Черникина и другие

Оля Ф.

Сборник рассказов Оли Ф. «Черникина и другие» повествует о различных историях из жизни девочки Черникиной, растущей в 70–80-х годах прошлого века. Трогательные, печальные, весёлые, страшные моменты жизни маленького человека, рассказанные с доверительной интонацией автора, не оставят равнодушным как юного, так и взрослого читателя.

Осень

Что такое осень, Черникина не понимала до двенадцати с половиной лет. Ну, школа, домашка, тяжёлые осенние туфли на смену летним босоножкам — вот, пожалуй, и всё, что она бы сказала, будучи спрошенной про осень.

А тут, в Быково, маленьком городке под Москвой, осень обрушилась на неё, как беззвучный карнавал невиданных раньше красок уходящего лета.

В городке было непривычно тихо — транспорта там почти не было, а личные автомобили в то время были такой же редкостью, как пингвины.

Утром мама уходила на курсы повышения квалификации, а Черникина отправлялась в новую школу. До школы было полчаса пешком. Школа была с углублённым изучением немецкого языка, и Черникина очень боялась, что получит двойку.

Удивительное дело, каждое утро у неё начиналось с этого страха, но пока она доходила до школы, любовно постукивая по тротуару новыми туфлями, купленными мамой аж за шестьдесят два рубля, её тревога куда-то улетучивалась.

Дорога была лёгкой: нужно было свернуть направо и ещё один раз направо. Первую неделю Черникина страшилась заблудиться, но потом догадалась, что нужно просто считать повороты. Их должно было быть два правых по пути в школу и два левых по возвращении домой.

Новые одноклассники её приняли. Один мальчик на третий день принёс почитать ей книжку про индейцев. Вместо положенных двадцати новых слов Черникина учила по шестьдесят, изъявив невиданное раньше трудолюбие и добрую волю. Учительница её хвалила и старалась спрашивать на каждом уроке.

Но всё равно школа была ненадёжной: там всё менялось, шумело, звенело, переливалось солнечными окнами, тасовалось колодой новых, непривычных лиц и голосов.

На улице всё было иначе. Черникина выходила в совершенно пустой мир, таращилась недолго в ярко-синее, режущее ясностью небо, вдыхала прохладный утренний воздух и плюхалась взглядом в разноцветную листву. Клёны, сколько там было клёнов! Они налезали один на другой, как будто хвастаясь визжащими бордовыми, малиновыми, жёлтыми, ярко-зелёными, прозрачными серыми, оранжевыми ладошками.

«Так не бывает!» — думала Черникина. Она шла и придумывала себе фантастические платья из прозрачных тканей, которые будут один в один повторять эти радостные кленовые аллеи.

А ещё там были осины. Они напоминали Черникиной многослойные цыганские юбки: точно так же ни на секунду не оставались в покое и звали, звали взгляд за собой и негромко шептали на неизвестном наречии.

В палисадниках маленькими весёлыми светофорами торчали астры. Иногда Черникина протягивала руку в щели заборов и гладила их: на ощупь они были тёплыми, как разноцветные ёжики.

Черникиной было грустно и весело одновременно. А ещё она не думала, как обычно, что завтра всё кончится. Осень словно знала про это и была сухой и солнечной.

Так и случилось. За те полтора месяца ничего не изменилось, кроме палитры неуёмной в своей красоте листвы. С тех пор Черникина полюбила это слово — «осень» — и бесцельные гуляния по тихим улицам.