Женщины-кошки

Олег Бажанов

Сборник рассказов о женщинах.

РАССКАЗ, УСЛЫШАННЫЙ В ПОЕЗДЕ

(записано с диктофона почти дословно)

«Отец у меня был военным лётчиком. Мотались по стране. Потом родители разошлись, и я остался с мамой.

В детстве всё интересно, потому что всё впервые.

О своей первой любви могу рассказать не много. Наверное, первая любовь и должна быть несчастной… чтобы помниться.

Её звали Татьяной. Мы были одногодками, но она училась в 7-м классе другой школы, а жила в нашем дворе в соседнем доме. Окна наших квартир располагались почти напротив. Мы жили на пятом, а она на четвертом этаже. И я видел, когда Татьяна выходит на балкон. Вечерами, когда в её комнате горел свет, я долго стоял у окна и смотрел, пока этот свет не гас. Она не знала ничего о моих чувствах, пока однажды я сам «не раскрылся».

Тогда мы оба перешли в 9-й класс. Очень часто виделись во дворе, играли в одни игры, водили одни компании, ходили гулять в парк и в кино. А я уже почти два года вздыхал по своей «даме сердца», но никому не говорил об этом.

В наш двор наведывался Юрка Трубицын, с которым я вместе учился до 8 класса. Потом его отправили в ПТУ. Юрка был двоечником, слыл уличной шпаной и имел старшего брата — известного в районе хулигана. Поэтому с Трубицыным никто никогда не связывался. Я замечал, как Юрка неровно дышит к Татьяне. А она демонстративно его игнорировала.

В одно из своих посещений Трубицын прижал Таню к стенке дома и стал её душить. Я увидел, что ей больно… А дальше уже понял, что повалил Трубицына на землю и сам душу его. Юрка драться не стал. А мне стало страшно на следующий день, когда мне сказали, что за школой меня ждёт старший Трубицын с компанией. Пришлось идти. Но, вместо избиения, старший Трубицын (уже не помню его имени) в присутствии младшего — Юрки предложил мне сказать правду — нравится ли мне Татьяна Варфоломеева? Если не совру — бить не станут. Я сказал правду.

Старший Трубицын объявил, чтобы ни Таньку, ни меня их компания не трогала. Но меня и её с тех пор вся школа дразнила «женихом и невестой». Я видел, что всё это смущает Таню. Но объясниться с ней не смог. Даже подойти не смог. В компаниях она стала меня сторониться и избегать. А я украл с Доски почёта её чёрно — белую фотографию и всё не мог насмотреться на её лицо. Лишь когда нам исполнилось шестнадцать и Татьяна превратилась в прекрасную девушку, я наконец — то смог пригласить её в кино.

Была весна, мы долго гуляли по вечерним улицам, я катал её на качелях и был самым счастливым человеком в мире! Я боялся даже прикоснуться к ней. А впереди у нас были выпускные экзамены…

Когда я уезжал поступать в лётное училище, пришёл к ней домой попрощаться. Она вышла в подъезд. И впервые в жизни я поцеловал девушку! Помню, как дрожал всем телом, как не держали ноги… А она убежала домой.

Из училища я написал ей четыре письма, в которых признавался в своих чувствах. Она ответила только на первое. Так, ни о чём…

Через год я узнал, что Татьяна забеременела от Юрки Трубицына и уехала с родителями из города…

Офицерская служба меня помотала по стране. Летал. Хорошо летал! 1-й класс получил уже в 29 лет. Женился.

Отец мой был родом из Белоруссии. Потому меня и потянуло после Камчатки перевестись в Лиду к родственникам по отцовской линии. А тут развал Союза. Другую присягу принимать не стал. Принципиально. В России получил подполковника и на пенсию… в тридцать семь лет. По сокращению.

С супругой после увольнения из армии всё пошло наперекосяк… Сам виноват — всё не мог найти себя. Развелись. Она у меня белоруска. Уехала к родственникам в Минск. Удалось двухкомнатную квартиру в Уручье купить, хоть что — то для сына смог сделать. На волне жизненных переломов стал пить. Такая вот история получилась.

Хотя, нет… была у меня и ещё одна любовь… в курсантской юности.

На втором курсе (после окончания первого курса) нас отпустили на осенние каникулы в месячный отпуск. Я поехал к маме в свой город.

Мой школьный друг Андрей учился там в пединституте. Он познакомил меня со своей группой, в которой учились настоящие кубинцы. Ребята все были классные! Я им тоже понравился. Они уважали военных. Почти каждый вечер своего курсантского отпуска я стал пропадать в их «общаге».

