Лживые легенды

Оксана Одрина (2023)

Месть не щадит очевидцев. И если бы Егор знал об этом до того, как ввязался в расследование загадочного убийства, которое произошло много лет назад в заброшенном саду на окраине небольшого села, то не спешил бы обживаться в доме, что достался ему в наследство именно в том местечке, где свершилось преступление. Егор слышит голоса неприкаянных душ, но сам всё никак не решается заговорить с ними, а зря. Ведь, чтобы разобраться в правдивости событий на краю гиблого сада, что произошли задолго до его рождения, ему всё же придётся прибегнуть к помощи заблудших сущностей и выслушать версии событий того дня от каждого из недавно почивших свидетелей расправы над жертвой. Но кто из шестерых говорит правду, а кто лишь оправдывается, прячась от неминуемой расплаты за содеянное, даже когда его последний час пробил? У Егора остаётся всё меньше времени, чтобы развязать узел из легенд, лжи и смертей, и самому при этом не пасть жертвой ослеплённого местью правдоискателя с явно маниакальным синдромом.

Глава 4. Воришки

Стоило Егору переступить порог в жилые комнаты, как он расплылся в счастливой улыбке — здесь оказалось невероятно уютно, светло и умиротворяюще.

Разделённый на две небольшие комнаты — кухня и зал — дом вовсе не казался тесным. Двустворчатая кипенная дверь между ними, пёстрые обои, выкрашенный в белый цвет потолок и простенькие занавески в мелкий цветочек на деревянных карнизах расширяли пространство вокруг.

Егор крутанулся на месте и, раскинув руки, довольно пропел:

— Мне тут нравится. Даже несмотря на подзатыльники в коридоре, нравится.

В стену была вделана чистая, побеленная галанка. За ней устроился старомодный шифоньер. С торца к нему льнула высокая металлическая кровать с грудой подушек и с вышитым подзором по низу покрывала. На изголовье её располагались металлические перекладины с полыми шариками, в которых запросто припрячешь мелкие вещицы. Справа от Егора — ещё две такие же.

— Чур та, что у окна — моя! — торжествующе заявил Макар.

Ловко проскользнув к выбранной кровати, он закинул на неё рюкзак, а потом и сам заскочил и плюхнулся в ворох подушек.

— Моя у шифоньера, — строго предупредила Яна из кухни. — Не занимать.

— Отлично. Мы нашли крайнего. Крайнего от двери — меня, — недовольно бросил друзьям Егор и принялся распаковывать вещи. — И почему я не удивлён?

На стол на крепких ножках посередине комнаты, который был накрыт скатертью с вышивкой, он отправил ноутбук. У большого состаренного зеркала на стене, обрамленного самодельными короткими шторами в сборку, на крючке пристроил ключи от городской квартиры, чтоб наверняка не потерять. Затейливые часы с кукушкой на стене между окнами, которые оказались нерабочими, трогать не стал. Не умел он обращаться с такими предметами. Пусть молчат пока. В правом дальнем углу, где ссутулился ламповый телевизор, накрытый узорчатой салфеткой, нашёл резную полку в два яруса и тут же заставил её привезёнными книгами.

— Парни, ну и где вы там пропали? — донеслось из задней. — Мне срочно нужны мужские руки.

В тесной кухоньке, куда Макар занёс пакеты с припасами, и где в согласии уживались простенький шкаф с посудой, скромных размеров обеденный стол и три табуретки, уже во всю хозяйничала Яна. Здесь же дремал кургузый холодильник, который она быстро привела в чувства, подключив к сети, и он тут же недовольно загудел, взбрыкнув на месте. В углу оказалась газовая плита с двумя конфорками, а у входной двери примитивный умывальник с эмалированной миской в раковине.

— Кстати, вот руки помыть с дороги было б нелишним, — назидательно произнёс Егор, и убрав ярко-оранжевую посудину на стол, схватил мыло из мыльницы, на всю открыл кран и с довольной улыбкой принялся за дело.

Но и тут его поджидали неприятности — ноги его тотчас оказались в луже. Он отскочил прочь, потряхивая мокрыми руками и ругаясь — лужа за ним. Спасён он был Яной, которая запрыгнула на порог, дотянулась до крана и перекрыла воду.

