Навеки не твоя

Остин Сигмунд-Брока, 2018

Меган Харпер не понаслышке знает, что такое разбитое сердце. Семь раз она влюблялась, и семь раз ее бросали ее ради другой девушки. Меган привыкла оставаться за кулисами – и в жизни, и на сцене школьного театра. Поэтому, когда она внезапно получает главную роль в постановке «Ромео и Джульетта», это грозит обернуться катастрофой. И делу совсем не помогает то, что Ромео – ее бывший парень, безумно влюбленный в лучшую подругу Меган. Но ей надоело играть второстепенные роли в собственных любовных историях. Когда в театре появляется красавчик Уилл, Меган настроена завоевать сердце парня раз и навсегда. Для этого она заключает сделку с его лучшим другом Оуэном: в обмен на помощь с новой пьесой Оуэн поможет ей влюбить в себя Уилла. Сможет ли Меган наконец стать для парня «той самой» – или окажется с разбитым сердцем в восьмой раз?

Глава 4

Ромео:

Да мира нет за стенами Вероны!

Чистилище за ними, пытки, ад!

Я сталкиваюсь с Энтони на выходе из театрального класса, когда закончилась репетиция. Все, о чем я мечтаю, — это выбраться из головы Джульетты, даже если для этого придется есть ужасную пиццу в совершенно не аутентичном ресторане. Я больше не попадала впросак после происшествия с Билли Кейном, но и не то чтобы была неотразимой Джульеттой.

— Ты идешь в «Верону» на свою смену, да? — Я игриво толкаю Энтони локтем. — Эта репетиция меня вымотала.

— Не знаю, на что ты жалуешься, — негодует он. — Я потратил три часа, чтобы выучить свой монолог о королеве Маб, и мы даже не добрались до моей сцены сегодня!

— Ну, по крайней мере тебе не пришлось терпеть поцелуи Тайлера Даннинга, — отвечаю я.

Энтони вскидывает бровь:

— Да прям уж терпеть…

Я шлепаю его по плечу.

— Да, я иду в «Верону», — говорит он, перехватив мою руку. — Но ты уверена ли, что не хочешь задержаться здесь? — Он кивает куда-то за мою спину, я поворачиваюсь, чтобы проследить за его взглядом, и вижу Билли Кейна, сосредоточенно беседующего с Оуэном.

— Ты заметил? — сухо спрашиваю я.

— Меган. Все заметили. Думаю, сам Уильям Шекспир почувствовал это в своей могиле. — Теперь его очередь пихать меня локтем. — Давно пора тебе пуститься в новое бурное романтическое приключение.

Мой взгляд на секунду задерживается на узких джинсах Билли.

— Встретимся в «Вероне» через двадцать минут.

Я направляюсь к тому месту, где разговаривают Билли и Оуэн, и улавливаю обрывок разговора. Похоже, они обсуждают поэзию. Билли хвалит «образы леса», но говорит, что внутренние рифмы требуют доработки.

— Обожаю, когда парни говорят о внутренних рифмах, — замечаю я, подходя к ним. — Привет, Оуэн. Привет, Билли, — улыбаюсь я.

Оуэн встревает:

— Э-э, теперь он Уилл.

Билли закатывает глаза, и я перевожу взгляд с него на Оуэна.

— Кажется, я что-то пропустила.

— Да ничего такого, — говорит Билли — то есть Уилл. — Я просто решил, что буду теперь зваться Уиллом.

Да. Да. Нам больше нравится Уилл. Все в нем прекрасно гармонирует. Светлые волосы, облегающая одежда, простое и элегантное имя. Кажется, я сейчас просто умру.

— Круто, — говорю я вместо этого.

Уилл демонстрирует ослепительную улыбку.

— Эй, мне очень понравилась твоя оригинальная трактовка Джульетты. Эта сцена тебе отлично удалась.

— Ну, — я стараюсь, чтобы это прозвучало небрежно, — мне как-то нужно было сделать ее интересной. Мне сложно вжиться в образ такой робкой недотроги. — Я вижу, как брови Оуэна взлетают вверх, но я сконцентрирована на улыбке Уилла — она становится шире.

— Могло быть и хуже. Если бы тебе пришлось пытаться влюбить в себя парня, когда ты сама притворяешься парнем. — Он скрещивает руки, бросая мне вызов — пойму ли я намек?

