Дневник Энни Баури

Норман Райт

Что может скрывать дневник четырнадцатилетней девочки? Возможно, первые любовные переживания или разногласия с одноклассниками. Возможно, дневник скрывает в себе те чувства, которые испытывает его хозяйка от переходного возраста и первых прыщей. А может, дневник скрывает тайну куда страшнее. Например, где спрятан труп соседской девочки.

5

Тоби Браун, двенадцатилетний мальчик, пропал при загадочных обстоятельствах месяц назад. Об этом пестрели все газеты не только маленького городка Олд Вуд, но и всего штата. По радио даже предостерегали детей от прогулок в одиночку, так как все думали, что окрестные леса облюбовал сбежавший смертник Джозеф Хали.

Вообще, эта осень стала самой урожайной на маньяков и пропавших детей, поэтому новую листовку с фотографией ребенка присобачили поверх старой. Рядом с листовками о пропавших домашних питомцах.

Тоби искала полиция, волонтеры и неравнодушные родители. Круглые сутки, горожане прочесывали лес. Каждый пруд. Каждую канаву. Каждый овраг. Ночью полицейские с фонарями и поисковыми собаками бродили вдоль заброшенной железной дороги, но все безрезультатно. Казалось, неведомая сила отвадила их от заброшенного дома, где прятался напуганный и обозлившийся на своих родителей ребенок.

Никто не мог найти Тоби Брауна, а Энни нашла. Девочка набрела на заброшенный дом, где скрывался ребенок совершенно случайно. Баури не боялась заброшенных домов, даже погребенных под зарослями бурьяна и покрытых плесенью. Энни нашла Тоби Брауна на чердаке.

— Что тебе нужно? — пропищал мальчик, когда Энни забралась в его наблюдательный пункт. — Я все равно не вернусь домой.

Энни ничего не ответила. Она вообще редко разговаривала с людьми.

— Мои родители меня не любят, и я стал им абсолютно безразличен, — произнес мальчик, не дождавшись ответа Баури. — Они думают только о себе и своей работе. Круглыми сутками, они только и говорят о счетах, долгах и о необходимости перейти на более дешевые продукты.

Девочка стояла и молча слушала Тоби.

— Еще мои родители перестали целовать меня на ночь, — жаловался Тоби. — Хотя раньше, они всегда целовали меня на ночь, перед сном. Целовали по утрам, когда я просыпался, целовали, когда я уходил в школу, и когда возвращался.

Девочка ничего не ответила.

— Ты немая?

— Знаешь, — пожала плечами Энни, — друзья моего отчима, мечтают, чтобы я отсосала им.

— Господи, — вымолвил Тоби. — Мне, знаешь ли, это не интересно.

Мальчик тяжело вздохнул. Он был голоден и надеялся на то, что у Энни найдется шоколадный батончик или хотя бы жвачка, ведь все его припасы закончились еще позавчера.

— Это мои родители тебя прислали? — не без надежды в голосе спросил Браун. — Если это так, то напрасно. Я к ним все равно не вернусь. Так что, уходи.

Потный толстяк достал из кармана Вентолин и, встряхнув его, сделал глубокий вдох, опустошив ингалятор еще на одну дозу. Дыхание Тоби вдруг перестало скрипеть, и мальчик с тяжелым сердцем убрал лекарство. Оно рано или поздно должно закончиться и тогда Тоби, как ни крути, придется вернуться домой. Или умереть от очередного приступа астмы прямо на этом чердаке.

— Никто меня не присылал, — объяснила девочка. — Я сама пришла сюда. Я люблю такие места.

— Какие такие места?

— Такие, как это, — объяснила Баури. — Унылые и заброшенные. Здесь спокойно. Здесь ничего нет, кроме времени, увядающего, словно цветы на окне. Здесь никто не потревожит, и не скажет, что лучше бы тебе сдохнуть.

— Я не понимаю о чем ты.

— А я не надеюсь, — ответила спокойным голосом Энни.

— Ты думаешь, я тупой?

Энни ничего не сказала.

— В школе, — произнес с гордостью Тоби, — я всегда побеждал в интеллектуальных викторинах. Всегда.

— Неужели, — с безразличием в голосе произнесла Баури. — Слушай, у тебя тут оказывается здорово. — Девочка огляделась и, отмеряя чердак большими шагами, подошла к окну. — Все как на ладони. Видно тропу и железную дорогу. Странно, что тебя все еще никто не нашел.

— Чего тебе нужно? — повторил Тоби.

— У тебя есть пиво?

— Нет, — ответил Тоби и бросил печальный взгляд на рюкзак, что давно опустел. Даже крошки рассыпавшегося когда-то печенья в одном из карманов, и то были съедены. Сначала Тоби съел самые крупные из них, а затем и все остальные, даже не обратив внимания, что они были вперемешку с песком. — А вообще-то, детям нельзя пить пиво.

