Масик

Ольга Витальевна Манскова

Кем лучше быть, преподавателем или котом? Тот ещё вопросец! Если домашним… Наверняка, лучше, чем быть преподавателем в эпоху инноваций, интенсификаций и аккредитаций. Ведь кто поможет уличному «преподу»? Инопланетяне?

Глава 3. Кошки в литературе

Тем временем, когда новоиспечённый кот растворился в безумии ночи, в том самом общежитии, в той самой комнате, где раньше жил Жорик и которую он столь конфузно покинул, происходило нечто весьма странное.

Теперь там стоял посреди комнаты абсолютно голый человек. Ему самому было непонятно, откуда же он здесь взялся. Он тупо смотрел на форточку, в которой только что исчез бывший преподаватель.

«Куда так спешно устремился мой хозяин, к тому же приняв облик кота? Что-то он такое интересное до этого делал, что-то весьма знакомое. Волнительное. Стоп… Хозяин?!» — и вот тут-то наступил полный ступор. От непривычного напряжения мыслительной деятельности внезапно захотелось есть. Человек на автомате подошёл к кошачьей миске. Тупо уставился на свежую рыбью голову. Но есть её почему-то абсолютно не хотелось. И почему это?

И тут до него начало доходить… Он посмотрел на свои ноги, на свои руки. И задумался. «Я… вроде бы, человек… Но, только что был котом. И был котом, кажется, долго» — человек был озадачен. Он ощупал свой торс руками. Потом взял с кресла домашний халат Жорика, который тот надевал исключительно после душа, и спешно напялил. Уселся в кресло… Вернее, вначале по привычке попытался свернуться клубком, но было чертовски неудобно, к тому же он явно не помещался. Тогда он расправил спину и принял вертикальную позу.

«М-да… Всё, что осталось в доме от моего хозяина, это синие плавки, что валяются на полу», — подумал человек, который только что был котом. — Похоже, что мы с ним махнулись телами. Надо это проверить». Он включил свет, осмотрел себя и ощупал своё лицо. Первое, что бросилось в глаза — длинные, заскорузлые ногти на руках и ногах. Лицо заросло, хотя и не слишком густо. Бывший кот подошёл к зеркалу, которое было на внутренней дверце распахнутого сейчас шкафа, и критически осмотрел заросшее лицо и патлатую шевелюру… Нет, он определённо не похож на Жорика! Другое тело.

Лицо, смотревшее на него из зеркала, оказалось так себе: не красавчик, но и не урод. Уши, правда, были страшно поцарапанными: наследие кошачьей жизни. Человек смотрел на себя — и, вроде бы, узнавал. То есть, чем дальше, тем больше крепла в нем уверенность, что он — реально, человек, а не внезапно очеловечившийся кот. Что он когда-то родился и был человеком, а вот котом стал по какому-то недоразумению. «Кто же я? Кем был? Как и где жил? Абсолютно ничего не помню. Даже — как меня зовут… Хозяин звал меня Васькой. Бабка — хозяйка, у которой я жил до него — просто Полосатиком. Вот и все имена, что есть у меня в наличии… Гм… Что я несу? Просто, я не помню своего имени. Своего настоящего, человеческого имени. Во всяком случае, пока», — осознал он, наконец.

Потом подумал: «И что же мне делать дальше? Куда идти? В психушку?» Но тут же в голову ему пришла более здравая мысль: «А что, если просто представиться на время Жориком? Пока суть да дело… Я в бытность котом хорошо изучил повадки и привычки моего хозяина. И это жилище посторожу ему до возвращения, а там — видно будет. Надо будет обязательно найти его. Этого Жорика. И почему он вдруг стал котом?».

Неизвестный осмотрелся и решил, что документы, деньги и вообще всё самое важное хозяин комнаты, должно быть, хранит в ящиках большого письменного стола, больше негде.

«Интересно, кем же он работает? Чем занимается? Похоже, что мы живём в общежитии. Насколько понял, в студенческом. Его ни с чем не спутать, — размышлял бывший кот, изучая содержимое стола. Он искал документы.

