За гранью. Короткая история разочарования

Ольга Селедка

Студент по имени Макс – грустный и разочарованный мыслитель, осуждающий ту устойчивую концепцию жизни, в рамках которой живет современное общество. Он ищет смысл во всем, что он делает, но не находит его. На протяжении всего повествования читается глубокая и запущенная депрессия и уныние. Однажды он встречает девушку-наркоманку с яркими философскими идеями, со стремлением к свободе и радости в жизни. И эта встреча меняет многое.

© Ольга Селедка, 2020

ISBN 978-5-4498-7173-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

Какая-то серость окутала меня, мои мысли, мой дом и этот город. Я не могу от нее сбежать. Куда я собрался? Я не уйду и не уеду отсюда. Ни денег, ни настроения, еще эта жара достала. Остается терпеть. Я думаю. Я слишком много думаю, пора бы перестать это делать. Кто много думает — тот не живет, у него не хватает времени жить. Еще один день начался, еще нет десяти, а солнце так и палит в окно надеясь спрятать свои лучи в самые пыльные углы моей маленькой комнаты. Ах, хитрое! В шкаф тоже пытается залезть! Моя комната настолько мала, что в ней, действительно, от одного лучика становится так светло, аж глаза режет. Я очень рад такому утру. Безумно люблю, когда всё вокруг светится. Свет, будто вода. И дышать легче становится. Сижу в углу, за столом. В руках чашка кофе, без сахара. А ведь прекрасно помнил, что он кончился вчера утром. Лень сходить. Сквозь радостное свое наслаждение этим прекрасным и не сладким утром, я слышу стук в дверь. — Да, чего хотели? — Открой! — ответил вполне знакомый и ожидаемый голос. Я подошел к двери, повернул ключ. Дверь распахнулась. В коридоре, как я и говорил, стоит ожидаемая личность: мой сосед и по совместительству одногруппник. — Ну что? Мы во сколько выходим? — сказал он точно так же, как и каждое утро

— Минут, эдак, через пятнадцать — ответил я, точно так же, как и каждое утро.

— Я уже готов. Нам ведь к десяти? — он спросил. Я отхлебнул немного кофе, претворившись, что он горячий, тянул с ответом. Я не знаю, зачем это делаю, но мне захотелось заставить этого человека ждать.

— Угу — сглотнул я — Ты же знаешь, зачем спрашиваешь?! Доброе, кстати, утро. — Улыбнулся я.

Он взглянул на меня слегка глуповатой физиономией, помахал рукой и ответил:

— Доброе, доброе! — И растворился в темноте коридора.

Этот мой сосед-одногруппник, был личностью странной и временами идиотически-надоедливой. Не стану расписывать его внешность. Скажу кратко, у него есть три специфические и характерные черты: несуразная угловатая полнота, острый нос и маленькие серые глаза; черты без которых он был бы не он, а уже совсем другой человек.

Непонятно для чего, я постоял еще пару секунд в забвении. Потом открыл портфель, кинул туда телефон и стал обуваться. Кеды… шнурки…. Мне кажется, что я их завязывал вечность. Я снова растворился в себе.

Как и многие студенты, я живу в общежитии, оно не отличается уникальностью своих условий. Грязные толчки, забитые души, вечно пьяные соседи. Меня зовут Макс, а моего соседа — Лосось. Мы начали этот многотысячный день с того же с чего начинали многосотые. Мы отправились на учебу. Всю дорогу, пока мы ехали давиться научным гранитом, я слушал музыку. О, как я люблю слушать музыку! Она уносит меня за грань мыслей, куда-то далеко, дальше чем в бесконечность. Куда-то внутрь самого себя. Я наслаждаюсь моментами, когда музыку можно слушать часами. Она мой проводник к немыслимо прекрасному. Но сегодня что-то нарушает это, не то настроение что ли, а может быть жара, пропитавшая собой все от крыш домов до последнего слоя асфальта. Все вокруг пылает и тает. Я тоже таю. Я давно уже таю и это не от жары, но она добавляет колорита.

