Америка-мать зовёт?

Оксана Лесли, 2013

После развала СССР, учительница мечтает о жизни «не как у всех». «Заказ принят!» – соглашается её Ангел-Хранитель, и она получает мужа-американца-нарцисса, страдающего гепатитом С и маниакально-депрессивным психозом, а также букет прилагающихся приключений. Колхозный вор уговаривает следователя закрыть дело и уехать в США на заработки. «Америка-мать зовёт? Жена для нарцисса» – это роман о выживании в иммиграции, токсичных отношениях, русских и американцах, Америка изнутри, с 1997 по 2010 год. Темы «нелегальная империя», «замужем за иностранцем», «работа в США», «жертвенность жены ради больного мужа», сочетаются с темой Ангела-Хранителя, который в ответ на неблагодарность и негативизм своего подопечного человека может просто «умыть руки». «Америка-мать зовет?» это психологический иронический триллер с элементами мистики и без диалогов, основанный на реальных событиях.

Глава пятнадцатая

Фастфуд для Марины

Устроилась бывшая учительница русского языка в ресторан быстрого питания, где нет официантов, а вся еда делается на скорую руку. Супервайзер, полный двадцатилетний паренек с серьгами в обоих ушах, сразу нашел новенькой применение, раскусив, что Марину с ее акцентом и словарным запасом на кассу ставить нельзя.

Марина стала кем? Королевой картофельного пюре! Потому что только после восемнадцати лет можно управлять аппаратом-миксером, который размешивает картофельный порошок, а большинство работников в ресторане — школьники 16–17 лет!

Загружала в огромную алюминиевую кастрюлю воду, масло и сухой порошок, и миксер все превращал в пюре, которое она раскладывала по одноразовым баночкам и закрывала одноразовыми крышечками. У покупателей был выбор, какой гарнир к курице выбрать: пюре, фасоль, макароны, салатик. И в основном люди заказывали пюре. Поэтому Марина могла из десяти-двенадцати рабочих часов потратить восемь на изготовление и расфасовку именно этого гарнира!

В первый же день Марину научили делать фирменные сэндвичи, причем все — с курицей. Когда кассир выкрикивал заказ, она ляпала сэндвичи и заворачивала их в блестящую бумагу. Иногда кассир, нахватавшись руками денег, тоже делала сэндвичи. Марина никогда не думала, что в США бывают антисанитарные условия. Перчаток на их кухне не было! Да здравствует гепатит!

Марина теперь могла не беспокоиться о еде и напитках на рабочем месте. Выбор был широкий: два вида холодного чая, кофе, лимонады, фильтрованная вода, кола, спрайт. На ланч забегаловка куриная не закрывалась, а работники перекусывали на ходу.

Все работники имели право бесплатно есть ресторанную пищу раз в день, после того как хотя бы четыре часа проработали. Но все, по наблюдениям Марины, ели больше и чаще. Злоупотребляли своим положением! Коррупция, она начинается с малого.

Марина чувствовала себя как на крыльях, вроде куриных. Столькому научиться пришлось! Правда, зарплата была в 2000 году пять баксов и семьдесят пять центов в час без вычета налога… Курам на смех, выражаясь по-русски! Но в том заведении курам было не до смеха, потому что там знали, как их приготовить.

Марина экономила на еде для своих домашних животных. Пережаренное или уроненное на пол подлежало утилизации. И, засунув гордыню куда подальше, она поднимала и откладывала отходы в течение рабочего дня и потом тащила собачке Шоку, кошкам Жасмин и Бандитке булочки, куриные ляжки и грудинки.

Когда Марина валилась с ног от усталости, Ангел-Хранитель дружелюбно ее поддерживал: «Кормилицей стала ты, кормилицей! Содержишь мужа-американца, возишь его на физиотерапию. Можно сказать, русская жена — глава семьи».

Один из сотрудников-подростков покусывал ее каверзными вопросами: «Твоя собака еще не сдохла от инфаркта?», «Твоя собака еще не разжирела на неправильной еде?», «А ты тоже ешь эту еду с пола?»

Марина размышляла, что Роб ее был молодцом: подготовил как-никак к самостоятельной жизни. Ведь она не растерялась, когда он загибался, смогла позвонить девять-один-один, внятно по-английски сказала свой адрес, какие симптомы у мужа. Если бы не она, он бы умер от инфаркта. Сам бы он не вызвал «скорую» ни за что. Так что, вытащив ее из Узбекистана, Роб не выбросил деньги на ветер, а вложил в свою жизнь. А тот факт, что он научил Марину водить машину и ориентироваться в американском пространстве, спас его от банкротства. Ведь она садилась за руль и ехала на работу! По пятьдесят-шестьдесят часов в неделю на ногах выстаивала! Это вам не рассказики со статейками писать для иммиграционных сайтов на тему «как лучше потратить деньги, заработанные мужем, в тех или иных круизах!»

На работе в куриной забегаловке ей не только бесплатная еда и отбросы доставались, но и форма. Так что Марина занашивала ее во имя всех зажаренных цыплят.

Поначалу Марина приходила домой и лежала на диване у телика с поднятыми кверху ногами, не в силах раздеться и принять ванну. Боли в ногах и спине были невыносимыми. По ночам ее беспокоили судороги. Ступни от непривычного стояния так ломили, словно свой русалочий хвост она променяла на ноги и стала ходить по бритвам. Ведь ради своей любви к принцу (или Америке?) на что только не пойдешь.