— «Двенадцатая ночь, или Что угодно». Да, пожалуй, это лучше, чем когда твоему персонажу отрубают руки два брата-психопата, — говорю я, включаясь в игру.

Уилл поднимает бровь.

— Мне нравится «Тит Андроник»! Знаешь ли, это точно лучше, чем обжиматься с ослом.

— Ну, Тайлер как раз осел, — бормочу я себе под нос, поняв, что он ссылается на «Сон в летнюю ночь».

— Это все очень мило, — встревает Оуэн, — но, Уилл, ты же собирался мне отдать комментарии к тексту песни?

— Текст песни? — Я поворачиваюсь к Оуэну. Я бы рассердилась за то, что он помешал моему откровенному флирту, если бы не была заинтригована.

— Оуэн пишет тексты для моей группы, — говорит Уилл с притворной небрежностью парня, который явно привык говорить девушкам, что играет в группе.

Мои глаза расширяются.

— Ты в группе? — спрашивают я Оуэна. Уиллу я легко верю, но скромный Оуэн?..

Уши его краснеют.

— Я — нет. Я просто пишу слова.

— Я не знала, что ты писатель. — Это объясняет вечные ручку и блокнот.

— Ты что, шутишь? — говорит Уилл, и я снова перевожу взгляд на него. Учитывая его обходительную улыбку и потрясающие волосы, я вообще не верю, что отводила от него глаза. — Этот парень только и делает, что пишет. Я с ним не могу толком поговорить, чтобы он во время разговора не записал идею для одной из своих пьес.

— Уилл, текст? — Оуэн протягивает руку, выглядя явно смущенным.

Уилл передает Оуэну сложенный листок бумаги из кармана, и я понимаю, что пора действовать. Я не хочу, чтобы Уилл ушел, не дав мне номер телефона.

— Эй, ребят, хотите в «Верону» на недожаренную пиццу?

— К сожалению, — говорит Уилл, — мне нужно пройтись по схеме декораций с Джоди. Но мы увидимся в среду.

— А что будет в среду? — Не то чтобы это имело значение.

— Первый прогон твоей сцены на балконе. Я возглавляю техническую команду, так что должен присутствовать. Кроме того, — он улыбается такой улыбкой, которая слишком хороша для этого мира, — я бы не хотел ее пропустить.

Я морщу нос:

— Поверь, ты не хочешь это видеть…

— Поверь, хочу. — Он смотрит мне прямо в глаза, и я клянусь, мои колени сейчас подкосятся. Пожалуй, мне не придется сегодня перебирать возможные кандидатуры на роль моего парня. Может быть, Уилл — тот, кто мне нужен. Даже если мне придется повторить сцену на балконе тысячу раз, внезапно я не могу дождаться, когда же наступит среда.

Уилл уходит, открывая мне обзор на еще одну свою привлекательную сторону.

— Что ж, э-э… Пицца? — голос Оуэна возвращает меня с небес на землю.

У меня уходит секунда на то, чтобы осознать, что его я тоже звала.

— А, да. Пойдем.

* * *

Самый краткий путь от школы до «Вероны» пролегает через лесок. Не то чтобы Стиллмонт был окружен деревьями — они скорее рассеяны по всему городу и иногда занимают удивительно большие участки. Мне нравится гулять по лесам. Не сказала бы, что я фанат трансцендентализма^[7], Bon Iver^[8] и всего такого, но меня стало тянуть к тишине. Особенно когда появилась Эрин.

Я веду Оуэна по едва заметной тропинке, пересеченной толстыми корнями деревьев.

— Я не знала, что вы друзья с Уиллом, — говорю я.

— А мы и не друзья, — отвечает Оуэн, а потом поправляется: — Ну, мы не близкие друзья. Я дружу с Джорданом, и он дружил с Джорданом. Но теперь Джордан живет в Чикаго, а он был…

— Связующим звеном, — заканчиваю я его предложение. Я очень хорошо понимаю, что он имеет в виду. Я пыталась проводить время с друзьями Энтони по математическим олимпиадам в его отсутствие, и это прошло не очень успешно. Они на меня свирепо смотрели, когда я перепутала названия «Звездный путь: Новое поколение» и «Звездные войны: Новая надежда».

— Да… Точно так, — Оуэн произнес задумчиво, с удивлением. — Но да, мы с Уиллом общаемся. Я ему пишу тексты, а он меня упоминает как автора песен в своих несуществующих записях.