Ездить в автобусах в такую жару — самоубийство. Уж лучше пройтись пешком и везде опоздать, за то выжить. Мне плохо, мне противно. И снова, на меня что-то накатило — внезапный приступ агрессии. Со мной частенько стало такое случаться. В эти моменты я готов без объяснения кого-нибудь убить или что-то прокричать во все горло. Я зол. Я зол так что аж мне заложило уши. День начался не так как надо. Ура, кажется, потихоньку отпускает. Ну конечно, я рано радуюсь, это только чуть-чуть приостыло, теперь и искорки хватить для того чтоб разожглось вновь. Я сегодня обязательно с кем-нибудь поругаюсь. А как не хочется. Я ведь, по натуре своей, человек добрый и не конфликтный, Но в последнее время стал очень раздражительным. Стресс наверно.

Наконец то. Нам уже выходить. Думал не вынесу. Двери открылись. Я вышел. Дальше путь мой лежит через сквер. Я вытащил наушники и мой мир вновь потерял цвета и обрел границы.

— Мы не опаздываем! Думал, как обычно встанем в пробку на час. Я рад. — позади меня, теребя себя за футболку, шел Лосось. Я подумал, что не вежливо будет проигнорировать его бессмысленную реплику:

— Какая мелочь может доставить тебе счастье и радость. Это хорошо. — Я сжал губы в улыбке. Он что-то пропыхтел про жару, но я старался не слушать, я расслабился и наслаждался видами давно знакомых деревьев, фонтанов, лавочек. Я постарался прочувствовать малейшее прикосновение ветерка. Мы прошли сквер. Перешли дорогу, бредем не торопясь по тротуару вдоль длинного здания — в нем я учусь. На тротуаре стоят знакомые мне люди, все они курят. Это давно уже не кажется мне таким удивительным. Если бы многие из них не курили, у них бы поехала крыша. Хотя я даже понятия не имею о том, легче ли курящему или нет. Я не курю и мне не плохо, только депрессии чаще и чаще я зол. Совершенно неожиданным для меня в эту минуту было столкнуться с девушкой. Я летал в своих мыслях, а она появилась так резко. Мы столкнулись на углу, когда мне надо было бы повернуть, но я почему-то пошел вперед. Она едва не упала, бедняга. Я подхватил ее:

— Эй, осторожнее, куда же ты так торопишься?

— Убери руки! Пусти меня! — Она оттолкнулась от меня и исчезла так же резко как появилась. Я не стал смотреть ей вслед. За то посмотрел Лосось и, к тому же еще что-то прокричал. Я не слышал что. Потом он, смеясь, обратился ко мне:

— Ничего себе, вот это жесткие словечки от такой хрупкой девушки, чуднАя она какая-то. Ты ее знаешь?

— Нет, хотя может быть. Я не помню. Она разве у нас учится? По-моему, нет. Так что считаю нужным забыть о ней, как и обо всех людях, которые себя странно ведут. Не думаю, что о ней вообще стоит разговаривать. — Ответил я, вспоминая ее странную внешность: высокая, худая, растрепанные коричневые волосы, на фоне бледно-мертвенной кожи как фонари блестели карие глаза, а под ними синяки. Может она больна, подумал я и забыл.

— Ну да. У нас первым что? Философия, по-моему. Нам можно сразу на третий подниматься. — Лосось хлопнул меня по плечу, и перешагивая через ступеньку поднялся на третий этаж быстрее чем я. Я не торопился. Философия — это конечно замечательный предмет, удивительно интересный, интереснее какой-то там математики или геометрии. Но я просто не хочу торопиться. Я поднялся на второй этаж, зашел в актовый зал, там, как и всегда, сборище творческих личностей стремившихся то ли заработать этим, увеличив свою новогоднюю стипендию, то ли отыграть свои оценки за семестр. Я к этим людям отношусь с большой любовью, потому что я в их рядах. Но занимаюсь я этим исключительно из огромного интереса к творчеству и еще большего потенциала.

В актовом зале таилась прохлада и темнота. На сегодня это, пожалуй, лучшее место.

— Я останусь здесь жить! — прокричал я во весь голос. Со всех сторон послышались ответы и смех. Я шел к сцене, там сидели ребята, с которыми мы хорошо общаемся, человек пять, в полумраке не разглядеть. Они всегда там сидят. Кто-то вышел мне навстречу.

— Макс, Здравствуй! — девушка обняла меня. Я ее узнал, это была Кира.

— Привет, а что за приступ нежности? — с ухмылкой ответил я, обняв ее в ответ. — Почаще бы. — Естественно я не в серьез. — Привет, ребята!

Компания дружно поздоровалась со мной.

