То, что вам не понравится

Оксана Карель

Можно ли читать чужой дневник? А писать в нём, продолжая историю тех, кто уже оставил в нём свои судьбы? Сможешь ли ты остановиться, зная, что предыдущие владельцы дневника – мертвы, или рискнёшь продолжить свои историю, пытаясь разгадать страшную тайну?

2

Я не смогла прочитать всё, что написала Мира. Её желания и мечты, её последние слова. Когда я читаю их, то начинаю плакать. Я не могу удержаться от слёз.

Я никогда не думала о том, что её не станет.

Когда-нибудь не станет и меня.

Вместо неё остались лишь воспоминания — только то, что я смогла запомнить о ней, и до сих пор я не могу поверить в то, что это произошло.

Смерть рядом. Ближе, чем мы думаем.

Мне больно осознавать это и больно писать, но для самой себя я хочу поставить точку. Может, увидев слова на листе, я пойму и смирюсь с этой правдой.

Мирада умерла.

Глупо, но я забрала её дневник себе. Я не сказала никому о его существовании.

Мама Мирады сказала, что я, как подруга, могу взять себе что-нибудь на память — фотографии, книги, безделушки.

А я взяла дневник.

Он попался мне на глаза случайно. Он просто лежал на подоконнике в углу. Я открыла его, думала книга, и увидела твой подчерк. Прочитала пару слов и заплакала, а потом сунула его к себе в сумку, хотела прочитать дома, узнать о том, о чём ты писала.

Я не собиралась ничего писать здесь. Совсем не собиралась, правда.

Извини, Мир! Наверное, это неправильно — читать чужие дневники. Это — как письма, что-то очень личное, но тебя больше нет, и я скучаю. Читая твои записи, я представляю, что ты жива.

Оказалось, что я не умею вести дневник. Я никогда не делала этого раньше, ничего такого, кроме анкеток-памяток в школе, которые мы заполняли всем классом.

Не знаю, о чём писать. Прошёл месяц, и я снова решила прочитать твой дневник — увидеть страницы, по которым скользила твоя рука, дотронуться до строк, которые ты писала. И тогда я почему-то решила продолжить записи — как память о тебе, о нашей дружбе.

Когда я пишу, мне кажется, что я говорю с тобой, словно мы болтаем по телефону.

Кстати, я так и не прочитала всё до конца, не смогла.

Твоя смерть пошатнула мой оптимизм. Я и не думала, что люди могут так странно умирать.

Врачи так и не смогли сказать ничего толкового, да и следствие приостановлено. Ведь никакого состава преступления они не нашли.

Тебя нашли в квартире, запертой изнутри. Ты сидела на полу, около стены, и всё твоё тело было иссушено, как от обезвоживания. Врачи говорят, что если бы ты умерла от нехватки еды и воды, то не сидела бы в такой спокойной позе. Да и времени на это потребовалось бы больше. А тебя обнаружили через три дня. Так что относительно причин смерти врачи говорят: «Остановка сердца». И разводят руками. Вскрытие ничего другого не показало. Говорят, бывает такое, а я не верю.

От чего же ты умерла на самом деле, Мир?

Я прочитала. Это было как возращение в прошлое. Мне нравится, как ты пишешь, а вот говорить так ты не умела. Я и не знала, что ты до сих пор страдаешь из-за Ромы. Он, кстати, на похороны не пришёл. Ну, и хорошо. Знаю, ты не хотела бы его видеть.

Мне часто звонит твоя мама, ей тяжело. Даже не знаю, как её утешить. Соседи что-то наболтали ей, и теперь она уверена, что тебя убили. Она мне рассказала, что говорила с твоей соседкой Алиной, и та рассказала ей, что видела, как к тебе ходил какой-то парень, и якобы в день твоей смерти она тоже его видела.

Я думаю, это — тот человек, про которого ты писала. Тот, с кем ты познакомилась в баре. А мне ты ничего не рассказывала. Даже немного обидно.

Но я твою маму успокоила. Сказала, что это не может быть никаким убийством. И полиция, и врачи так сказали. Твоя смерть не была насильственной. Странной — да, но не насильственной. Думаю, что я её не убедила. Она вбила себе в голову эту чушь и теперь долго не успокоится.

Знаешь, прошло много времени, а у меня постоянно плохое настроение. Из-за всего. Оно теперь всегда такое.

