинные вещи. Какой-то дед пахал огород на лошади, и из земли выпал горшок с золотыми монетами, который он на радостях и пропил.

Учительница по истории часто рассказывала нам разные подробности из жизни нашей деревни.

А сегодня сердобольная женщина в очках, наш классный руководитель по русскому языку, достала сухонькими руками из стола своё сокровище, серебряную монету времён Николая второго, и показала всем нам. Мы с Пашей были очень заинтригованы увиденным, и попросили посмотреть монету.

— Конечно, смотрите ребята, но аккуратно, монета очень старая. Её нашёл ещё мой отец, когда шёл на работу, и подарил мне.

Ребята передавали монету из рук в руки, и, наконец, настала моя очередь. Дрожащими руками я взял монету, она была огромная, с мою ладонь. Затаил дыхание, и стал разглядывать её со всех сторон. Знал ли я тогда, будучи ещё маленьким мальчиком, что у меня будут подобные монеты, серебряные и золотые, да столько, что не сосчитать? Думаю, нет.

На ободе монеты, который как я потом узнал, называется гурт, была надпись: четыре золотника.

— Татьяна Ивановна, а что такое золотник?

— Это, Алексей, мера веса, равная четырём граммам, четыре золотника весят шестнадцать грамм.

— Дай сюда, — Паша чуть ли не с криком вырвал монету у меня из рук, и начал судорожно вертеть её в руках.

Остальные одноклассники с интересом наблюдали за нами. Я посмотрел на него с обидой, но быстро успокоился, всё-таки он был моим другом и не раз выручал меня.

Пашка повертел монету в руках и передал другим, быстро утратив интерес.

— Ну, монета и монета, что с неё взять.

— Но на поле то мы пойдём?

— Конечно, идём, что за вопрос, там как раз рядом речка, можно порыбачить.

***

Уроки закончились, и мы, закинув портфели на плечи, побежали домой, чтобы поесть и пойти навстречу приключениям. Иначе это и нельзя было назвать, ведь поле тщательно охранялось, и туда запрещено было проходить посторонним. Помимо насаждений там были две большие теплицы с огурцами, вот их то и охранял сторож. По периметру поля шёл забор, а у главного входа стояла будка с охраной. Но никакой забор не был помехой двум молодым сорванцам. Мы быстро пролезли внутрь, и пошли по полю, ступая по мягкой земле.

— Земля тут как пух мягкая.

— Ещё бы, столько лет её удобряли и ухаживали.

Чёткой цели у нас не было, и мы начали просто ходить вдоль сделанных грядок с морковкой, чтобы найти хоть какую-нибудь монетку. Так мы бродили несколько часов, отгоняя от себя надоедливых насекомых, но так ничего и не нашли. Начало потихоньку темнеть, и я достал из кармана небольшой фонарь.

— Что-то я устал, пошли домой?

— Да погоди ты Паша, давай ещё поищем.

— Какой упёртый ты человек.

— Я хочу найти такую же монетку, как у Татьяны Ивановны.

— Размечтался, это серебро, такие редко попадаются.

— Ну и что, хочу и всё, — я насупил брови и побрёл вдоль грядок, пристально всматриваясь в тёмную землю.

И буквально через пару метров в свете фонаря я увидел её, монету. Она лежала в земле, вся зелёная от времени, настоящее сокровище. Я рванул между грядок, оставляя широкие следы, вытащил её оттуда, поднял над головой и закричал от радости.

К несчастью из будки вышел ночной сторож и услышал мой крик. Включив фонарь, он пошёл нам навстречу.

— Кто здесь? А ну стоять!

Мы со всех ног бросились к дыре в заборе. Юркнув в неё, мы побежали домой, сторож стоял у забора и что-то кричал нам вслед.

Уже показались дома, когда мы остановились отдышаться.

— Ну, показывай, что ты там нашёл. Ты так орал, что даже сторож услышал.

И я достал из кармана грязную монетку. Она была медной, простая деньга середины семнадцатого века, но какое это было для меня сокровище. Смочив её в луже, мы увидели год: 1741.

— Ух, какая древность, наверное, стоит целое состояние!

— Не знаю, но нам пора домой, меня отец прибьёт.

И мы пошли по домам, поели и легли спать. Помню, я ещё долго не мог уснуть в ту ночь, разглядывая под одеялом находку, мечтая вырасти и найти огромный клад. А ночью мне снились приключения, про бурные моря, корабли, пиратов, и сокровища.

На утро, как обычно, я сделал дела, и пошёл в школу. Отец вернулся с рыбалки и мирно спал в своей комнате. Сегодня учиться мне не хотелось, я принёс в школу монету и разглядывал её всё время, за что учителя делали мне замечания.

— Лёша, ты вообще слушаешь? Что сегодня с тобой такое?

— Простите, я отвлёкся.

Время шло мучительно долго, но когда занятия всё же закончились, я поспешил домой. На выходе из школы дорогу мне преградил Серёга, здоровый не по годам парень пятнадцати лет.

— Это ты вчера шастал в огороде отца?

Не дождавшись ответа, он схватил меня за шиворот и потащил в сторону. Одноклассники столпились на лестнице, ожидая заварушки. Я кричал, вырывался, а здоровяк всё молча тащил меня в сторону. Но тут он внезапно остановился, и со всей силы ударил меня по лицу.

— Никогда больше не лазь по огороду! Поймаю, прибью.

Сказав это, он собирался уйти, но ко мне подбежал Пашка, хоть он был меньше того парня на полголовы, набросился на него, и стал бить кулаками по голове. Серёга развернулся, словно гора, и пытался ударить его. Паша рассёк ему бровь прямым ударом. Здоровяк остановился, потрогал рукой место удара, заревел, и побежал от нас.

— Только попробуй ещё ударить его, я тебе устрою!

Он подошёл ко мне, и поднял с земли.

— Спасибо друг, не думал, что он так обидится на нас за огород.

— Как твоё лицо?

Кровь шла из раны и не думала останавливаться, я прижал рану рукой, мы направились ко мне домой. Она была тёплая и постоянно капала на дорогу, Паша подал мне подорожник и велел приложить к ране, стало чуть легче.

На пороге нас встретил отец.

— Что произошло?

— Дядь Саш, это всё Серёга, он набросился на него, и разбил лицо, но я ему показал.

Он строго посмотрел на меня, убрал мою руку от кровоточащего носа, а потом потрепал по голове Пашку.

— Павел молодец, что вступился за него, но он должен сам давать отпор обидчикам. Ты уже не так слаб, как раньше, и должен учиться постоять за себя. Ладно, иди домой, дальше мы сами.

— До свиданья.

Первым делом мы осмотрели место удара, ничего смертельного, и кровь уже не шла. Нос сильно опух, и если трогать руками переносицу, то можно было почувствовать, как под кожей ходят частички хряща.

— Поздравляю, твой первый шрам, и то, что не ревел, молодец, но надо учиться постоять за себя, иначе другие так и будут над тобой издеваться. А теперь иди, умойся и поешь.

Я вошёл в дом, где меня встретила бабушка, увидев моё лицо, она запричитала.

— О Господи, кто тебя так ударил? Ой, ой, надо срочно помазать зелёнкой, ужас то какой!

— Успокойся мам, он же парень, а не девочка, наоборот радуйся, сегодня он получил свой первый шрам.

— Вот мама приедет и увидит это!

Мама у меня работала заместителем председателя, и часто отсутствовала дома, много работы, а весной и осенью ещё больше из-за посевной и уборочной.

Бабушка побежала к шкафу, достала из него баночку зелёнки, и щедро намазала мой нос.

— Ай, щиплет.

Пока рядом со мной суетилась бабушка, подавая обед, отец куда-то вышел, а через некоторое время вернулся и позвал меня с собой.

— Доедай и пошли, покажу кое-что.

И мы вышли во двор, где у нас были турники, на которых занимался отец, а мне было нельзя, так как мог потерять сознание. Но теперь под крышей висела боксёрская груша. Это был мешок из-под картошки, набитый песком. На земле лежали две гантели, сваренные из трубок и подшипников.

— Вот, это всё тебе, занимайся. Я покажу тебе, как отрабатывать удары, поднимать тяжести и отжиматься.

Помню, как мы несколько часов боксировали, отжимались, и тягали гантели, у меня закружилась голова, и я присел на корточки отдохнуть.

— На сегодня, пожалуй, хватит, будем заниматься два раза в неделю, когда я дома, а теперь иди, отдыхай.

— Папа, а правда, что наша деревня очень старая и тут много кладов может быть?

— С чего ты это взял, кто тебе сказал?

— Наша учительница по истории. Она постоянно рассказывает нам об этом, а вчера мы ходили на огород и я нашёл там монетку, вот смотри.

И я протянул отцу деньгу.

Он взял её, и долго рассматривал, а потом отдал обратно.

— Хорошая монета сынок, а насчёт кладов я не знаю, но монеты попадались нам.

— И где, где они? — заволновался я.

— Когда мы были маленькие, то забрались в один из пустующих домов, сейчас его уже снесли, и нашли там пакет с серебром.

— Ого, и куда вы его дели?

— Монетки эти по величине были похожи на советские 50 копеек, и мы кидали их в автомат с газировкой, и меняли в магазине на сахарных петушков.

