Величие богов в лучах пурпура. Романтика в пустыне

Отто Клидерман

История происходит в 20 годы прошлого столетия. Египет – самая желанная страна для тех, кто хочет воочию увидеть открытую гробницу молодого фараона Тутанхамона. Семья знатных и богатых аристократов Англии Беркли – не исключение. Визит к самому великому археологу Картеру, открывшему гробницу, становится для людей из туманного Альбиона роковым. Их ожидают несметные богатства, интриги, тайные браки и многое другое, что они не могли себе даже представить.

Глава третья

Дорога была трудной, а медленное продвижение верблюдов делало её ещё не выносимее под нещадно палящими лучами солнца. Эти тяготы немного поубавили пыл всех и каждый уже был в предвкушении наступления ночи и перевала.

Это случилось только через четверть часа, когда они добрались до небольшого покинутого строения, окружённого многочисленными пальмами.

— Вот здесь мы проведём нашу ночь, — Констатировал господин Бооуэсли. — Здесь более чем сносные условия для нас и в колодце ещё есть вода.

— А кто здесь жил и почему те кто жили покинули это место? — Поинетерсовалась живо Селина-Арно, которой дядя Христиан помогал слезсть с верблюда.

— Бедуины. Они пришли сюда лет деcять назад, так как именно на этом месте измождённые жаждой верблюды нашли воду.

— Как это? — Удивилась Маргарэт

— Прежде чем осесть где-либо кочевой народ должен знать есть ли на этом месте вода. Они дают соль верблюдам и выпускают их куда глаза глядят. Это делает верблюдам пребывание пыткой и они начинают искать место где находиться запас воды. Животные никогда не ошибаються. В том месте где они останавливаються начинают копать колодец. Как результат, там вода, даже по сей день.

— Вот так чудеса, — Подошёл к ним Арнольд

— Пойдёмте друг мой, наши люди приготовят для вас места для ночлега в этих хижинах и ужин, — Тут же увёл Беркли старшего Рашид. — Тут есть неплохое место, где мы можем спокойно поговорить.

Ночь принесла такую желанную прохладу и ужасную усталость измождённому телу. Никто из англичан даже не прикоснулся к еде, зато воды использовал слишком много, особенно худо было без воды Христиану, который ни как не мог напиться, поэтому кто-то из сопровождающих посоветовал стать ему таким как верблюд. Шутки ради, однако было бы не такж уж плохо для этой месности.

Они расположились в крытых шалашах из сухих листьев пальм, на верху были подвешены несколько глиняных кувшинов со сквозными отверстиями и много вязок чеснока.

— Чеснок защитит вас от проникновения змей, — Тут же пояснил кто-то из местных, на что Маргарэт только вздрогнула от представленного ужаса.

Арнольд и Рашид ушли от остальных на приличное расстояние и убидившись, что их никто не слышит тут же поменяли тему их разговора:

— Почему мы не можем идти ночью? — Тут же спросил усталый Арнольд.

— Те, кто за нами следят, должны понимать, что мы никого не опасаемся. Это слишком мучительно, но это единственный выход увести подозрение от нашей истинной цели. Поверь, мы станем баснословно богаты, ты даже не представляешь на сколько.

— Мной больше двигает жажда приключений. Это тот год, когда мы собрались вместе всей семьёй и я был просто обязан чем то удивить их. Теперь я должен быть уверен за их безопасность. — Напомнил Арнольд.

— Ты так и не изменился за всё это время, как я тебя знаю, друг мой. Что ж если твоя семья требует зрелищь, то они получат всё с полна. Это путешествие будет достойно ярких воспоминаний.

— Однако не будем лукавить друг другу. Ты бы ни за что не согласился на это рискованное путешествие, если бы родственники не прибыли так неожииданно и ты был просто вынужден предложить им всем это занятие. В сущности, ты здесь только из-за меня. Я читаю в твоих глазах как сильно ты боишься меня, чтобы никто и никогда не узнал ни в этой стране, ни в твоей сосбственной, что ты посещал святые места, однако тогда ты очень глупый, а не умный человек, если не увидел очевидного: наша вера для нас пре выше всего, и я бы никогда не предал того, кто с уважением и интересом отнёсся к исламу. Очень жаль, что ты испытываешь ко мне только это чувство, а не видешь во мне своего друга.

