Лживые легенды

Оксана Одрина, 2023

Месть не щадит очевидцев. И если бы Егор знал об этом до того, как ввязался в расследование загадочного убийства, которое произошло много лет назад в заброшенном саду на окраине небольшого села, то не спешил бы обживаться в доме, что достался ему в наследство именно в том местечке, где свершилось преступление. Егор слышит голоса неприкаянных душ, но сам всё никак не решается заговорить с ними, а зря. Ведь, чтобы разобраться в правдивости событий на краю гиблого сада, что произошли задолго до его рождения, ему всё же придётся прибегнуть к помощи заблудших сущностей и выслушать версии событий того дня от каждого из недавно почивших свидетелей расправы над жертвой. Но кто из шестерых говорит правду, а кто лишь оправдывается, прячась от неминуемой расплаты за содеянное, даже когда его последний час пробил? У Егора остаётся всё меньше времени, чтобы развязать узел из легенд, лжи и смертей, и самому при этом не пасть жертвой ослеплённого местью правдоискателя с явно маниакальным синдромом.

Глава 4. Воришки

Стоило Егору переступить порог в жилые комнаты своего нового дома, как он тотчас растворился в такой приятной неге, что сам того не замечая расплылся в счастливой улыбке. Ведь здесь оказалось так уютно, хорошо, светло и умиротворяюще, что Егор забыл обо всём и обо всех.

Разделённый на две небольшие комнаты — кухня и зал — дом совсем не казался тесным. Двустворчатая белая дверь между ними, светлые обои, выкрашенный в белый цвет потолок и простенькие занавески в мелкий цветочек на деревянных карнизах расширяли пространство вокруг.

Егор крутанулся на месте и, раскинув руки, довольно пропел:

— Мне тут нравится. Даже несмотря на подзатыльники в коридоре, нравится.

В стену была вделана чистая, побеленная галанка. За ней устроился старомодный шифоньер. С торца к нему льнула высокая металлическая кровать с грудой подушек и с вышитым подзором по низу покрывала. На изголовье её располагались металлические перекладины с полыми шариками, в которых запросто можно хранить разные секретики. Справа от Егора — ещё две такие же.

— Чур та, что у окна — моя! — с улыбкой заявил Макар.

Ловко проскользнув к своей кровати, он закинул на неё рюкзак, а потом и сам заскочил и плюхнулся в ворох подушек.

— Моя у шифоньера, — строго предупредила Яна из кухни. — Не занимать.

— Отлично. Мы нашли крайнего. Крайнего от двери — меня, — недовольно бросил друзьям Егор и принялся распаковывать вещи. — И почему я не удивлён?

На раздвижной стол на крепких ножках посередине комнаты, который был накрыт скатертью с вышивкой, он отправил свой ноутбук. У большого состаренного зеркала на стене, обрамленного самодельными короткими шторами в сборку, на крючке пристроил ключи от городской квартиры, чтоб наверняка не потерять. Затейливые часы с кукушкой на стене между окнами, которые оказались нерабочими, трогать не стал. Не умел он обращаться с такими предметами. Пусть молчат пока. В правом дальнем углу, где ссутулился допотопный ламповый телевизор, накрытый узорчатой салфеткой, нашёл раритетную резную полку в два яруса и тут же заставил её привезёнными книгами.

— Парни, ну и где вы там пропали? — донеслось из задней. — Мне срочно нужны мужские руки.

В тесной кухоньке, куда Макар занёс пакеты с припасами, где в согласии уживались компактный шкаф с посудой, очень скромных размеров обеденный стол и три табуретки, уже во всю хозяйничала Яна. Здесь же дремал кургузый холодильник, который она быстро привела в чувства, подключив к сети, и он тут же недовольно загудел, взбрыкнув на месте. В углу оказалась плита с двумя конфорками, а у входной двери примитивный умывальник с эмалированной миской в раковине.

— Кстати, вот руки помыть с дороги было б совсем нелишним, — назидательно произнёс Егор, и убрав ярко-оранжевую посудину на стол, схватил мыло из мыльницы, на всю открыл кран и с довольной улыбкой принялся за дело.

Но и тут его поджидали неприятности — ноги его в тот же миг оказались в луже. Он отскочил прочь, потряхивая мокрыми руками и ругаясь — лужа за ним. Спасён он был расторопной Яной, которая запрыгнула на порог, дотянулась до крана и перекрыла воду.

