Навеки не твоя

Остин Сигмунд-Брока, 2018

Меган Харпер не понаслышке знает, что такое разбитое сердце. Семь раз она влюблялась, и семь раз ее бросали ее ради другой девушки. Меган привыкла оставаться за кулисами – и в жизни, и на сцене школьного театра. Поэтому, когда она внезапно получает главную роль в постановке «Ромео и Джульетта», это грозит обернуться катастрофой. И делу совсем не помогает то, что Ромео – ее бывший парень, безумно влюбленный в лучшую подругу Меган. Но ей надоело играть второстепенные роли в собственных любовных историях. Когда в театре появляется красавчик Уилл, Меган настроена завоевать сердце парня раз и навсегда. Для этого она заключает сделку с его лучшим другом Оуэном: в обмен на помощь с новой пьесой Оуэн поможет ей влюбить в себя Уилла. Сможет ли Меган наконец стать для парня «той самой» – или окажется с разбитым сердцем в восьмой раз?

Глава 5

Джульетта:

Мне об этой чести

И в мысль еще совсем не приходило.

Стиллмонт Хай не очень велика. Есть главное здание, за ним — спортивный зал, одно из моих любимых мест, потому что на физкультуре можно флиртовать практически без ограничений; и Центр искусств, где находится театральный класс и гораздо более аккуратный оркестровый класс. Сосны тут и там в четырехугольных двориках между зданиями (небольшими). Не очень уж много пространства.

Парадоксально, но школа выделяет нам семь минут на то, чтобы добраться от одного класса до другого. Целых семь минут. Этого времени достаточно, чтобы поцеловаться в кладовке оркестра или же чтобы наведаться к автомату с едой и напитками, съесть что-то, снова сходить к автомату — и все равно успеть на урок. Я провожу большую часть переменок, утешая Маделайн по поводу ее нагрузки по углубленной программе, а в последнее время еще и выслушивая очередную главу ее романа с Тайлером.

Сегодня мы не спеша прогуливаемся к туалетам на втором этаже. Кроме нас там только одна девочка, она выходит, и я изнутри кабинки слышу, как Маделайн снаружи кашлянула.

— Можно с тобой кое о чем поговорить? — спрашивает она непривычно застенчиво.

Я еще не закончила.

— Э-э… — Я нашариваю туалетную бумагу. — Ага.

— Это насчет Тайлера и… cекса, — говорит она, запинаясь.

— Я… — Я с трудом сдерживаю смех. — Мне нужна секундочка, Маделайн. Дай мне штаны натянуть.

— Да. Конечно. — Я практически слышу, как она краснеет.

Открыв дверцу кабинки и подойдя к раковине, я поворачиваюсь к ней.

— Ладно, выкладывай.

Ее лицо краснеет пуще прежнего.

— Тайлер что-то запланировал на эти выходные. Не говорит мне, что именно. Но я чую, знаешь, в нем этот настрой. — Ее веснушки не видны из-за красноты щек.

Я глубокомысленно киваю:

— Настрой. — Я жду от Маделайн разъяснения, но оно не следует, и я всматриваюсь в ее неуверенное лицо. — Ты ведь и раньше такой настрой уже чуяла, не правда ли?

— Ну, в этом и проблема, — говорит она тихо.

— Погоди… — Я закрываю кран, и тут меня осеняет: — Вы еще не занимались сексом?

— Мы занимались другими вещами, — спешит заверить Маделайн, будто я ее обвинила в преступлении. — И несколько раз казалось, что он хочет большего, но нет, мы еще это не делали. Я хотела…

Она многозначительно смотрит на меня. Я молча жду продолжения, пока не понимаю, что она имеет в виду.

— Вы не занимались сексом из-за меня? — выпаливаю я. Она просто смотрит на меня, краснея все сильнее. — Ты же знаешь, — продолжаю я более мягко, — что тебе не требуется мое разрешение, чтобы заняться сексом со своим парнем.

— Но это странновато. Последний человек, с кем у Тайлера был секс, — это ты, — поясняет она.

