Принц и опер. Роман фантастических приключений

Николай Петрович Самуйлов

Оперуполномоченный уголовного розыска Владимир Витковский погибает во время выполнения задания. Его аура, при содействии «наблюдателя» из будущего, попадает на планету Камелот. Там её имплантируют в тело принца Майкла Раконера, лишённого памяти путчистами, устроившими в королевстве военный переворот. Владимир-Майкл вступает в связь с противниками новой власти и восстанавливает закон и порядок. Король снова на троне. Наблюдатель возвращает Владимира на Землю и принимает меры к его спасению.

11

Сэр Оскар встретился нам в конце тропинки, протянувшейся от дома, между зелёных холмов с деревьями, похожими на очень большие африканские баобабы, до продолговатого озера. Это озеро я видел из окна спальни. На его пологом берегу расположился ещё один из гигантов. Ствол дерева метров десяти в диаметре обладал могучей кроной, которая прикрывала собой территорию не меньше гектара. Для отдыха в жаркие дни на берегу чистенького водоёма, под деревом, создавался идеальный микроклимат. Огромные корни, поблескивающие воронёным металлом, держали фантастическую махину навесу, врезавшись в почву, словно щупальца гигантского спрута. Корневых ответвлений насчитывалось более десятка. Между ними просматривалось сумеречное пространство с бледными лианообразными отростками, спускавшимися из-под ствола в круглую чашу в земле, наполненную водой. Пространство под приподнятым стволом и под нависавшей над округой кроной шевелилось едва приметным туманным маревом.

Из этого сумеречного полумрака навстречу нам и вышел сэр Оскар.

Почему-то я решил, что эта загадочная личность из тумана и является тем самым Оскаром. И непременно сэром, а не доном или сударем. Проанализировать мелькнувшую мысль я не успел — пришлось остановиться — слуга заметил приближающегося человека и повернулся ко мне.

— Ну, вы тут знакомьтесь, а я пойду обратно, — шепнул Серафим и засеменил по тропинке в сторону дома.

Это был старик с ярко выраженными признаками мудрости в больших серых глазах. Ростом чуть ниже меня, поджарый, с длинными, тёмными волосами. Волосы влажным коконом покрывали крупный череп и волнами спадали вниз, обрамляя смуглый овал лица, крупными непослушными завитками укладывались на серый длиннополый балахон, напоминавший офицерскую плащ-накидку. Кроме умных глаз на коричневом фоне лица выделались густые чёрные брови, встретившиеся над переносицей парой турецких ятаганов; стрелочки узких и таких же чёрных усов, шевелящихся под длинным с орлиным загибом носом; и клинышек бороды, гармонирующий формой и цветом с бровями и усами.

Прямо-таки — Мефистофель… В памяти мелькнул фрагмент иллюстрации из школьного учебника, где красовался данный субъект в образе злого духа.

Из боковых прорезей в накидке выглянули смуглые руки, поблескивающие кожей, натянутой на крупные кости. Накидка скрывала одежду сэра Оскара. Однако я заметил сверкнувшие под ней босые ноги. Он медленно шагал по траве, словно наслаждаясь её ласковым бархатом.

— Доброе утро, сэр Оскар!

— Доброе утро, малыш!

Голос у него бархатистый, не громкий.

Я уже намерился свернуть с тропинки в густую траву и подойти к старику, но тот остановил меня.

— Осторожно, малыш! Не стоит этого делать. Утренняя роса намочит твою обувь.

И в самом деле. Я только сейчас обратил внимание на мокрые полы накидки Оскара, и на тёмный след, оставленный на серебристо-изумрудном травяном ковре. Трава, освобождённая ступнями старика от груза влаги, бодро вскидывала упругие стебельки с мириадами повёрнутых вверх чашечек. Через некоторое время туман снова наполнит зелёные лепестки влагой и нагнёт стебельки обратно к земле.

Я остановился и посмотрел на мелкий гравий, покрывавший извилистую тропу, приведшую меня к озеру с могучим деревом на берегу. Продолговатые, словно зёрна разноцветной фасоли, чистые пёстрые камешки выглядели совершенно одинаковыми по форме и размерам. И выложены они в траве красивой мозаичной лентой, не имеющей разрывов, проплешин, сужений или расширений по всей длине. Аккуратно выполненное произведение садово-парковой архитектуры — неправдоподобно аккуратное. Такого опрятного уголка я не встречал в прошлой жизни. Зелёный травяной ковёр не обезображивали нагло «выпячивающиеся» лопухи и конский щавель. А дерево-гигант, похожее на баобаб, не напоминало чудо африканских саванн, запечатлённое мной не наяву, а из чёрно-белой иллюстрации в учебнике географии. Мне подумалось, что вокруг меня, скорее всего не Африка, и дерево, нависшее мрачным тёмно-зелёным облаком, не баобаб. Да и трава с миниатюрными колокольчиками, собирающими туманную росу, скорее всего не растёт ни на одном из континентов планеты Земля… По крайней мере, в кино и на экране телевизора я ничего подобного не наблюдал. Может быть, где-нибудь в Новой Зеландии растут такие деревья и такая трава? И жители этой страны, кажется, разговаривают по-английски…

Ну не на Марсе же соизволили вы сегодня проснуться, господин Майкл?!

И вообще — я всё ещё сплю на красном коврике в оранжевой пустыне без оазисов, под непроницаемым чёрным небом, без звёзд и солнца… и вижу сон…

Сэр Оскар приблизился к дорожке и, словно перешагнув невидимый барьер, ступил на хрустящую гальку. Накидка у Оскара распахнулась, и под ней оказался мужчина очень необычной комплекции. На статном теле, загорелом и украшенном бугорками бицепсов и трицепсов, хорошо сидели тёмно-коричневые шорты и серая тенниска. На запястье левой руки сверкнул массивный браслет с ромбиком без циферблата. Точно такой я оставил в спальне…

— Подержи-ка, малыш, — сказал Оскар, протягивая мне накидку. — Через пять минут туника просохнет, и я возвращу её Феликсу. Ну, какие у тебя впечатления? Что-нибудь не так в нашем мире? Что-то не понятно? Что-то увидел новое? Спрашивай…

Секунду назад я был готов засыпать сэра Оскара сотнями вопросов. Но «нечто», прятавшееся во мне, неожиданно сковало «чувство» любопытства, если таковое существует, и некоторое время удерживало инициативу, способствующую обогащению знаниями. Я молчал и смотрел на старика, ожидавшего от меня членораздельной речи. Но мой мозг не порождал шевеления невронов, а язык, не получавший от них сигналов, просто лежал за забором зубов слюнявым рудиментарным отростком…

И выглядел я в этот момент первостатейным дебилом.

— Пойдём, малыш, поближе к берегу. Там есть премилый уголок с изумительной беседкой. Посидим, помечтаем. Я люблю смотреть на воду. Успокаивает.

И мы пошли…