— Ну, Егор, ты чего, — рассмеялась она.

— Да что ж за день такой сегодня, — закатив глаза, простонал промокший Егор.

— Да, Егор, это тебе не городская квартира, конечно, — рассмеялся Макар. — Но и плюсы есть — если ты решил заделаться нежитью типа водяного, то никого не затопишь.

— В доме и вода есть, и канализация, — объяснила ему Яна, брякнув блюдо обратно в раковину. — Вон там за шторкой душевая кабина. Еле уговорила баба Нюру её установить. Упёрлась и ни в какую на уступки не шла. Она женщина с характером была — не убедишь, если не по её что. Нет, и всё тут. Не нравилась ей моя идея с водопроводом. Я и так с ней, и эдак. Еле уговорила: напомнила ей, что ты, Егор, человек городской, и когда поселишься здесь, не слишком проникнешься отсутствием удобств. Тут она отступила, конечно. А вот рукомойник пришлось оставить как есть. По старинке. Тут баба Нюра была непреклонна.

— Понятно, — устало протянул Егор, потирая лоб.

— Вот смотри, под раковину ставят обычное ведро, — объясняла ему Яна, открыв небольшую дверку под умывальником. — Туда вода и стекает. Только следить нужно, когда оно полное наливается — выносить на улицу. А если ведра временно нет, как сейчас, то в раковину тазик ставят.

— Отлично, — вздохнул Егор. — Я всё понял. Стиральная машина хотя бы имеется?

— Да, — уклончиво ответила Яна, из-за чего Егор сразу насторожился. — Там, рядом с душевой кабиной стоит.

— Надеюсь, автомат, — всё же предположил Егор, заглядывая за перегородку без двери. — Ну, или хотя бы полуавтомат. Тоже подойдёт.

Только и здесь его ожидал подвох. Стиральная машина советского образца, больше напоминала обычную синюю бочку с крышкой, проводом и рифлёным шлангом на боку.

— Почти, — хмыкнула за его спиной Яна. — Стирает, конечно, сама, но воду греть придётся отдельно и наливать вручную. И отжимать тоже вручную: сверху устанавливают специальные валики.

— М, да… — разочарованно протянул Егор. — Редкостный агрегат. А я ведь до последнего надеялся, что прогресс всё же добрался и до глубинки.

— Главное, Кашевский, что до глубинки добрались мы с тобой, — внезапно резюмировал Макар, жуя непонятно откуда выхваченный бутерброд с ветчиной и листом салата. — Вместе мы как следует встряхнём эту глушь и добавим такой перчинки в местный колорит, что нас ещё долго не забудут.

— Вот именно об этом-то я больше всего и беспокоюсь, — подловил его Егор, став сразу серьёзным и строгим. — Главное, нам не переборщить с острыми ощущениями, Макар. А то знаю я эти твои встряски — позору потом не оберёшься. Если ты в городе при людях под машины на проезжую часть бросаешься, то, что вытворишь здесь, и представить опасаюсь.

— Будь спокоен, Егор Евгеньевич, я же обещал быть паинькой — значит, так тому и быть, — хохотнув, парировал Макар. — У тебя теперь нет причин для волнений, поверь. Ни единой!

На этой оптимистичной ноте Макар крутанулся на месте, но неожиданно оступился. Он тут же поскользнулся на не до конца вытертой той самой луже и пока размахивал руками, чтобы поймать утерянное равновесие, нечаянно выронил смартфон. Тот плюхнулся в посудину в раковине, жадно чмокнув её мокрое дно, а Макар впечатался плечом в косяк двери.

— Чёрт, только не это! — вскрикнул он и бросился спасать смартфон, который Яна уже успела вытащить из злосчастного болотца на дне миски. — Ну, всё, теперь отец мне точнее точного голову оторвёт. Да что ж такое-то. Говорю же, сглазили.

Глупое происшествие с Макаром в главной роли на мгновение ушло на второй план, стоило заиграть ритмичной мелодии телефона Яны, до этого мирно дремавшего на плоской макушке холодильника. Быстро вытерев руки о небольшое полотенце, она взяла его и, взглянув на экран, настолько помрачнела, что Егор даже забеспокоился — не случилось ли чего плохого. Вмиг погасший взгляд Яны всего один раз скользнул и по его лицу, но и этого хватило, чтобы понять — её ожидает не самый душевный разговор. Егор уже было собрался спросить, нужна ли какая помощь, но Яна вовремя спохватилась, слегка невесело улыбнулась и махнула рукой, мол, не важно, и выскочила в коридор.

