Железный Век

Никита Савельев, 2020

30-е годы прошлого века. Эпоха джаза, золотого века кино и великих потрясений. В Европе набирает огромную популярность автоспорт. Быстрые и красивые машины, бесстрашные и безрассудные пилоты, скандалы и смертельные аварии. Германия и Италия рвутся к власти не только на мировой арене, но и на гоночных трассах. Молодой британец Джонни ставит на кон все, чтобы пробиться в чарующий и опасный мир гонок. А для этого нужны подвиги не только на трассе, но и за ее пределами. Между тем Европу лихорадит, она все больше напоминает бочку с порохом и готова вот-вот взорваться.

Глава 4. Италия, пригород Болоньи. Апрель 1934 года.

В его родной Англии в это время небо обычно затянуто низкими серыми тучами, и моросит противный, мелкий, холодный дождь. А здесь — превосходное начало апреля: небо ясное и синее, солнце поднимается все выше и согревает собравшихся внизу людей.

Но погодную идиллию омрачало настроение: в душе бушевала гроза, грохотал гром и вспыхивали молнии. Джонни смолил одну сигарету за другой, от чего во рту уже был противный привкус сушеной травы. Он старался реже смотреть в сторону копошащегося Чарли, но тот, чувствуя беззвучные мольбы, все равно порой отрывался от работы и только пожимал плечами. Проблема серьезнее некуда: машина сломалась и упорно не желает заводиться, а до старта гонки, между тем, оставалось всего нескольких часов. Это провал.

— Я поменял топливный насос, мистер Милтон, но без толку, — Чарли в который раз пожал плечами. — Надо перебирать мотор. Боюсь, времени не хватит. Даже если я каким-то чудом заведу ее, двигатель может отказать на первой же кочке.

Тьфу ты! А ведь все так удачно начиналось: Джонни хорошо знал эту трассу, а большинство заявленных участников не считались опытными пилотами. Конечно, это не самое престижное соревнование. Сейчас лишь начало гоночного сезона, многие гонщики и машины еще не готовы. Фавориты нежатся на Лазурном берегу, не торопясь возвращаться за руль. Но все это неважно! Он-то здесь, и мог бы побороться — если не за первое место, то хотя бы за призовые. Как обидно все рушится!

Прошлым летом Джонни, естественно, не устоял перед соблазном и рванул покорять Европу. Как д’Артаньян — Париж, прихватив с собой вместо рыжего коня — автомобиль, да еще и отцовского механика Чарли в придачу, а вместо пятнадцати экю — скопленные призовые и занятые под честное слово у приятелей деньги. Просить у родителей он постеснялся.

За несколько месяцев Джонни вдоволь поколесил по Европе, утомился от калейдоскопа старинных городов и городишек, где почти ничего не запомнил, пожил в уйме плохих и очень плохих отелей, а самое главное — поучаствовал в разнообразных соревнованиях: престижных и не особо, горных и шоссейных гонках, многочасовых марафонах и коротких заездах, кольцевых этапах и ралли. Нельзя сказать, что он сильно блистал, но порой удавалось недурно выступить. Да и не нужно забывать — его автомобиль не самый новый и не самый мощный.

Джонни удачно завершил сезон и промозглым ноябрем вернулся домой, к английским туманам. Он отметил Рождество и провел неожиданно спокойно несколько месяцев, купаясь в материнской заботе и стараясь не встречаться с кредиторами (надо потерпеть еще чуть-чуть, ребята, путешествовать по Европе выходит ой как накладно).

— В хорошую бы мастерскую, докатить на руках, а там и вышло б чего, — почесал в затылке Чарли, — или взять автомобиль в аренду, может, деньги кому нужны?

Может, и нужны. Нам, например. Джонни швырнул на обочину недокуренную сигарету и пошел прочь от машины. Глаза б ее не видели! Предательница.

— Ты куда, дорогой? — дернулась было Симона.

Красавица Дороти осталась в прошлом. В Милане он познакомился с буфетчицей Симоной (Джонни обожал кофе), очень милой, простодушной и доброй девушкой. Она покорила своей непосредственностью британца, немало стеснявшегося в новой для него стране.

Джонни промолчал, и Симона не стала донимать его. Она прекрасно уяснила: когда дела в гонках идут плохо, добродушного в любое другое время англичанина лучше не злить.