— То есть вы отдавали серебро за простые сладости?!

— Мы были детьми сынок, ещё младше тебя. Давай так, я поговорю с дядей Валерой, и тебя допустят на это поле, ищи свои монеты сколько душе угодно.

— Ура! Папа ты лучший!

Я обнял отца, и мы пошли в дом, уже темнело.

***

Меня сильно тянуло к приключениям, очень увлекла тема пиратства, я даже взял несколько книг в библиотеке по испанскому языку, чтобы выучить их и быть ближе к этой теме. Не говоря уже о фильмах и книгах о пиратах, каждый фильм и книга были целым событием в моей жизни.

Отец действительно договорился с дядей Валерой, и меня стали пускать на поле, мы ходили туда вместе с Пашкой. Однажды в будке охраны мы увидели Сергея, он сидел с фингалом на правом глазу и хмуро смотрел в нашу сторону. За весну мы нашли около двух десятков разнообразных монет, все они были медными. Меня это не огорчало, наоборот я ещё больше загорелся идеей стать если не пиратом, то мореплавателем точно. Отец во всём помогал мне, мы постоянно занимались в нашей импровизированной качалке, а ещё он стал брать меня на рыбалку.

Время шло, росли и мы. В тот день мы сидели на уроке и решали задания. Я задумался и смотрел на Ингу со спины, покусывая ручку.

— Всё ещё глазеешь на эту Ингу? — Пашка дёрнул меня за рукав — оставь ты эту затею, она уже дружит со старостой класса, Андреем.

Андрей был юношей высоким, и широкоплечим, многие девушки обращали на него внимание.

— А что я могу поделать, если она мне нравится?

Он вздохнул, — всегда есть шанс, пригласи её погулять, например.

— Куда я приглашу её в нашем захолустье? Тут только сельский клуб, да библиотека, больше и сходить то некуда.

Парень почесал затылок, — А ты позови её прокатиться на нашем катамаране, плавать под парусом, это же так романтично.

— С каких это пор ты затесался в романтики?

— С тех самых, как сам увлёкся Дашей, — он вырвал из тетради листок, смял его и кинул во впереди сидящую девушку.

Та резко обернулась.

— Красотка, мы идём сегодня гулять?

— А пошли, — она кокетливо заулыбалась, и они захихикали вместе с сидящей рядом девушкой.

— Вот, а ты говоришь сложно — выпятив грудь, сказал он.

— Не сложно, но у Даши нет парня, а у Инги есть.

— Не переживай, выбери удачный момент, и пригласи её, скоро как раз выпускной.

— А ну тишина в классе!

С другом мы общались теперь только в школе, в остальное время он пропадал с Дашей, а я в библиотеке за книгами, решил всерьёз стать моряком и выходить в море. Надо было изучить корабельный быт и устав, да и просто попадались хорошие книжки по этой тематике.

После школы отец посоветовал мне поступить в морской институт. В стране таких было несколько: в Нижнем Новгороде, Петербурге, Владивостоке и Калининграде.

— Если ехать, то только к морю, зачем мне эти речные институты.

— Хорошо сынок, вот сдашь экзамены после одиннадцати классов и поедешь.

Если бы я знал, что всё так повернётся в дальнейшем, то проводил бы больше времени с семьёй, а не на этом дурацком плоту и в библиотеке.

А началось всё, когда я уже учился в десятом классе. Однажды вечером подслушал разговор отца и матери, они ссорились.

Моей любимой привычкой было не заходить в двери, а влезать через окно прямо в свою комнату, его я предусмотрительно оставлял незапертым. Они ссорились, думая, что меня ещё нет дома.

Как оказалось к маме давно подкатывает сам председатель, полненький лысеющий Иван Максимович, и она очень устала жить с отцом, простым рыбаком. Потом я узнал уже от бабушки, что ссорились они уже давно, и перестали спать в одной кровати, но при мне вели себя вежливо и не подавали виду.

— Ты простой рыбак! А я хочу хорошей жизни, сколько лет я потратила на тебя, и всё без толку!

Отца не было слышно, но зная его, он сидел, молчал и курил.

— И что ты хочешь, бросить нас в такой ответственный момент? Сын скоро окончит школу, поступит в институт, вот тогда и делай что хочешь.

Я сел на кровать и слушал, едва сдерживая слёзы. Как она могла так поступить с нами?

Видимо они услышали шум, и замолчали, дверь в мою комнату открылась.

— О, ты тут, а мы не слышали, как ты пришёл, будешь есть?

— Мам, почему ты хочешь уйти?

Она переменилась в лице.

— Да потому что меня достал этот сарай, вся эта деревня с её романтикой, хочу в город, хорошей жизни! Всё хватит, достали!

Она пошла собирать вещи, я пытался остановить её, отец всё так же курил на табуретке и молчал.

— Пусть идёт, она же так хочет хорошей жизни.

Тогда я был ещё слишком молод, и не мог понять, почему люди вдруг расстаются. Мужчина годам к 35-40 остывает, и предпочитает стабильность, чем постоянную беготню с распущенным хвостом в поисках очередной дамы, а женщины наоборот. Наверное все мы слышали поговорку: сорок пять, мама ягодка опять, хотя ей было только тридцать семь. Вот это оно и есть, женщина вдруг понимает, что она ещё ничего, а жизнь уходит, и надо срочно взять реванш.

Я отпустил её руку, она, пряча глаза, пошла в свою комнату, и кому-то позвонила. Через полчаса мать уехала, за окном мелькнула волга председателя.

Отец всё сидел и молчал, но потом резко встал и полез в погреб. Вылез уже с большой бутылкой самогона, на работу утром он не пошёл.

Летели дни, а он всё беспробудно пил, с работы его уволили, и мне всё больше не хотелось возвращаться домой, поэтому я часто ночевал в сарае. Бабушка поддерживала меня, как могла, хотя я у неё ничего не просил. Домой приходил только затем, чтобы постирать вещи, и прибраться, везде теперь валялись пустые бутылки и окурки сигарет.

— Отец, перестань, хватит курить в кровати, да ещё и пьяному.

— Помолчи сынок, не учи старших жизни.

Бабушка, его мать только крутилась над ним, и причитала, но исправно давала ему на выпивку с пенсии. Смотреть на человека, который так опустился из-за расставания, было невыносимо.

Мать я видел редко, только когда шёл со школы, машина председателя проезжала мимо на большой скорости, на пассажирском сиденье был виден её силуэт. Машина никогда не останавливалась, даже наоборот прибавляла газу. Такое впечатление, что внезапно меня взяли и бросили все, кого я любил. И даже Пашка был занят своими делами. Оставалось одно увлечение: книги, в библиотеке я теперь практически жил.

***

Так прошёл ещё год, отец не переставал пить, водил домой сомнительных женщин из соседних деревень, а мне нужно было учиться.

Зимой спать в сарае не получалось, и приходилось ночевать дома, заперев накрепко дверь. Бабуля тоже устала от всего этого пьянства, и постоянно ругала отца, но он не переставал пить. Лишь изредка делал перерыв на пару дней, и даже выходил ко мне во двор посмотреть как я занимаюсь, но это было очень редкое явление. Он стоял пару минут на крыльце, тушил сигарету и заходил обратно в дом.

Вся работа по дому легла на мои и бабушкины плечи, делать приходилось абсолютно всё, вплоть до ремонта клеток для животных и починки сарая. Я конечно и раньше помогал по дому, но теперь приходилось ещё копать огород на небольшом тракторе.

Наступила весна, птицы весело защебетали, сидя на ветках деревьев. Снег растаял, и обнажил серую землю. В деревне грязь, это явление регулярное, своеобразный атрибут этого места. Зимой она замерзает, весной и осенью превращается в глубокие лужи, и лишь летом становится сухой, расползаясь широкими трещинами по земле. Резиновые сапоги друг и помощник в такое время года, а ещё деревянные подмостки, по которым удобно ходить.

Скоро выпускной, на поле скорей всего оттаяли монеты, и нужно было опять идти собирать их, но дома было столько работы, что вырваться туда не представлялось возможным. Со всеми этими потрясениями оценки мои стали гораздо хуже, и я еле доучился, сдал экзамены на тройки.

В тот день все ребята нарядно оделись и готовились к предстоящему празднику, а я пошёл в библиотеку, никакого настроения не было, да и из-за того, что отца уволили, у семьи практически не было денег, жили на одну бабушкину пенсию. Взял очередную книгу, сел на стул и принялся читать.

Примерно через час в зал вошла Инга, косметика потекла на её лице, а платье было помято. Меня она не заметила, села в угол на стул, и заплакала.

И тут я понял, что у меня есть шанс, о котором так долго говорил мне Паша. Я встал и подошёл к ней.

— Что ты делаешь тут в такой день?

— А разве не видно? Плачу конечно. Но что делаешь тут ты?

— Читаю, это ведь библиотека. Но почему ты плачешь, что случилось?

— Не всё ли равно? Ай, ладно, мы с Андреем поругались, я увидела его с другой девушкой, они танцевали.

Подвинув стул к ней поближе, я сел и принялся читать ей вслух стихи. Она перестала плакать и посмотрела на меня.

— Ты что шутишь?

— Нет, хорошие стихи, вот послушай:

« И ты, мой юный, вечной тайной

Отходишь прочь.