А сны снились одни и те же, будто она снова в своем ресторане: картошка, булочки, курочки… и сотрудники… Работали дружно. Только за ночные часы ей никто не платил, а просыпалась она измученной, не отдохнувшей.

Марина не понимала, почему притягивала негатив: ситуации и людей, которые ей неприятны. У нее всегда было презрительное отношение к работникам ресторанов любого ранга. И что же? Ее взяли работать именно в такое заведение. У нее был неисчерпаемый запас презрения к американским подросткам. Так вот, ее угораздило попасть в молодой коллектив, девяносто процентов которого составляли школьники и студенты от шестнадцати до восемнадцати лет. Марина «имела честь» ежедневно общаться с ними и узнавать об их жизни. Иногда она задавала вопросы ребятам, познавала для себя американские порядки школ и колледжей, подростковой жизни. Она поражалась, что в ее собеседниках не было ни капли любознательности, они не спрашивали русскую о ее родине, о советских школах, почему она вообще ими интересуется. Отвечали как на допросе. Марина выяснила, что на домашнюю работу у ее сотрудников часто времени нет, но это не главное, они очки набирают, осваивают профессию где-либо, это им школы аризонские засчитывают. Ей, конечно, воскликнуть хотелось: «Да я в вашем возрасте книги умные читала, по театрам ходила!» А американские школьники могли бы парировать: «Ну и что, а мы зато от родителей лишнюю копейку не отрываем».

Смешно было наблюдать, как подростки могли нацепить тонкие дешевые золотые цепочки и носить их поверх своей формы, заляпанной жиром и мукой… Контраст. Марина всегда с безразличием относилась к людской безвкусице, но тут эти дети в грязных футболках ресторана, кепках и с болтающейся бижутерией вызывали в ней чувство… хорошего настроения и умиления.

Также у Марины всегда была неисчерпаемая ненависть к тараканам. Увидев насекомое, она начинала кричать: «Таракан! Убей его!» Так вот, ее угораздило попасть в тараканий рай. Марина в конце концов так привыкла к ним, что научилась не только давить гадов ладонью, но и игнорировать их, пробегающих мимо, и не трогать вообще. Новая работа сняла с девушки один из страхов перед этими международными насекомыми. Закрыть куриную забегаловку за антисанитарные условия, закрыть!

Марина пришла к выводу, что ей тяжело работать в молодом коллективе, после восьми часов работы все начинало раздражать. Она узнала, что такое, когда трясет от негодования, стресса, усталости.

Если жизнь — это театр, то работа в курином ресторане — плохая роль… Марина же думала, что она принцесса на горошине, а ее вместо горошины судьба посадила черт знает на что. Она не зарабатывала двух тысяч в месяц. А всего лишь одну тысячу. Слава Богу, у них были сбережения! Марина вспоминала, как пилила Роба на счет помощи родне, а он не хотел никому помогать, откладывал деньги для покупки дома и в их пенсионный фонд. Не на черный день, а на старость. Тогда она не понимала, зачем сбережения делать, если давать — хорошо, сторицей Бог вернет другим образом, как американские пасторы проповедовали.

Роб закрыл пенсионные счета, и благодаря этим суммам кредиторы не отняли их новый дом. А Марина поняла, что ее муж не жадноватый и эгоистичный, а дальнозоркий, практичный и умный. Хотя, может, и не совсем. Ведь если бы он был дальнозорким, то не покупал бы большой дом с бассейном в кредит и новые спальные гарнитуры? Почему он никогда не думал, что с ним что-то может случиться, а жене будет не потянуть огромные кредиты?

Несколько месяцев ощущались бегом с препятствиями. Роб поправился и вышел на работу. Жене не пришлось больше выстаивать по десять-двенадцать часов в сутки.

Помимо инфаркта и новой освоенной профессии поваренка в фастфуде, Марину продолжали трясти перемены. Неоперабельный рак кишечника прописался в организме ее отца, и врачи предсказали ему жить всего три месяца. Марина собиралась на родину повидаться с отцом до его смерти. В куриной забегаловке неоплачиваемый отпуск на два месяца ей дали без проблем, а муж закрыл последний пенсионный счет, чтобы купить авиабилеты жене.

Пообщаться с папой не удалось: отмучился до приезда детей.

За несколько дней до вылета Марина по телефону сообщала маме свой номер рейса. Папа тоже взял трубку и стал что-то дочке говорить. У него был очень слабый голос, она не расслышала слов. Но поскольку Марина была уверенна, что увидит его через пару дней, она не попыталась переспросить, вслушаться в слоги, расчлененные болезнью. Она притворилась, что все поняла, с легкостью выпалила: «Да, да, ну пока!» Ей не казалось тогда важным услышать его и понять. А он скоропостижно умер, и Марина даже на похороны не успела.

Люди не знают, когда Смерть украдет у них дорогих им людей, как бы ни пытались предсказывать экстрасенсы и врачи. Папе обещали жить три месяца, а он сгорел за три недели! Как важно услышать и понять любимого человека и быть готовым к тому, что этот разговор может оказаться последним.

Конец ознакомительного фрагмента.