Усташские лагеря смерти в Независимом государстве Хорватия в 1941–1945 гг.

Никита Леонтьев

Перед Вами – вторая книга балканиста-любителя Н. Леонтьева, в которой автор рассказывает об усташских лагерях смерти в одном из сателлитов гитлеровской Германии – Независимом государстве Хорватии – в годы Второй мировой войны.Книга предлагает читателю массу уникальных материалов: отрывки из мемуаров бывших пленных лагерей, мнения историков разных стран, списки жертв (включая и наших соотечественников) и даже интервью автора с дожившими до наших дней бывшими узниками хорватских лагерей смерти.

ОБЩЕЕ ОБ УСТАШСКИХ ЛАГЕРЯХ: КЛАССИФИКАЦИЯ, УСТРОЙСТВО, ПРИНЦИПЫ РАБОТЫ

Прежде чем приступить к описанию конкретных лагерей, важно сначала разобраться в законах и принципах их работы, которые были общими для всех. Кем и как принимались решения по их открытию, какие задачи они выполняли, как были организованы изнутри?

Российский историк Олег Валентинович Романько в своей книге «За фюрера и поглавника. Вооруженные силы Независимого государства Хорватия (1941—1945)» писал:

«Указом от 17 мая 1941 г. министр внутренних дел НГХ Андрия Артукович учредил Управление общественного порядка и безопасности, руководство которым поручил Эугену «Дидо» Кватернику, сыну войсководы Кватерника. В соответствии с инструкцией Артуковича, Кватерник начал создавать Службу надзора (Ustaška Nadzorna Služba) — политическую полицию (аналог немецкого Гестапо). Она просуществовала с 1941 по 1943 г., когда была упразднена, а ее сотрудники влились в Управление общественного порядка и безопасности (РАВСИГУР). Первым руководителем службы надзора был Владо Сингер. Организационно служба надзора состояла из следующих секторов:

— I-b, о характере деятельности которого нет данных;

— II-a — служба безопасности поглавника;

— II-b — борьба с партизанами;

— II-c — надзор за концлагерями.

Из деятельности последнего сектора логически вытекало второе направление деятельности усташей. Еще при встрече в Бергхофе Гитлер советовал Павеличу «в течение 50 лет проводить политику национальной нетерпимости». Естественно, что после такого совета основными орудиями национальной политики в НГХ стали выездные полевые суды, расстрелы заложников и заключение в концлагерь. «Именно они определяли законодательство в НГХ по этому вопросу», — писал югославский исследователь Бранимир Станоевич.

За короткий срок было создано 24 концлагеря (самый страшный из них в Ясеноваце), а за годы правления усташей в НГХ погибло 800 тыс. человек из 6,3 млн. — каждый восьмой. В первую очередь террор обрушился на сербов, евреев, цыган и несогласных с режимом хорватов».

Об этом же еще до О. В. Романько писал сербский исследователь Джуро Затезало, к трудам которого мы еще не раз обратимся:

«Сразу после образования НГХ в Загребе основана Усташская надзорная служба (УНС). Одно из ее отделений — Третье управление — должно было организовать открытие концентрационных лагерей по образцу нацистской Германии. Возглавлял Третье управление Эуген Дидо Кватерник, который с мая 1941 года возглавил особое управление по вопросам общественного порядка и безопасности (так называемое РАВСИГУР). Был создан масштабный полицейский аппарат, состоявший из целого ряда узкоспециализированных служб, у каждой из которых были свои функции и задачи. Только УНС и РАВСИГУР имели право основывать лагеря».

***

А вот хорватская исследовательница истории НГХ Наташа Матаушич не согласна с Д. Затезало в том, что УНС была организована «сразу после образования НГХ». В своем труде «Фотомонография Ясеновац» она писала:

«16 августа 1941 года была сформирована Усташская надзорная служба, возглавлял которую также Кватерник. Она состояла из четырех (формально — пяти) отделов. Третий отдел, Усташская оборона, как раз и отвечал за концентрационные лагеря: их организацию, работу, обеспечение их безопасности и так далее. После смерти Мийо Бабича в июле 1941 года начальником Усташской обороны был назначен Векослав Макс Лубурич — и тем самым де-факто (поскольку юридически подобного звания или должности никогда не существовало) стал начальником всех концентрационных лагерей НГХ. В январе 1943 года Усташская надзорная служба прекратила свое существование, а все ее подразделения и функции перешли в зону ответственности Дирекции по общественному порядку. Вскоре после этого Анте Павелич распространил обязанность направлять пленных в лагеря и на командиров военных частей в тех районах, безопасности которых угрожала активная деятельность партизан».