Я ухмыляюсь.

— Он выглядит… другим, — осторожно говорю я. — Что с ним такое?

— Другим? — Я слышу едва различимое раздражение в голосе Оуэна. Насколько мне нравятся эти изменения в Уилле, настолько Оуэну, судя по всему, нет. — Билли поехал этим летом в песенный лагерь. А вернулся из него Уилл. Он вроде как переосмыслил себя.

Я медлю, подтягивая сумку на плече.

— Он стал таким красавчиком.

Оуэн издает смешок.

— Ну, только ему об этом не говори. Он стал невыносим с тех пор, как вернулся.

— Я очень даже собираюсь ему об этом сказать! — Я оборачиваюсь через плечо и вижу, что Оуэн смотрит на меня скептически.

— Ты собираешься приударить за этим парнем после одного разговора, в котором вы обменялись парой шуток про Шекспира и посмотрели друг другу в глаза?

— А то! Говорю же, он красавчик.

Я поворачиваюсь обратно к тропинке и слышу, как Оуэн смеется за моей спиной.

— Пожалуй, если это любовь, то одного разговора вполне достаточно. Ты — настоящая Джульетта.

— Любовь? — Я хмыкаю, пиная камушек на дороге. — Я разве говорила что-то о любви? Я просто думаю, что это было бы весело. Я не из тех, кто любит все эти вещи вроде «любви с первого взгляда», «долгих прогулок по пляжу» и «сцен на балконе». Я бы и любила их, но только если бы верила, что они — не просто красивые сказки. Я так же, как и все, о них мечтаю. Просто я не слишком тешу себя надеждами.

— Что ты имеешь в виду? — Судя по голосу Оуэна, ему действительно интересно.

Обычно я не говорю о моей уникальной череде расставаний, но в Оуэне есть что-то, что дает мне ощущение, будто он поймет.

— Помнишь, что я тебе рассказывала о Тайлере? Он бросил меня ради моей лучшей подруги Маделайн, и теперь они типа идеальная пара. Штука в том, что не в первый раз парень оставил меня ради своей настоящей любви. Это отчетливая тенденция: с кем бы я ни начала встречаться, они вскоре встречают своих Единственных.

Оуэн молчит. Я не оглядываюсь, беспокоясь, что он теперь сочтет меня параноиком, полным жалости к себе. Но его слова звучат сочувственно, когда он произносит:

— Ужасно, когда тебя бросают.

— Меня не бросают, — быстро отвечаю я, в голос мой прокрадывается защитный инстинкт. — Парни оставляют меня не из-за меня. Дело не в том, что я их отпугиваю, — добавляю я, желая это прояснить. — Я просто… Предыдущая девушка.

— Ты — Розалина, — говорит Оуэн, и я останавливаюсь. Он стоит посреди тропинки, руки в карманах, и смотрит в лес, будто в глубокой задумчивости.

— Девушка, которую Ромео оставил ради Джульетты? Это не очень-то лестное сравнение, — бормочу я. Но в душе знаю, что оно верно.

И тогда он смотрит на меня, уже не в задумчивости — он видит меня, он весь внимание. Я осознаю, что такого ни разу еще не случалось за последние пару дней с тех пор, как мы познакомились. Когда бы я ни встретила Оуэна, он наполовину был в своем блокноте или в размышлениях.

Он мотает головой.

— Мне кажется, Розалина действительно интересная. Она — неисследованная часть пьесы. Во многом ее история наверняка более интересна, чем Джульетты. По крайней мере, я так считаю.

Серьезность в его голосе и его взгляд заставляют меня снова повернуться лицом к тропинке. Не могу отделаться от ощущения, что он видит во мне что-то, чего нет.

— Сначала ты говоришь, что я — настоящая Джульетта, а теперь — что я — Розалина, — смеюсь я, стараясь вернуть разговор в легкомысленное русло, — мне стоит быть аккуратнее. Если я продолжу говорить, то превращусь в Тибальта.

Я жду ответа Оуэна. Не услышав его шагов за спиной, я оглядываюсь. Он залез на валун и поднял свой телефон к верхушкам деревьев в универсальном для всего человечества жесте поиска сигнала мобильной связи.

— Зачем тебе связь? — спрашиваю я. — Мы в пяти минутах от ресторана.