Когда дверь за ней закрылась, Егор решил, что лучше сейчас её не трогать и не лезть с расспросами — захочет, сама откроется, нет — значит, нет. А так как в чужие дела нос совать он не любил, просто вернулся в разговор с Макаром.

— Если бы так, Макар, — тяжело вздохнул Егор, уперевшись спиной в прочную перегородку и важно скрестив руки на груди. — Возможно, я бы даже смог тебе однажды помочь со сглазом. Но тут другое — тут весьма безнадёжное ребячество.

— Серьёзно? — возмутился Макар. — Если б ты себя в обнимку с Яной сегодня просто со стороны увидел, то, уверен, не стал бы сейчас умничать. Кто из нас ещё больше безнадёжен, Егор. Уж точно не я, поверь. Одно дело телефон не удержать в руках и совсем другое — симпатичную девчонку. Обидно, наверное, когда приходит горькое понимание, что не ты её сказочный принц. Уверен, даже больше, чем мне за увечья смартфона.

— Мы знакомы всего несколько часов — это была просто шутка, — поспешил уточнить Егор.

— Ну, конечно, — рассмеялся Макар. — Сказки свои будешь Яне рассказывать. Момент ещё предоставится, не сомневаюсь. Макару не надо. Макар тебя давно знает. Врать не твой конёк, Кашевский, даже не старайся переубедить меня. И особенно себя.

Приготовления к внезапному новоселью заняли не так много времени, как подумалось Егору в первую минуту. Посиделки сразу решено было провести на улице — лето, как-никак. За сараем нашёлся старенький стол и ещё одна лавочка. Для не желающих коротать вечер плечом к плечу с собеседником вынесли табуретки. На расстеленной скатерти быстро организовались тарелки с бутербродами, аппетитной нарезкой из колбасы и сыра, фруктов и овощей. Графин с душистым вишнёвым компотом из погреба оказался в центре. Следом заняли свои места четыре неглубокие тарелки и высокие стаканы, простенькие вилки, ножи и салфетки.

Пока Яна, неизвестно откуда доставшая раритетную на первый взгляд гирлянду, принялась развешивать её по стене сарая, Макар выкинул очередной номер. С невинным видом увиваясь с того края стола, где сам же и поставил селёдочницу с кусочками солёной рыбы, приправленную подсолнечным маслом и кольцами лука, он бесстыдно подворовывал икру. Через полчаса в растрате лучших блюд вечера был обвинён и сам Егор — пока нёс на улицу кастрюлю с варенной круглой картошкой, посыпанной ароматным укропом, он закинул одну себе в рот.

— Ах, вы, воришки, — упрекнула парней Яна, но почему-то именно Егору отвесила за воровство шуточный подзатыльник.

За что была им мгновенно скручена и придавлена спиной к дощатой двери сарая.

— Почему это мне одному в этом доме оплеухи прилетают? — наигранно серьёзно возмутился Егор, не выпуская её запястий, хотя она и попыталась дважды высвободиться. — Макар тоже селёдку стащил, и ничего: ходит себе и ухмыляется теперь.

— Так он сам её и нарезал, — с усмешкой парировала Яна, внезапно подозрительно притихнув и больше не брыкаясь. — А ты в приготовлении праздничных блюд вообще не участвовал. Только мешался под ногами. И под руками.

— Вот как? — не уступал Егор, неотрывно глядя ей в глаза. — А то, что я единственный практически идеально нарезал хлеб, который — на минуточку — основательно крошился и не желал никому из вас поддаваться, не посчиталось участием в приготовлении ужина? Нечестно так, Яна, поступать. По справедливости…

Но ни о какой справедливости дальше он высказаться не успел, потому что Яна оказалось на редкость ловкой. И всего пару секунд спустя высвободилась из пут Егора, вцепилась ему в плечи и так резко крутанула, что он и понять ничего не успел, как сам оказался уткнутым носом в ту самую дверь, к которой теснил Яну. Сперва он рассмеялся. Но потом стало не до смеха, ведь она так неудобно вывернула ему руку, что он невольно охнул и сдавленно пропыхтел:

— Полегче, Яна. У меня кисть правая была не так давно сломана. Второй раз не хочу. Мне и в первый не понравилось с гипсом мучиться.

