Санитарная зона

Ольга Шипилова

Журналистка Алиса, ведущая расследование о незаконном изъятии человеческих органов, попадает в клинику, о которой готовила скандальную статью. Сначала она пациентка, потом сотрудник. Перед глазами Алисы развернутся жуткие картины. Но насколько они правдивы? Ведь девушка страдает биполярным расстройством…

© Ольга Шипилова, 2021

ISBN 978-5-0053-0871-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Медицина — это любовь,

иначе она ничего не стоит

Поль де Крюи

Пролог

Женщина лежала на кушетке в правом холодном углу блока интенсивной терапии. Ее опухшие вывернутые руки неестественно изогнулись, несогласно замерли над голубым дерматином кушетки, точно женщина долгое время отмахивалась ими от стаи стервятников, но, так и не справившись, поддалась, смирилась. Уставшие от борьбы черные пальцы все еще подрагивали, торчали безобразными буграми крупные локтевые суставы. Обиженно молчали погасшие аппараты. По коже ног ползали зеленые пятна, похожие на лишайники. Крупные трещины на восковых пятках все еще грустили о теплой земле, о первых всходах, не сумев до конца избавиться от тонких волосков трав и песчинок на них. Голова запрокинулась, рот приоткрылся, а глазные впадины кроваво зияли в равнодушный ко всему кусок белой плитки с отколотым краем. Сбившиеся волосы, слегка тронутые сединой, налипли на вспотевший лоб. Несколько еле заметных родинок взбегали на ввалившийся висок, недавно вздувшаяся на нем синяя лента вены мгновенно теряла форму, превращаясь в плоскую нарисованную линию. Это мог бы заметить каждый, если бы скомканная простынь не была брошена на лицо женщины. Грудь, обнаженная, неприкрытая, казалась еще живой, горячей, и если коснуться ее, требовательно потянуть, то из сосков, совершенно розовых, непременно брызнут, омоют собой и пол и стены, стерильные и оттого такие запятнано-бессовестные, кровь и молоко.

— Теперь грузим? — вопрос раздался со стороны блока, где запертые массивные двери хранили тело умершей от глаз еще живых.

— Теперь да! — ответил звонкий девичий голос, заглушая своей весенней, почти птичьей трелью, тихие шаги на лестнице за стеной, за темной нишей, за совсем другими дверями, умело спрятанными от любопытных двумя высокими металлическими шкафами с надписью «инвентарь».