— Методички, конспекты… Ага! Вот и паспорт. А зовут его — а теперь меня, значит — Георгий Владимирович. А вот — трудовой договор… Принят на должность инженера кафедры дизайна и культурологии… Кто это такой: инженер гуманитарной кафедры? Понятно бы, какого-нибудь стройфака или по канализации, или коррозии металлов… А вот — расписание каких-то занятий. Постой! Да он же препод! Его фамилия указана, и печать деканата… Понятно теперь, чем он занимается… И что же мы преподаём? Ого! Культурология, история науки и техники, история искусства, дизайн двадцатого века… Ладно, ничего, прорвёмся. Буду просвещаться, где наша не пропадала! Я же очень учёный кот… То есть, не глупый человек… Знать бы ещё, кем я был до кошачьего воплощения, так сказать. И что же со мной случилось. Но, вопросы пока — оставим на потом. Надо выручать чувака, пока он — кот, и бегает где-то по улицам, бедолага. Мне ли не знать, каково быть уличным котом…»

Итак, решено! Немного ума, косметики и небольшое переодевание в чужие вещи… Впрочем, своих у бывшего кота и не было.

Снова подойдя к зеркалу и приглядевшись повнимательней, он понял, что был примерно одного роста и примерно одного возраста с бывшим хозяином серого, полосатого кота Василия… Разве что, чуточку пониже. Самую малость. Правда, был несколько постарше, а ещё — более подтянутым и мускулистым человеком. «Но, можно в его мешковатой одежде просто затянуть потуже пояс, и отличие фигуры сильно заметно не будет. Может, он похудел, в конце-то концов. А теперь — лицо. Конечно, надо побриться, оставив только небольшие усики. И слегка постричься — у Жорика волосы тоже не короткие, но не настолько же он зарос. Надо будет слегка подкрасить усы и волосы: у Георгия они темнее. Немного завиться: у Жорика волосы чуть волнистые. Надеть слегка тонированные очки от солнца… Он носил их только летом — но ничего, можно надеть и сейчас. Поскольку, вдруг кто заметит, что цвет глаз — другой. У Жорика они зелёные, у меня — серые», — размышлял бывший кот.

Часа два или три он потратил на ванну и приведение себя в надлежащий вид. Неизвестно, что подумали соседи по общежитию, с которыми у Жорика был общий санузел: когда он закончил, перевалило за три часа ночи. Тем более что новый жилец использовал краску для волос, косметику и фен соседки: они лежали на полочке над раковиной. Он покрасил этой чужой краской волосы, а стойкой тушью подправил усы. Результат его, в принципе, удовлетворил. Конечно, полного портретного сходства не было, но… «Кто на работе внимательно разглядывает своих коллег? А студентам препод вообще до фени: у них свои дела на уме», — подытожил бывший кот.

Потом он снял банный халат и примерил пиджак и брюки хозяина: они действительно были великоватыми и странного фасона, но не сильно спадали. И, если ремешком подтянуть… Рубашка у этого парня, преподавателя, была несуразная, ярко-розовая. Пиджак — мешковатый, цвета детской неожиданности. А ещё, он всегда носил галстук. «Странный парень. Но типан он был, по сути, добрый, и даже спас меня от парши, — подумал теперешний заместитель Георгия. — А теперь, подстрахуем как-то его самого: схожу за него на работу… Жаль, что он работает именно преподавателем… Не самая лучшая для меня участь, тяжело мне придётся». Уже одетый по-преподавательски, он сел в кресло и предался размышлениям.

На рассвете, незнакомец внимательно изучил найденное им в столе расписание занятий и просмотрел методички. «Сегодня — должно быть, понедельник, раз вчера было воскресенье: Жорик ходил вчера на рынок. А значит, в понедельник, на этой неделе, что заложена закладкой в ежедневнике, в расписании значатся три пары практических занятий, на химфаке. Через полчаса — начало первой пары. А значит, пора собираться. Долго я, конечно, не продержусь в роли препода, а потому, надо будет как можно скорей найти… этого кота», — подумал он.

Задача поисков осложнялась ещё и тем, что кота он видел только мельком, в темноте. «Кажется, он — чёрный. Или — тёмно-коричневый. С белым пятнышком на грудке, — подумал человек. — Ну и влип же я… Вот ситуация!».