Арнольд потупил взор и не нашёлся что сказать.

— Однако я не испытываю к тебе разочарования, и как ты знаешь очень уважаю тебя, но не хочу видеть рядом с нами нашего общего друга, барона вон Хенкеля, однако нам придёться терпеть его присутствие, но мы оградим его от посягательств на нашу добычу. Вот увидишь, а теперь нам пора, время последней молитвы. Там, в дали, есть разрушенная старая мечеть, мои люди уже подготовили для нас воду и чистые полотенца. У нас говорят, если ты согрешил своими ногами, когда пошёл в плохое место, тебе следует омыть три раза ноги, когда это сделали твои руки — ты должен омыть свои руки, когда это сделали твои слова — омой свой рот, и это принесёт тебе облегчение. Если ты хочешь говорить со Всевышним ты должен молиться. Если хочешь слышать Всевышнего ты должен читать коран.

Они собрались вокруг святого места и пали ниц, воздая хвалу небесам — это были все мусульмане, в которых пришёл час священной молитвы.

— Интересно, какое место будет омывать этот негодный мальчишка, если наибольшее зло у него в его голове? — Бросила желчно Селина-Арно, наблюдая как народ исчез под сводами места молитвы.

— Наверняка он попросит терпения и прощения у аллаха за то, что был не достаточно терпелив и учтив с тобой, — Заверил её отец, нежно обняв дочь за плечи, — Постарайся не ссориться с ним, он не такой плохой, как ты думаешь. Разве можно поменять своё мнение за несколько дней, когда ты живёш совершенно с другими пониманиями всю свою сознательную жизнь? Нет, конечно.

Наступило время покоя и долгожданного сна. Семейство Беркли была отведена отдельная крытая хижина, где они с радостью улеглись и тут же очутились под сильной властью Морфея. Невыносимая жара и трудная дорога тут же сделала своё дело.

Недалеко от места ночлега догорал огонь, путешественники уже почти разошлись, однако горячие язычки пламени отсвечивали одну згорбленную фигуру, которой почему то было не до сна.

У огня сидел Фарид и угрюмо смотрел вникуда и слушал потрескивающие сухие ветки. Он не нашёл должного облегчения после молитвы и чувствовал, как внутри его что-то ноет, просто хотелось выть от боли.

— Проклятая англичанка, откуда она взялась? Почему отобрала его покой? Ненавижу её всем сердцем! Ненавижу!

Он поднялся с места и зашагал по деревне. Вокруг было тихо и спокойно, но отнюдь не в его сердце. Он схватился за вески, чувствуя как голова раскалываеться. Его ноги невольно несли туда, где отдыхали англичане. Что он хотел увидеть, он даже не знал, но не прийти просто не мог.

Селина-Арно мирно спала, измождённая ужасной жарой, она лежала на спине, разбросав свои прекрасные волосы вокруг. Она почему-то улыбалась во сне. Жара заставила её смело разстебнуть ворот своей походной рубашки и глубокий вырез открывал её красивую молодую грудь. Фарид только томно закрыл глаза и отвернулся, однако неожиданно его слуху донеслись нехорошее шипение, его невозможно было ни спутать ни с чем Он резко повернул голову в сторону звука и обмер, огромная кобра подняла голову у самой головы девушки и застыла в этой позе.

Реакция юноши была молниеносной, и только резкий свист пронёсся в воздухе от его изогнутого меча и окровавленная голова кобры повалилась в песок.

Селина-Арно открыла глаза, и с изумлением уставилась на стоящего перед ней Фарида. Возмущение тут же наполнило её из нутри, однако резкая рука юноши тут жу зелепила ей рот, и он с недюжинной силой потащил её из шалаша по дальше от мирно спящего семейства.