— Ну, Егор, ты чего, — рассмеялась она.

— Да что ж за день такой сегодня, — закатив глаза, простонал Егор.

— Да, Кашевский, это тебе не городская квартира, — рассмеялся Макар. — Но и плюсы есть — если ты решил заделаться нежитью типа водяного, то никого не затопишь.

— В доме и вода есть, и канализация, — объяснила Яна, брякнув блюдо обратно в раковину. — Вон там за шторкой душевая кабина. Еле уговорила баба Нюру её установить. Упёрлась и ни в какую на уступки не шла. Она женщина с характером была — не убедишь, если не по её что. Нет, и всё тут. Не нравилась ей моя идея с водопроводом. Я и так с ней, и эдак. Еле уговорила: напомнила ей, что ты, Егор, человек городской, и когда поселишься здесь, не слишком проникнешься отсутствием удобств. После она отступила. А вот рукомойник пришлось оставить как есть. По старинке. Тут баба Нюра была непреклонна.

— Понятно, — устало протянул Егор, потирая лоб.

— Вот смотри, под раковину ставят обычное ведро, — объяснила Яна, открыв небольшую дверку под умывальником. — Туда вода и стекает. Правда, следить надо, когда оно полное наливается — выносить на улицу. А если ведра временно нет, как сейчас, то в раковину тазик ставят.

— Отлично, — вздохнул Егор. — Я всё понял. Стиральная машина хотя бы имеется?

— Да, — уклончиво ответила Яна, из-за чего Егор насторожился. — Там, рядом с душевой кабиной стоит.

— Надеюсь, автомат, — предположил Егор, заглядывая за перегородку без двери. — Ну, или хотя бы полуавтомат. Тоже подойдёт.

Только и здесь его ожидал подвох. Агрегат советского образца больше напоминал обычную синюю бочку с крышкой, проводом и рифлёным шлангом на боку.

— Почти, — хмыкнула Яна. — Стирает сама, но воду греть придётся отдельно и наливать вручную. И отжимать тоже вручную: сверху устанавливают специальные валики.

— М, да… — разочарованно протянул Егор. — Редкостный аппарат. А я ведь до последнего надеялся, что прогресс добрался и до глубинки.

— Главное, Кашевский, что до глубинки добрались мы с тобой, — внезапно резюмировал Макар, жуя непонятно откуда выхваченный бутерброд с ветчиной и листом салата. — Вместе мы как следует встряхнём эту глушь и добавим такой перчинки в здешний колорит, что нас ещё долго не забудут.

— Вот об этом я больше всего и беспокоюсь, — подловил его на слове Егор, став сразу серьёзным и строгим. — Главное, нам не переборщить с острыми ощущениями, Макар. А то знаю я эти твои встряски — позору потом не оберёшься. Если ты в городе при людях под машины на проезжую часть бросаешься, то, что вытворишь тут, и представить опасаюсь.

— Будь спокоен, Егор Евгеньевич, я же обещал быть паинькой — значит, так тому и быть, — хохотнув, парировал Макар. — У тебя теперь нет причин для волнений, поверь. Ни единой!

На этой оптимистичной ноте Макар крутанулся на месте, но неожиданно оступился. Он поскользнулся на не до конца вытертой луже и пока размахивал руками, чтобы поймать равновесие, выронил смартфон. Тот плюхнулся в посудину в раковине, жадно чмокнув её мокрое дно, а Макар впечатался плечом в косяк двери.

— Чёрт, только не это! — вскрикнул он и бросился спасать телефон, который Яна уже успела вытащить из болотца в миске. — Ну, всё, теперь отец мне точнее точного голову оторвёт. Да что ж такое-то. Говорю же, сглазили.

Глупое происшествие с Макаром в главной роли на мгновение ушло на второй план, стоило заиграть ритмичной мелодии на телефоны Яны, до этого дремавшего на холодильнике. Быстро вытерев руки о небольшое полотенце, она взяла его и, взглянув на экран, до того помрачнела, что Егор даже забеспокоился — не случилось ли чего плохого. Вмиг погасший взгляд Яны всего один раз скользнул и по его лицу, но и этого хватило, чтобы понять — её ожидает не самый душевный разговор. Он уже собрался спросить, нужна ли какая помощь, но Яна вовремя спохватилась, невесело улыбнулась и махнула рукой, мол, не важно, и выскочила в коридор.