Я за тобою, гость случайный,

Как прежде — в ночь».

— Это Блок, верно?

— Да, — я продолжал читать, но она прервала меня, положив свою руку поверх моей.

— Сколько мы с тобой знакомы, с первого класса?

— Даже как-то сидели за одной партой, но нас почему-то быстро рассадили.

— Ха-ха, это потому, что мы часто спорили из-за ручки! Я забирала у тебя её, но ты упрямый человек, не хотел отдавать.

Она засмеялась.

— Слушай, а ты когда-нибудь каталась по реке на катамаране? У него есть парус, и даже стулья.

— У отца лодка с мотором, ты должен знать, но вообще нет, ни разу не каталась.

— Так пошли прокатимся, пока ещё совсем не стемнело.

И мы вышли из библиотеки, я взял с собой книгу со стихами. На улице был тёплый майский вечер.

Плот стоял там же, где я его и оставлял несколько лет назад, парус был предусмотрительно убран в чехол из брезента. Я поставил стулья, воткнул мачту в отверстие в полу, и раскрутил парусину. Дул хороший западный ветер и парус выпрямился, потянув плот за собой.

Инга уселась на стул, и восхищённо смотрела, как я управляюсь с парусом.

— А ты молодец, хорошо управляешься. Не знала, что ты такой.

— Какой такой?

— Не буду скрывать, все же помнят ту историю с Серёгой, когда он сломал тебе нос — она прикоснулась рукой к моему носу, — у тебя до сих пор шрам в этом месте. А теперь ты возмужал, совершенно другой человек стал.

Плот резко повернул на изгибе реки, и Инга чуть не упала со стула в воду.

Я успел схватить её за талию.

— Осторожнее.

Мы смотрели друг на друга, не смея оторвать взор, её карие глаза как будто смеялись мне в лицо. Дул западный ветер, развевая её чёрные волосы, они падали на хрупкие смуглые плечи. Прошло много лет, но эти мгновения я помню до сих пор. Я держал её за талию, и не спешил отпускать, а она не собиралась отстраняться.

Она подошла ко мне вплотную, и кусала губы от нетерпения. Может, у меня и не было опыта в таких делах, но лучше поздно, чем никогда. Я взял её голову обеими руками, и поцеловал.

Внезапно плот наскочил на топляк, мы рухнули на пол, и громко засмеялись. В ящике с парусом было одеяло, я расстелил его по полу, мы лежали рядом, смотрели на закат, и мило болтали.

***

Внезапно с берега нас кто-то окликнул. Это был Паша, он кричал и махал руками, призывая нас плыть к нему.

— Видимо что-то случилось, поплыли скорее.

Я перенаправил парус, достал весло из ящика и направил плот к берегу.

— Скорее, скорее, Лёха, плыви скорее!

Паша отчаянно махал руками.

— Пожар, дом твой горит, скорее туда!

Не успев подплыть к берегу, я бросился с плота в воду.

В руках была верёвка, привязав плот к какой-то железке, я побежал к дому.

— Паша, помоги ей выбраться, мне нужно срочно бежать туда.

— Хорошо, беги скорее, там уже пожарные приехали.

Дым было видно издалека, когда я прибежал на место, дома уже не было, сплошная груда дымящихся брёвен, которую пожарники заливали водой.

У дома толпились люди, стояла и бабушка с чёрным от гари лицом.

— Ты жив! Жив.

Она обняла меня, прижала к груди, я рыдал и не мог сдержать слёзы. Мужчины не плачут, скажете вы? Глупый стереотип. Это снаружи мы твёрдые, а внутри мягкие, словно яблочный пирог.

— Где отец?

— Там внутри, курил в кровати, и задохнулся от дыма, бабушка твоя успела выбежать, но сам понимаешь, пожарные едут долго, из другой деревни, поэтому они приехали уже на угли.

Это говорил сосед Дмитрий Алексеевич, бабушка же молча смотрела на остатки дома, и обнимала меня, не отпуская.

Внезапно она отошла от меня, и ринулась с кулаками на машину, подъехавшую к пепелищу, и принялась бить по крыше.

— Это ты сволочь его довела! Ненавижу тебя, тварь!

В машине сидела мать, лицо её было бледным как полотно. Посмотрев на дом, и на меня, она сказала водителю ехать, и машина уехала, оставив после себя столб пыли.

Я побежал вслед за ней, но она не остановилась.

— Вот видишь, какая у тебя непутёвая мамаша. Отец сгорел, а она даже не вышла из машины.

Рядом с домом уже собралось половина деревни.

— Что вы припёрлись, поглазеть на чужое горе?

— Баб Надь, перестань, переночуешь у нас, утро вечера мудренее.

Проводив взглядом Ингу и Пашу, я вместе с бабушкой удалился.

Ночевали мы с соседа дяди Димы, он разрешил нам пожить у него, пока всё не наладится.

Но теперь учёба закончилась, и не было смысла оставаться в этой деревне.

В ту ночь спал я плохо, мне снились кошмары, что мы с Ингой опять на плоту, и нас тянет под воду неведомое чудовище. Проснулся в холодном поту, было уже совсем светло, в дверь постучали.

— Лёш, тебе письмо, не знаю от кого, оно лежало в почтовом ящике.

— Спасибо дядя Дима.

Письмо было от матери. В нём говорилось, что мать не может больше воспитывать меня, я уже взрослый, и могу сам решать свою судьбу. К письму прилагалась некоторая сумма денег, на первое время.

Мы пошли на пепелище и попытались собрать хоть что-то, но от дома совсем ничего не осталось, только хлев, и животные в нём. Пожарные ещё вчера вытащили из-под завала труп отца и увезли его в местный морг в соседнюю деревню. Похороны были назначены на начало следующей недели.

Я молча бродил по пепелищу, пытаясь найти хоть что-то, что не поглотило пламя, но всё было тщетно, огонь уничтожил практически всё. Среди обугленных головёшек словно скелет, торчали остатки обугленных стен и кирпичная печь.

Я показал письмо бабушке, она прочитала его, смяла и выбросила, демонстративно плюнув себе под ноги. К нам подбежал кот, во время пожара его не было дома, и стал тереться об мои ноги.

— Вот что Лёшенька, давай-ка ты поедешь в город, у меня там есть подруга, поживёшь у неё в двухкомнатной квартире, — бабушка взяла непослушного кота на руки.

— Но как же ты сама?

— А я останусь здесь, нечего старушке делать в большом городе, мы с дедушкой Димой давно дружим, если ты понимаешь, о чём я. Он работящий, с руками, дом нам отстроит заново. Ты поезжай, нечего тебе тут делать, учёба закончилась, надо идти дальше.

Я пошёл прогуляться и собраться мыслями, брёл по дороге и думал. Всё так хорошо начиналось, и оборвалось в одно мгновение. А что теперь? Уехать в незнакомый город, без друзей и подруг. Самое трудное было проститься с другом, а Инга?

Я сидел на берегу и кидал камни в воду. Ко мне подошёл Паша.

— Значит, решил уехать?

— Откуда узнал?

— Твоя бабушка сказала. Я не осуждаю, все мы после учёбы разъезжаемся, отец решил переехать в город, давно планировал, а значит я тоже скоро уезжаю. Как твои дела с Ингой?

— Да какие могут быть дела, сам видишь.

— Не переживай, всё наладится. Когда похороны?

— В понедельник. Теперь ни о каком морском институте не может быть и речи, придётся поступать туда, куда поступлю.

— Но почему?

— Деньги, то что мне оставила мама, просто смешная сумма, рюкзак себе купить, и то не хватит. Бабуля мне предложила пожить у её подруги, там двухкомнатная, можно пойти учиться, не на моряка конечно, но на ещё кого-нибудь.

— Но почему не моряк, ты же так хотел?

— Нельзя оставлять бабушку одну, она единственная из родни, кто у меня остался, не хочу потерять и её. А если я уеду слишком далеко, то вряд ли когда-нибудь снова её увижу.

— И это всё?

— Нет, конечно же нет, может мать одумается, и вернётся, мне её очень не хватает, а если я уеду далеко, то тогда точно всё.

— Странно это, но если ты так хочешь, то поезжай.

Мы ещё долго стояли и кидали в воду камни. Оба понимали, что расстаёмся если не навсегда, то очень надолго.

***

— Уйдёшь и даже не попрощаешься со мной?

— Не хотел тебя беспокоить.

Она подошла ближе, и взяла мою руку.

— Вот значит, как это называется? А может ты мне тоже нравился, просто я никогда об этом не говорила. Мы тоже уезжаем в город, ты же в Екатеринбург едешь?

— Да, у бабушки там подруга, буду жить у неё.

— Вот и хорошо, мы скоро поедем туда, запиши мой номер и больше не теряйся.

Она обняла меня, на прощанье помахала рукой, и я пошёл дальше. Прощаться было тяжело, но это же ненадолго думал я, увидимся в городе.

Всю дорогу думал о ней, и о Пашке, вспоминал смешные моменты, и не заметил, как задремал.

Город встретил меня прохладной сыростью. Расстояние между моей деревней и Екатеринбургом составляло около пятисот километров, но такое впечатление, что пока мы ехали, прошла целая жизнь. Мимо пролетали города и сёла, автобус уносил меня далеко от родных мест, в новую реальность.