— Чем вы тут с утра пораньше занимаетесь? — спросил я, чтобы быть в курсе. Ответил мне парень, сидевший на краю сцены:

— Скоро выпускной и преподы попросили что-нибудь придумать вот сидим и думаем.

— Ясно. Удачи вам. — улыбнулся я.

— А ты разве не хочешь нам помочь с этим? Я думала мы вместе будем репетировать. — с досадой вдруг заговорила Кира.

— Странная ты сегодня утром. — ответил я.

— Такая же как и всегда — она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. — Ладно, ребята, я побежала скоро пара начнется, а мне еще на четвертый этаж подниматься. — И она скрылась за дверью.

— Я пожалуй тоже пойду, ребят — я помахал им рукой и зашагал быстрее по лестнице. После общения с этими людьми, пусть даже малого общения, у меня поднималось настроение. Всё, день начинает вставать на свои рельсы.

Я зашел в аудиторию. Вся моя группа составляет 25 человек, для меня это совершенно не важные люди. Мне наплевать на них — им наплевать на меня. Хотя по последним слухам они считают меня хорошим человеком, но мне все равно, мое мнение о них никогда не изменится. В общем когда я зашел в аудиторию, сразу понял что не ошибся: стоял неимоверный гул. По обыкновению своему, наши девочки с утра пораньше любили кто по сплетничать, кто поговорить «о курином», кто поговорить по телефону, громко обсуждая прошедшую ночь. Я уже привык к этому, и если этого вдруг не будет, я буду чувствовать себя не полноценно. Но все это шуточки если ты не зол.

Ищу взглядом Лосося. Нашел. Я иду на место, снимая по дороге портфель. Я слышу, как звенит звонок.

— ты так долго поднимался? — Спросил Лосось.

— Нет, я заходил в актовый, здоровался с ребятами. А ты меня потерял что ли?

— Конечно! Тут сейчас Анька и Танька разговаривали про ту девушку, с которой ты столкнулся, говорят, она в здесь была, у нее тут мать работает.

— А, вон оно что! Давай больше не будем о ней, хорошо?

— Ладно. О, кажется, нам пора вставать!

В кабинет зашел мужчина лет 70, бритый на лысо, не высокий, зовут его Ярослав Яковлевич. Началась привычно длинная, долгая пара. На ней мы разбирали методы познания мира и прочее. Я конечно, все не запомнил, думал о том, чем бы сегодня заняться, когда приду домой, перебирал все возможные дела, которые можно сегодня сделать, лишь бы заняться чем-нибудь. Когда я ничем не занят, я начинаю думать, безумно много, что самому плохо становится. Я опять погрузился в себя. Начал думать о том, почему я столько думаю. Кончилась пара. Так потихоньку и весь день стоял уже у порога, на выходе.

У дверей своего храма науки, я обратил взгляд на закат, он был прекрасен. Я очень люблю солнце. Оно способно подарить и отнять жизнь у многого на этой земле, оно способно исчезать и возвращаться вновь. Начинать каждый свой одинаковый день по-разному. Солнце — это волшебство, теплое волшебство, подаренное нам природой. Я вижу закат каждый вечер, и он дает мне непонятную надежду, которая вторит мне каждый многотысячный закат, что возможно начать все заново, начать жить по-другому, но каждый раз я делаю точно так же как и предыдущий. Я наверно глуп. Прекрасный закат медленно выходит за грань. Всё окрасилось в яркие, но призрачные цвета. А во мне проснулось огромное желание немедленно пойти туда откуда мне не будет мешать ничто, туда где я смогу смотреть на закат и слушать музыку, туда где смогу побыть за гранью вместе с закатом.

— Эй, ты меня слышишь? — знакомый женский голос. Я опустил немного свой взгляд, передо мной стояла Кира со своей странной улыбкой.

— Да, прости, я засмотрелся на закат. Ты что-то хотела? — спросил я ее, неожиданно для себя. Я почему-то был уверен, что не хочу ни с кем разговаривать.

— Нет, просто хотела сказать, что у тебя шнурок развязался — улыбнулась она. Я опустился, что-бы его завязать.

— Да я шучу! — Кира засмеялся. — Вообще я говорила, что не помню, когда у нас в последний раз заканчивались пары в одно время. Может, вместе домой поедем?

Лосось подошел ко мне и приобнял за плечо:

— О чем тут переговоры?