— Козима хочет мне позвонить по FaceTime, — говорит он так, будто это очевидно.

— Козима? — Я подавляю смешок, глядя на лесную акробатику Оуэна.

— Моя девушка.

У Оуэна есть девушка? Интересно.

— Что это за имя? — спрашиваю я, потому что мне на самом деле любопытно.

— Итальянское, — отвечает он, спускаясь с камня в поисках новой позиции. — Ну, она живет в Италии. Мы в таких далеких часовых поясах, что приходится делать видеозвонки при любой возможности.

Итальянка? Оуэн полон сюрпризов. Я делаю вычисления в уме.

— Разве в Италии сейчас не глубокая ночь?

— Да, поздно. — Теперь он стоит между двух гигантских сосен. Его лицо ничего не выражает, он машет телефоном контролируемыми, неспешными движениями. Для кого-то, кто внезапно прервал свой путь, чтобы вскарабкаться на валун, он выглядит абсолютно спокойным относительно своей неудачи. — Я пытаюсь поймать ее перед тем, как она пойдет спать, но тут телефон не ловит.

— Мы, знаешь ли, в лесу, — замечаю я беспомощно. Оуэн не отвечает, и тогда я продолжаю: — Ну, я хочу пиццу. Скажи чао Козиме, своей итальянской девушке. — Прежде чем я продолжаю путь по тропинке, успеваю заметить на губах Оуэна улыбку.

* * *

В «Вероне» я встречаю Дженну Чоу и пару благородных синьор из сегодняшней сцены, которые сидят в кабинке у стойки с газировкой. Слава богу, Тайлера и Алиссу не видать. Я была бы не против передышки от его высокомерия и ее постоянного осуждения. Я юркаю на сиденье, Энтони подходит, чтобы принять наши заказы.

— Ух ты, Энтони! — Я стараюсь сдержать смех. — Ты выглядишь восхитительно.

На нем футболка, рисунок ткани которой напоминает средневековую рубаху, и на его тугих черных кудряшках — шляпа как у Робин Гуда, только на пару размеров меньше. Это ужасно и прекрасно.

— Меган, никакие твои слова не умалят мое достоинство, — говорит он с вызовом. Он осматривает комнату за моей спиной: — Эй, а где Билли?

— Он теперь Уилл, — поправляю я. — Он не придет, но Оуэн скоро будет тут. Он сейчас со своей девушкой говорит.

— С Козимой? — спрашивает Дженна с понимающей улыбкой. Все остальные за столом хихикают.

Я чувствую, что я чего-то не знаю.

— Да, а что?

— Ты же понимаешь, что она ненастоящая, да? — Кортни Грин отвечает с заговорщицкой ухмылкой. — Оуэн точно ее придумал. Никаких доказательств нет.

Энтони кашлянул.

— Ребят, у меня еще другие столы есть. Вы будете заказывать-то? — Он вытягивает из кармана перо. Не в силах сдержаться, я начинаю хохотать. Мы заказываем пару порций пиццы под названием «Банкет Бенволио» (пепперони, колбаса, перец, что кажется весьма вольной трактовкой оригинального текста), и Энтони бросает на меня последний строгий взгляд.

Оуэн является спустя пару минут, явно не в духе. Он садится в кабинку напротив меня. Не медля, я с улыбкой спрашиваю:

— Как там Козима?

— В пикселях, — бурчит он. Компания переглядывается. Я знаю, что Оуэн это заметил, потому что он устало поворачивается к Дженне.

— Ты же не думаешь до сих пор, что она ненастоящая, правда?

— Доказательств нет, — повторяет Кортни.

— Это нормальное поведение для труппы? — спрашивает меня Оуэн полушутливо раздраженным тоном. — Они меня допрашивают с первого дня, как я пришел в театральный класс, о моей настоящей, — он бросает взгляд на Кортни, — истинно реальной девушке.

— Привыкай лучше, — отвечаю я твердо. Уголки его губ загибаются вверх. — У нее есть Facebook? — Я пытаюсь дать ему шанс реабилитироваться. Я вытаскиваю из кармана телефон и открываю приложение.

Оуэн хмурится, будто слышал уже этот вопрос раньше.

— Козима считает социальные сети ерундой, — бормочет он.

Теперь и я улыбаюсь.