На вокзале меня встретила тучная женщина средних лет, Людмила, мы сели в такси и поехали, она всю дорогу болтала без умолку, а мне хотелось просто побыть одному.

— Как Надя там поживает?

— Отлично.

— Это хорошо, что любишь есть? Я приготовила несколько блюд разом, не знала, что ты предпочитаешь.

— Просто еду, съем что дадите.

Она не успокаивалась и всё говорила и говорила.

— Приехали, с вас четыреста рублей.

Слова водителя стали моим спасением.

— Грабители, столько денег берут со старушки.

— Не переживайте, я заплачу.

Я вынул из кармана деньги, хоть их и было мало, и передал водителю, но это лучше, чем слушать её бесконечную болтовню.

— Поживёшь пока у меня, а дальше видно будет. Я сама живу с кошечками, но вы поладите, я уверена в этом.

Мы вышли из машины, я забрал из багажника мои скромные пожитки. Тётка увлекла меня за собой, в подъезд. Обычный пятиэтажный дом типовой советской застройки ничем не отличался от остальных на этой улице.

В этом районе было несколько заводов тяжёлого машиностроения, тут жили преимущественно рабочие, и их дети. Меня сразу удивило, какие у этих людей серые и угрюмые лица, как будто солнце в этот город не провели, а радость забыли включить в норму жизни. Как я потом узнал, мы жили в одном из самых криминальных районов страны. В девяностые тут хозяйничали бандитские группировки, и до сих пор то и дело всплывали отголоски этих времён. Одни только дети беззаботно играли на детской площадке, я смотрел на них из окна своего нового дома, и вспоминал свои лучшие годы. Кошек в квартире было пять, эти жирные коты вальяжно ходили вокруг меня и обнюхивали мои вещи. Я хотел взять одного самого толстого на руки, но он вырвался, и больно царапнул мне руку.

— Они не любят нежностей, и закрытых дверей, поэтому привыкай к этому. Я кормлю их только самым лучшим кормом и в лотке у них всегда свежий наполнитель.

Мы в деревне не привыкли к таким вещам, и кормили своих животных тем, что едим сами.

— А они хотя бы мышей ловят?

— Мышей? — женщина прикрыла рот руками, словно коты поняли бы её и осудили за столь бранные слова, — Нет, мышей у нас тут нет. Проходи, располагайся, вот твоя новая комната.

С момента моего переезда прошло несколько месяцев, бабушка звонила мне и посылала гостинцы, в основном деревенские продукты, сыр и масло.

Пробовал пару раз звонить Инге, но её телефон был недоступен. От Пашки тоже не было никаких вестей.

Тётя Люда, как я её называл, была своеобразной женщиной. Помимо котов, у неё в квартире было всегда очень шумно, на всю громкость гремело радио или кричал

телевизор, а порой всё одновременно. Она спала на огромном кожаном диване, и очень любила сладкое, многочисленные упаковки печенья и конфет занимали все доступные полки. Иногда мне хотелось просто сбежать в неизвестном направлении, но я не мог подвести бабушку.

Я подал документы в первый попавшийся институт, а благополучно съехал из этой квартиры в общежитие. Тётка была не особо рада этому, ей очень понравился даровой помощник в доме, который убирал за котами, выносил мусор и делал много чего ещё. Стипендии на всё не хватало, и мне пришлось устроиться на работу.

Моя первая работа, мойщик автомобилей, не требовала большого ума и специальных навыков. Знай себе, работай губкой, намыливая машину, а потом тщательно смывай всё это.

Так прошли годы, о кораблях и монетах позабылось, до определённого времени.

Десять лет спустя

Как быстро летит время! Вот только вроде окончил институт, и выпорхнул во взрослую жизнь, а тут тебе уже почти тридцать, у тебя ипотека и видео игры. Банки, выдающие ипотечные кредиты, это особый филиал ада на земле. Они обещают золотые горы, а по факту ты попадаешь в зависимость от них на долгие двадцать, а то и тридцать лет. Как в нашей стране приличному человеку обзавестись жильём? Только ипотека, бабушек в столицах у меня не было, а та, что была, умерла около восьми лет назад. Поэтому я пошёл в этот филиал, и заключил договор на приобретение квартиры.

Дом, который ещё даже не построили, находился на стадии котлована. И всё, что мне напоминало о том, что у меня есть жильё, это красивая картинка на сайте компании, и ежемесячные платежи, которые надо вносить регулярно и своевременно.

С отношениями всё как-то не складывалось, были случайные мимолётные романы, но они, к моему глубокому сожалению, никогда не перерастали во что-то серьёзное. Возможно я и сам был этому причиной из-за матери. Зато с самой юности знал, что надеяться можно только на себя, и это хорошо помогло мне в жизни.

Унылая работа в офисе, общение с коллегами на скучные темы, и бутылка пива вечером составляли мне компанию. Детские мечты о кораблях и пиратах остались далеко в прошлом, но чтобы не забывать языки, я специально скачивал игры с испанскими или английскими субтитрами. Так бы и не начиналась моя история, если бы не случайная встреча в одном из кафе, куда меня позвал коллега Анатолий. А может, в этой жизни нет случайностей, и всё предопределено? Кто знает.

Мы собирались с ребятами по праздникам в кафе, отметить чей-нибудь день рожденье. Так было и в этот раз, в пятницу у коллеги родился сын, мы сняли столик и распивали спиртное, как вдруг кто-то окликнул меня.

— Лёха, неужели это ты? Батюшки, сколько лет, сколько зим!

К столу подошёл высокий парень, чёрные волосы его пробила седина, хотя выглядел он лет на тридцать с хвостиком. Крупные руки и широкие плечи плохо гармонировали с большим животом, а блеск зелёных глаз и улыбка во весь рот создали узнаваемый облик. Из под рубахи торчал серебряный крест.

— Паша, это и правда ты? Вот это да!

Я встал из-за стола, обнял его и представил коллегам.

— Пошли ко мне, у меня большой стол, и много выпивки, мне надо столько тебе рассказать.

***

Павел был человеком такого склада характера, что любые добытые деньги он спускал либо на женщин, либо на выпивку, а часто на оба дела одновременно. Даже небольшая сумма, полученная им в ходе его нехитрых манипуляций, служила поводом для похода в кафе или ресторан. Жил он в маминой однокомнатной квартире, не работал и постоянно сидел в телефоне на сайтах знакомств.

И у этого человека было два высших образования! Представить себе сложно, но он показал мне военный билет, где стояли отметки об этом. Разумеется он просто подделал справки об образовании и принёс их в военкомат, там ему и сделали эту отметку.

Как он потом рассказывал, стал настолько ленивым, что женщины приезжали к нему прямо домой, получали свою порцию удовольствия и так же быстро уезжали обратно. Паша говорил, что происходит из древнего рода Гудайтис, латышские князья. Ещё он очень любил хвастать тем, что человек с его фамилией есть в списке Форбс. Он даже сделал визитки, и совал их всем мало-мальски знакомым девушкам. Потрясающее самомнение.

Моей любимой частью было подкалывать его по любому поводу. В ход шло всё, и никто не переживал за тот факт, что его фамилия в принципе не склонялась, я склонял её, как хотел. Иногда мне казалось, что он точно побьёт меня, но тот как-то сдерживался.

— Ты понимаешь, чтобы получить секс, мне не нужно даже никуда ходить, всё тут, в телефоне.

Он открыл список контактов, там было около десятка бесед с разными женщинами. Под любыми предлогами он занимал у них несколько тысячрублей и на эти деньги жил, и знакомился с новыми дамами сердца.

— И как ты с таким животом умудряешься их охмурять? — спросил я.

— Они обожают мой живот, ложатся на него и обнимают. Да, я их всех люблю, — часто говаривал он, — они все мои.

А ещё у него был список, он часто хвалился, что давно обошёл Казанову по числу побед, и у него числилось уже триста восемьдесят женщин. Не знаю, было ли это правдой, но, сколько мы с ним не общались, у него всегда была новая девушка.

Бывали и проколы в этой схеме. Однажды он обнаружил в своей двери землю и натыканные в монтажную пену иголки, видимо какой-то заговор. Но заговоры на него не действовали, и он продолжал своё распутство.

Особенно запомнился эпизод с одной девушкой из парикмахерской, этакой модной девчонкой, которая не клюнет на его обаяние. Не клюнет? Как бы не так, после бутылки дешёвого шампанского и коробки конфет она отдалась ему прямо в номере гостиницы, который сама же и сняла.

Был ли у него талант, или он так ловко манипулировал их сознанием, мне не узнать никогда. Но факт остаётся фактом, женщины его безумно любили.

Но у этого человека было чему учиться. Его отношения с женщинами были выше всяких похвал. Заполнить всю квартиру шариками, пока любимая на работе? Никаких проблем. Позвонить ей среди бела дня, и сказать в телефон: «Я люблю тебя, дорогая», и бросить трубку? Умеем, можем, практикуем. В любой компании и без его женщина всегда была в центре внимания. Он дарил им цветы и мягкие игрушки, постоянно лез целоваться, и крепко обнимал их.

