Шалопаи и волшебный перстень

Нюша По, 2022

Шалопаи вновь попадают в историю. И как водится, в сказочную. А начиналось всё с простой прогулки в осенний лес для знакомства с родственниками. Но разве с такой семьёй, как у Димки-Шалаша, может быть просто? Если уж дедушка – Серый Волк, приключения себя ждать не заставят!

Глава 2. Когда сестёр слишком много

Озеро скрывалось до последнего. Тропинка виляла по лесной чаще то в одну, то в другую сторону, пока вдруг между стволами не показалось небо, а сразу за кромкой леса и чуть внизу — узкий песчаный берег и водная гладь. И красота, и такой простор, искрящийся под солнцем, зовущий и убаюкивающий. А в нём — лес. Отражается. И никак невозможно было поверить, стоя на обрыве перед берегом, что всего мгновение назад всё это ещё заслоняли деревья.

— Восторг! — выдохнула Василиса и крутанулась на пятке. — А купаться можно? Ой!

Чуть левее тропинки недалеко от берега визжа и хохоча плескалась целая стайка девчонок и девушек разного возраста.

— А прогулка становится интересной! — улыбаясь, заявил Лёшка. — Шалаш, оно что, тёплое? Предупреждать же надо, я купальных трусов не взял.

— Пока не очень, но к обеду прогреется, — махнул рукой Димка. — А это ж русалки, им что лето, что осень, они хладнокровные. Зиму только не жалуют. Говорят, щекотно под снегом. Ва-ась!

Последний возглас был адресован Василисе, которая, прыжком спустившись с обрыва на песок, уже бегом бежала к воде.

— Шум, доставай гусли и давай что-нибудь танцевально-мирное! — бросил Димка, устремляясь вдогонку. — Шпулька, стой! Они не очень-то дружелюбны!

Русалки тем временем, заметив движение, сначала ушли под воду, но тут же вынырнули, выстраиваясь в два ряда: младшие спереди, старшие сзади, зло ощерились. В накрывающем сказочных девчонок тумане Лёшка успел разглядеть, как все они вытянули перед собой руки.

— Играй же! — Димка не успевал догнать Василису, она уже прыгала на одной ноге у берега, стягивая с ног кеды.

Над водой понеслись нежные трели, сперва задумчивые, хаотичные. «Пробует, — машинально отметил про себя Димка, хватая Василису, которая уже погрузила ступни в воду, за плечи. — Только не тормози!» Туман будто замер, прислушиваясь. Трели собрались в мелодию, и вслед за ними раздался над озером голос Лёшки:

— И пришло, и сбылось, и не жди ответа,

Без тебя как жилось мне на свете этом?

Тот, кто ждёт, всё снесёт, как бы жизнь ни била,

Лишь бы всё, это всё не напрасно было!..¹

Время словно застыло, как кадр из допотопного плоского кино. Даже клубы тумана замерли. А потом вдруг стали двигаться в обратном направлении, исчезая на глазах. Василиса тоже сделала шаг назад, потом второй, обернулась и ошарашенно посмотрела на Димку.

— Что это? Меня… кто-то звал?

— Тише-тише, — Димка зачем-то растёр её руки. — Всё прошло. А я уж думал — всё, — он взъерошил волосы, забыв, что они собраны в хвост.

— Ну ты и дурень, Шалаш! — всплеснула руками Василиса, хватаясь за исправление его причёски. — Можешь толком объяснить, что сейчас было? И что за фольклор льётся из Шума?

Лёшка тем временем, продолжая играть, плавно двигался к приятелям, и стоило им обернуться, вопросительно вскинул бровь и мотнул головой. Димка покрутил кистью, давая понять, что надо продолжать играть, и вернулся к Василисе.

— Это они. Русалки голову тебе задурили. Они теплокровных не очень жалуют, а уж девчонок симпатичных…

Василиса почувствовала, как мгновенно разогреваются щеки, и отвела глаза. Приближающийся Лёшка перехватил её взгляд, старательно выводя:

— Столько лет я спорил с судьбой

Ради этой встречи с тобой…²

— Поэтому и гусли, что музыку они уж больно любят. А эти от Садко остались, они и вовсе над ними власть имеют, — продолжал Димка. — Фу-ух, как я рад, что у Шума всё получилось!

— Так что же это, ему теперь всю дорогу петь?

Лёшка в ответ на предположение сделал такие испуганные глаза, что Василиса не удержалась от смешка.

— Нет конечно! Я ж не изверг. Сейчас я вас всех познакомлю, и всё нормально будет. Девчонки, привет! Плывите сюда! Будем знакомиться!

Раздался плеск, и воздух наполнил гомон голосов:

— Сестрёнки, да это ж Димон!

— Да ладно, а кто это с ним ещё?

— Такой кучерявый!

— Хорошенький!

— Сладкогласый!

— Музыкальный!

— Ну что же ты, не смущайся!

— Сделай уже перерыв, не укусим!

— А девчонка-то тоже с Димочкой!

— Ой, а мы её чуть не…

— Димаська, неужто у нас не мог подружку найти?

— Так, — не выдержал наконец Димка. — Хватит-хватит-хватит галдеть! Шум, можно перерыв сделать, правда. Раз они меня узнали… В смысле, вспомнили, то и вас не тронут больше.

Лёшка прекратил играть и шумно выдохнул.

— Чёрт знает, что в голову лезет с этими твоими гуслями. Старьё какое-то… Прадед мой, Коля, песню эту любил. Бабушке Вале всегда пел, пока она блины пекла, мама рассказывала. Прабабушке то есть. Я-то у них в гостях единственный раз всего был, успел, тогда её и запомнил, — слова из Лёшки лились потоком, видно, и он переволновался тоже. — Надо же! А мне ведь года три-четыре было, не больше…

— Фи, кучерявый! Какая скукота!