Как известно, НГХ было провозглашено 10 апреля 1941 года. А УНС, по Матаушич, была создана только 16 августа. Под категорию «сразу после» такая разница во времени подпадает вряд ли.

Зигфрид Каше, посол Германии в НГХ, в феврале 1942 года отправил в Берлин служебную записку, в которой было упомянуто следующее: «Планы по созданию лагерей вынашивал капитан Лубурич, находясь в эмиграции. После посещения немецких лагерей эти планы были им усовершенствованы».

Любо Милош, комендант Ясеновца, отмечал: «Идея устройства концентрационного лагеря прорабатывалась нами еще в первой эмиграции. Знаю, что Павелич и многие другие заранее обсуждали друг с другом способы реализации планов ликвидации сербского населения в Хорватии. Образование НГХ дало нам возможность все эти идеи претворить в жизнь». Далее Милош подтверждал слова З. Каше: «…примерно в это же время Лубурич отправился в Германию, чтобы лучше познакомиться с организацией тамошних концентрационных лагерей».

Первый усташский лагерь был создан спустя всего лишь 5 дней после образования Независимого государства Хорватия. С этой целью было использовано здание бывшего химзавода «Даница» в 3 км от хорватского городка Копривница. Еще четырьмя днями позже, 19 апреля 1941 года, был основан лагерь Керестинец.

Все лагеря по типу своего функционирования, по своим задачам делились на две довольно условные группы: распределительные и концентрационные.

Распределительные лагеря использовались как места временного содержания пленных. Они не были рассчитаны на длительное пребывание пленных. Это были, по сути, «перевалочные пункты», откуда пленных переправляли либо в концентрационные лагеря, либо на ликвидацию. Типичный пример распределительного лагеря — Госпич.

Концентрационные лагеря — места длительного содержания пленных. Условия проживания пленных там могли быть как лучше, чем в распределительных лагерях, так и отсутствовать вовсе. Как правило, они охранялись гораздо строже распределительных. Там могли создавать условия для принудительного труда пленных, а также для пыток и убийств. Попавшие в концентрационный лагерь пленные могли рассчитывать в лучшем случае на перевод в другой лагерь. За четыре года существования НГХ известны всего несколько случаев (подробно описан только один), когда пленным из концентрационного лагеря возвращали свободу. Типичный пример концентрационного лагеря — Лепоглава.

Некоторые лагеря совмещали в себе черты и распределительных, и концентрационных лагерей. Это значит, что в какой-то период их существования пленные содержались в лагере долгое время, но затем отправлялись в другой лагерь. Типичный пример лагеря смешанного типа — Даница.

Достаточно условно разделение лагерей на мужские, женские и детские. «Классическим» мужским лагерем можно считать Слану на острове Паг, женским — Метайну (там же), детским — Ястребарско. Но в большинстве лагерей в определенные периоды времени находились одновременно и мужчины, и женщины с детьми — просто их соотношение часто менялось.

Что касается разделения по национальному признаку, провести более или менее четкие границы не представляется возможным. Большинство (иногда — абсолютное) лагерного «контингента» почти везде составляли сербы; в существенно меньших, но тоже заметных количествах присутствовали евреи; и, вероятно, во всех относительно крупных и долго существовавших лагерях было некоторое количество хорватов, бошняков, цыган и представителей других национальностей.

Безусловно, геноцид сербов был наиболее монструозным по своим масштабам и методам реализации. Государственная программа, призванная решить «сербский вопрос» (треть сербов изгнать, треть перевести в католицизм и треть уничтожить) добилась наибольших успехов именно по последнему пункту. Сербских детей (в том числе грудных младенцев) отрывали от матерей и отправляли в лагеря смерти; самых старших и физически крепких «перевоспитывали» в усташском духе, тогда как большинство остальных было обречено на медленное угасание и смерть от голода, болезней или побоев. Взрослых же сербов чаще всего отправляли в лагеря, а в последние месяцы существования НГХ — сразу на места массовой ликвидации.