Я разругалась со своими ухажёрами — не для меня они. Я не могла определиться сначала, а потом поняла, что ни одного из них не люблю, и теперь я разочарована и опечалена. Но стараюсь не отчаиваться.

Опять звонила твоя мама и всё говорит про убийство. Спрашивает, не вела ли ты себя странно в последнее время. А что я могу сказать?

Прочитав твой дневник, я поняла, что и не знала о том, что с тобой творится. И вообще, по записям, ты действительно делала то, что на тебя совсем не похоже. Да и писала как-то не совсем обычно, постоянно перескакивая с одной мысли на другую. И про незнакомца этого ты так загадочно говоришь. То пишешь, что это на самом деле было, то что ты сходишь с ума и придумала всё эту историю. Ничего непонятно. Я бы подумала, что ты придумала его, если бы не Алина.

Я заходила к тебе домой, наводила порядок (твоя мама меня попросила, она хочет продать квартиру) и на лестнице столкнулась с твоей соседкой. Вот кто настоящая сплетница! И вроде баба молодая, а такое ощущение, что она за тобой следила всё время.

Говорит мне: «Привет. Ну, что нашли убийцу?». Я говорю: «Какого убийцу?! С ума сошла? Никто Миру не убивал! Это была смерть от остановки сердца!». Алина посмотрела на меня, как на дуру, но видно, что ей любопытно стало.

Она отвечала: «Сердце, говоришь? Странно. Не верится мне в это». Я спрашиваю: «А с чего ты вообще про убийцу говоришь?». Она усмехнулась, подпёрла рукой бок и начала трещать без остановки: «Да вот, ходил тут к ней парень один. Странный на вид, и всё только по вечерам да ночью приходил. А я её встретила… ну, до того, как она умерла, и спрашиваю, типа, просто так, мол, а что у тебя парень появился? Она говорит, — нет. Я говорю, друг что ли к тебе приходит? Она говорит, нет, никто, мол, не ходит ко мне. Я сразу что-то неладное заподозрила. Я же его видела! И цветы он ей носил, на пороге оставлял. Думаю, зачем она мне врёт? Говорить не хочет это одно. Но так врать?! И подумала я, ну уже после её смерти, что это он её, наверное, шантажировал и запугивал, а потом и убил. Наркотиками, скорее всего, какими-нибудь. Сейчас знаешь, какой-то китайский порошок смертоносный появился, хуже героина, говорят».

Я ещё раз постаралась убедить Алину, что никакого убийства с наркотиками здесь не было, но думаю, что это бесполезно.

Я выкинула из головы все эти сплетни, а когда убиралась, действительно нашла засохшие гиацинты в вазочке. Да и в холодильнике стоял ром. Ты же ром не пила.

Значит, и в правду у тебя кто-то был. Только почему ты не говорила никому? И даже больше, отрицала?

Знаешь, это что-то! После Алининых россказней я сама начала думать о всяких странностях и загадках. Теперь это у меня просто из головы не выходит! А ещё я тут увидела около своего дома парня в чёрном пальто, так блин, испугалась, представляешь?! Нет, определённо надо меньше думать о всяких маньяках.

Я видела его опять. Парня, про которого ты писала. Надеюсь, что это просто воображение у меня разыгралось. Не знаю, что со мной такое.

Как увидела его — он у машины стоял рядом с моим домом — сразу подумала: «Это он!» Вспомнила, как ты его описывала. Ты написала: «Ты сразу его узнаешь».

Может, он и в правду убийца?

Ну и бред!

Читаю сама себя и смеюсь. Увидела парня в пальто и сразу стала его ассоциировать с твоим незнакомцем. Ненормальная какая-то. Это — точно нервы.

Какой убийца? Ты на проспекте жила, а я — на окраине! И что ему делать около моего дома? Да и зачем?

Это твоя мама меня на мистику подсадила. Всё! Никаких рассуждений насчёт убийц, маньяков и существ из ада!

Я — спать!

Я опасаюсь, что у меня — паранойя. Мне везде чудится что-то странное, снятся тяжёлые сны. Я постоянно думаю о записях в твоём дневнике, думаю, о том, что происходило с тобой. А вдруг ты сошла с ума? С чего ты вдруг стала другой? Или ты всегда была такой?

Как я мало знала тебя, Мира, как мало.

Мой психотерапевт говорит, что это естественно — проецировать образы. Говорит, что я пережила смерть подруги, и у меня могут быть разные сбои в нервной системе. Я согласна с ним, но не хочу помешаться.