— Тихо, и не здумай поднимать панику, — Прошипел зло он. — Если не будешь кричать я уберу руку из твоего рта. Договорились?

Девушка согласно закивала головой.

Фарид осторожно отобрал руку и тут же залепил рот ей опять.

— Дерзкое создание, я же тебя просил, ты что вообще не умеешь никого слушать?

Селина-Арно резко убрала руку из своего рта и шёпотом зло произнесла:

— Ты что совершенно рассудок потерял? Даже не думай об этом, иначе. — Она вытянула опять пистолет и направила на него. — Этого никогда не произойдёт. Ты для меня просто необузданный дикарь.

Фарид почувствовал, что теряет уже над собой контроль. Кровь вскипела в жилах от негодования.

Он тут же выхватил из слабой руки девушки револьвер и отбросил его в песок.

— Нужна ты мне, ты всего лишь ничтожная женщина, которая заслуживает плётки, — Сквозь зуби зашипел он и грубо толкнул её так, что она повалилась на землю. — Вот, полюбуйся, — В песок возле неё упали окровавленная отрубленная голова кобры и её длинное туловище.

Селина-Арно только прикрыла рукой рот и молниеносно поднялась на ноги как ошпаренная.

— Я между прочим тебе жизнь спас, хотя ты этого не заслуживала, только на этот раз мне таки пришлось убить ради тебя, только не мою любимую лошадь, слава аллаху, что он не позволил совершиться несправедливости.

— Как это произошло? — Ужаснулась девушка.

— Она как раз поднялась над твоей головой, когда я вошёл. — Объяснил Фарид.

— Но нас убеждали, что чеснок способен отгонять их от этого места. — Пролепетала девушка.

— Это сказали для того, чтобы вы не боялись спать, иначе как бы вы уснули?

— А что ты делал возле нашего шалаша? — Вдруг переспросила она настороженно.

— На тебя пришёл посмотреть, очень уж хотелось тебя убить, пришлось злость вымести на кобре, по крайне мере она меня злила меньше чем ты. — Пробурчал он. — Могла бы и догадаться почему я был там и зачем, чем задавать глупые вопросы.

— Почему мы постоянно ссоримя вместо того, чтобы существовать мирно? — Вдруг ласково спросила девушка. Неожиданно она чмокнула его в щёку и прислонилась к его груди. — Спасибо за кобру. Отдаю должное, что ты спас мне жизнь.

Фарид отпрянул как ужаленный и с безумным взглядом уставился на Селину-Арно.

— Не делай больше этого, — Пролепетал он задыхаясь от волнения, — Не нужна мне твоя благодарность! Ты сводишь меня с ума. Ты отобрала у меня сон. Я не могу сомкнуть глаз, даже если очень устал, я тебя ненавижу, даже если бы ты умерла, я бы не мог найти покоя и умер бы на твоей могиле от горя, и всё равно бы ненавидел тебя, за то, что ты моё наказание.

Селина-Арно смотрела на него с изумлением, однако тут же поняла, если ему ответит тем же тоном, то ничего хорошего с этого не будет. Она стала осознавать слова Рашида и своего отца, он вырос в другом мире. Его никогда не ласкала собственная мать и он рос, как волчёнок, никем не обласканный и недолюбленный. Ему чужды слова, полные теплоты и нежные прикосновения. Он был взрослым и очень умным, но в душе оставался брошенным ребёнком, никому не нужным и не знавшим что такое поцелуй.

Он повидимому ждал от неё ответной реакции, однако она молчала и смотрела на него, растерянно хлопая глазами.

Смысл продолжать обидную тираду был сам собой утраченю Он ещё раз попытался открыть рот и сказать что-то обидное, однако не смог. Неожиданно он скривился и закрыв рукой лицо бросился куда глаза глядят.

Селина-Арно тут же бросилась за ним в след.

— Уходи, не иди за мной, убирайся прочь, ты мне не нужна, — Он просто содрогался в рыданиях, а слёзы было не возможно удержать. Он громко рыдал и утирался на спех грязным от пыли рукавом.