Когда дверь за ней закрылась, Егор решил, что лучше сейчас её не трогать и не лезть с расспросами — захочет, сама откроется, нет — значит, нет. А так как в чужие дела нос совать он не любил, просто вернулся в разговор с другом-растяпой.

— Если бы так, Макар, — тяжело вздохнул Егор, уперевшись спиной в фанерную перегородку и скрестив руки на груди. — Возможно, я бы даже смог тебе однажды помочь со сглазом. Только тут другое — тут весьма безнадёжное ребячество.

— Серьёзно? — возмутился Макар. — Если б ты себя в обнимку с Яной сегодня со стороны увидел, то, уверен, не стал бы сейчас умничать. Кто из нас ещё больше безнадёжен, Кашевский. Уж точно не я, поверь. Одно дело мобилу не удержать в руках и совсем другое — симпатичную девчонку. Обидно, наверное, когда приходит горькое понимание, что не ты её сказочный принц. Уверен, даже больше, чем мне за увечья смартфона.

— Мы знакомы всего несколько часов — это была шутка, — поспешил уточнить Егор.

— Ну, конечно, — рассмеялся Макар. — Сказки будешь Яне рассказывать. Момент ещё предоставится, не сомневаюсь. Макару не надо. Макар тебя давно знает. Врать не твой конёк, Кашевский, даже не старайся переубедить меня. И особенно себя.

***

Приготовления к незапланированному новоселью заняли не так много времени, как подумалось Егору в первую минуту. Посиделки сразу решили провести на улице — лето, как-никак. За сараем нашёлся старенький стол и ещё одна лавочка. Для не желающих коротать вечер плечом к плечу с соседом вынесли табуретки. На расстеленной скатерти быстро организовали тарелки с бутербродами, аппетитной нарезкой из колбасы и сыра, фруктов и овощей. Графин с душистым вишнёвым компотом из погреба оказался в центре. Следом заняли места четыре тарелки и высокие стаканы, простенькие вилки, ножи и салфетки.

Пока Яна, неизвестно откуда доставшая раритетную на первый взгляд гирлянду, принялась развешивать её по стене сарая, Макар выкинул очередной номер. С невинным видом увиваясь с того края стола, где сам же и поставил селёдочницу с кусочками солёной рыбы, приправленную подсолнечным маслом и кольцами лука, он бесстыдно поворовывал икру. Через полчаса в растрате блюд вечера был обвинён и сам Егор — пока нёс на улицу кастрюлю с варенной круглой картошкой, посыпанной ароматным укропом, он закинул одну себе в рот.

— Ах вы, воришки, — упрекнула парней Яна, но почему-то именно Егору отвесила за хищение шуточный подзатыльник.

За что была им мгновенно скручена и придавлена спиной к дощатой двери сарая.

— Почему это мне одному в этом доме оплеухи прилетают? — наигранно серьёзно возмутился Егор, не выпуская её запястий, хотя она и попыталась дважды высвободиться. — Макар вон ещё и филе копчёной скумбрии стащил, и ничего: ходит себе и ухмыляется.

— Так он сам её и нарезал, — с усмешкой парировала Яна, внезапно подозрительно притихнув и больше не брыкаясь. — А ты в приготовлении ужина считай вообще не участвовал. Только мешался под ногами. И под руками.

— Вот как? — не уступал Егор, неотрывно глядя ей в глаза. — А то, что я единственный практически идеально нарезал хлеб, который — на минуточку — основательно крошился и не желал никому из вас поддаваться, не посчиталось участием в приготовлении ужина? Нечестно так, Яна, поступать. По справедливости…

Но ни о какой справедливости он высказаться так и не успел, потому что Яна оказалось на редкость ловкой. И всего пару секунд спустя выбралась из пут Егора, вцепилась ему в плечи и так резко крутанула, что он и понять ничего не успел, как сам оказался уткнутым носом в ту самую дверь, к которой теснил Яну. Сперва он рассмеялся, а потом стало не до смеха — она так неудобно вывернула ему руку, что он охнул и сдавленно пропыхтел:

— Полегче, Яна. У меня кисть правая была не так давно сломана. Второй раз не хочу. Мне и в первый не понравилось с гипсом мучиться.