— Не думай об этом. — Я кладу руку на ее плечо. — Меня это совершенно не беспокоит, правда.

— Я рада, но дело не в этом… Ну, не только в этом. — Она смотрит в зеркало, избегая моего взгляда. — Просто мне иногда немного не по себе.

Я поднимаю брови.

— Не по себе? Тайлер с делом справиться может, но бояться там нечего.

Маделайн чуть улыбается.

— Полегче, ты о моем парне говоришь. — Но ее голос снова становится тихим, когда она продолжает: — Нет, я не Тайлера боюсь…

Я жду, не понимая, в чем дело. То, на что она намекает, звучит дико.

— Меня? — выдавливаю я.

Мысль о том, что Маделайн с ее великолепными темно-рыжими волосами, зелеными глазами и сказочным романом может считать кого-то вроде меня угрозой, просто нелепа. Мы с Тайлером просто были парой девственников, пытающихся вдвоем разобраться, что к чему, и ничем больше. Это доказанный закон вселенной: я не та девушка, которую парни помнят.

— Ну да. — Она пожимает плечами. — У вас с Тайлером были спонтанные, волнующие, романтические отношения. Вы были такой парой, за которой все наблюдают. Вы горели ярко…

— И выгорели, — перебиваю я.

— Когда вы были вместе, это было страстно, — возражает Маделайн, и в ее голосе звучит отчаяние. — Я просто боюсь, что после тебя ему меня будет недостаточно.

— Маделайн. — Я беру ее за руку и заставляю посмотреть мне в глаза. — Тайлер сейчас влюблен в тебя. Ты просто надумываешь.

— Надеюсь, что так. — Кажется, я ее не убедила. — Но вы с Тайлером были друг для друга первыми. Я с этим не могу тягаться.

— Первыми? Да какая разница?

Я же выбрала Тайлера своим первым не потому, что он мой «Единственный». Я просто знала, что чувствовала к нему что-то большее, чем к предыдущим парням. Тайлер мне нравился, и пожалуй, я считала, что могу его полюбить. Я хотела с ним сблизиться. Я не особо верила, что встретила родственную душу (в Стиллмонт Хай, это же смешно), но я хотела и физической стороны отношений. Есть что-то в том, чтобы духовную связь перевести в физическую, романтику сделать реальностью; это уникально и невероятно привлекательно. Хоть я и знала, что эти отношения закончатся, в проведенные вместе моменты я чувствовала наконец, что могу выйти из-за кулис в центр сцены.

Но это никак не влияет на положение Тайлера в списке парней, с которыми я займусь сексом. Он был моим первым, потому что был особенным — но его не делало особенным для меня то, что он был первым.

— Нет ничего примечательного в том, что Тайлер был моим первым. Поверь мне, — говорю я Маделайн.

— Для тебя, может, и нет, — говорит она, уставившись в пол.

А для Тайлера? Меня это застает врасплох. Если для него это значило так много, мы не расстались бы. Но это я Маделайн не стану говорить. И все же тоненький голосок в моей голове спрашивает, почему Маделайн об этом задумалась и не говорил ли об этом Тайлер.

Звенит звонок, и у меня уходит секунда на то, чтобы осознать, что мы умудрились потратить всю перемену. Маделайн в панике — уверена, она еще ни разу не опаздывала на урок. Я бы засмеялась, если бы не была под таким впечатлением от сказанного ей только что.

Но я не хочу, чтобы она уходила, все еще переживая о моих отношениях с Тайлером.

— Вы с Тайлером — идеальная пара, и у вас будет идеальный первый раз, — успеваю сказать я, пока Маделайн спешно поднимает сумку. — Как бывший эксперт по сексуальной жизни Тайлера Даннинга, — продолжаю я шутливо, — я абсолютно уверена, что ты его поразишь.

— Спасибо, Меган, правда, — говорит она, запыхавшись, и бросается бежать в класс. Я выхожу за ней, все еще думая о том, что она сказала ранее.

Не то чтобы у меня оставались чувства к Тайлеру или я хотела его вернуть. Просто неожиданно весьма приятно оказалось узнать, что то, что было между нами, не забыто бесследно, даже если он на грядущих выходных будет заниматься нежной, неуклюжей подростковой любовью с моей лучшей подругой.