— Я зову вас вместе поехать домой — ответила Кира.

— А ты разве живешь в общаге? — спросил Лосось со странным видом.

— Нет, но мне рядом там. — улыбнулась Кира.

— А что раньше с нами не ездила? — спросил Лосось, в своем репертуаре. Я хотел бы поехать с ней. Не знаю почему, особой симпатии к ней я никогда не проявлял, она хорошая девушка, не такая как все, в плане воспитания. Но именно сейчас мне захотелось пообщаться с ней просто так, ну и ко всему прочему узнать, что за странное у нее поведение по отношению ко мне. Я, конечно, не глупый, но уточнить надо.

— Вы знаете, ребят, я тут хочу забежать кое-куда, это в другую сторону совсем, так что идите без меня — улыбаясь я начал доставать наушники из портфеля.

— Ну ладно, я домой тогда, потом расскажешь, что там за дела, а я есть жутко хочу. До вечера! Кира ты идешь? — быстро отреагировал Лосось.

— Нет, мне еще Машу надо подождать. Ты иди. Пока. — она помахала ему рукой.

— Да, пока, Лосось. До вечера! — я улыбнулся и шагнув вперед остановился — Ты с Машей поедешь?

— Нет. Я просто не хочу иди с Лососем. Ты конечно извини, он твой друг и всё такое, но просто у меня с этим человеком «не клеится», как говориться. — Она улыбнулась — А по каким делам ты идешь?

— Посмотри на закат. — Кира обернулась. — Я иду туда откуда на это можно смотреть с высока. Если не торопишься можешь пойти со мной. — Позвал ее пританцовывая головой.

Она смотрела на меня своим странным взглядом, такого я в ее глазах еще не видел. Она ничего не сделала еще, она только смотрела на меня. Почему я раньше не придавал этой девушке никакого значения, ну была она и была.

— Да, пойдем. Я все равно не знала чем заняться сегодня. Пойдем. — Она заулыбалась и пошла вперед. — Только пойдем быстрее, а то закат то не вечен.

Я промолчал, и улыбаясь пошел вперед. Я так рад новому человеку. Дело не в том «как» она смотрит, дело в том что она смотрит на меня вообще. Я мог бы заводить новые знакомства, общаться с людьми. Но вот уже много дней я один. С Лососем. Он для меня лишь компаньон, я для него — лучший друг. Да я странный человек, я эгоистичен что-ли, мне просто не понять самого себя, я хочу общения, много общения, но избегаю заводить друзей, начинать дружбу, точнее начинать то, что называется дружбой в моем мире. Мне нужны люди и в то же время мне они не нужны. Действительно, все вокруг мне просто знакомые, я никого еще не пропустил через ворота, ведущие в мой мир, никого. Порой мне больно, но эта боль меня закаляет.

— Куда мы пойдем? — я слышу радостный голос Киры.

— На одну высотку. С нее открывается замечательный вид на весь город.

Мы прибавили шагу, почти бежали. Улица была залита бронзовым светом. Я боялся опоздать и потерять мгновение. И тут же подумал о том, что мгновение это я боюсь потерять, а сколько всего не боялся, сколько всего важного было потеряно мной.

Я снова растворился в мыслях о своей жизни и не заметил, как мы поднялись на верх многоэтажки. Мысли, мысли, мысли. Что мне нужно от себя самого?

Я стою на крыше, рядом со мной хорошая девушка. Хорошая, но не моя. А я и не жалею. Мне все равно моя она или нет. И мы стоим и смотрим на прекрасный закат, и в мою голову, вместе с этим прекрасным солнечным светом приходят мысли, чистые и светлые. Но они приходят и исчезают на пол пути так и не показав мне полной идеальной картины. Как будто интернет в моей голове вдруг перестал ловить. Редкое мгновение: лёгкость. Я почувствовал ее только после того как не смог разглядеть то, что придумал сам. Бессмысленность огромного количества мыслей и времени потраченного на них. Я уже говорил, почему люблю солнце — оно вселяет в меня веру в то, что можно начать жизнь сначала, стать лучше, как новый день.

Вера в лучшее будущее Верю, но ничего не делаю, для того чтобы что-то изменить и прийти к этому. Я снова загнался. Подавил в себе хорошее плохим. Кажется у меня раздвоение личности, хорошо, что пока только внутри.