Девушка тут же достала чистый платок и стала ласково вытирать его лицо, которое было мокрое от непрекращающихся слёз. Он плакал долго, уже не сдерживая никаких эмоций.

Селина-Арно неожиданно прислонилась к его груди и положила голову ему на плечо.

— Если оттолкнёшь, я опять прижмусь к тебе, — Ласкаво произнесла она.

Он крепко стиснул её в объятиях и теперь уже боялся разомкнуть руки. Он сжимал её сильнее и сильнее, став покрывать поцелуями её волосы, пахнущие фиалкой. Девушка молча гладила его коротко остриженные волосы, и не прекращала шептать ласковые слова, которые за всегдя говорят плачущему ребёнку, а не взрослому мужчине. Лёд стал таять. Он уже таял в мгновение ока, когда Фарид стиснул крепко Селину-Арно в своих объятиях и больше не выпускал. Никто в этот момент не знал нужно благодарить Господа Бога или аллаха, однако небеса таки сделали своё дело, чтобы примирить эти две необузданные души и заставить их прильнуть друг к другу.

Спустя час они сидели ещё у непогасшего костра друг возле друга и смотрели на игряющие пламени. Фарид подбросил ещё несколько сухих щепок и огонь засверкал ярче.

— У меня дома появился щенок. Дядя Рашид мне привёз его из Англии, — По-дестки стал делиться Фарид. — Я для него не жалею ничего. Он у меня живёт как король. Он ещё маленький и скорее похож на мягкую, но живую игрушку. Он совершенно белый, и очень пушистый. Я никому не позволяю за ним ухаживать. Я всё делаю сам. Это в первые, когда у меня появилась собака. До этого в доме были только канарейки, а потом неожиданно все умерли.

— Мне очень жаль, — Поддержала разговор девушка.

— Ничего, а ты каких больше животных любишь?

— У нас много животных дома, однако не могу сказать, что я к кому-то очень сильно привязана. Меня всегда окружали птицы, кошки, собаки, лошади.

— Когда мы вернёмся я обязательно покажу моего Падишаха. Он действительно живёт как настоящий падишах.

— Буду очень рада увидеть твоего любимца, — Улыбнулась ласково Селина-Арно.

Она не помнила как уснула, опустив устало свою голову на его плечо, это случилось внезапно.

Фарид не мог уснуть, он ревностно охранял её сон. Он ласково гладил её волосы, а потом, когда был уверен, что она крепко спит коснулся губами её веска, впервые в его жизни появился человек, за которого он готов был отдать и собственную молодую жизнь, однако он бы никогда не пожалел бы о содеянном.

Селину-Арно отнесли бережно на руках в хижину и положили, как самое драгоценное сокровище в мире. Теперь это сокровище освещало душу этого дикого юношу, который был до селе уверен, что в его душе только сами потёмки, но иногда случаються чудеса.

Утро было довольно запоздалым, однако учитывая всю сложность этого похода Рашид решил не торопиться уж слишком и поэтому он подождал пока англичане отоспяться столько, сколько им потребуеться на это времени, хотя верблюды и багаж уже стоял на готове.

Лицо Фарида сияло от счастья и если он был нем как рыба, то это было легко заметить даже невооружённым глазом. Он радостно отвечал Рашиду на все даже самые обычные вопросы, пытался подбодрить и шутить с дядей, чему последний был несказанно рад, и постоянно смотрел в сторону англичан, ища глазами виновницу его счастья.

Однако ни один из них не знал, что свидетелями их ночной перепалки были все без исключения, однако каждый делал вид, что ни о чём не догадываеться.

— Не быть любимым — значит быть ослом!. Ему вторили поэты: «Все люди — влюбленные создания! Пропащий тот, кто не любил и не был любим».

— Ты о чём дядя? — Наигранно поинтересовался племянник.

— Да так, ни о чём. Вспомнились слова стары как мир но никогда не утрачивающие своей прелести.