— На жалость давишь, да? — нисколько не проникнувшись упоминанием Егора о его возможном увечье, принялась отчитывать его Яна. — Вот это как раз и есть — нечестно, Егор.

— Это ты на меня давишь, и ещё как, — как-то совсем безжизненно простонал он и, шумно выдохнув, чуть повёл плечами, проверяя силу хватки соперницы.

— Не отпущу, — упёрлась она, тут же крепче сжав его руки. — Будешь знать теперь, как незаслуженно обижать и меня, и мои хозяйские старания.

— Так я ведь и не обижал, — уверил он, уперевшись лбом в дверь и даже не пытаясь вырываться. — Пока. И вообще, я ж добрый, честное слово. Вот сама скоро увидишь.

— Да отпусти ты его, Яна, — насмешливо ввернул Макар, как раз пробегая мимо с очередной тарелкой бутербродов с красной рыбой, в один из которых он жадно впился зубами. И уже с полным ртом промямлил: — Егор у нас хороший. Правда, немного с придурью. Но там совсем не много — допустимые отклонения от нормы. Я его давно знаю.

— Ну, спасибо, Макар, — бросил в друга упрёком он. — Отличная рекомендация. Умеешь же ты вовремя поддержать.

— Ещё как увижу, не сомневайся, Егор. И отклонения тоже. А с рукой-то что? — всё же смягчилась Яна и, выпустив его запястья, чуть отстранилась. — Когда покалечился?

Уткнувшись плечом в косяк, Егор принялся очень осторожно растирать затёкшую руку и, скосив на Яну, притихшую почти вплотную к нему, хитрющие глаза, внезапно выдал:

— В девятом классе. На физкультуре упал неудачно.

— В девятом? В пятнадцать что ли? — задорно рассмеялась Яна. И вдруг ни с того ни с сего, пригладив его растрепавшиеся на ветру русые волосы, неестественно участливо поинтересовалась: — А сейчас тебе сколько, мальчик, если не секрет? С виду ты прилично так повзрослел и возмужал.

— Двадцать пять, а что? — многозначительно изогнув левую бровь, натянуто улыбнулся Егор.

— Так и знала, что симулируешь, — вмиг набросилась на него с неодобрениями Яна. — Через десять лет после травмы, и всё ещё болит. Вот и верь после этого людям.

Прижавшись спиной к двери и больше не тормоша занывшую руку, Егор слегка склонил голову набок и, продолжая криво улыбаться, тут же подловил собеседницу на слове:

— Я не сказал, что болит. Попросил, быть осторожнее. Нежнее, так сказать.

— Нежнее? — всплеснув руками, поразилась Яна. — Ты это серьёзно? Уж не чрезмерно ли многого ты хочешь для первого дня знакомства, Егор Кашевский? Может, уж сразу тогда в Загс? И фамилию удачно сменю, а то Неярова мне уже оскомину набила.

— Нет, — вмиг сдал назад он. — К такому повороту событий я морально не готов.

— А что так? — едко хмыкнула Яна и глянула на него точно так же. — Я для тебя недостаточно хороша? Не подхожу тебе?

— Это я тебе не подхожу, Яна, — мгновенно став чересчур серьёзным, ответил Егор. — Я же всё прекрасно вижу в твоём насмехающемся взгляде: не заслужил, не завоевал, не добился. Не ты одна на меня так смотрела. Не играй со мной, ладно? Не стоит. Как по мне, то в отношениях всё должно быть по-настоящему: обоюдно, всерьез и непременно надолго. Или никак.

— Я тебя услышала, Егор, — кивнула она, ещё чуть дальше отстраняясь от него, но по-прежнему не слишком торопясь сокращать непонятно когда и куда девавшееся расстояние между ними. — Тогда уж точно никак. К мифическому по моему мнению «всерьёз» именно сейчас морально не готова я. А в несбыточное «надолго» вообще не верю. Но вот тебе…

— Вот тебе клюква! — раздался у калитки удивлённый возглас Сержа, а потом возник и он сам. — Жорж, Януш, вы чего там мнётесь на пару? Как дети малые, честное слово! Дверь в дровяник на себя открывается!