Я вижу его, постоянно сталкиваюсь с ним. Сначала во мне зародились сомнения, потом начала расти уверенность в том, что он — это тот ОН, про которого ты писала.

У меня началась паника, мания преследования и чувство тревоги.

Я срочно пошла к психологу. Рассказала ему обо всём, даже о дневнике. Он успокоил меня, сказав, что психологически я воспроизвожу те периоды твоей жизни, про которые читала в дневнике, и мой разум, видя обыкновенные картинки, пытается подогнать их под написанное.

На некоторое время я успокоилась и гнала такие мысли прочь. Но потом я снова увидела его! На этот раз он сидел на детской площадке с бутылкой шампанского и пил прямо из горла!

Я перечитала твои записи и пришла к выводу, что я вижу того, кого видела ты.

А это запах цветов?!

Ненавижу гиацинты.

Неужели, он и вправду существует?

Это нереально.

Я была такой смешной! Такой глупой! Напридумывала себе, невесть что! Это ж надо так! К психологу ходила, успокоительное пила! Просто смешно.

На самом деле всё просто.

В один из дней я шла по тропинке домой и снова заметила его. Он непринуждённо стоял около дерева, засунув руки в карманы.

Я набралась смелости и подошла к нему.

— Здравствуйте? Мы знакомы?

— Нет. Но это можно исправить, — улыбнулся он.

— Спасибо, не стоит, — весьма невежливо буркнула я. — Вы что, меня преследуете?

— Преследую? — он неожиданно и громко рассмеялся. — С чего вы так решили?

И тут смутилась я. Я показалась себе донельзя глупой. Действительно, с чего я взяла, что это — тот же самый человек? Только потому, что почувствовала запах цветов? Или потому, что он носит пальто?

— Извините меня, — сконфуженно сказала я. — Просто я так часто вижу вас, и мне показалось, что… Неважно. Извините.

— Не страшно, — снова улыбнулся он. — А откуда такие мысли?

— Ну, — ещё больше смутилась я. — Вы постоянно попадаетесь мне на глаза. И вечно стоите где-нибудь там, где я прохожу. В общем, не обращайте внимания. В последнее время я что-то сама не своя.

— Да вы не переживайте, — усмехнулся он. — Нам всегда что-то кажется. Что-то, чего нет на самом деле.

— Да, наверно.

— А видите вы меня часто потому, что я тут живу. Вон в том доме, — и он показал рукой на многоэтажку. — А то, что я стою на месте, так в этом ничего особенного нет. Я с собакой гуляю.

— С собакой? — переспросила я, и мне сразу полегчало. Будто пятикилограммовый камень с плеч скинула.

— Ну, да.

Тут же к нам подбежала белая овчарка и весело завиляла хвостом.

— Ой, какая красивая! — засмеялась я. — А можно погладить?

— Конечно. А как вас зовут?

— Зоя.

— Очень приятно. Я — Никита.

Вот так мы и познакомились. И ничего странного, и мистического, а тем более пароноидального в этом нет.

Правда, есть кое-что любопытное…, но ладно, об этом как-нибудь в другой раз. Я слышу звонок в дверь! Это он!

От него и вправду пахнет гиацинтами — такая приятная туалетная вода. Он очень мил, и мне легко с ним. Он тоже любит рассказывать странные истории про сны и запредельные миры, это, скорее всего, потому, что читает всякую фантастическую литературу.

Все дурацкие мысли наконец-то пропали, и я чувствую себя, как обычно, что не может не радовать.

Никита — очарователен. И мне кажется, что он воплощает в себе то, что мне так нравится в мужчинах.

Он общителен и внимателен, всегда интересуется моими делами и моим настроением. Галантен, обходителен. Дарит мне огромные букеты весенних цветов. Приносит мои любимые пирожные и конфеты. Никогда не злится и не нервничает. Говорит красивые комплименты, но не подобострастно, а естественно. Он — добрый, это сразу видно. К тому же любит животных. Он привлекателен, даже красив, изящен и в меру небрежен. Ухожен, но не нарцисс. А глаза у него — необыкновенно умные и тёплые.

Он умеет удивлять! Вчера утром я открыла дверь и увидела на пороге букет белых гиацинтов! Так здорово!

Я думаю, это — не просто случайная встреча. Думаю, что всё решено судьбой и высшими силами. По-другому и быть не может!

Ведь он для меня идеален. Надеюсь, что это — правда, а не моё разыгравшееся воображение.