Отдельного разговора заслуживает отношение усташских властей к бошнякам-мусульманам. Как известно, в состав НГХ вошла вся Босния и Герцеговина. Отношение же новой Хорватии к бошнякам было совсем иным, нежели к сербам. Формально, на декларативном уровне, бошняки-мусульмане считались полноправными гражданами НГХ. Более того, лидеры усташского движения называли бошняков «цветами хорватства», говоря о них как об элите хорватской нации. Бошняки могли вступать в ряды усташей.

Тем не менее, и бошняки-мусульмане также подвергались репрессиям и уничтожению. Об этом свидетельствует множество публикаций и показаний очевидцев. Так, 4 мая 2014 года на бошняцком интернет-портале SAFF была опубликована статья публициста Саладина Ковачевича, в которой описывались такие случаи.

Вот один из них. Бакир Изетбегович, бывший Председатель Президиума Боснии и Герцеговины, интересовался судьбой двух братьев своей матери — Мухаммеда и Бакира Реповац. Он был в курсе того, что оба стали жертвами усташского террора, но не знал, как и где они погибли. В семье Мухаммеда полагали, что он был убит в Ясеновце, про Бакира же знали лишь то, что он был убит.

Отец братьев, Исмет Реповац, в своем заявлении от 4 мая 1946 года предположил, что оба его сына убиты в Ясеновце. Но позже судьба Мухаммеда и Бакира все же выяснилась. О ней мы можем узнать из анкеты Союза борцов народно-освободительной войны (сербскохорв. Savez udruženja boraca Narodnooslobodilačkog rata — SUBNOR), хранящейся в Архиве Боснии и Герцеговины:

«Фамилия, имя отца, имя: Реповац Исмет Мухаммед

Год рождения: 1921

Место рождения: Острожац

Арестован и интернирован в лагерь Ясеновац 01.01.1942

Убит 01.03.1943 в лагере Ясеновац

Фамилия, имя отца, имя: Реповац Исмет Бакир

Год рождения: 1920

Место рождения: Острожац

Арестован в Сараеве 07.08.1944, интернирован в лагерь Лепоглава

Убит 31.10.1944 в лагере Лепоглава»

Таких случаев было множество. О своей семейной трагедии рассказал известный бошняцкий академик Абдулла Сидран, режиссер, писатель и журналист: «Мой дядя по отцу, Абдулла, был весьма известен и уважаем. Мы все его любили. Кстати, и имя мне дали в его честь. В душе он был убежденным антифашистом и ярым противником НГХ. Усташи его арестовали и депортировали в лагерь Ясеновац. Там они подвергали его жутким мучениям, а затем убили».

Из анкеты СУБНОР-а:

«Фамилия, имя отца, имя: Сидран Хасан Абдулла

Год рождения: 1909

Место рождения: Сараево

Арестован и депортирован в лагерь Ясеновац 20.01.1942

Убит в лагере Ясеновац 01.09.1942»

Поскольку усташские власти считали бошняков представителями хорватского народа, то и в личных карточках пленных, и вообще в официальных документах о них писали как о хорватах, исповедующих ислам. Это резко отличало их от сербов, которые считались «низшей расой» и проходили по всем документам именно как сербы.

Для наглядности ниже приведена выдержка из списка пленных, отправленных в концентрационный лагерь Госпич. Документ, получивший регистрационный номер №448/41, увидел свет в боснийском городе Яйце 26 июля 1941 года. Первой идет карточка бошняка, второй — серба.

« — Ирфан Филипович, сын Фахринбега, Езеро, община Езеро, котар Яйце, род деятельности — ученик 7 класса гимназии, возраст — 19 лет, не женат, веры исламской, народности хорватской, материальный достаток средний, грамотен, до настоящего времени не судим.