Из всех девчат в группе очень выделялась одна. И имя у неё по звучанию было не обычным — Мария Антония Коралерро. Помню её ясно до сих пор — яркая испанка. Волосы чёрные, как глаза, сама вся миниатюрная, очень красиво сложенная и очень подвижная. К концу отпуска я понял, что «втюрился». Из училища стал писать ей. Она ответила. Так завязалась наша переписка длинною в два с половиной года. По её письмам я выучил испанский язык. А она так забавно писала по — русски, будто говорила со мной с испанским акцентом. Нравилась она мне очень. А когда приезжал в отпуск, не мог поцеловать её, хотя мечтал об этом каждый день и каждую ночь. Мария была старше меня на два года и восемнадцатилетнему пацану тогда казалась очень взрослой женщиной. Мы ходили в кино, в театры, гуляли по городу. Я держал её за руку, она брала меня под руку. Я даже обнимал её за талию в транспорте, чтобы поддержать. И каким счастьем для меня была каждая такая поездка в троллейбусе или трамвае! Всего пару раз мы были на её студенческих вечеринках, где танцевали с ней.

Друг Андрей прикалывал меня, что Мария всё равно выйдет за «своего» и мне не нужно так с ней церемониться, потому что кубинки рано познают мужчин. А я тогда не мог проявить инициативу с ней. Всё подыскивал время, место, слова… И не находил. Хотел привести домой, но знакомиться с моими родителями Мария отказалась.

В казарме ночами я грезил её образом. На её чёрно — белую фотографию смотрел по сто раз в день. Когда учился на третьем курсе, то уже твёрдо знал, что по выпуску обязательно женюсь на Марии. Никто мне больше не был нужен. Мы слали друг другу тёплые письма полные признаний и чувств. Но после Нового года (наступил одна тысяча девятьсот восемьдесят первый) её письма стали холодными.

В феврале от неё пришло только одно письмо. Ни о чём… В марте у меня были следующие каникулы и я не мог дождаться встречи с девушкой моей мечты!

В начале марта я приехал в родной город. Прямо с вокзала в курсантской шинели поспешил в общежитие к Марии. Пропускная система там сложная — иностранцы. Везде милиция. Посланная к Марии девушка из дежуривших внизу, вернулась с информацией, что Марии нет в комнате. Ожидание оказалось бессмысленным — Марию так и не нашли. Я поехал домой с твёрдым намерением вернуться вечером.

Мой друг Андрей приехал ко мне домой, когда я уже надел «гражданку» и собирался идти к Марии в «общагу». Он сказал:

— Не стоит тебе к ней…

— Почему? — удивился я.

— Мария выходит замуж.

— За кого?.. — я решил, что это не может быть правдой.

— За одного из своих… — сказал друг.

Я не шёл — бежал к общежитию. На проходной мне снова сообщили, что Марии нет в комнате. Но я видел, что в её окне на пятом этаже горит свет. Тогда попросил одного из проходивших мимо знакомых кубинцев провести меня к себе. С ним меня пропустили.

Когда я вошёл в комнату Марии, понял, что меня не ждут. Группа кубинских студентов была почти вся в сборе. Присутствующие удивились моему появлению, но приняли приветливо. Мария выглядела напряжённой.

Мы пили чай, кубинский ром, а мне всё не удавалось остаться с Марией наедине. В конце вечера она сама подошла ко мне и сказала, что завтра вечером будет ждать меня здесь. Заявку на пропуск оставит на проходной заранее. Сказала, что нам нужно серьёзно поговорить.

Я нагладил военную форму, сходил в парикмахерскую. Хотел произвести впечатление. Когда приехал в общежитие, действительно, заявка на меня лежала на проходной. Пропустили без вопросов. А в этом общежитии всегда дежурила милиция и ещё спортсмены из института физкультуры.

Я поднялся на пятый этаж, подошёл к комнате Марии, а там никого — дверь закрыта. Снова нехорошие мысли полезли в голову. Кто — то из проходивших мимо студентов сказал, что все на шестом этаже на чьём — то Дне рождения. Я пошёл на звуки музыки и в коридоре в конце шестого этажа увидел тусовку. Все мои знакомые кубинцы были там. Я увидел и Марию. Она стояла с парнем из их группы. Они держались за руки. Я хотел подойти, но тут ко мне подбежала высокая негра в белом платье со стаканом в одной руке и бутылкой водки в другой. Она налила полный стакан и выпила половину, оставшуюся протянула мне. Все стали кричать: «Лётчик, пей с именинницей!». Оказывается, праздник был у этой негритянки. Пришлось пить…

Когда я выпил и отдал стакан, то Марии с её парнем не увидел на прежнем месте. Я искал их глазами и нашёл среди танцующих быструю румбу. Танцевала Мария классно! Я засмотрелся и стал ждать медленный танец, чтобы пригласить Марию. Но на проигрывателе стояла пластинка с быстрыми латиноамериканскими танцами. В стопке пластинок возле проигрывателя я отыскал медленные мелодии и поставил одну из них. Когда зазвучала музыка, Мария уже танцевала со своим парнем. На моё счастье вовремя появился мой друг детства Андрей. Я попросил его проследить, чтобы не переставляли пластинку, сам хотел пригласить Марию на следующий танец. Но теперь уже не смог найти её среди танцующих. Мария ушла. Вместе с парнем.

