Наказание

Никита Владленович, 2023

Можно ли верить слезам, пролитым после того, как сделал выбор? О матери, сыне и наказании.

Глаза открываются. На веках до этого словно какие-то скобы, и, в местах, где они соприкасались, всё горит огнём. Белый шум в ушах затихает, пропуская к перепонкам окружающие звуки. Начинается возня: кто-то гремит цепями, надеясь, что сегодняшнее совершенно иначе, чем вчерашнее. Девушка напротив меня, у противоположной стены, уже который день просыпается со рвотой. Новенькая.

От холодного пола, на котором мы спим, такая же боль в спине. Впрочем, всё, как и прошлым утром. Через несколько минут, когда, наконец, все поймут, что ничего не поменялось, войдёт надзорщик. Я уже давно перестала бояться его, но почему-то, изо дня в день, как только ключ громко входит в замочную скважину, меня бросает в дрожь.

Вот он. Оборот. Ещё оборот. Ещё два. Щёлочка между громадной дверью и полом скрывается и к нам забирается его силуэт. Всё, как и день назад. Он чиркнет спичкой, возле своих полуслепых глаз и подожжёт фитиль на лампе в центре комнаты.

Когда огонь осветил его лицо, у меня снова сжалось сердце. Это не прекратить. Они не дадут тебе права перестать боятся. Лицо надзорщика, помимо мутных глаз, пугало отсутствием кожи: на её месте позеленевшие лоскуты гнилого мяса. Не лицо, скорее рыло с клыками. Гнилые лоскуты блестели от пламени спички и какая-то жидкость из щелей между мышцами медленно стекала к его шее.

Свет разлетелся по комнате, и мы увидели друг друга. Десятки нагих тел. Девушка напротив меня выглядела зелёной от тошноты. Надзорщик снова сорвался на неё. Сказав что-то непонятно и очень громко, он вырвал её цепи из стены и поволок её за них из комнаты на свет.

Я оглядела остальных. Знакомые лица. За непослушание многим отрывали волосы или обривали, но сейчас таких осталось мало. Все смирно ждут очереди. Наверное, только в моих глазах нет такой пустоты, которая у каждой из них. Я так же недавно здесь.

Пробежавшись взглядом ещё дальше, в правом углу нашла счастливицу. По-моему, Маргарет, или ещё как… Она лежала, прислонившись к плечу девушки, что сидела рядом, но та испугалась и оттолкнула её в другую сторону. Маргарет была мертва. Её пустые глаза больше ничего не боялись и спокойно смотрели в пол, куда опорожнила желудок Новенькая.

Надзиратель вернулся один. Его грузные шаги через открытую дверь повторялись по два-три раза из-за эха. Снова дрожь. Рыло появилось в комнате и начался гул. Все завизжали от ужаса. Даже я, хоть и пыталась это остановить. Он подбежал к безжизненной Маргарет и начал смотреть немного выше неё. Она не двигалась. Тогда Надзиратель снова выругался, отцепил её и точно так же выволок из комнаты.

И опять тишина. Все, словно под гипнозом, смотрели в пол. Из-за двери раздались звонки. Как удары по большому колоколу. Они разлетались по коридору волнами и, придя в нашу комнату, исполнили своё предназначение. Как только уши слышали звон, наши желудки будто скручивало. Они наполнялись кислотой и горели, жгли, как при волчьем голоде. Это была ещё одна ниточка, за которую ОНИ дёргали, чтобы сломать нас.

Надзиратель возвращался к нам и бросал каждой по миске с едой. По миске с сырым мясом. Я старалась не глядеть в неё. Ещё не разу не видела, что в ней конкретно, но сопротивляться голоду было невозможно. Желудок сжимался, и кислота жгла его сильнее и сильнее — больше нескольких минут мне выдержать ещё не приходилось.

Конец ознакомительного фрагмента.