Хорошая мастерская на трассе, конечно, имеется, и механики там не чета Чарли. Только кто туда пустит? Это вотчина итальянских команд, представителей целых автомобильных концернов. Правда, из серьезных соперников сюда приехали только Монетти, а все остальные — кустари и частники, как и он сам. Поэтому-то Джонни и рассчитывал не затеряться на дистанции, а то и зацепить кого-то из лидеров. Ключевое — рассчитывал.

Он бездумно шел вдоль трассы, где в беспорядке стояли машины участников: новые и потрепанные жизнью, огромные монстры с необъятным капотом и более обтекаемые современные модели, блестящие от лака и тусклые, мощные и не очень. Тут же беспорядочно сновали беззаботные зеваки, шустрые журналисты, кричащие дети, блохастые животные, бдительные судьи, ленивые полицейские, а еще красивые девушки с томными взглядами и букмекеры с подозрительно бегающими глазками. Стандартные гоночные будни. Только вот на этом празднике скорости он, получается, чужой?!

— Слышал, Кавалло руку повредил. Вздумал полихачить и упал с мотоцикла по дороге на трассу.

— И как он будет выступать? Может, левую?

— Да какая разница. Это Санети наплевать, а вот Кавалло…

Слух Джонни (ухо уже восстановилось) выхватил из толпы разговор двух суетливых господ, по виду корреспондентов. Ноги сами, машинально понесли его в стан Монетти.

Найти их не составило труда, надо только ориентироваться на самое большое скопление людей. Хорошо, никаких ограждений нет и в помине. Гонщик мог блуждать, где ему вздумается — да и зритель, при желании тоже. В Италии обожали автогонки, и толпы прохожих в беспорядке гуляли повсюду. От машин их, конечно, отгоняли, но и только.

Джонни знал, кто ему нужен. Мистер Монетти. Молодой мужчина тридцати с небольшим лет, невысокого роста, с ранней лысиной, в строгом костюме. Он, гордо выпрямив спину, стоял посреди всеобщей суеты и отдавал команды механикам. Джонни знал: Монетти никогда не повышает голос, говорит очень тихо и четко, держит своих экспрессивных южан в ежовых рукавицах так, что они в благоговейном трепете внимают ему, боясь пропустить хоть слово или тем более возразить.

Джонни окинул стан итальянцев тренированным взглядом: в той долбаной пустыне ой как много значило, сумеешь ли ты быстро выделить нужное, например, затаившегося аборигена с ружьем, или отличить человека от зверя. Вот оно что! Лучший из присутствующих представителей Монетти — Джино Кавалло сидел в одиночестве на металлическом ограждении, безучастно смотрел куда-то вдаль и баюкал руку на перевязи. Ну, а для того, чтобы вести машину, необходимы обе.

Довольный увиденным, Джонни смиренно дождался, когда большой человек освободится, и решительным шагом ринулся вперед. На последних ярдах мозг пронзила паническая мысль — это же сам ужасный Марио Монетти! Но уже поздно.

— Синьор Монетти, меня зовут Джон Милтон, я гонщик, но, к сожалению, моя машина сломалась. Может, вы слышали обо мне, я победил в…

— Меня это не интересует, мистер… хм… Милтон, — Джонни показалось, что глаза всесильного Марио сверкнули, но, конечно, за темными стеклами очков, которые в любую погоду носил итальянец, этого никак не разглядеть. — Вы отвлекаете меня. У вас тридцать секунд.

— Мне хватит и меньше: разрешите мне участвовать в гонке на одной из ваших машин, — выпалил Джонни. — У меня большой опыт выступлений, я не подведу.

— Молодой человек, на старте двенадцать машин нашей марки, от новых до устаревших моделей, — в голосе Монетти слышалось раздражение. — Любой желающий может приобрести автомобиль либо взять в аренду. За вполне умеренную, но достойную плату, поскольку мы делаем лучшие гоночные автомобили в мире. В мире! Слышите меня?! Но за два часа до старта у меня нет лишней машины, опытный ездок — должен это знать, — губы Монетти презрительно скривились. — Прошу извинить. Много дел.

— Погодите, — быстро заговорил Джонни, зажмурившись от собственной наглости, — у вас же есть машина. Мистер… сеньор Кавалло повредил руку, отдайте мне его автомобиль. Он все равно свободен. Где вы сейчас найдете гонщика?! Я смогу. Я очень хорошо знаю трассу.

— Умом тронулись? — Монетти даже, кажется, развеселился. И сделал шаг в сторону.

— Вы же ничего не теряете, — Джонни преградил дорогу всемогущему патрону. — Если я разобью машину, то верну вам деньги.

Интересно, откуда ты их возьмешь, Джонни?! Ограбишь банк? Но утопающий цепляется даже за самую гиблую дощечку.