— На жалость давишь, да? — нисколько не проникнувшись возможным увечьем парня, принялась отчитывать его Яна. — Вот это как раз и есть — нечестно, Егор.

— Это ты на меня давишь, Яна, и ещё как, — совсем безжизненно простонал он и, шумно выдохнув, чуть повёл плечами, проверяя силу хватки соперницы.

— Не отпущу, — упёрлась она, тут же крепче сжав его запястья. — Будешь знать, как незаслуженно обижать и меня, и мои хозяйские старания.

— Так я и не обижал, — уверил он, уперевшись лбом в дверь и даже не пытаясь вырываться. — Пока. И вообще, я ж добрый, честное слово. Вот сама скоро увидишь.

— Да отпусти ты его, Яна, — насмешливо ввернул Макар, как раз пробегая мимо с очередной тарелкой бутербродов с красной рыбой, в один из которых жадно впился зубами. И уже с полным ртом промямлил: — Егор у нас хороший. Правда, немного с придурью. Правда там не так и много — допустимые отклонения от нормы. Я его давно знаю.

— Ну, спасибо, Макар, — бросил в друга упрёком Егор. — Отличная рекомендация. Умеешь же ты вовремя поддержать.

— Ещё как увижу, не сомневайся, Егор. И отклонения тоже. А с рукой-то что? — всё же смягчилась Яна и, отпустив его, чуть отстранилась. — Когда покалечился?

Уткнувшись плечом в косяк, Егор принялся растирать затёкшую ладонь и, скосив на Яну, стоящую вплотную к нему, хитрющие глаза, внезапно выдал:

— В девятом классе. На физкультуре упал неудачно.

— В девятом? В пятнадцать что ли? — рассмеялась она. И вдруг ни с того ни с сего, пригладив его растрепавшиеся на ветру русые волосы, поинтересовалась: — А сейчас тебе сколько, мальчик, если не секрет? С виду ты прилично так повзрослел и возмужал.

— Двадцать пять, а что? — многозначительно изогнув левую бровь, натянуто улыбнулся Егор.

— Так и знала, что симулируешь, — вмиг набросилась на него с неодобрениями Яна. — Через десять лет после травмы, и всё ещё болит. Вот и верь после этого людям.

Прижавшись спиной к двери и больше не тормоша занывшую руку, Егор слегка склонил голову набок и, продолжая криво улыбаться, тут же подловил собеседницу на слове:

— Я не сказал, что болит. Попросил, быть осторожнее. Нежнее, так сказать.

— Нежнее? — поразилась Яна. — Ты это серьёзно? Уж не чрезмерно ли многого ты хочешь для первого дня знакомства, Егор Кашевский? Может, тогда сразу в Загс? И фамилию удачно сменю, а то Неярова мне уже оскомину набила.

— Нет, — вмиг сдал назад он. — К такому повороту событий я морально не готов.

— А что так? — едко хмыкнула Яна. — Я для тебя недостаточно хороша? Не подхожу тебе?

— Это я тебе не подхожу, Яна, — мгновенно став чересчур серьёзным, ответил Егор. — Я же всё прекрасно вижу в твоём насмехающемся взгляде: не заслужил, не завоевал, не добился. Не играй со мной, ладно? Не стоит. Как по мне, то в отношениях всё должно быть по-настоящему: обоюдно, всерьез и непременно надолго. Или никак.

— Я тебя услышала, Егор, — кивнула она, ещё чуть дальше отстраняясь от него, но по-прежнему не слишком торопясь сокращать непонятно когда и куда девавшееся расстояние между ними. — Тогда уж точно никак. К мифическому по моему мнению «всерьёз» именно сейчас морально не готова я. А в несбыточное «надолго» вообще не верю. Но вот тебе…

— Вот тебе и клюква! — раздался у калитки удивлённый возглас Сержа, а потом возник и он сам. — Жорж, Януш, вы чего там мнётесь на пару? Как дети малые, честное слово! Дверь в дровяник на себя открывается!