Вся история была мистической и зловещей. Он был нелепым и беспомощным, игрушкой судьбы и обстоятельств, что издевались над ним самым невероятным образом. Но, несмотря на это, бывший кот решил плыть по течению и довериться судьбе… И барахтаться, по мере сил и возможности.

«Главное, не впасть в отчаяние. Жизнь — сложная штука. И для котов, и для людей… Не знаю, где выжить проще: на помойке или же в институте… И там и там — конкуренция», — философски подумал он.

К счастью, способность думать, рассуждать и действовать по-человечески к нему понемногу возвращалась.

Не слишком приятная новость ожидала его у вешалки. Осеннее пальто было ещё ничего: просто сидело, как и вся остальная одежда прежнего хозяина. Слегка мешковато, не по фасону, но по существу придраться не к чему. Бывает и хуже… «Шкура кота была тоже, полагаю, не слишком в моем стиле — но пришлось привыкнуть, — усмехнулся бывший серый полосатый кот. — Но вот обувь… Кажется, я сам любил кроссовки. И спортивные куртки… Но речь не о том. Не важно, что это не кроссовки, а зимние туфли… Но туфли, которые сильно жмут… Это уже чересчур, очень неприятно. Узкие туфли… Несмотря на то, что размер даже чуть больше. Ноги Жорика даже чуточку длиннее моих. Но, видать, поуже… Сюрприз, однако!»

Бывшему коту пришлось снять тёплые носки. И срочно, в темпе, искать самые тонкие. А в нос туфлей насовать немного бумаги. «При случае — сразу озабочусь купить себе нормальные, по размеру», — решил он.

«Конечно, решиться стать преподавателем за Жорика — авантюра ещё та… Но, что делать, куда ещё идти? Бездомным человеком быть — судьба не лучше, чем быть бездомным котом. Думаю, даже хуже. Кому нужен такой? Если к тому же нет денег и паспорта… Вообще долго не проживёшь, однако, — думал бывший Васька, идя по коридору и спускаясь по лестнице. — А кто поверит моему честному рассказу, как я докатился до жизни такой?»

Настроение несколько улучшилось, когда он прошёл к выходу и поздоровался на вахте, не меняя своего голоса. Его признали, поскольку на приветствие сразу же откликнулись и студенты, которые только что вышли из круглосуточного буфета на первом этаже, и вахтёрша.

Студенты хором ответили:

— Здравствуйте, Георгий Владимирович!

А вахтёрша спокойно, с чувством осознанного величия, бросила на него взгляд — и, процедив, своё «доброе утро», снова уткнулась в газетные кроссворды.

Он вышел на улицу. «Сегодня у него… То есть, у меня — всего три пары, и, к счастью — все практические. Практические занятия, как я понимаю, это те, где студенты отвечают преподавателю, а не наоборот. Там, где должен буду распинаться я — это лекции. Завтра их четыре. Слава богу, у Жорика есть хорошая методичка, в верхнем ящике стола. И конспекты. Надо успеть подготовиться. Зайду ещё, пожалуй, в библиотеку — Жорик наверняка там записан. Возьму пару учебников, на всякий случай.

Дорогу от общежития к институту он знал хорошо. «Кто ж её не знает! — чуть не высказался мысленно: каждый кот… Но, конечно, не каждый. Для кота этот мир гораздо огромнее, и большинство из них ограничиваются не такой уж большой собственной территорией. А вот каждый человек, тем более, каждый студент, хотя бы — бывший, должен её знать… Однако! Я — бывший студент? Я тут учился? Всё быть может… Ноги буквально сами идут…»

Вот он уже прошёл калитку чугунной ограды, миновал стороной корпус Горного факультета, который в последнее время стали именовать «Горным институтом», поскольку сам вуз внезапно стал Университетом. Зачем-то все факультеты при этом стали обращать в «институты». Зачем — было известно только верхнему эшелону бумагомарателей, у нормальных людей это не вызывало ничего, кроме недоумения.