— Я просто откажу вам и останусь при своем. Все. Вы мне надоели. Я уважаю настырность, но не перегибайте.

— Мы поделим призовые пополам! — почти выкрикнул Джонни. Оказывается, вот как работает мысль в критической ситуации.

— Слишком мало, — поморщился Марио.

— Вы уже торгуетесь, сэр… эээ… синьор?

— Все равно не победишь. Разобьешь машину и опозоришь Монетти. Наш бессмысленный разговор окончен.

— Я заявлен на старт как частный пилот. Если вдруг я выиграю, вы сможете сказать: Джон Милтон представлял Монетти. И слава достанется вам. А если проиграю — что ж, еще один неудачник потерпел неудачу на арендованной машине, никто не удивится.

— Как твоя фамилия? Милтон? Не ты ли недавно пришел вторым в гонке на Тоскане? Смелый маневр, хотя и безрассудный.

Джонни был просто поражен: могущественный человек знает его? Видел его выступления? Запомнил?!

— Чтобы возглавлять лучшую гоночную команду, нужно следить за всеми серьезными соревнованиями, — многозначительно произнес Монетти. — Подбери челюсть, ты же гонщик, а не балбес на трибуне. Повредишь машину — вернешь деньги. Семьдесят пять процентов призовых мои. Еще спорить будешь?! Так-то лучше. Вот времена настали, а? За считанные часы до старта — даешь автомобиль неведомо кому.

Джонни не успевал следить за мыслью своего благодетеля. По спине полз ручеек пота. Д’Артаньян проявил напор и получил плащ мушкетера. Только этим плащом еще надо правильно воспользоваться, не то окажешься калифом на час.

Повинуясь указаниям Марио, к ним подбежал пилот из его команды — Рене Перон, родом из Франции, известный победитель гонок еще в двадцатые. Ну, и день знакомств сегодня выдался!

— Рене, возьмешь машину Кавалло, она самая быстрая, а свой автомобиль отдашь вот ему. Это наш гонщик на сегодняшний день. Джимми… Джонни. В общем, пусть освоится. Ровно за час до старта жду на брифинг.

Пока Джонни следовал за Пероном, в сознание, вытесняя восторг, все больше заползала тревога. Он оказался в положении отчаянного игрока, поставившего все на красную единичку. Что будет, если он проиграет?

В годы Депрессии толкового регламента гоночных машин не существовало, и каждый ездил на чем хотел. Сейчас правила все больше ужесточали: регламентировался и вес, и мощность машины, и объём двигателя. Что ж, даст бог, обойдется без сюрпризов. В конце концов, это такая же гоночная машина, с рулем и четырьмя колесами.

Но до чего же здорово воспарить из гоночной пропасти, куда он чуть не сверзился, и оказаться на самом Олимпе! Ладно, пусть не самом, но где-то совсем рядом. Дело за малым — всего-то оказаться в пятичасовой гонке быстрее двадцати смельчаков, по меньшей мере половина из которых сделает все, чтобы поставить на место выскочку, который неожиданно пролез в команду мечты.

Итальянский спортивный ежедневник. Статья на второй полосе под заголовком «Невероятный дебют».

Десятки тысяч зрителей, собравшиеся на приземистых холмах Болоньи, поначалу приуныли, разочарованные тем, что в гонке не будет участвовать всеми обожаемый Франко Санети. Когда еще и Кавалло попал в нелепую аварию перед самым стартом, любители гонок и вовсе впали в отчаянье. Но, думается, зрелище, что открылось их взору, не разочаровало даже самых искушенных наблюдателей. Вновь Монетти удивил крайне рискованным шагом — доверив место в команде малоизвестному британцу Джонни Милтону — гонщику-частнику, который неплохо зарекомендовал себя ранее. И невероятная по накалу борьбы гонка подтвердила правильность решения славящегося своей интуицией Марио Монетти.

Потрясающе быстрые алые ракеты под управлением Перона и Таллорези с самого старта захватили лидерство в гонке, растолкав медлительные французские автомобили. Милтон поначалу держался в тени именитых напарников, но в итоге англичанин сумел сберечь резину и за несколько кругов до финиша совершил рискованный обгон Таллорези, в то время как лидировавший Перон допустил ошибку и повредил своего алого скакуна. Несмотря на победу британского гонщика, этот этап стал очередным безусловным доказательством превосходства итальянской промышленности, и очередным подтверждением невероятной скорости и надежности выпускаемой продукции.