Однажды он приехал ко мне и достал из кармана свёрнутый лист бумаги. Как оказалось, это девушка написала ему письмо, а всё потому, что в обычной беседе он и слова ей сказать давал. Или просто ей удобнее было высказаться только написав текст:

« Дорогой Паша, я безумно тебя люблю, и никогда не хочу терять. Будь со мной всегда. Ты не даёшь мне вставить и слова, поэтому я перенесу свои мысли на бумагу. Если ты не можешь содержать нас, не страшно, я всегда смогу устроиться на другую работу, или пытаться зарабатывать больше, только будь со мной, и никуда не уходи. Всегда твоя, Лена»

Там было ещё много слов о любви и верности, но этого мы читать не стали. Он свернул листок, и улыбнулся.

— Вот такие дела, брат.

Эта Лена, которую он называл за глаза курицей, ещё долго не давала покоя нам обоим. Она всё пыталась узнать, есть ли у Пашеньки ещё девушки, вот только я молчал как рыба, и не предавал друга. Со стороны было забавно наблюдать за всеми её потугами. Но, как и другие, она ему быстро надоела, и он нашёл новую, а точнее новых девушек.

К слову, он давал всем им забавные прозвища, чтобы не запутаться. Эта была курицей, другая креветкой, а ещё рыжик, зайка, лунтик и многие другие. Когда отец одной из них услышал её новое прозвище, то тут же согласился и записал её лунтиком в телефоне.

Так мы и общались ещё несколько лет, я работал и играл в свои игры, а он кутил, и прожигал жизнь.

Паша легко сходился со всеми, родители пускали его домой как родного сына, о чём впоследствии горько жалели. Некоторые даже разыскивали его, особенно после того, как он заделал ребёнка и пропал. Правда, такое бывало нечасто. Друг говорил, что у него немного детей, может трое или четверо, он даже не знал их точное количество, и уж точно никогда не заморачивался об этом.

Когда умерла бабушка, я забрал кота к себе. Так как в съёмной квартире его держать не разрешали, то пришлось отдать тёте Люде, на время. Потом же, когда я получил своё жильё, то забрал сорванца к себе.

Мать пыталась наладить контакт со мной, звонила на новый год, и даже хотела приехать в гости, но я не разрешил. Неприятные воспоминания давно забылись, но остался тяжёлый осадок.

Колхоз развалился, председатель потерял работу, но люди у кормушки довольно часто копят подушку безопасности на чёрный день. У него была квартира в небольшом городе, куда он перевёз жену и детей. Мать оставили на произвол судьбы, она сначала пыталась переехать ко мне, но я отказался, а потом осела в каком-то провинциальном городишке.

Васька привык к деревенской жизни и доставил немало хлопот мне и тётке. У меня он уже стал спокойнее, видимо, сказывался возраст. Любил нежиться на подоконнике, и есть цветы из горшков, а иногда и вовсе ронял их на пол.

В тот вечер я, как обычно, играл за компьютером и пил пиво. Кот забрался на шкаф и по обыкновению лёг там. Внезапно вниз полетела коробка с новогодними игрушками.

— Вася! Ну что ты наделал, — я вскочил и стал собирать осколки, часть игрушек разбилась вдребезги.

На глаза мне попалась небольшая коробка, я открыл её и увидел стопку старинных монет, обёрнутых в бумагу.

— Вот это да, а я и забыл, что они тут.

На меня нахлынула волна воспоминаний, я перебирал монеты, и улыбался, а потом взял телефон и набрал знакомый номер.

— Слушай, а ты давно был в нашей родной деревне?

— Уже много лет не ездил, как окончили школу, а что такое?

— А может, поедем? Помнишь, как мы искали монеты на поле? Сейчас как раз весна, и можно опять попытать счастье.

— С чего это вдруг ты вспомнил об этом? — удивился Паша, — хотя ладно, приезжай ко мне, обсудим.

Он жил у очередной дамы сердца в районе Компрессорного завода, она получила прозвище «полторашка». В трёхкомнатной квартире жили мама с отчимом, семидесяти пяти летняя бабушка и брат девушки. У Паши была отдельная комната, где они каждый вечер (по его словам) испытывали на прочность скрипучий диван.

Я вызвал такси и поехал, был прохладный майский вечер. Снег сошёл, и обнажил голую землю, кое-где пробивалась трава, закрывая от коммунальщиков чёрную грязь. Неубранные прошлогодние листья лежали плотным ковром вдоль тротуаров.

Машина остановилась возле панельного девятиэтажного дома, я рассчитался с водителем и позвонил в домофон, меня пригласили войти.

Мы сели за небольшой кухонный стол, тут был и младший брат, и Анна, девушка Паши, мне налили чай, и дали огромный кусок домашней пиццы, толщиной с мою руку. Начинка из курицы и сыра была буквально спрессована в толстый кусок теста. Мы говорили о всякой ерунде, никто и не заметил, как кусочек курицы упал из пиццы прямо на пол, я благополучно проигнорировал этот факт.

— Рассказывай, что ты там придумал? — Паша сидел напротив, пил чай и курил.

— Мы поедем в нашу деревню, у меня есть некоторые сбережения и на них нужно взять всё необходимое: лопаты, фонари, металлоискатель и верёвку.

— Верёвку?

— Есть подозрение, что могли остаться целыми подвальные помещения под домом купца и торговым складом. А чтобы туда проникнуть, надо вырыть яму и спуститься.

— Хорошо, я тебя понял, когда едем?

— Сегодня пятница, давай завтра? Магазин как раз работает, заедем за оборудованием и на обеденном автобусе доедем до Сосьвы, а дальше своим ходом.

— У меня есть предложение получше, Аня довезёт нас, она как раз недавно сдала на права.

***

Ребята заехали за мной утром, и мы поехали в магазин за нужными вещами. Пришлось истратить часть накоплений, у Павла, конечно же, денег не было. Мы купили лопаты, металлоискатель и прочие мелочи. Анна повезла нас в деревню.

К слову, эта девушка отличалась от остальных своим характером. Она могла легко ударить Пашу или запустить первым попавшимся предметом, с ним она ни капли не церемонилась.

Дорога, по которой мы ехали, была, мягко говоря, ужасной. Количество выбоин было таким, и если бы я не знал этих мест, подумал бы, что тут шла война. Паша сидел на переднем сиденье, курил и болтал. Это только в фильмах можно долго ехать, прислонив голову к стеклу, если сделать тут так же, то получишь ссадину, или набьёшь огромную шишку.

— Слушай, а ты так и не сказал мне, что у тебя со здоровьем. Помнится, в детстве оно было довольно слабым.

— Да всё в порядке, в институте ещё случались признаки головокружения и тошноты, но потом всё прошло.

— Это хорошо.

Через несколько часов мы уже были на месте, время было далеко за полдень, весеннее солнце нагрело машину, и в ней было чрезвычайно душно. Мы вышли на дорогу, чтобы размять затёкшие ноги.

Деревня, которую мы не видели много лет, представляла собой жалкое зрелище: на месте картофельных полей рос бурьян, а огромные теплицы, где мы когда-то бегали от сторожа, рухнули на землю. Дома, бывшие некогда жилыми, смотрели на нас глазницами разбитых окон. Жилыми оставались всего несколько домов, и то они сейчас пустовали, хозяева приезжали редко.

— Колхоз давно обанкротился, а председатель и последние работники разъехались кто куда.

Мы взяли вещи и двинулись в путь. Паша поцеловал Анну, она обещала вернуться за нами, когда он позвонит ей, развернула машину и уехала.

— А где мы будем ночевать, ты всё продумал?

— Да, заночуем в моём доме, деда Дима отстроил его заново, ещё до того, как бабушка умерла, так что жить нам есть где.

Дмитрий Васильевич и вправду перестроил дом моего детства, но он выглядел совсем не так, как я его помню. Крыша уже успела потемнеть от времени, а стены начали покрываться плесенью.

Ворота были открыты, и мы спокойно прошли внутрь, поднялись в сени и открыли двери. Нам в лицо ударил резкий запах чего-то затхлого, как будто жилище давно не проветривали. Но электричество пока было, мы включили единственную рабочую лампу, и она тускло осветила комнату.

— Давай откроем окна и проветрим немного, а то я задохнусь от этого запаха. И ещё не мешало бы поесть.

— Это не проблема, сейчас принесу дров, да растопим печь, заодно и пельменей отварим.

Я достал из сумки термо пакеты, в них лежали ещё холодные пельмени.

— Вот они, блага цивилизации! Знали ли мы про такое пятнадцать лет назад?

— Это ещё ничего, главное, чтобы тут ловил интернет.

Паша достал из кармана телефон, который ему подарила давно забытая пассия, и стал бегать по дому в поисках сети.

— Зачем тебе тут интернет, мы монеты искать приехали или что?

— Мне интернет необходим как воздух, если его не будет, как я буду общаться с женщинами?

— Женщины, женщины, как будто в мире ничего другого нет, кроме как женщин и алкоголя.

— Есть, но они меня мало интересуют. В моей жизни только две цели: пить и заниматься сексом, всё.

Я осуждающе покачал головой.

— Эх ты, может тебе начать таблетки принимать? Ну знаешь, есть такие, для животных, секс-стоп называются.

— Пробовал, не помогают.