— Бабка, дедка… лучше сыграй нам ещё!

— Сыграй!

— Сыграй!

— Песню!

— Пой! — загалдели наперебой русалки.

Обалдевший от такого внимания Лёшка расплылся в улыбке и провёл рукой по гуслям:

— И что же предпочитают барышни? Лирику или танцевальные мелодии?

Несмотря на то, что необходимости в этом больше не было никакой, следующие пару часов Шум только и делал, что играл на гуслях и пел. Лёшка буквально раздувался и расцветал от каждой похвалы. А восхищались, умилялись и хвалили русалки бурно, от души, а потом требовали ещё и ещё.

Димка с Василисой сначала даже обрадовались, что могут переговорить обо всём произошедшем свободно, без лишних ушей. Но Димке хватило десяти минут объяснить, что русалки считаются правнучками Водяного, который вроде родного брата Лешему. Только не ладят они давно, а почему — уже и не помнит никто, но всё равно друг друга при каждой встрече как будто переспорить пытаются. А он, Димка, значит, русалкам вроде троюродного-четвероюродного, одним словом, кузена. Ну а Василисе и целого дня не хватило бы рассказать, что она по поводу таких удивительных знакомств думает, а ещё больше — чувствует. Даже стыдно слегка быть совсем обычной среди таких чудес!

— Скажешь тоже, Васька, — отказывался соглашаться с последним замечанием Шалаш. — Ну какая же ты обычная? А кто в позапрошлом году Шкотик и Шторману поверил больше всех? И потом всю экспедицию, а значит, и джунгли наши спас? Да и вообще, много ты знаешь обыкновенных? Шум, что ли? Первый раз в жизни гусли увидел этим утром, а смотри, как играет!

Шпулька только пожала плечами в ответ и повернулась к Шуму. Играл он и правда замечательно. Вдохновенно. Весь светился как будто — залюбуешься. Вот, что значит — увлечённый человек.

Настолько увлечённый, что очень скоро друзья совершенно измучились в попытках привлечь его внимание. Все уже было готово к пикниковому перекусу, а Лёшку оказалось не дозваться.

Ни простые приглашения, ни сердитые окрики, ни язвительные предложения «пройти к столу отведать яств-с» не имели абсолютно никакого успеха. Лёшка только махал рукой или головой, давая понять, что слышит, и продолжал развлекать хвостатых почитательниц. В конце концов решили приступать, не дожидаясь всяких там зазвездившихся.

— Пардон, девочки, что-то у меня… связки, кажется, устали. Я вернусь через пару минут, не расплывайтесь! — проговорил наконец Шум и развернулся к вовсю жующим бутерброды Василисе и Димке. — Ого, это я удачно! А чего не позвали? Могли бы и подождать друга и спасителя!

— Да ты обалдел совсем что ли, Шум? — поперхнулся едой Димка, пока Василиса хватала ртом воздух от возмущения. — И звали, и ждали, и вообще…

— Да! — подключилась Василиса. — Ты что, всерьёз решил, что у тебя тут бенефис приглашённой звезды, а мы так, провиант доставляем?

— Знаешь, Шпулька, уж ты-то точно могла бы быть и поблагодарней! — скорчил гримасу Лёшка. — Кто это, интересно, от тебя внимание на себя отвлёк?

— Нет, не могла бы! — Василиса показала Лёшке язык. — Некогда было. Ты ж у нас нарасхват! Для друзей ни минуты, пока горло не запершило, да?

— Ну хватит вам! Есть невозможно, — Димка, несмотря ни на что, сохранял спокойствие, и голос его звучал очень рассудительно. — Шум, ты герой, слов нет, но и не забывайся. А ты, Шпулька, не забывай, что они ему не только на уши, но и на мозг капают потихоньку. Такая у них природа, — Димка развёл руки в стороны и пожал плечами. — Они не специально, но надо понемножку завязывать. Перекусишь и договаривайся сразу на три песни максимум. А то до завтра не уйдёшь, если вообще сумеем тебя вытащить.

— Ой, не надо вот только вот этого вот! Покровитель нашёлся всезнающий! На мозги мне они капают… — Лёшка передразнил Димкин тон и жесты. — Не знаю, как там у них с другими всё работает, а на меня это точно не действует, моя голова ясна и спокойна! Передай консерву лучше. Пожалуйста, — добавил он в последний момент, заметив округлившиеся глаза и шумный вдох Василисы.

— Ты там нигде не опух, часом, от собственной важности, Шум? — Василису, уязвлённую ещё и тем, как легко её «кавалер» переключился на другую публику, было уже не остановить. — Слушал бы лучше умного человека и выводы делал, а не строил из себя… супермена с гуслями!

— А чой-то Шалаш вдруг специалистом заделался по местной фауне? — вскинул голову Лёшка. — Всё-то он о них знает, всё-то предусмотрел, гуслями запасся, советы раздаёт… А, Шпулька?

Димка собрался уже запустить в Василису булкой с досады, раздумывая, какую бы полуправду рассказать другу, чтобы не выдать главный секрет, но погода вдруг испортилась. Откуда-то набежали тучи, по воде пошли волны. Русалки испуганно замолкли и сбились в кучу.

— Только не это! — Димкин шёпот раскатился по озеру подобно грому.

Примечания

1

Из песни «Песня о счастье» (муз. Александра Зацепина, сл. Леонида Дербенёва для к/ф «Иван Васильевич меняет профессию», 1973 г.)

2

Из песни «Песня о счастье» (муз. Александра Зацепина, сл. Леонида Дербенёва для к/ф «Иван Васильевич меняет профессию», 1973 г.)