Англичане не покидали своего шалаша, однако никто из них не видел, куда подевалась Селина-Арно. Она как-то исчезла незаметно и пока её семья оживлённо беседовала её стали искать Фарид и его дядя тут же.

Она отошла немного пооддаль, где скопилось несколько широколистых пальм вместе, создавая неплохую тень от беспощадных палящих лучей. Здесь были разбросаны множество огромных камней, служившим в прошлом по видимому место сборов обитателей этого поселения.

Девушка сидела возле пальмы, опёршись спиной о её широкий ствол, и достав из походной сумки аккуратно сложенное письмо стала его читать.

Она читала его много раз, и всегда ощущала прилив сил, так как новые письма сейчас были бы ей недоступны. Это было последнее письмо от Йоахима, сына близкого друга семьи и друга детства. Они не виделись с момента её отбытия в Египет и каждый день она понимала как ей не хватает сейчас его нежности, его тёплых писем и его такта. После встречи с безумным Фаридом она понимала всё отчётливее что в сущности значил все эти годы для неё Йоахим со своими изысканными и утончёнными манерами, он значил для неё весь мир. Его не надо было обучать тому, что называеться хорошим и приемлимым тоном, он понимал её всегда как никто.

My Dear Eline!

You even can not imagine how much i miss you and need you since i have stayed in this poor and dirty country in desert alone. Of course around me a lot of foreign people but all of them are arabian people, and i can not trust anybody here. Everything is different here and horrible. This hot weather make me crazy and even this country can inspire my father because of looking for lost treasure i can not think about any richness now only about you in my arms and feel myself no so alone. I need you look like need paradise, like need some clean water and rain what almost impossible here.

I have started already to calculate days when we will meet each other near this horrible grave in desert. Let our parents to search what they need to find here but we have already found our own treasure — these are our love what more valuable than any gold in the world.

Kiss you a lot my love and waiting for our time with impatience.

Она не заметила как над ней вырос Фарид и с неимоверной радостью в глазах смотрел на неё пока она ушла с головой в чтение в сотый раз письма от любимого немца.

— Я поправил тебе седло, чтобы тебе было удобно ехать. — Радостно пролепетал он, топчась на месте.

Селина-Арно сложила поспешно письмо опять в сумку и жестом показала присесть возле неё.

Он тут же радостно сорвался с места и подсел рядом, просто рухнув в песок у её ног.

— Спасибо большое, — Ласково ответила она ему и положила руку на плечо, которую он тут же накрыл своей. — За всё спасибо, за сегодняшний и за вчерашний день. Я стала замечать радостные нотки в твоих словах и счастлива видеть в твоих глазах много тепла.

— Мне трудно описать это чувство, но внутри меня ожило нечто. Мне хочиться парить в небесах, подобно моя душа превратилась в птицу и я больше не хочу возвращаться в мою предыдущую жизнь, где не было места таким сильным чувствам, было место только пустоте.

Он не сводил глаз с Селины-Арно и боялся отпусть её руку, которая так и покоилась на его плече.

— Я не могу отпустить тебя, я готов сделать ради тебя всё, но только не могу подарить тебе свободу. — Безумная фраза заставила вздрогнуть девушку, однако она тут же совладала с собой, и коснулась рукой его уже не свежей щеки, он с благоговением закрыл глаза и растянул свои губы в улыбке. — Я не хочу, чтобы этот момент исчезал, я хочу продлить его в вечность. Вот так сидеть с тобой рядом, ревностно держать твою руку в моей, и ничего больше. — В его глазах играли бешеные огоньки, а голос дрожал.

Она нашла его улыбку обворожительной, влюблённость преобразила его и сотворила из него неотразимого восточного красавца.

Тяжёлые шаги заставили обоих тут же вернуться на землю и над ними вырос Рашид.

— Ради Бога извините дети мои, однако у нас ещё несколько неотложных дел мой мальчик, которые мы обязаны сделать. Там тебя спрашивали наши проводники, им что-то нужно.

Фарид неохотно поднялся, так и держа руку девушки, однако послушно опустил глаза и наконец разжав пальцы с сожалением посмотрел на Селину-Арно.