Я смотрю на красно-оранжевое солнце с крыши высоченного дома. Казалось все прекрасно, вокруг тишина, яркий свет и я со своими мыслями.

— Ты так каждый вечер делаешь? — я услышал голос Киры на втором плане после собственного, звучащего внутри моей головы.

— Нет конечно, у меня не так много времени, чтоб каждый день тусоваться здесь. Да и настроение чаще не то что сегодня. — ответил я делая длинные паузы между словами. Я потихоньку приходил в себя, точнее выходил.

Кира на мои слова улыбнулась и села на край какой-то штуковины.

— Знаешь, я никогда не встречала таких странных людей как ты. С виду ты обыкновенный парень. Ничего особенного, красавчик конечно, девчонкам нравишься. Только вот тебе они не пишут, потому что ты не очень то и общительный. Просто, мы с тобой уже около часа вместе и ни о чем не разговариваем. Оно понятно, кто я тебе такая чтоб откровенничать со мной, но все же. Так почему ты так часто молчишь, тебе сказать нечего?

— Я просто не люблю пустой трёп. Кира, нам с тобой пока нечего друг другу сказать. Хочешь узнать меня лучше? Просто будь мне другом, а спрашивать меня обо мне же это бесполезно. Я могу и соврать о себе.

— Я поняла тебя. Но я боюсь быть навязчивой, если постоянно буду стараться быть рядом… — она проговорила на выдохе.

— Не бойся, я не из тех, кто осуждает. — я постарался сказать это как можно добродушнее и увереннее.

От солнца остался маленький клочок. И на землю постепенно стали спускаться сумерки, сопровождаемые легкой прохладой.

— У меня есть жвачка. Будешь? — решив прервать молчание и нависшее напряжение, сказал я.

На лице Киры заиграла скромная улыбка:

— Да, пожалуй, не откажусь.

Я стал протягивать ей пачку, но меня отвлек шум из-за лифтовой клетки.

— Там кто-то есть? — спросила Кира в недоумении.

Я ничего не ответил. Я даже не понял, что она там спросила. Безусловно там кто-то есть, собака ли, кошка ли, может и человек.

Из тени лифтовой клетки действительно что-то выползало, причем выползало, а не выходило, выползало так как обычно выползают люди, выпившие зелье, превращающее людей в животных.

Худощавый силуэт, медленно перебирая ноги и держа в правой руке бутылку надвигался на нас.

— Солнце село и на улицу стала выползать всякая перепитая пьянь. — я думал, что не скажу это в слух.

— Эй, вы! — прокричал почти охрипший голос из тени.

— Я думаю нам нечего здесь больше делать, так что пойдем. — я махнул рукой в сторону двери и взглядом позвал Киру.

— Ты что боишься? — со странной ухмылкой, будто бы презирая меня спросила Кира.

Мне это взбесило. Я знал, что тот приступ агрессии утром обязательно проснётся вновь.

— Нет! Я похож на труса?! Послушай меня, я действительно считаю, что нам нечего здесь делать! — я так редко кому отвечаю, мне просто не понравилось презрение в ее голосе.

— Ну хватит! Я не имела в виду что ты трус, я просто спросила. — Кира резко развернулась и пошла к лифту.

Я просто стою и смотрю. Что это было? Кто из нас псих: я или она? Почему люди не могут быть терпимее друг к другу, а ведь пару минут назад она хотела стать мне другом. Это безнадежно. Я не стану бежать за ней. Кто она мне такая? Меня даже не трогает ее псих. Пусть психует.

Я медленно подошел к лифту и нажал на кнопку вызова. Жду.

Всю эту картину, которая происходила сейчас между нами с Кирой наблюдала со стороны та самая, как я выразился «пьянь», она стояла совсем рядом с лифтом и я отчетливо видел ее лицо, худое и мрачное, под глазами синяки. Это же она, та с которой я столкнулся утром.

— Мы не виделись сегодня? — спросил я из вежливости ведь я прекрасно знаю, что мы виделись.

— Не знаю, за один день я вижу тысячи лиц и тысячи тел. — ответила мне она.

— Да, мы столкнулись сегодня утром.

— Ха! Да, да, да. Я помню. — с непонятной радостью в голосе она прокричала это.

— Зачем вы двое сюда приходили? Искали романтики?

Я удивился, но она права. Я действительно искал что-то, но кроме романтики сегодня ничего не нашел. Я искал выхода из собственных мыслей.