— Лазар Бабич, сын Петра, Езеро, община Езеро, котар Яйце, веры греко-восточной, народности сербской…»

Поскольку эта книга адресована прежде всего русскоязычным читателям, нельзя обойти стороной вопрос о гражданах СССР и русских эмигрантах, попавших в усташские лагеря. К сожалению, доступная нам информация не просто недостаточна — она практически отсутствует. Судите сами.

В музее Ясеновца есть таблица жертв, разделенных по национальному признаку. Есть там и русские — всего 14 человек. Украинцев существенно больше — 61 человек. Есть даже один грузин. Если среди жертв Ясеновца и есть представители других республик СССР, они в таблице не указаны — или входят в раздел «Неизвестно», который включает в себя 207 человек.

Известно также, что трое русских были пленными в лагере Керестинец. Установить их личности мне не удалось.

Более или менее цельную информацию (о достоверности говорить уже не приходится) мне удалось найти по четырем людям.

1. Из списка арестованных коммунистов и четников, отправленных в концентрационный лагерь в Ясеновце 16.11.1941 (источник: Arhiv VII, a. NDH, k. 179, reg. br. 45/4.):

№: 28

Фамилия, имя: Иваншицов Сергей

Год рождения: 1911

Место рождения: Петроград

Причина ареста: коммунист

Профессия: чиновник

Вероисповедание: греко-восточное

(Разумеется, под «греко-восточной» верой подразумевалась православная. Католическая верхушка НГХ часто презрительно называла православных «схизматиками», но в официальных документах православная вера проходила как «греко-восточная»).

2. Из списка 543 заключенных Стара-Градишки, писавших письма на свободу, от 09.04.1942 (источник: Еврейский исторический музей, Белград, регистрационный номер 2505):

Регистрационный номер письма: 238-V

Получено от: Коновлев Виктор

3. Карточка пленного, составленная на основе информации о пленных комплекса лагерей Госпич — Ядовно — Паг (источник: Д. Затезало «Ядовно — комплекс усташских лагерей 1941»):

Попевский… (имя и отчество неизвестны), профессор, русский, г. Огулин (НГХ). Арестован в мае 1941 года и отправлен в лагерь Даница. Убит в лагере Ядовно в июле того же года.

4. Из списка от 11.09.1942 из 24 лиц, отправляемых в Стара-Градишку, документ №1653/42 (источник: Arhiv VII, a. NDH, k. 168, reg. br. 21/6.):

10. Сегулин Антон (прочие данные неизвестны).

Сколько всего граждан СССР и представителей русской эмиграции в итоге стали узниками усташских лагерей? Разумеется, совсем немного, если сравнивать с сербами или евреями. Можно допустить, что их было несколько сотен.

…Еще одно возможное деление лагерей — по «известности», по их упоминаемости в периодике, объему доступной информации. Любопытно, что «известность» — назовем это так — далеко не всегда кореллирует с продолжительностью существования лагеря или с количеством прошедших через него людей. Простой пример: при желании можно найти довольно много информации по уже упомянутому лагерю Керестинец, хотя он просуществовал всего четыре месяца. А вот узнать хоть что-то о лагере Вилла «Лубурич», который функционировал четыре года — крайне сложно…

На просторах НГХ в разные времена существовал целый ряд таких «неизвестных» лагерей, описания которых нет в книге по причине крайней скудости достоверной информации о них. Некоторые из них перечислены для общего ознакомления (Таблица №1).

Таблица №1

Как выглядела внутренняя иерархия в лагерях? Несмотря на некоторые отличия (в зависимости от типа лагеря и конкретных условий), общая структура была везде примерно одинаковой. Вот как описывала Н. Матаушич схему управления комплексом лагерей Ясеновац:

«Высшее положение в лагерной иерархии занимал начальник лагеря. Он контролировал все происходившие в лагере процессы, управлял всеми рабочими группами. Начальник лагеря получал приказы непосредственно от усташского командования — больше над ним никого не было.

Ступенькой ниже располагались бригадиры рабочих групп и коменданты бараков. Каждый бригадир был непосредственным начальником своей рабочей группы. В исключительных случаях бригадиры и коменданты бараков избирались голосованием пленных, чаще всего их назначал начальник лагеря или другие представители усташского командования.