А вот и химфак… С ним у настоящего, подлинного субъекта, замещающего теперь Жорика, что-то тоже было связано. Что-то человеческое, из докошачьей его жизни. Во всяком случае, он хорошо знал это здание. Старинное, жёлтое, с мраморной табличкой о том, что здесь выступал Маяковский. И шикарную мраморную лестницу внутри, за тяжёлыми дверями. Зеркало наверху, поворот к деканату, и проход: узкий, ведущий во двор. В так называемую «курилку» — простенок под кирпичной аркой, с выходом во внутренний захламлённый дворик. И следующий узкий лаз, то есть, входную дверь с другой стороны прохода, в кирпичной стене, изрисованной и расписанной студенческими «граффити»: вход, ведущий к Первой Химической. Знакомы ему были и скрипящие деревянные ступеньки этой огромной аудитории, лесенкой спускающиеся вниз парты, вторая входная дверь, что наверху… А первая была сзади места для преподавателя. «Кажется, ещё немного стоит напрячься — и что-то обязательно вспомню, — остановился на лесенке бывший кот. — Но… Нет, увы, больше ничего не вспоминается. Прошлое — как ушедший сон, что не выдернуть из памяти по одной мелкой детали. Но, Первую Химическую явно помню, и этот запах химфака»…

Сейчас эта аудитория была пуста, и он, поднимаясь вверх, пропрыгал её насквозь, по всем ступенькам — и вышел с противоположной стороны. Оказался в закутке с колоннами и перилами, с большими окнами с видом на улицу, на старые большие деревья. Теперь вновь по лестнице — но уже мраморной, крутой и скользкой. Вверх, всё — вверх…

«А там — надеюсь, быстро отыщу нужную аудиторию, — подумал бывший кот, быстро, через две ступени, устремляясь всё выше. — Вот-вот уже начало занятий». К его облегчению, номер значился на двери (это бывает на химфаке не всегда), и он важно вошёл к студентам, хотя едва успел отдышаться. Те дружно его приветствовали, а он оглядел аудиторию. Химики, в отличие от горняков, к примеру, или механиков — где одни парни, имеют группы смешанные. Сейчас парней и девушек было приблизительно половина на половину: вполне приличная, управляемая группа. Преподаватель важно поздоровался и уютно расположился на мягком стуле.

«Какой здесь комфорт, однако», — подумал он.

— Итак, тема нашего практического занятия — культура Египта, — промурлыкал он. — Кто приготовил доклад по первому вопросу?

Аудитория притихла. Но потом поднялось сразу несколько рук.

Кажется, утро задалось…

— Георгий Владимирович, вы не проведёте за меня лекцию для первого курса? — услышал за спиной начинающий преподаватель, который решился заменить собою Жорика. Голос, который раздался вслед, был весьма приятен. Он обернулся и увидел молодую преподавательницу. — Я срочно должна встретить в аэропорту родственников. Свалились на меня неожиданно, как снег на голову.

Бывший кот слабо мурлыкнул. Поскольку эта преподавательница была весьма миловидной. К сожалению, он понятия не имел, как её зовут. Поправив усики и поглаживая животик, он почесал себя за ушком, как бы раздумывая.

— Какой пар-рой? — спросил он мягко.

Тут их догнали студенты, и одна из девушек, сдавая реферат, назвала таинственную незнакомку Оксаной Викторовной.

— Следующей, у вас как раз окно, я сверялась с расписанием, — быстрой скороговоркой пролепетала та, глядя на коллегу с надеждой.

— А какова тема лекции?

— Как заместитель, вы можете прочитать, что угодно: о русском языке, о литературе, о культуре речи… Спасите меня, пожалуйста!

— Хор-рошо, Оксаночка! Но с вас — мор-роженое! — мурлыкнул в ответ «преподаватель Жорик» в розовой рубашке.

Она улыбнулась и тотчас умчалась, на ходу застёгивая плащ. А подставной «Жорик» внезапно осознал, что бытность котом наложила на него довольно сильный отпечаток: должно быть, она теперь сказывалась и в походке, и в движениях и даже… в манере говорить. Надо постепенно избавляться. Но… Привычка — сильная вещь.

В аудиторию он зашёл вальяжно. Сел на преподавательский стул и оглядел присутствующих. Это была какая-то женская дивизия: сплошь девчонки, одна другой краше, с талантливо нанесённой косметикой и пахнущие духами.