— Мне надо идти, — Выдавил он из себя.

Девушка кивнула согласно головой и он неохотно поплёлся к отдыхающему каравану.

Рашид подошёл по ближе к сидящей девушке и с романтикой в голосе произнёс:

— Аль-Ахуас ибн Мухаммед аль-Ансари выразился: «Если ты не любил и не знал страсти, то ты — один из камней пустыни».

— Очень поэтично и чувственно, — Согласилась Селина-Арно.

— Верно, и более чем актуально для нашей страны. Когда в этой пустыне случаеться дождь — почва рождает невиданной красоты цветы, такой прелести невозможно найти более нигде, и в более приемлимой стороне планеты, где почва способна рождать много — она не способна возродить ту же неподдельную красоту. Знаете почему?

— Наверное земля ценит то, что может получить один или два раза в год? — Задумалась Селина-Арно.

— Совершенно верно. Тоже самое с женщинами. Когда у нас в жизни появляеться женщина мы ценим её и ревностно оберегаем. У нас нету тех свободных отношений, которые прослеживаються в Европе. Мы не имеем права получить ту или иную женщину без согласия её родителей, и когда аллах дарует нам это чувство — то его невозможно сравнить с тем, подобно как могут это ценить христиане. Это действительно самый ценный подарок Всевышнего.

Невозможно ценить всей той мерой что-то, если его легко получить в жизни. Я видел ваши глаза, когда вы читали письмо от любимого человека, ваши глаза были наполены таким благоговением, что я невольно вздрогнул, что ваше сердце занято и я невольно пришёл в ужас. Не трудно заметить как поменялся за это время Фарид.

Наступила пауза. Селина-Арно молчала. Она не нашлась что ответить.

— У нас есть хорошая пословица «Пёс никогда не будет дорожить одним куском мяса, если у него его слишком много»

— Я бы сказала это довольно жёсткое сравнение, если речь идёт о человеческих чувствах. — Встрепенулась от возмущения девушка

— Однако должен признать, что это правда.

— Вы хотите сказать откровенно, что тот человек который есть у меня в жизни не способен ценить меня так, как это способен сделать ваш племянник? Ведь именно это вы хотели мне доказать? Вы пытаетесь устроить судьбу Фарида несмотря ни на что.

— Не буду скрывать, но это правда. Однако аллах свидетель — я этого не планировал. Я не думал, что вы посетите нашу страну и Фарид сойдёт с ума из-за вас. Я только стал лилеять надежду дать ему достойную жизнь на которую он заслуживает с достойной женщиной, которую я нашёл в вашем лице.

— Но вы почему-то яросто приближаете меня к этому и совершенно не заботитесь о моих чувствах. Почему вы решили, что мой друг, которого я знаю с детства может оказаться лишь тем самым псом, который не будет дорожить только одним куском мяса, то есть мной? И почему вы решили, что у него много мяса?

— Хороший вопрос, только вы никогда никого не сравните с Фаридом, потому, что вы для него одна. И никто вас не будет любить больше и сильнее чем он. Как я сказал в нашей стране получить женщину да ещё и любовь в придачу — слишком редкое явление. Запомните, что я вам говорил о цветах — подобного явления в природе вы не найдёте больше нигде в мире.

Караван двинулся в путь ближе к вечеру. Позади оставалась гостеприимная брошенная бедуинская деревня и те чувства, которые вспыхнули там и превратились в нечто невообразимое. Рашид не планировал о чувствах Фарида к ней, а она не планировала, что этот дикий и суровый мусульманин затронет особенную струну в её сердце. С ней никто, и никогда так не обходился, как она ощутила от этого принца. Он ненавидел, и любил уже её больше, чем что-либо в его жизни. Он защищал её от опасности и готов был убить собственноручно, если в его душе пробуждалась ярость. Нужны ли её подобные отношения? Дикий мёд с горьким привкусом? Она вертела в руки гранатовые чётки, которые нашла оставленные ним на седле и чувствовала осадок. Перед ней становилась неразрешимая дилема: она с нетерпением ждала встречи с Йоахимом и никого не желала видеть больше, но она также понимала реакцию Фарида, который в тайне уже смотрел на неё, как на свою частную и неприкосновенную собственность, которую он наверняка будет готов скорее убить, чем разделить с кем-то ещё.