— Мы с ней не встречаемся. Она просто знакомая.

— Если так посудить, то большинство людей просто знакомые, да что я там говорю, почти все знакомые. Вот скажи мне, хоть кто-нибудь знает тебя настолько же хорошо на сколько ты сам себя знаешь? Нет? Потому что все вокруг знают тебя лишь на столько на сколько ты сам позволяешь им себя узнавать.

— Да, ты права. Но я и сам себя не очень-то хорошо знаю, более того, я не понимаю себя.

— Ты выпиваешь? — резкая смена темы.

— Нет. Я против алкоголя и наркотиков. Считаю, что это бесполезная трата денег и сближение с могилой.

— Ну, я так и думала. Ты какой-то забитый, закрытый. Это видно по тебе сразу. — сказала она уверенно и села на пол.

— Грязно же?! — я в недоумении.

— Ну и что? Мне нормально, я захотела сесть — я села. Можешь думать обо мне все что хочешь. Дай свой номер телефона. Я позвоню тебе когда-нибудь.

Я долго рылся в своем рюкзаке в поисках мобильника. Я никогда не запоминаю номера телефонов и много чего еще. И чаще довольно важную информацию я тоже не запоминаю. Готов поспорить, что завтра не вспомню, как давал ей свой номер. Продиктовал цифры.

— Как тебя зовут? — спросил я из-за желания поговорить с ней.

— Никак. — она опустила голову.

— А вообще — она заговорила снова — Ника, Вероника, Вера, Вирджиния. Я имею право выбирать. Даже имя.

— Ты права, все имеют право.

Несколько секунд молчания, а во мне заговорило незнакомое чувство. Я протянул руку к бутылке, которую держала Ника.

— Что там у тебя, дай попробовать! — понюхал содержимое бутылки, запах сладкий и очень приятный, но с какой-то резкостью. Я отхлебнул и почувствовал широкий спектор вкусовых ощущений, столько и сразу. Сначала сладость и прохлада, потом обжигающий огонь до самого желудка. Жесть. Слышу закатывающийся смех. Это Ника смеется.

— Перестань смеяться! Ужас, как ты это пьешь? Ну, в целом вкусно.

— Мне нравится — ответила она и залпом выпила, наверное, стакан.

На улице уже стемнело. Горят фонари и разбавляют темноту противным желтым светом. Сверху видно было каждый уголок, в который попадал этот противный свет.

— Пошли спустимся отсюда — предложил я.

Ника покивала головой и нажала кнопку лифта. Ждать он себя не заставил. Мы зашли в не совсем старый, но, тем не менее, испорченный дикой молодежью лифт. Спустились вниз.

Улица напоминала огромное незаконченное черное полотно с желтыми просветами. Некрасиво. Я бы мог сравнить это с космосом, но нет, космос куда прекраснее. Ночь — жуткое время. Ночью всё становится другим и ты в том числе. Темнота открывает сокрытое и закрывает то, что видят все, когда светло. Даже в человеке срабатывает это. Думаю, примеров не надо.

Мы идем по узкой улице вперед в темноту. Мы растворяемся в ней. Мы в ней тонем. И вместе с нами в ней тонет наше прошлое. Оно уходит за грань нашей прежней жизни, уходит в никуда. А мы живем и просто забываем и не замечаем. А сейчас мы просто идем.

Узкая улица с редкими фонарями привела нас к парку, небольшому, но уютному. Кира легла на лавочку. Она настолько пьяна, что я не понимаю ее слов. А она что-то говорит. Не знаю, как она дойдет до дома, возможно стоит ее проводить, но я даже не знаю адреса. Еле разбирая сквозь тишину проходящее мычание, я слышу:

— Сколько времени? Чувак (пауза) скажи!

Я посмотрел на часы и сказал:

— 23:36. Ты далеко отсюда живешь?

— Нет. Я живу здесь! Я живу там! Я живу везде! Я Живу сейчас! — она приподнялась на скамейке и допила все что оставалось в бутылке.

— Я серьезно. У тебя родители ведь есть, где они живут?

Я очень хотел спать, но оставлять ее здесь посреди улицы одну и пьяную я не хотел. Поэтому я взял ее мобильник. Она была не в состоянии сопротивляться. Нашел номер мамы, позвонил и узнал адрес.

Судя по голосу женщины на том конце, я понимал, что девушку, которую я приведу, там не ждут.