На последней, третьей иерархической ступеньке располагались рядовые заключенные. Но и они не представляли собой единое равноправное общество. Заключенные также имели свою иерархию. Выше всех стояли квалифицированные рабочие, занятые на сложном производстве или на складе. Но и тут выделялась особая каста, «элита элит» — те, кого помещали в лагеря за «гражданские» преступления и кто, отсидев свои сроки, остались в лагере на своей работе. По сути, они уже не были заключенными — просто свободно нанятыми лагерными сотрудниками. За ними закреплялась их рабочая группа, даже рабочие места, они могли свободно перемещаться по лагерю и даже выезжать за его пределы в другие города страны. Главное же отличие — они получали плату за свой труд. Естественно, ни о каких ликвидациях или даже физических наказаниях среди этой подгруппы не могло идти и речи.

В первую, «элитную» группу, помимо бывших заключенных — свободных рабочих, входили и настоящие узники, которые также обладали высокой квалификацией, были мастерами своего дела. Их тоже берегли, но все же их статус был намного ниже: они не могли перемещаться без сопровождения усташей, их труд не оплачивался (то есть был принудительным), и иногда (в порядке исключения, но тем не менее) — представители этой подгруппы подвергались насилию и убийствам.

Вторая группа была самой обширной по численности — в нее входили обычные пленники без какой-либо специальности, иногда и вовсе люди без образования. Это были люди без каких-либо прав, с которыми обращались зачастую хуже, чем со скотом. Их распределяли на самые тяжелые работы, сопровождавшиеся голодом, истощением, регулярными побоями, пытками и массовыми ликвидациями.

Наконец, третья группа — примерно такого же социального статуса, как и вторая: это старики и дети, а также политические заключенные, осужденные на небольшие сроки (до 3-х лет). Они составляли явное меньшинство».

А вот как описывал иерархическую структуру Ясеновца его бывший пленник, сербский писатель Драго Чолакович:

«Внутренняя управа (избирались самими пленными):

— начальник лагеря;

— начальник работ;

— надзиратель;

— сотник (управлял группой в 100 человек);

— пятидесятник;

— десятник;

— старший начальник бараков (в его подчинении были все бараки);

— начальник барака (управлял только своим бараком);

И другие.

Внешняя управа (выбиралась усташами из числа свободных евреев, работающих за плату):

— начальник лагеря;

— заместитель начальника лагеря;

— завхоз».

Жизнь пленных, приводимых в лагерь, также подчинялась неким общим правилам.

Сразу же по прибытии в лагерь у пленных изымались все личные вещи: от ценных (деньги, драгоценности) до таких, которые не представляли вовсе никакой ценности для усташей (лекарства, документы, фотографии). Сокрытие любых личных вещей в случае обнаружения означало верную смерть. Единственное, что пленники могли взять с собой — та одежда и обувь, в которой они прибыли в лагерь. Пленники старались ухаживать за своей одеждой, как только могли, потому что лагерное управление не выдавало им никакой одежды. Единственный способ получить новую одежду — втайне (зачастую в обмен на еду и сигареты) выпросить ее у гробовщиков, закапывавших умерших пленников.

Принудительный труд занимал большую часть дня у пленных. Все выполняемые работы можно разделить на две группы: внутренние (те, что проводились на территории лагеря) и внешние (за его пределами).

Конкретно у пленников Ясеновца рабочий день начинался в 6 часов утра. С 12 до 13 часов длился обеденный перерыв, а заканчивался рабочий день в 18 часов вечера. Работы проводились в любых погодных условиях — и в дождь, и в снег. Любые ошибки, задержки или недостаточное усердие наказывались ударами палок (нередко такие наказания заканчивались смертью). Выходной день по воскресеньям был введен только в 1943 году. В других лагерях (да и в самом комплексе Ясеновац в разные периоды его существования) эти условия могли несущественно отличаться.

Продукция, производимая в лагерях, шла не только на нужды самих лагерей — она использовалась по всей стране. Например, цепной завод в Ясеновце был единственным в НГХ. Поэтому значительная часть лагерной продукции шла на общий рынок — как на нужды «гражданского» населения, так и силовых структур.