Неожиданно она вышла из колонны и подъехав к отцу глухо произнесла: «Нам надо серьёзно поговорить»

Арнольд внимательно посмотрел на дочь и положил свою руку ей на плечо:

— Я знаю о чём бы ты хотела со мной поговорить. Эта ситуация стала меня уже тоже серьёзно беспокоить. Рашид становиться более и более одержим идеей приблизить своего племянника к тебе. И он ни за что не упустит своего шанса.

— Самое страшное, что Фарид уже смотрит на меня, как на своё будущее, и я вижу, что просто не имею права ранить его. Он просто содрогаеться от страха потерять меня, и это делает Рашида более чем уверенным в своих деяниях. Он костьми ляжет во имя счастья своего племянника.

— Я тоже об этом думал, но сейчас будет более всего разумнее продолжать наше путешествие в спокойствии и посмотреть как будут обстоять дела дальше. Иногда такое положение вещей более разумнее.

— Но ты ведь понимаешь, что я не планировала всего этого. Всё получилось само собой без моего на то желания.

— Более чем, однако такие вещи никогда не планируються, моя девочка.

— Рашид твердит мне без умолвку, что меня никто не будет сильнее любить, чем его племянник, потому, что я у него одна.

Арнольд внимательно посмотрел на Селину-Арно и согласно кивнул головой.

— Тут он совершенно прав, даже если его желание сделать Фарида счастливым превыше всего на свете. Знаешь, мы с ним довольно похожи, мы оба не устроили свои судьбы и не нашли достойных женщин в жизни. Оба воспитываем детей, которых любим больше всего на свете, и даже если они не наши собственные, то желаем им счастья более всего на свете. Однако если я смотрю на Йоахима и на Фарида, то за галантностью и интелигентностью твоего друга я невижу того тепла, на которое ты заслуживаешь, а вот сумасшедший характер Фарида выдают его глаза: у него столько любви и тепла, и такого страха потерять тебя, что он просто съедает его из нутри.

— Рашид сказал мне одну странную вещь: Йоахиму доступно иметь любую женщину и он никогда не примет меня как единственную во всей его жизни.

Арнольд томно закрыл глаза и промолчал, однако приблизил дочь к себе и чмокнул её в лоб.

— Всё, что я могу тебе сказать — это просто не думать о будущем. Посмотрим.

— Если бы всё так просто. По месту прибытия мы встертимся с Йоахимом и его отцом. И что мне делать? Нам ведь не избежать столкновения между ними.

— Я тоже думал об этом. Я не знаю,

— Ты ведь опасаешься этой стычки как и я?

— Есть одно но, в которое я могу тебя посвятить. Рашид хочит деликатно выдворить наших немцев из этого места. Вот тогда мы и увидим истинное лицо наших аристократов, на что они будут способны.

— Но в последнем письме Йоахим не перстаёт утверждать, что это его отец одержим найти сокровища, а ему самому нужна только я.

Арнольда брови взлетели ввысь и его затяжное молчание было белее чем красноречиво.

Селина-Арно внимательно посмотрела на отца и всё поняла.

— Не стоит так сильно терзаться. Посмотри на всё это как бы со стороны и не принимай никого слишком близко к сердцу. Оно у тебя одно и ближе всего к тебе, чем всё другое на этом свете, мой лунный свет.

Селина-Арно ещё раз чмокнула отца в щёку и вернулась в свой ряд.

Она не помнила как задремала от изнуряющуй жары, а когда проснулась — вокруг стояла уже ночь, которая всегда тут наступала невзначай. Девушка встрепенулась и поняла, что кто-то её поддерживал и она дремала на чёьем-то плече: это было плечо внимательного Фарида.

Конец ознакомительного фрагмента.