— Разве? — искренне удивилась Энни. — Мой отчим считает иначе, и неоднократно предлагал мне выпить вместе с ним пиво.

— Но я сейчас так голоден, — едва не заплакал Браун, — что и от глотка пива не отказался бы.

Обрывки солнечного света пробивались сквозь многочисленные щели крыши и в этом сиянии, пыль становилась золотой. Энни протянула руку, и блестящие частицы затанцевали на ее ладони. Энни улыбнулась. Девочка, почему то вспомнила сказки о принцессах, красивых и запертых в одиноких башнях. Сейчас, Энни представила себя принцессой, которой она никогда не была и не станет.

— Убей толстяка, — шепнул нож из кармана Энни. — Он, так или иначе, уже не жилец. Погляди, он же неудачник. Убей его!

— Но я никогда не убивала людей, — ответила Баури своему ножу.

— Это не сложно, — сказал нож. — Я все сделаю сам.

— Я испачкаю джинсы в его крови.

— У тебя в шкафу полно джинс. Убей свинорылого.

— С кем ты разговариваешь? — спросил Тоби. Скорее всего, он начал догадываться, что Энни ненормальная. — Здесь никого нет.

Энни Баури разговаривала со своим ножом. Она слышала его голос. Хриплый, но ровный. Даже приятный. Нож имел душу. Он был живым. Тоби не слышал голос ножа. Он не мог этого слышать. Нож слышала лишь Энни.

— Это не сложнее, чем зарезать кота, — прошипел нож. — Даже легче. Сделаем это вместе!

Энни вновь почувствовала это. То, что последнее время металось в ее голове, словно летучая мышь в заброшенном доме. То, что не давало ей покоя даже ночами. Энни почувствовала желание убить. Теперь, это желание становилось настолько сильным, что металл ее ножа казалось, раскалялся добела в кармане и этот метал, требовал убить жирного нытика.

— Хорошо, — ответила Энни Баури и достала из кармана джинс старенький, местами потертый складишок, — я попробую.

Энни шагнула навстречу Брауну и нажала на кнопку на рукоятке. Из рукоятки выпрыгнуло лезвие. Тоби отступил на шаг и уперся в стену.

— Не подходи, — сжал кулаки мальчик. — Иначе я поколочу тебя.

— Что дальше? — спросила Энни, и нож ей сказал подойти ближе к толстяку. — Я не уверена, стоит ли это делать.

В следующую секунду Тоби уже громко вскрикнул и неуклюже обронился на пол, едва не проломив своим весом сгнившие доски.

— Что ты делаешь, психичка?! Мне больно! — завопил мальчик, зажимая кровоточащий бок пухлыми пальцами. — Я хочу к маме!

Энни очень испугалась и хотела отбросить нож, но он будто прилип к ладони. Нож был очень сильным. Девочка упала на колени и едва не заплакала.

— Добей его! — крикнул нож, — Иначе он все расскажет полиции, и тебя посадят на электрический стул.

— Я боюсь!

— Добей его! — твердил нож. — По горлу проведи, и все закончится.

Энни подползла ближе к Тоби и принялась резать его горло точно батон.

Крик мальчика поглотили трухлявые стены дома, и вновь наступила тишина, зловещая, липкая, словно гудрон на жаре. Тишина нарушалась лишь брачными песнями саранчи, которой нынче развелось в небывалом количестве. Нынче эти твари крайне прожорливы. Сотни гектаров кукурузы пострадали от нашествия саранчи. Убытков на сотни тысяч долларов.

Девочка обтерла лезвие ножа о брюки умершего мальчика и ушла. Она спустилась по лестнице, выбежала из дома и исчезла в роще.

Тоби остался один на чердаке, в луже крови и среди танцующей золотистой пыли.

Мальчика найдут. Но пройдет не одна неделя, и к тому времени его тело будет изрядно потрепано лесными любителями мертвых детей. По городу пронесется новая волна о сбежавшем смертнике и это еще больше запутает местную полицию. Теперь полицейские будут окончательно сбиты с толку, гоняясь за привидением.

«Мой дорогой дневник, я кое-что вспомнила, когда однажды от нечего делать блуждала по супермаркету. Я вспомнила, как новый любимый человек моей мамы курит в гостиной. Он заметил, как я наблюдаю за ним и подозвал меня.

— Хочешь попробовать? — спросил он и протянул мне сигарету.

Я сказала, что хочу и тогда я впервые попробовала курить как взрослые. Мне не понравилось, и я стала сильно кашлять, а отчим стал смеяться надо мной. Отчим сказал, чтобы я не рассказывала об этом маме и тогда он разрешит мне выпить пива. Я ничего не сказала маме, но пиво мне тоже не понравилось».