Порой он выглядит печальным, грустным каким-то. Но стоит ему всего лишь посмотреть на меня, и его карие глаза блестят от радости.

А ещё он иногда говорит непонятные вещи, будто говорит сам с собой, хотя я нахожусь рядом. Не знаю, почему.

Но это всё — мелочи. Он просто замечательный! Великолепный! Как хорошо, что я встретила его.

Сегодня что-то странное случилось. Я даже немного расстроилась. Он пришёл вечером, как обычно. Мы разговаривали, и я захотела познакомить его со своими друзьями и родственниками, но он отказался.

— Это ни к чему, — махнул он рукой, поправляя, на мой взгляд, неуместно широкий браслет на запястье.

— Почему? Знакомиться с близкими — это вполне нормально.

— Не для меня.

Я хотела развить эту тему, но как-то забыла, что ли. То есть, он перевёл тему, и мне уже стало неважно то, что я хотела сделать или не сделать.

А потом, когда он ушёл, я вспомнила об этом, и мне стало как-то не по себе. Знаешь, ведь я ни разу не была у него дома, не видела его друзей, и он никогда ничего не рассказывал о себе — ни про работу, ни про семью, ни про детство. Мы всегда обсуждали только меня. Мои мечты, мои желания, мои чувства.

Чаще всего он рассказывал что-то отвлечённое — про корабли или закаты, про затерянные миры и вселенные.

— Если идти в небо и дальше, в него и за него, то можно увидеть ткань пространства. В ней так много всего того, что растеряли люди. Это — сокровищница потерянных эмоций. Это — целая палитра. И она у меня в памяти — целая коллекция атмосфер, которые окутывали места и события.

Эти обрывки рассказов пробуждают во мне что-то. Какие-то скрытые эмоции. Я загораюсь, когда слушаю его, становлюсь другой.

Сегодня, когда он ушёл, я нелжиданно поняла, что даже не целовалась с ним. Странно, правда? Ну, то есть я-то считаю его своим молодым человеком. А он? Может, он со мной просто дружит? Я хочу сказать, что он ведёт себя так, словно ухаживает за мной. И, тем не менее, у нас не было ничего такого интимного.

Хотя это смотря, что называть интимным. Он целует меня в щёку при встрече или на прощание. Часто держит меня за руку или шепчет что-то на ухо. А когда сидит на кровати, прислонившись спиной к стене, и я лежу головой у него на коленях, он гладит моё лицо. И это нечто очень личное, что-то, что происходит только между нами. Когда он рядом, я даже не думаю об этом, я совершенно теряю счёт времени.

Есть правда вещи, которые настораживают меня. Например, шрам. О таком ты писала, и когда я его увидела, то снова подумала, что он очень уж похож на «твоего» парня.

Признаюсь, сначала это даже напугало меня. И я сказала ему о своих опасениях.

— Помнишь, я говорила тебе про свою подругу, которая умерла недавно?

— Да.

— Она встречалась с парнем, и у него был такой же шрам, как и у тебя.

— Правда? — усмехнулся он. — Забавно.

— Это же просто совпадение, да?

— В смысле? — он явно не понимал, что я имела в виду.

— Одинаковые шрамы.

— Такое случается. В моём нет ничего особенного. Это просто несчастный случай. Или ты думаешь, что мы с этим парнем как-то связаны? А, может, мы — потерянные братья, как в индийском фильме? — Никита начал подтрунивать надо мной, изображая индийский танец. — А что? Как вариант. Он похож на меня?

Не переставая улыбаться, я задумалась на минутку.

— Нет, не похож, — сказала я, хотя никогда не видела твоего загадочного парня.

— Жаль, — он поправил мои волосы и поцеловал в щёку. — Обрести брата было бы неплохо.

После этого разговора я совершенно успокоилась. Каких только совпадений не бывает в жизни! Удивительно, что я вообще думала о том, что он — это парень из дневника.

Познакомившись с ним, я поняла, насколько дурацкими были мои мысли.

Иногда мне кажется, что люди сознательно бегут от своего счастья, находя в других несуществующие недостатки. Так и я — всё стараюсь найти подвох, навыдумывать секреты и забить себе голову тем, чего нет.

Я не удержалась и всем растрепала о своём новом знакомом. Мама очень за меня рада, потому что я всегда говорила ей, что в мире нет такого человека, которого я смогу полюбить. Полюбить? Это я, конечно, поспешила. Он мне, конечно, нравится, но любовь? Я не знаю, что сказать.