— Я замещаю Оксану Виктор-ровну и прочту вам лекцию на тему «Кошки в литер-ратуре», — начал он звёздно.

Аудитория затихла, и преподаватель в полной тишине застучал по плоскости стола костяшками пальцев.

— Мнэ-э… Все знают стихотворение про лукоморье, где дуб зелёный? Не ответите ли вы мне на вопрос, почему сказки великому писателю рассказывает именно учёный кот? Не пёс, не лошадь, не какое-нибудь иное животное? Это наводит на мысль, что искусству телепатического общения именно эти существа были обучены издавна и владеют им лучше других животных. Мне-э… Просто, люди его давно позабыли, как только произошло смешение языков, после падения, как вы знаете, Вавилонской башни. Но, некоторые народы, как полагают, забыли его гораздо позже, например, египтяне, которые почитали кошек. Ещё во времена лукоморья, упоминаемого Пушкиным — то есть, в то самое время, когда на Черноморском побережье обитал маленький злой народец с длинными бородами — некоторые другие жители побережья ещё общались с представителями кошачьих. Каждый из злых черноморов пользовался отравленными стрелами и хорошо разбирался в ядах, как упоминает Геродот. Кошек они не любили, так как, в общем-то, по праву считали соглядатаями и шпионами восточных народов, — преподавателя вдруг безостановочно понесло.

— Итак, во времена лукоморья — то есть, по другому говоря, в глубокой древности, Черноморское побережье заселяли самые разные народы. С красивыми песнями, сказками и легендами, которые, вне сомнений, оказали влияние на многие фольклорные традиции. И дубов, в том числе больших, в три обхвата, встречалось в тех краях множество. Об этом было известно Пушкину, побывавшему на Кавказе, из рассказов тех, кто воевал с горцами. Сказка о Руслане и Людмиле была рассказана поэту у Лукоморья, где дуб зелёный, говорящим котом… Таким образом, у истоков русской литературной сказки лежит именно образ кота. Почему? Давайте разберёмся… Вот Пушкин пишет о Шамаханской царице. А коты, пришедшие в Россию, были родом из Персии. Между прочим, и у Арины Родионовны был сибирский кот, а мы знаем, что наши сибирские кошки — потомки персидских.

«Надо останавливаться. А то я, чего доброго, скажу, что Арине Родионовне, а через неё — и Пушкину, сказки промурлыкал сибирский кот, чьи предки лично знали Шамаханскую царицу… А также, начну излагать свою собственную кошачью генеалогию… Кстати, какой я породы? Русский дворовой?», — подумал новоявленный преподаватель. Но, совсем закруглить тему у него не получилось: лишь чуть-чуть сбавить темп и чуть отклониться в другое русло.

— Итак, кошки были связаны со сказками. Кот — сказочное, нередко — говорящее животное. Не только у Пушкина: вспомните, к примеру, кота в сапогах. Каких вообще котов выбирает человечество? Каким рисует их образ? Будь то легендарная богиня Баст египтян, будь то ловкие коты из сказок или кошки в литературе — эти образы неоднозначны и многогранны. В Египте был даже город Бубастис — там поклонялись кошке. В сказках коты предприимчивы, ловки — но, часто злопамятны и легко расправляются со злодеями.

А в литературе? Заметим, что коты в художественных произведениях часто имеют ироническую, но при этом позитивную окраску. В отличие от собак: к примеру, Шарикова в «Собачьем сердце»… Или, чёрного пса Фауста. Ну, вспомните описываемых котов… Филистера — Мурра у Гофмана, милого и добродушного, хотя и слегка простоватого; искромётного Булгаковского чёрного кота Бегемота, исправно желающего заплатить за проезд, починяющего примус и сообщающего Азазелло, что он не похож на архиерея. А коты у фантастов? «Дверь в лето» Ханлайна, к примеру, или «Звёздный коот» Андрэ Нортон. Встречаются коты и у Стругацких, в «Понедельник начинается в субботу», и даже у Лафкрафта… Да, здесь следует отметить, что образ кота особенно любят мистические писатели и фантасты, потому что кошки в человеческом сознании всегда были связаны с потусторонними и сверхъестественными силами.