— Ужасно удобно. — Но прежде чем он успевает ответить, я вижу непрочитанное письмо в почте. Тема письма — «Ваше предстоящее собеседование в Театральный институт Южного Орегона»! Я теряю нить разговора о Козиме, пока мои глаза бегут по строчкам письма. Я откладывала мысли о собеседовании, но теперь до него осталось всего несколько дней, и я ни о чем не могу думать, кроме него. Мой живот скручивает еще сильнее, когда Энтони приносит масляную пиццу.

— Эй, э-э, Меган, — слышу я его тихий голос рядом. — Можно с тобой поговорить минутку?

Радуясь возможности отвлечься, я вскакиваю и следую за ним к стойке с салатами, где народу сильно меньше, чем в любой другой части ресторана.

— Что? Хочешь, чтобы я тебе принесла смену одежды? — спрашиваю я, когда мы останавливаемся.

Энтони склоняет голову набок, не оценив шутку.

— К твоему сведению, я собираюсь так одеться на твою свадьбу. И твою вторую свадьбу. И третью.

Я скрещиваю руки на груди, сдерживая улыбку.

— Ладно. Чую, пятая свадьба наконец удастся.

Он смеется.

— А вообще, — он понижает голос, — мне нужен твой мудрый совет.

— Насчет парней?

— Ну конечно.

— Тогда ты обратился по адресу. — Я облокачиваюсь на стойку. — Что такое?

— Эрик пригласил меня на вечеринку, — объясняет Энтони. — Но я не уверен, обычное ли это дружеское приглашение или что-то большее.

— Ну, а ты вообще уверен, что Эрик… — Я осекаюсь, когда замечаю, что мимо идет хостес и ведет за собой к столу семью из пяти человек. Ориентация Энтони вряд ли для кого-то тайна — все в школе точно знают, что он гей. Но, может, он не хочет, чтобы о его личной жизни знали коллеги и случайные соседи. — Ты уверен, что Эрик… — я пытаюсь снова, — …любит пиццу с колбасой? — заканчиваю я, морщась, и глаза Энтони раскрываются шире.

— Это было ужасно, — укоряет он.

— Да, — корчу я гримасу. — Но… все же?

Энтони делает глубокий вдох, будто ему нужно подготовиться, прежде чем выговорить следующие слова.

— Я не знаю, Меган. Я никогда не видел, чтобы он… Ее заказывал. Но я не знаю, любит ли он ее втайне. Если бы ему подали ее, может, он бы и не отказался. — Энтони закатывает глаза, уже почти ухмыляясь. — Я просто хочу понять, что такого рода приглашение значит для парней. Это точно дружеское? Или точно приглашение на свидание?

— Зависит от ситуации, — начинаю я. — Со мной бывало и так, и так. Когда Чарли пригласил меня на день рождения Кортни, я знала, что это свидание, потому что перед этим он настойчиво за мной ухаживал пару недель. А когда я пошла в кино с Крисом, то не знала, что думать. Ты же знаешь Криса. У него вообще мимика отсутствует на лице. А вот Дин…

— Ясно все с тобой, — вздыхает Энтони расстроенно, затем смотрит за мою спину. — Эй, Окита, подойди на секунду.

Я оборачиваюсь и вижу Оуэна у стойки с салатами, по понятным причинам пицца ему не понравилась. Его плечи напрягаются — ему не нравится, что его выделили.

— Мне нужно мнение парня-натурала, — продолжает Энтони. — Парень, который мне нравится, пригласил меня на вечеринку. Это свидание или просто нормальная вещь для ребят-натуралов?

В ту же секунду Оуэн становится очаровательно задумчивым. Его брови поднимаются, глаза осматривают комнату, яркие, как две лампочки.

— Я бы взвесил несколько факторов, — в итоге произносит он. — Насколько хорошо он к тебе расположен? Пригласил ли он кого-то еще из коллег? Каков был его тон?

— Эрик не особо общается с коллегами тут, — говорит Энтони, и я слышу, что он старательно подавляет радость в голосе. — Не думаю, что он еще кого-то позвал.

— Хороший знак, — предполагаю я.

Волнение Энтони все-таки прорывается.

— Отлично, тогда мне надо надеть тот синий пиджак?

— Ух. — Я кладу руку ему на плечо. — Мне кажется, для синего пиджака пока рановато.