Дрова лежали на улице, под крышей старого сарая, он сохранился после пожара. Я вышел на улицу, набрал охапку, вздохнул полной грудью, и прислушался. Вот он, ни с чем не сравнимый аромат деревни, а тишина то какая! На десятки вёрст вокруг ни одного завода, слышно только, как рыба плещется в реке, да птицы поют на том берегу. Как так вышло, что я променял эту тишину на городскую суету? Люди вечно спешат куда-то в погоне за резаной бумагой, берут ипотеки в каменных джунглях и живут в перерывах между сном и работой, украдкой читая газету в метро.

— Эй, кто такой, а ну стоять!

В дверном проёме стоял седой мужчина с ружьём наперевес, у ног его лаяла маленькая чёрная собачка, я поднял руки, и дрова посыпались на землю.

— Постой, я тебя знаю, Лёша ты что ли? — мужик опустил ружьё, и прищурился подслеповатыми глазами.

Он заулыбался, и полез обниматься. От него пахло табаком и немного перегаром.

— А я уж думал, ты никогда не объявишься. Чтобы дом не отсырел окончательно, прихожу иногда и подтапливаю. А тут смотрю, свет горит, вдруг воры. Это Джек, мой маленький друг, в деревне совсем скучно без друзей, вот завёл себе собачонку.

Паша услышал шум на улице, и выбежал к нам навстречу.

— О, и Паша с тобой, как же вы выросли, ребята, я помню вас ещё мелкими сорванцами. А Паша то возмужал, совсем не узнать тебя. И брюхо вон какое отъел.

Я засмеялся.

— Это, дядь Дим, мозг, что в голову не влез. Ну ладно, заходи в дом, посидим, поболтаем.

Дед поставил ружьё в сенях и вошёл в дом. На печи закипал чайник, в кастрюле бурлила вода для пельменей. Он сел на старый табурет, достал из кармана портсигар, скомкал папиросу, и закурил.

— Гляжу, вы не с пустыми руками приехали, — сказал он, кидая взгляд на рюкзаки в углу.

— Мы, дед, приехали искать монеты, — Паша достал из рюкзака бутылку коньяка, и поставил на стол, — выпьешь с нами?

— Если угощают, то чего же не выпить, — он провёл рукой по щеке, покрытой седой щетиной, — монеты значит, очень интересно. Есть тут пара старых домов, рекомендую поискать там.

— Вот видишь, дед знает эту деревню, как свои пять пальцев, и покажет нам эти дома. Я правильно говорю?

Он провёл рукой по моей шевелюре.

— Совсем ты взрослый стал, малой, серьёзный парень. Завтра всё вам покажу, а теперь наливай, за встречу.

Я разлил спиртное по эмалированным кружкам, которые мы привезли с собой, закинул пельмени в кастрюлю и помешал.

В сумерках деревня выглядела очень угрюмо. Покосившиеся домики дополняли картину. Это был уже не тот дом нашего детства, который мы знали. Скорее это место было похоже на разложившийся труп, который растащили по частям стервятники, а то, что не смогли утащить, обглодали и бросили.

Мы долго сидели, вспоминали о былом, пока совсем не стемнело, и все не улеглись спать.

***

Как только рассвело, я встал, перекусил лапшой быстрого приготовления, и решил сходить на кладбище, проведать могилу отца. Дед и Паша ещё спали, а так как я выпил меньше всех, то голова у меня не болела. Джек свернулся клубком у ног хозяина, как только я стал ходить по дому, он поднял голову и тихонько гавкнул.

— Тише, разбудишь всех.

Он завилял хвостом. Я соскрёб жареные пельмени со сковородки, дал ему, оделся, и вышел из дома.

Кладбище было совсем неподалёку, поросшие травой могилы среди высоких сосен. Я сорвал несколько ромашек по дороге, отыскал надгробие, и возложил к нему цветы. Несмотря на то, что вокруг всё заросло травой, могила отца была старательно расчищена, кто-то явно следил за ней. Бабушку похоронили рядом с ним. Если кто-то и приезжал сюда поминать умерших, то ухаживал только за могилами своих родственников.

Но время у меня ограничено, и надо двигаться дальше, я постоял немного и ушёл, а ромашки так и остались лежать на каменной плите.

С чего же начать поиск? Времени у нас было немного, уже завтра вечером надо было уезжать отсюда, поэтому я недолго думая направился сразу к бывшему огороду. Металлоискатель сыграл мне простую мелодию, экран загорелся зелёным светом. Главное правильно всё настроить, иначе вместо красивых монет мне попадутся консервные банки и крышки от пивных бутылок.

Некогда огромный огород был весь засажен морковкой, а теперь осталась только невспаханная земля, и обвалившиеся теплицы. Жалкое зрелище.

За таким увлекательным занятием я совсем потерял счёт времени. В кармане зазвонил телефон. Это был Паша.

— Куда ты пропал, чёрт побери?

— Пока вы спали, я сходил на кладбище, а потом ушёл в поле, искать монеты.

— На какое поле?

— Морковное.

— Сейчас мы перекусим и подойдём к тебе. Ох, как болит голова.

— Меньше пей, здоровье бодрей.

— Ай, давай без нравоучений.

Он повесил трубку, я положил телефон обратно в карман и продолжил поиск. В шляпе, которую я оставил посередине огорода, уже лежало с десяток разнообразных монет. Через полчаса показался и Паша с дедом, пёс сопровождал их, весёлым лаем гонял сонных ворон.

— Ну что, искатель, нашёл что-нибудь стоящее?

— Да куда там, одни медяки.

Паша поднял шляпу, отряхнул её от грязи и взглянул на монеты.

— И правда, ничего серьёзного, — он обернулся к деду, — ты обещал показать нам места расположения старых купеческих домов.

— Покажу, — сказал дед, покуривая папироску, — идите за мной.

Мы шли по сломанным деревянным мосткам, местами доски прогнили от времени, а часть сломали специально, местные лихачи на мотоциклах катались по ним. Но это было до того, как деревня опустела, сейчас совершенно некому было чинить их.

— Вот тут был один дом, а в той стороне деревни второй. Там жили самые настоящие купцы, очень богатые, но потом пришли коммунисты и всех раскулачили. Если что-то и могло сохраниться, то только в засыпанных погребах.

Я быстро прошёлся прибором по небольшому участку, металлоискатель даже не пискнул, и только на краю попалась небольшая железка.

— Ничего, пусто.

— Ишь какой быстрый! За столько лет это место землёй засыпало, находки должны быть минимум в метре под землёй, или того больше. Тут копать надо, а пикалка твоя не возьмёт так глубоко.

— Можно взять лопаты и потихоньку копать, но тогда двух выходных точно не хватит для этого. Есть предложения?

— Давай я позвоню начальнику, и попрошу неоплачиваемый отпуск на недельку. Времени хватит, вот только у нас нет такого количества еды, надо ехать в город за припасами.

— О, это как раз наименьшая из проблем. Сейчас же позвоню одной девушке, что живёт недалеко отсюда, и она привезёт нам еду, алкоголь, и, конечно же, горячую ночь со мной.

— Постой, ты уже нашёл тут девушку, да ещё и договорился с ней?

Паша заулыбался.

— Я начал искать варианты ещё неделю назад, и нашёл.

Он вытащил телефон и набрал номер. К вечеру у нас была свежая еда, алкоголь и сигареты для Павла и деда, всё это привезла его новая дама сердца. В чём ему не откажешь, так это в том, что любое унылое событие он мог превратить в весёлую попойку.

Некоторые люди живут так, как будто они бессмертны. Никаких забот ни о чём, лишь бы пачка сигарет, да бутылка с девушкой под боком. Но иногда он звонил мне, и совершенно трезвым голосом клялся, что больше не будет пить и шляться. Я ему не верил, потому что бывших бультерьеров не бывает. Не проходило и недели, как всё начиналось сначала.

Каждое утро я просыпался раньше всех, брал с собой оборудование, немного еды и шёл на раскопки. В том месте, где мы начали копать, был холм, и за долгие годы земля изрядно засыпала то, что когда-то было остатками дома.

Где-то к обеду подходил и Паша, дед иногда навещал нас, дел было по горло, весна в деревне тяжёлое время.

За несколько дней мы освободили от земли нижние венцы брёвен, проверяя каждый слой металлоискателем. В нашей стране кладоискательство запрещено, и если нас поймают, то могут оштрафовать и отобрать находки, но никого это не останавливало, тем более таких разгильдяев, как мы.

Паша был не в духе, ему явно надоела вся эта кладоискательская романтика. Хмурый вид его дополняло небритое лицо и синяки под глазами. Он бродил по раскопанному участку с прибором и нервно курил, я сидел в тени продуктового склада, и ел свой обед. Ещё немного, он бросит это дело и уедет в город к женщинам и стабильному интернету.

Внезапно раздался сильный треск, как будто кто-то тяжёлый провалился под землю, я бросил хлеб на тарелку и побежал к месту раскопок.

Вместо Павла зияла огромная дыра, на краю которой лежал металлоискатель, и сухая земля струйками утекала в образовавшуюся пропасть.

— Паша! Паша, ты как там?

Внизу было темно и совершенно ничего не слышно. Но спустя несколько секунд кто-то застонал и закопошился, ломая доски и роняя стеклянные банки.

— Ай, как больно, кажется, я сломал что-то, — стонал Павел, — скинь фонарик, и верёвку.

— Ещё бы, такой вес рухнул, это даже не мешок комбикорма, а центнер безобразия.