* * *

И все же, к сожалению, после школы в кровати с Тайлером оказываюсь я.

В бутафорской кровати, точнее. Под наблюдением всей труппы. Мы в театральном классе. Пластиковые стулья выставлены рядами перед тем местом, которое мы используем как сцену.

Это даже не кровать Джульетты. Она осталась от весеннего мюзикла, «Богемы», и совершенно не вписывается в эпоху — она черная, кованая, явно из девяностых годов. Уилл еще не закончил ни один из элементов декораций, но работал над ними после уроков без рубашки — я видела, потому что использовала любую возможность поглазеть на него.

Мы репетируем акт третий, сцену пятую, ту, где Ромео и Джульетта просыпаются вместе после их собственной ночи нежной, (возможно) неуклюжей подростковой любви. Мы оба лежим на боку, Тайлер за моей спиной, и он прижимается ко мне бедрами чуть сильнее, чем нужно. Из-за этой близости в сочетании с его глазами Ромео я снова думаю о словах Маделайн. Не в хорошем смысле — мне просто неловко.

— Начинайте, когда готовы, — говорит нам Джоди из первого ряда сидений, выставленных в театральном классе.

Прежде чем я успеваю начать сцену, чувствую, как Тайлер заправляет прядь моих волос за ухо. А затем целует меня в висок. Я дергаюсь и чуть не разбиваю ему губу.

— Хорошо, Тайлер, — отзывается Джоди. — Мне это понравилось.

Я быстро проговариваю свои реплики, зная, что чем скорее закончу эту сцену, тем скорее смогу выбраться из этой кровати.

— Уж ты идешь? Еще не скоро день… То соловья, не жаворонка голос в твой боязливый слух вонзился звоном… Ночью всегда поет он на гранате…

Джоди меня перебивает:

— Джульетта убеждает Ромео вернуться в постель. А у тебя получается, будто она ждет не дождется, когда же он уйдет. — Она сжимает губы в полуулыбку, будто зная, как точна ее характеристика. Некоторые члены труппы хохочут в зале, и я замечаю, что Алисса раздраженно закатывает глаза.

— Ну, я… — начинаю я, пытаясь отыскать какую-нибудь интерпретацию, которая бы объяснила мой дискомфорт. — Мне бы хотелось сделать Джульетту более дерзкой. Знаете, осовременить ее. — Честное слово, будь я режиссером, такой подход мне бы понравился.

Джоди задумчиво кивает.

— Хорошо, но ты все равно должна сыграть эту сцену как следует, — говорит она. — Давайте сначала.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, отыскивая свою внутреннюю Джульетту. Когда я открываю их, Тайлер смотрит на меня сверху вниз дразняще-томным взглядом.

— Уходишь ты! — рявкаю я, зная, что сливаю эту сцену в трубу. Но я просто не могу выносить Тайлера. Выражение его лица меняется, и влюбленный Ромео исчезает из его черт. Он просто Тайлер, рассерженный на свою бывшую девушку.

Я сажусь и смотрю в лицо Джоди.

— Ладно, я понимаю, что это слишком, но…

— Меган, — обрывает она меня. — Дерзкая Джульетта уместна тогда, когда она встречает Ромео. Но не здесь. Мы должны поверить, что Джульетта так влюблена в Ромео, что готова за него умереть. — Я замечаю, как Алисса самодовольно наблюдает за мной из зала. — Тебе нужно провести побольше времени с этой пьесой, — продолжает Джоди. — Действительно разобраться, как проникнуть в голову Джульетты.

Я бросаю на Джоди взгляд, говорящий — «вы знали, что так будет».

— Ладно, — отвечаю я, хотя и знаю, что это невозможно. Лучшее, на что я могу надеяться, — это притвориться. Но неважно, получится у меня или нет, напоминаю я себе. Я не актриса, я не рождена для того, чтобы быть в свете софитов. Я просто хочу получить свою строчку в резюме и пережить эту постановку.