Но, ещё чаще стали использовать образ кота в мультипликации. Особенно замечательные образы созданы японским анимэ: «Возвращение кота», «Служба доставки Ки-ки» и рядом других.

Но, вернёмся к искусству слова. Песенный фольклор почему-то создаёт образ неизменно грустного кота: «Жил да был чёрный кот за углом, и кота ненавидел весь дом», или» И если она всё-таки придёт, хоть в это я давно уже не верю, в прихожей её встретит чёрный, чёрный кот, и сядет изваянием у двери», — пропел преподаватель неожиданным, приятным баритоном и продолжил:

— Хотя, говорящие коты — и в сказках, и в мультфильмах — неизменно несут здравый оптимизм и отличаются чрезвычайной сообразительностью. Такой образ — говорящего и весьма по-житейски мудрого кота проходит через многие сказки, начиная от «Кота в сапогах», и доходит до советской мультипликации: думаю, что всем известен кот Матроскин из «Простоквашино».

Таким образом, с древних времён — ещё со времён египетских мистерий — мы можем проследить тесную дружбу кота и человека. В литературе практически не встречается образа кота-дьявола или помощника злых сил, несмотря на то, что тысячи кошек были замучены в застенках инквизиции и сожжены на кострах и могли бы не питать любви к людям… А потому, примкнуть к силам зла.

А всё потому, что натура кота — радостная, позитивная, хотя и слегка ленивая, всё же не ассоциируется в общем коллективном бессознательном человечества с бесовскими силами, с сотрудничеством и службой дьяволу. Скорее, как можно видеть из гетевского Фауста, человек склонен представить дьявола в виде чёрной собаки, а не чёрного кота, хотя собаки издревле служат человеку.

Подводя итоги, скажу, что образ кота в литературе продуктивен, актуален и привносит позитивный заряд в творчество. И данный вопрос, озаглавленный мной «Кошки в литературе», до того актуален и малоизучен, что требуется дополнительное исследование, которое вполне может потянуть на кандидатскую диссертацию, — заключил он неожиданно сам для себя и подумал: «Понесли кроссовки Митю»…

Когда наш «преподаватель Жорик» после лекции зашёл на кафедру, Оксаночка уже сидела за своим столом, ожидая начала следующей пары. И, по-видимому, уже свезла куда надо всех своих родственников.

— Уф! Я за вас уж сегодня наотдувался! — сказал ей наш герой. — Какой там розарий!

— Да, одни девчонки, и все — весьма бойкие на язычок.

— У меня — сидели тихо, как мышки, — возразил коллега. — А что вы делаете сегодня вечер-ром? — спросил он затем ещё тише, наклонившись через стол к Оксане.

У остальных коллег, сидящих за столами в преподавательской, напряглись уши.

— Я… По вечерам хожу на бальные танцы. В студенческий клуб «Ювента»… Всегда хотела уметь танцевать, но меня никогда в детстве никуда не водили. Совсем ни в какие кружки и секции. Говорили, что главное — учёба… Теперь пытаюсь наверстать упущенное и реализовать свою мечту, — говоря это, Оксана чуть-чуть зарумянилась. И улыбнулась коллеге.

— Так это же — великолепно! А мне туда можно записаться? Я никогда раньше не танцевал бальные танцы, но с удовольствием поучился бы. Меня возьмут?

— Да, конечно! Берут всех желающих, и у многих женщин не хватает партнёра! — обрадованно ответила Оксана.

— Впрочем, я никогда не танцевал, совсем не умею, — спохватился распоясавшийся бывший кот, вспомнив, что всего лишь замещает Жорика, а значит, это всё — временно, и потому, не стоит пускаться во все тяжкие. Вдобавок, сомнительно, чтобы настоящий Жорик танцевать умел… «А я?» — мысленно задал он себе вопрос и почувствовал, что, наверное, вполне даже неплохо двигался.

— Наша руководительница, Александра, берётся обучать с нуля, — пояснила Оксана.

— Я подумаю. Нужно придти сначала просто так, и пару раз просто глянуть. И, может быть, решусь, — сказал он, чтобы как-то закруглить тему. И, по возможности, никогда к ней не вернуться.