— Лёша, мне сейчас не до шуток, — он встал на ноги, отряхнулся и ощупал себя, — но вроде ничего не сломано, хоть рука сильно болит. Давай уже сюда фонарик!

Он стоял посреди погреба и оглядывался по сторонам, я спустил ему фонарик, но сам пока лезть не рискнул, вдруг гнилые доски обвалятся, и мы никогда не вылезем оттуда.

— У меня две новости, хорошая и плохая.

— Давай с хорошей.

— Я нашёл водку, целый ящик, горлышко запаяно сургучом.

— Кто о чём, а вшивый о бане. Монеты там есть, или может какие-то другие ценные вещи?

— А вот это и есть плохая новость, ничего ценного тут нет.

— Давай я обвяжу верёвкой дерево и слезу с прибором к тебе, поищем получше. Всё равно мне такую тушу в одного не вытащить оттуда.

— Слезай, шутник.

В нескольких метрах от ямы стояла белая берёзка, дерево было довольно большим, а значит, легко выдержит мой вес и даже больше.

Я обвязал ствол, кинул второй кусок верёвки в яму, и полез вниз. Погреб был сделан на века, стены выложены бутовым камнем, а дно устлано кедровыми досками.

Увидев лицо Паши, я не смог сдержать смеха, весь грязный как шахтёр, он был измазан в какой-то глине, а одежда его, обычно хорошо поглаженная и чистая, напоминала рваньё бомжа.

— Ты здесь живёшь? Житель подземных глубин.

— Иди сюда, спускайся, и я придушу тебя.

Как только мои ноги коснулись пола, Паша схватил меня за шею, и сдавил.

— Будешь знать, как огрызаться на меня.

— Да ладно тебе, смешно же.

Я освободился из его хватки и оглядел подвал, пахло плесенью и гнилью, камень местами обвалился и засыпал старые ящики и банки с соленьями.

— Видишь, ничего такого, одна рухлядь, да старые банки, или ты собрался стать старьёвщиком и продавать хлам на барахолке?

— Паша, ты как всегда упускаешь главное, никто не прятал ценные вещи на видном месте, если тут что-то и есть, то оно либо в стене, либо под полом. Но нам придётся убрать весь этот песок отсюда.

— Как?

— Берём ведро, и на верёвке подаём наверх, правда для начала надо вытащить тебя отсюда.

— Сначала надо поднять водку.

Я выбрался наверх и пошёл за дедом. Тот копошился в огороде, окучивал картошку, собака лежала в тени, и, завидев меня, начала гавкать.

— Тише, Джек, это я, где дед?

— Что случилось?

Он подошёл ко мне, в руках у него была тяпка.

— Надо Пашу вытащить из ямы, мы нашли один из погребов.

— Серьёзно? Это интересно, пошли скорее.

Он вымыл руки, закурил и пошёл за мной.

Мы подошли к краю ямы, Паша громко копошился внутри, видимо пытался выбраться.

— Ну как ты там, шахтёр ты наш? — дед громко крикнул ему.

— Дядь Дим, и ты туда же, лучше помоги мне выбраться отсюда.

Знаете игру с перетягиванием каната? В тот день нам пришлось в неё поиграть, пусть и не по своей воле. Слева были я и дед (Джек лаем помогал нам), а снизу был Паша. Он кряхтел и цеплялся за гнилые доски, окончательно измазался в грязи, но всё-таки вылез из этой злополучной ямы, ругая на чём свет стоит меня и эту экспедицию.

— Нет, ну ты посмотри на меня, выгляжу, как бомж с теплотрассы.

— Это ерунда, затопим баню, постираем вещи и будешь как новенький. Ничего не сломал хоть?

Паша ощупал руки и плечи.

— Да вроде нет, только плечо болит.

— Ладно, давай прервёмся на сегодня. Затопим баньку, и хорошенько отоспимся.

— Постой! Внизу водка!

— О, Господи.

— Водка? — Дед заметно оживился.

Парень чуть было не прыгнул в яму обратно, настолько он был взбудоражен.

— Давай я сам спущусь и достану ваш ящик.

— Ты давай, аккуратнее там, — сказал дед, — водку не разбей.

Я спустился вниз, привязал ящик к верёвке и приказал тянуть. Мужики увидели водку, резко потянули и вытащили её наружу. Казалось, обо мне они тут же забыли.

— Эй, дайте верёвку, мне без неё не выбраться.

Но никто не отвечал мне.

— Эй, да вы там обнаглели что ли!?

— Не ори, мы тебя прекрасно слышим, сейчас всё будет.

Я чуть было не полез по стенкам вверх, они явно не спешили помогать мне, но доска сломалась, и я поранил руку.

— Да чтоб вам пусто было с этой водярой!

— Успокойся, не нервничай, вот твоя верёвка.

Над дырой показался Паша, и скинул мне конец. Мне казалось, что я карабкался сам, чем мне помогали. Весь грязный и потный, я перемазался в земле, и вещи необходимо было срочно постирать.

Мы медленно пошли к нашему домику, дед с другом шли впереди, держась за ящик с обеих сторон.

— А давайте я вас закодирую.

Они как по команде остановились, и повернулись ко мне, лицо деда перекосило, а у Павла начал дёргаться глаз, даже собака замерла на месте с поднятой лапой, не решаясь сделать ещё один шаг.

— Свят, свят. Боже упаси, — старик стал креститься в испуге, как будто увидел чёрта.

— Алкоголики, — констатировал я.

— Эстеты, водка, это продукт хороший, не амброзия конечно, но всё же, — отозвался Паша.

— Амброзия? — удивился я.

— Брага, — вот это главный напиток богов.

***

Настоящая русская баня, на сухих дровах, да с берёзовыми вениками! Что может быть слаще этого? Дед, как истинный профессионал своего дела, раскочегарил её так, что зайти было невозможно, а мне, с моим некогда слабым здоровьем, ещё и опасно.

Но моего мнения никто не спрашивал, меня затащили туда, дали шапку и огрели веником.

Водку поставили в бочку с водой, охлаждаться. Несмотря на солидный возраст, она ничуть не потеряла своих свойств, и даже стала пьянить ещё сильнее.

— А пробка та сургучом залита, — сказал Паша.

Он только что вышел из бани, и больше напоминал парящее облако с татуировками, чем человека.

— Так делали во времена моей молодости, брали с заводов водку без крышек, и запаивали сами. А потом обменивали на ценные вещи, бартер.

Все помылись, выпили и улеглись спать. Ночью меня разбудил сильный ливень, буря качала ветки деревьев и они царапали окно моей комнаты. Я сел на кровать, и смотрел, как сверкают молнии, одна, вторая, третья, а потом, с задержкой звучат раскаты грома, будто тысячи снарядов рвутся в соседнем поле, не причиняя никому никакого вреда.

— Тоже не можешь уснуть? — Паша сидел на кресле, курил, и смотрел в телефон.

— Наш погреб зальёт, и вместо земли придётся откачивать воду.

— Вот блин, не подумал об этом. Но теперь уже поздно, ничего не поделаешь, поэтому ложись спать, а я ещё пообщаюсь немного и тоже пойду.

Дождь прекратился под утро. Не было никакого смысла идти туда слишком рано, пришлось дождаться остальных. Паша, как обычно, проснулся к обеду, и первым делом включил телефон, а дед с утра пораньше сбегал, полил огурцы, потом вернулся, выпил и опять лёг отдыхать.

— Вставай, соня, время идти работать.

— Надо будить деда, он даст нам помпу, чтобы откачать воду. Дед, вставай!

Дмитрий лежал на кушетке, и храпел.

— Он уже вставал утром, сбегал куда-то, выпил и лёг опять.

— Встаю, встаю, ух, как болит голова, а нет ли у вас чего-нибудь опохмелиться?

Он сел на кровать, утирая рукой пот со лба, Паша подал ему початую бутылку.

— Дед, дай нам помпу, мы пойдём откачивать воду.

— Помпу? Да нет проблем, у меня есть электронасос с генератором. Бери телегу, и кати, куда душе вздумается. Она в сарае.

Мы перекусили, оставили деда отдыхать дальше, а сами двинулись к его дому. У ворот стояла деревянная телега со старыми колёсами, а в сарае пылился генератор и лежал электронасос, свёрнутый в углу.

— Бензин есть, — сказал я, поболтав бак.

— Ну, вот и отлично. Кидай всё на телегу, и поехали, пора уже заканчивать с этими раскопками.

— Всё, запал угас?

— Меня дома женщина ждёт, ты бы видел её, ах.

— Ну, всё понятно, зачесалось.

— Да что ты понимаешь в большой и чистой любви!

— Разве это любовь? Только похоть.

Он махнул на меня рукой, и продолжал идти, уставившись в телефон. Давно не смазанные колёса отчаянно скрипели, но ничего не поделаешь, других телег у нас не было.

Яма больше была похожа на котлован, воды налилось столько, что можно было устроить соревнования по плаванию. Я опустил конец шланга в воду, а второй бросил рядом. Мы повозились немного с генератором, и запустили его. Движок загудел, и закашлялся, видимо попал воздух, но через минуту начал работать ровно, из шланга пошла вода, заливая чей-то бывший огород.