Он пришёл вечером. Я ждала его, хотя мы не договаривались.

— Привет, можно войти?

— Да, конечно. Как твои дела?

— Отлично.

— Я не ждала тебя сегодня, — соврала я.

— Странно. А я думал, что ждала, ведь сегодня мы встречаемся в десятый раз, — сказал он, показывая бутылку шампанского.

— О! Круглая дата.

— Нет, дело не в этом, — улыбка погасла на его лице. Он мельком посмотрел на свои удивительные часы, на циферблате которых было всего лишь одиннадцать цифр и только одна стрелка.

— Ты меня интригуешь! В чём же дело?

Он зашёл в квартиру, прошёл в комнату и сел в кресло около окна.

— Одиннадцатый раз.

— Одиннадцатый? Почему именно он? — я принесла бокалы. Меня переполняла радость и интрига.

— Эта цифра имеет для меня большое значение.

— Расскажи, — загорелась я, ведь он почти ничего не рассказывал о себе. — Это как-то связано с твоими часами, да? Ты говорил, что это — особенная вещь. Расскажи, — ещё раз попросила я.

— Всему своё время, — он взял меня за руку. — Об этом ты узнаешь завтра.

— Правда?

— Абсолютная. Ты же будешь ждать меня завтра?

— Конечно. Я всегда тебя жду.

— А говорила, что сегодня не ждала.

— Я врала, — сказала я, садясь рядом с ним на пол. Я любила сидеть подле него. Так, чтоб он мог гладить меня по голове.

— Я знаю, что врала.

Мы сидели рядом друг с другом бесконечное количество времени. Я чувствовала тепло его пальцев, слышала его дыхание и биение сердца. Такое спокойное, тихое.

Мне нравятся наши вечера. Они становятся необыкновенными из-за фонаря, свет которого падает в моё окно.

Я наслаждалась каждой минутой, которая тянулась годами или пролетала за миг.

Он открыл для меня что-то новое в простых встречах. Я чувствовала родство душ, полную гармонию.

— Слышишь? — спросил он, когда мы сидели около окна. — Музыка.

— Да.

— Она всегда где-то звучит. Музыка, созданная людьми под влиянием эмоций. Я люблю эту музыку.

Порой его фразы звучали причудливо, но они никогда не были наигранными. Чувствовалось, что всё идёт от души.

Я не могла найти в нём ни одного недостатка. Хотя я и не старалась. Зачем? В нём невозможно разочароваться.

Познакомившись с ним, я стала раскрываться. У меня появились новые мысли, чувства, эмоции. Я как бы перерождаюсь, меняюсь.

Мы просидели почти всю ночь. Сегодня он говорил тише и медленней, чем обычно. Рассказывал мне одну из удивительных историй, которые он так любил.

— Под покровом Океана в его сердце, в его душе так много чувств, так много жизни тайн и судеб. Он — как огромная шкатулка, хранящая в себе то, что было во времени после падения Города Звёзд. Когда Город Звёзд упал на самое дно, Океан получил ещё одно украшение для своей Королевы, но она не взяла этот подарок. Королева сказала, что недостойна такого подарка. И в правду, она слишком низко пала…. из-за любви, конечно…. Звёзды были рассыпаны везде. Повсюду. Я мог собирать их. Но они слишком красивы. Я не смею прикасаться к такой красоте.

— А королева?

— Королева? — он усмехнулся почти мечтательно, как от приятной ностальгии. — Мы ходили с ней у самой черты и заходили дальше. Мы гуляли по краю. И она рассказала, что не смогла простить того, кого любила. Того, из-за кого предала Океана. А он простил ей. И мне простил. Он не умеет иначе. Он — одно из отражений всепрощения и всепонимания. А она нет. Королева умерла. Красивой смертью, достойно. Мало, кто так умеет.

Я слушала и наслаждалась звуками его голоса. А в моей голове сами собой рисовались удивительные картины из жизни океана и звёздного города, пропавшего в его волнах. Я переживала истории падения и восхождения королей, видела любовь королев и их смерть. И мне казалось, что он знает всё, о чём я думаю и что представляю.

Он ушёл под утро. Обнял меня на прощание и чуть крепче обычного сжал мою руку.

— Я буду ждать тебя завтра.

— Хорошо. На одиннадцатый день.

— До встречи, — сказала я, стараясь задержать его разговором и оттянуть момент ухода.

— До встречи.