Tutti-frutti
«Однажды вечером художник Олег Синельник сел рисовать натюрморт, представлявший собою ананас в интерьере. Последний был представлен отрезом серой ткани, любовно натянутым твёрдой рукой окунателя кистей на бэкграунд суровой действительности, по странному совпадению оказавшейся в тот вечер особенно серой. Когда на холст были нанесены первые штрихи и форма ананаса только начала проявляться, в дверь мастерской маэстро смутно тукнул какой-то дятел…
…за дверью оказался даровитый обыватель Бухлюк с тоскливой литеркой красного и неземной кручиной в красноватых же глазах. Литерка красного разошлась быстро — исключительно в целях разбавления серости окружающей действительности. Когда даровитый обыватель Бухлюк покинул мастырню натюрмэтра, последний был исполнен творческой решимости дописать-таки ананас в интерьере, но поскольку при смешивании красненького вина и серенькой действительности в тонких сущностях художника произошёл сдвиг кислотно-щелочного баланса, серый цвет фона был решительно изменён на глубокий и завораживающий синий — под цвет сумерек…
…в которых пока что терялась ещё одна личность, упрямо торившая дорогу к логову виноглота Синельника. Чтобы не совсем потеряться, личность по имени Шмурденко купила пару бутылок шмурдяка и, мистическим образом добравшись до цели своих блужданий, забарабанила в дверь…
…с телом ананаса было искусно покончено в общих чертах, а потому искусник Синельник позволил себе впустить личность и совершить долгое вдумчивое возлияние с беседами на мистические темы…
…под стать беседам, совершенно мистическим образом, в мастерской материализовался практикующий фруктовую тантру г-н Ёкин и предложил «дёрнуть пяточку». Надо ли говорить, что халявная пяточка из рук самого г-на Ёкина — не самое последнее средство для возвышения духом? Верхолаз гулких недров, духолюб Синельник, чувствуя всевозрастающую ответственность перед мистическим ананасом, решительно принял вызов и возвысился…
…возвысилась и личность, принесшая шмурдяк, но, видимо в силу слабости духовной мускулатуры, отрубилась и на сигналы горних сфер реагировала чрезвычайно слабо. Г-н Ёкин был уязвлён и по этой причине дематериализовался, что путём матёрой тирады несколько выматерило огорчённого Синельника. Вызвав для личности такси и погрузив последнюю в первое, он вернулся к ананасу…
…мистический плод оказался в на редкость плачевном состоянии. Налицо состоял факт наличия метафизики реальных улик и метареалист Синельник всерьёз заподозрил фруктового йога Ёкина, ибо основной предмет натюрморта был дематериализован до уровня невнятных огрызков. Питомец муз огрызнулся в бесплодную пустоту, на месте которой недавно ёжился свинья Ёкин, и решил дорисовывать по памяти…
…не полагаясь более ни на память, ни на органы чувств, в это время тропами падших комет к мастерской, где клал на холст жирнописец Синельник, пробирался Некто-с-усами…
…памятник натюрморту ананаса воздвигался вдохновенно. Приукрасив действительность, как это свойственно всем любимцам богов, кудесник Олег Синельник исполнял кульминацию мистерии. Широкими дирижёрскими мазками жёлтого он обильно оснастил лицевую часть, а на её макушке вывел из абстрактного пятна пучок листьев конкретной синевы. Дань патриотизму и ГОП-АРТу была воздана…
…Некто-с-усами, словно чувствуя величие вершившегося в студии священнодействия, долго не решался постучать и так нервничал, что даже откусил и съел дольку марки «Союз-Аполлон», которую он уже давно готовился преподнести в качестве подарка. Ему было столь неловко, что, когда дверь отворилась, Некто-с-усами смог сказать лишь только: «Вот, откушай, любезный друг художник и вечности заложник», вручить обрывок марки, похожей на почтовую, и убежать в ночь неисповедимыми земными путями…
…не сумасброд и не эксцентрик, однако же, человек не робкого десятка, Синельник вытер руки о полотенце-тряпочку, взвесил все за и против и поступил так, как предлагал Некто-с-усами — откушал полученную полумарку, которая в жёлтом свете мастерской была на почтовую похожа, как свинья на ёжа…
…уж Аполлон зарёю алой небес окрасил купола, когда его просветлённый жрец обозрел чудесным образом оконченную парсуну и понял, что ананас мистически преобразился, стал чем-то иным, чем-то большим, нежели остатки дезинтегрированного йогом плода. Взглянув в окно, дивотворец увидал, как алой точкой сверкнул и растворился в утренних сумерках Барсум, он же Марс. И тогда яркой вспышкой шарахнуло озарение, которое не замедлил подтвердить внезапно донесшийся из астрала громогласный рык клинического духовидца и фруктового йога г-на Ёкина, который рек: «Се — божество Марса!». В справедливости его слов было сложно усомниться и это тот единственный случай, когда художник Олег Синельник решил, что абсолютно согласен с г-ном Ёкиным…»