— Я его надевал на наше второе свидание, — отстреливается Энтони. — Помнишь? Я нам приготовил карне асада^[9] — и насколько я помню, все прошло отлично.

И правда отлично, я помню это. Я тогда впервые по-настоящему поцеловалась с парнем, а Энтони — в последний раз поцеловался с девушкой. Готовит он просто великолепно. Пожалуй, абсолютно невозможно парню, который понравился Энтони (или девушке, как в случае с вашей покорной слугой), угоститься карне асада его приготовления и не влюбиться в него.

— Ты прав, — говорю я. — Это было превосходное свидание.

Я замечаю удивление на лице Оуэна. Он переводит взгляд с меня на Энтони, медленно складывая картинку в голове. Он скептически прищуривается.

— Погодите-ка… Вы встречались?

— Это было давно, — объясняю я, наблюдая за Энтони, который выглядит веселым. — Это было до того, как Энтони признал, что предпочитает пиццу с колбасой. — Энтони начинает хохотать, чуть не валясь на стойку с салатами.

— Ничего себе. — Оуэн снова внимательно смотрит на меня, как смотрел в лесу. В его темных глазах бесконечная глубина. — То есть то, что ты мне рассказала раньше, все-таки правда.

— О да, это правда, — говорю я.

— То есть мы согласны, — объявляет Энтони, не обращая внимания на нас с Оуэном. Он отлепляется от стойки. — Все-таки пиджак.

Женщина, сидящая в кабинке за его спиной, выразительно покашливает, глядя в его сторону.

— Черт, — бормочет Энтони, оглядываясь через плечо. — Мне нужно обслужить три стола, — он убегает, выхватывая на ходу свою шариковую ручку в виде пера.

Я иду вместе с Оуэном обратно к нашей кабинке и сажусь, вытаскивая телефон, чтобы подтвердить собеседование. Стоит только открыть это письмо, и на меня накатывает новая волна тошноты. Я не самая лучшая ученица — мой средний балл ниже 4.0, а резюме не набито внешкольной деятельностью. Я не Маделайн, у которой углубленная программа и общественная работа, и не Тайлер, к которому на бейсбольные игры с девятого класса приходят скауты.

Единственное, что меня действительно интересует в школе, — это режиссирование, и когда я думаю о колледже или вообще о будущем, ТИЮО — это для меня все. Я бы иначе не участвовала в постановке «Ромео и Джульетты». Я знаю, что мои режиссерские заслуги поставили меня в один ряд с лучшими кандидатами, но собеседование — это совсем другое дело: я не блещу красноречием и лоском в разговорах.

— Кому ты пишешь? — голос Кейт Доусон прерывает меня, а когда я поднимаю взгляд, она подмигивает.

— Наверняка Тайлеру. — Кортни многозначительно улыбается.

— Это точно Сексуальный Техник Уилл, — присоединяется Дженна.

— Если я кому-то пишу, то это необязательно парень. У меня и дела тоже есть, — огрызаюсь я прежде, чем успеваю себя одернуть. Все за столом замолкают, и я сразу же чувствую вину. Не то чтобы они сказали что-то злобное, и я действительно все время болтаю о парнях. Я бы просто хотела, чтобы они не предполагали, что я только это и делаю.

Я чувствую, что все ждут моего объяснения, но я никогда не была той, кто говорит о реальной жизни вроде колледжа или будущего. Куда легче быть Меган, к которой все привыкли, а свои разочарования переживать в одиночестве.

— Я напишу Уиллу попозже, — говорю я, растягивая губы в ухмылке.

Я вижу, как они переглядываются, все еще слишком напряженные, чтобы рассмеяться. Я опускаю взгляд на телефон и старательно делаю вид, что не замечаю их молчания.

— Что, если я организую групповой звонок по FaceTime с Козимой? Тогда вы мне поверите? — вставляет Оуэн.

Глаза всей компании загораются. Я облегченно выдыхаю, довольная, что разговор продолжается. Понимая, что Оуэн заговорил на неприятную для себя тему, чтобы отвести грозу от меня, я благодарно улыбаюсь ему, а затем отправляю электронное письмо.

Примечания

7

Философско-литературное течение, сформированное в XIX веке в США, одной из основных идей которого является близость к природе.

8

Американская инди-фолк музыкальная группа.

9

Популярное в Центральной Америке блюдо — нарезанный полосками стейк из маринованной говядины.