— Старьё, но других вариантов у нас пока нет. Если ты не собираешься вызвать очередную даму сердца из города, и мы не запитаемся от её аккумулятора.

— А это мысль, сейчас позвоню, заодно она заберёт нас отсюда.

— Да потерпи ты ещё немного, сейчас раскопаем пару подвальчиков, а потом поедешь.

Лицо друга побледнело.

— Ещё один? Ну нет, это последний подвал в моей жизни!

Двигатель опять начал чихать, и заглох. Паша подошёл к стартеру, и принялся дергать за шнур.

— Ну, давай, рухлядь, заводись!

— Паша, постой, не заводи пока.

— Что такое?

— Двигатель может и старый, а вот насос чрезвычайно мощный, там почти не осталось воды.

Я осветил фонарём погреб, одну из стен частично размыло, и на дощатом полу стал отчётливо виден обитый железом сундук средних размеров. Паша подошёл к краю, посмотрел вниз, потом на меня, закричал и полез обниматься.

— Вот это да, сундук! А в нём может быть всё что угодно, сокровища, золото, бриллианты!

— Ага, или пара старых сапог. Вяжи верёвку, я слезаю вниз.

Как оказалось, сундук выпал из размытой стены, кладка обвалилась, обнаружив скрытую полость.

— Тяжёлый, однако.

— Вяжи его скорей, и подавай мне, а потом я сброшу тебе верёвку!

— Постой, а вдруг тут что-то ещё есть.

Но металлоискатель не обнаружил ничего, кроме железных обручей от старой бочки. Паша метался из стороны в сторону, казалось, он скурил целую пачку, ожидая, когда же я вылезу.

— Лёха, вылазь, у меня уже сигареты кончаются.

— Хорошо, хорошо, лезу.

Я быстро привязал конец к железной ручке, и стал карабкаться наверх. Утром, от нечего делать, завязал на верёвке узлы, чтобы можно было легче взбираться, и никого не ждать.

Паша помог мне подняться, а потом очень быстро поднял сундук на свет.

— Вот это да. Тяжёленький, и заперт на внутренний замок, так просто не сломаешь.

— Против лома нет приёма.

— Если нет другого лома, — подхватил друг.

Мы быстренько смотали всё оборудование, поставили сундук на телегу и поехали домой. Нам хотелось поскорее открыть его.

***

— Вот это сундучище! А какой тяжеленный!

Мы поставили сундук на стол. Паша принёс монтировку, и попытался засунуть её в щель между крышки. Дед уже проснулся, сидел на кушетке и курил, молча наблюдая за нами, прищурив один глаз.

— Постой, сундук сам по себе ценность, а ты сломаешь его. А если внутри ничего ценного, то можно продать хоть это, дорогу окупим.

— Ладно, умник, и как же ты собираешься его открыть?

— А у меня есть перочинный нож и отвёртка, — сказал я, и полез в сумки.

— В общем, разбирайся сам, а мы с дедом пока выпьем.

— Странно, что вы ещё всё не выпили.

— Так ты обожди, ещё не вечер.

Я положил включенный фонарик на стол таким образом, чтобы он светил прямо в замочную скважину. Замок был довольно простой, достаточно было плоскогубцами зажать сердцевину и повернуть в сторону.

Наконец, крышка сундука открылась. Паша резко вскочил со стула, глаза его ярко блестели от выпитого спиртного, и рванул ко мне. Мы поспешно открыли её и заглянули внутрь.

— Обалдеть, никогда не видел ничего подобного, только в фильмах о сокровищах.

— Вот видишь, а ты хотел ехать домой.

— Ну что там, сынки? — дедуля встал с кровати, и заковылял к нам.

Сундук доверху был наполнен серебряными монетами 18-19 веков. Большие и мелкие, они блестели при свете лампы и отдавали теплом в наших сердцах.

Паша повернулся к деду, и показал горсть серебра в ладони, у того от удивления спёрло дыхание. Он подошёл ближе и заглянул в сундук.

— Вот это да! Сколько лет живу, но никогда не видел ничего подобного, вам несказанно повезло. Что же вы будете с этим делать?

Наши лица надо было видеть, каждый уже прекрасно знал, что будет делать с внезапно свалившимся богатством.

Мы поделили деньги, два раза чуть не передрались, деду приходилось разнимать нас, потом наскоро собрались и вышли на трассу к автобусной остановке, дед пошёл за нами.

Он дождался автобуса, помог закинуть сумки в багажное отделение, и тепло попрощался с нами.

— Вы заезжайте, хоть иногда.

Мы пожали руки, обнялись и зашли в автобус. Дед махал нам на прощанье, а собака громко гавкала.

— Знаешь, надо будет обязательно приехать в гости. Всё-таки не чужой человек.

— Приедем, он обещал сводить нас на рыбалку.

— Сундук останется у меня, раз я спонсировал это путешествие.

— Ой, да забирай ты этот проклятый сундук, главное, у меня теперь есть монетки.

— Надо найти хорошего коллекционера, а не толкать их первому встречному скупщику, или ещё лучше, отдать на аукцион. Ты что сделаешь с деньгами?

— Машину куплю, оденусь, может, бизнес небольшой открою.

— Ты и бизнес? Не смеши меня. А как же твоё жизненное кредо, бухать и заниматься сексом?

— Оно никуда не делось, но можно совмещать.

Автобус тронулся и повёз нас домой, Паша так торопился, что даже не стал звонить Анне, чтобы та забрала нас, редко можно было видеть его таким возбуждённым. В мягких креслах было тепло и уютно, мы молчали и каждый думал о своём.

— Слушай, мы так и не поговорили о твоей матери.

— А что тут говорить? Она живёт в другом городе, иногда звонит мне, чтобы поздравить с днём рождения или новым годом и всё.

— Ну а ты когда последний раз звонил ей?

— Я? Скорей всего никогда. Был случай, когда она приехала, и долго звонила мне в двери, но я не открыл ей.

— Почему? — он уставился на меня своими зелёными глазами, лицо его было серьёзным.

— Потому что я до сих пор зол на неё за тот поступок, звонить не буду, и видеть её не хочу. Всё, отстань от меня, я посплю.

— Ну и дурак.

Я повернулся лицом к стеклу, и закрыл глаза. Зачем говорить о том, что, итак, теребит твои старые раны? Друзья друзьями, но иногда хочется совсем ни с кем не общаться, а то лезут со своими советами. Почему люди, хоть в чём-то одном добившись успеха, думают, что теперь разбираются в жизни, и имеют на то право учить других?

***

Всё опять вернулось на круги своя. Паша купил машину, сдал на права, хотя водить он умел и раньше, причём очень неплохо.

Не знаю, сколько он выручил за свою часть монет, но, по-видимому, совсем немного. Это не мешало ему звонить мне среди ночи, и пьяным голосом что-то кричать в трубку. Звонил он из баров, всегда в компании женщин. Меня крайне раздражали эти звонки, и я часто ставил телефон на беззвучный режим.

Моя доля ушла через аукционы, медленно, но гораздо дороже, чем продать обычному уличному торговцу. Я погасил ипотеку, купил хорошую мебель в квартиру и обновил компьютер.

Так прошёл ещё год. Жизнь потекла своим чередом: скучная работа, и вечера за бутылкой пива в компании компьютера, но этой истории бы не было, если бы один случай не изменил всё.

В тот день я сидел за компьютером и смотрел всякую ерунду, как мне рекомендации попалось одно очень занимательное видео. Это был разбор сундуков и тайных ниш в них. Тайники делали купцы, чтобы прятать особо ценные вещи подальше от любопытных глаз.

— Хм, а вдруг и в моём сундуке есть подобный тайник.

Я посмотрел видео, а потом достал из ящика отвёртку и поставил сундук на стол. В обычное время в нём хранилась разная мелочь, от болтов, до ржавых булавок.

— И зачем я храню всё это? Однокомнатная квартира, а вещей как будто у меня тут четырёхэтажный замок. Хорошо ещё, что нет балкона.

Смахнув вековую пыль (чёрт побери, откуда берётся эта пыль в закрытых шкафах), я внимательно осмотрел сундук. Ничего особенного, обычный старый сундучок для хранения вещей, и никаких тайных ниш замечено не было.

Но видео упрямо заявляло мне писклявым голосом переводчика: «Именно в таких сундуках и хранилось всё самое ценное». Будто я не знаю, мы вытащили оттуда монет на несколько миллионов, до сих пор вспоминаю, как горели наши глаза, когда мы увидели эту гору серебра, и невольно улыбаюсь.

Покатая крышка действительно оставляла простор для моего воображения, но, сколько не тряс я этот довольно тяжёлый дубовый предмет, ничего внутри не звенело, а значит, драгоценностей или монет так точно не было.

— Ладно, будем оперировать, — сказал я коту.

Тот, как всегда, лежал на подоконнике и лениво щурил глаза от яркого солнца, словно алкоголик, внутри которого булькало спиртное; и чтобы сосредоточиться, ему надо закрывать один глаз, тогда мир не двоился.

Я взял отвёртку в руку, и по рекомендациям из видео, стал искать на внутренней стороне крышки неведомую кнопку.

Каково же было моё удивление, когда такая кнопка действительно нашлась, и толстая дубовая панель внезапно отделились от основания, и упала мне на открытые ладони.

Конец ознакомительного фрагмента.