Я бросился её искать. Обежал все укромные уголки этажа. Потом спустился ниже. Я знал, где могли прятаться от посторонних глаз целующиеся парочки. Но Марии нигде не было. Когда я подошёл к её комнате, то услышал, что за закрытой дверью занимаются любовью. Я решил, что сейчас убью обоих… Стал ломиться в дверь и она затрещала. Изнутри мне открыли.

Каково было моё удивление, когда в комнате я обнаружил соседку Марии с её парнем. Ребята были мне хорошо знакомы и не обиделись на моё такое бесцеремонное вторжение. А девушка (не помню имени) подсказала, что Марию нужно искать на административном этаже. Я бегом спустился на второй этаж и там среди кадок с цветами прямо в коридоре на диване я увидел Марию с парнем. Было почти темно, но я понял, чем они занимаются… Я набросился на парня, сбил его на пол, но Мария встала между нами. Сказала почти спокойно: «Пойдём со мной». И я пошёл за ней. Мы пришли в её комнату. Комната оказалась уже свободной.

Мария села на кровать и, не глядя на меня, спросила: «Чего ты хочешь?». Я стал лепетать что — то про любовь, про чувства. Она выслушала, потом мы о чём — то говорили, потом она снова задала вопрос: «Что ты хочешь?». И я признался: «Тебя!». Она попросила закрыть дверь на ключ и разделась сама… Тогда впервые я поцеловал её в губы. Точнее, она меня. У нас было минут десять — пятнадцать. Большего она мне не разрешила. Потом она сидела на кровати голая и на мой вопрос «Зачем?» ответила: «Мне уже 22. В этом возрасте положение незамужней женщины на Кубе становится двусмысленным». «Выходи за меня!», — настаивал я. «Дурачок! — она с улыбкой смотрела на меня. — Кто же разрешит нам пожениться? Моя страна заплатила за моё обучение. Я должна вернуться на Родину и учить детей русскому языку. А тебе не разрешит твоё командование. Ты должен служить своей стране…». В свои 22 она была очень мудрой женщиной.

Мария попросила меня больше не приходить в общежитие. Её свадьба была назначена уже в следующем месяце. И попросила не трогать её Рауля. Так звали её жениха. Я пообещал. А когда она стала одеваться, я не выдержал и почти силой овладел ею снова. Мария сопротивлялась — скоро должны были закончиться танцы, и она не хотела, чтобы нас застали вместе. Но я заставил её силой.

Из комнаты я выходил в не совсем застёгнутой форме. Не хотел компрометировать Марию перед друзьями, поэтому спешил. Когда открыл дверь, на пороге увидел сидящего на полу Рауля. Он всё слышал про нас! Я даже не успел ничего сообразить, как моя нога сама пнула его — такая злость на меня нашла! Мы сцепились с Раулем прямо в коридоре. Нас разняли проходившие студенты. Они были его друзьями и кровь текла по лицу Рауля. Тогда я понял, что мне лучше уйти. В это время на пороге комнаты появилась Мария и глядя мне в глаза тихо произнесла: «Я не думала, что ты такая дрянь!»…

Не стану рассказывать, как дались мне месяцы жизни до выпуска из училища. Я и не жил вовсе. Везде была она… Чем бы я не занимался… и эти её последние слова…

После выпуска мне дали месяц офицерского отпуска. В лейтенантских погонах я приехал к маме. Она давно вышла замуж второй раз и у меня были два брата от отчима. Младшие братья упросили, чтобы я в форме офицера — лётчика сходил с ними в город. Видимо, гордились старшим братом. Мы поехали в городской парк. Троллейбус шёл мимо того самого общежития… Я знал, что Мария ещё в городе, что в их институте выпускной и что она улетает через несколько дней на Кубу. Навсегда. Также я знал, что она замужем и счастлива. Всё это мне рассказал Андрей.

На обратном пути на знакомой остановке в троллейбус стали входить студенты. Празднично одетые, с какими — то флажками, шариками. Андрей говорил, что сегодня поток Марии празднует окончание учёбы в институте. Стоя с братьями на задней площадке, я старался не смотреть в сторону весёлой молодёжи. Сердце всё ещё болело.

Троллейбус не доехал остановки до институтского здания, когда я почувствовал, как на мою руку на поручне легла чья — то мягкая ладонь. Я поднял глаза и увидел Марию… Она стояла близко. За ней стоял Рауль. Дальше — все ребята и девчата из нашей когда — то общей компании. Кубинцы по — доброму улыбались мне. Но троллейбус остановился и студенты всей гурьбой вышли на остановке. И Мария. Я смотрел им вслед. Мария лишь коротко обернулась и взяла своего мужа под руку…

Через несколько дней ко мне пришёл Андрей и сказал, что кубинцы улетели на Родину. Он протянул тетрадный листок, на котором были написаны рукой Марии адреса всех наших друзей на Кубе. Последним стоял её адрес и подпись: «Мария Антония Каролерро». И всё…»