Притчи у настольного огня. Поэмы, баллады, притчи

Павел Манжос

Рассказ, а уж тем более повесть и роман вытеснены просмотром телесериалов. Конкуренции с телевизором проза не выдерживает. Но у поэзии возможностей больше. Всё ещё завораживает слух рифмованная строка, и рассказы в виде поэмы, баллады и новеллы люди воспринимают с интересом. Темы предлагаемых произведений – это то, что волновало и продолжает волновать меня на протяжении всей жизни. Одни из них фантастичны, иные взяты из самой реальной жизни. Но уверен в одном: все они – часть моей жизни.

Баллада о золотом каньоне

В те годы, когда стремились

Свободные англичане

Из Старого света в Новый,

Манящий карманы свет,

По прерии ехал Джонни,

И было в его кармане,

Как в ухе его мустанга, —

Без малого ноль монет.

Но весел был добрый Джонни,

В улыбке кривились губы,

И ему на шляпу

Бросало свой щедрый луч…

«Ах, сколько же стоит небо?

А в Иерехоне — трубы?

Скажи-ка, папаша Чарли,

Почём эта пара туч?»

Так пел мой весёлый Джонни,

Не знавший в душе печали,

Хотя и его улыбка

Бывала подчас горька,

Но мрачен был спутник Джонни,

Безбожный папаша Чарли,

И на рукоятке кольта

Лежала его рука.

Безбожный папаша Чарли

Расчёты любил и сметы,

Безбожный папаша Чарли

Свой век разменял, копя.

В сапог он засунул перстень

И в пояс зашил монеты,

И жадное спрятал сердце

За пазухой у себя.

Суровые Кордильеры

Их плотной стеной встречали.

Дорога пошла такая,

Что только зевнул — и вниз!

И Джонни зевнул и — вскрикнул:

«Скорее дай руку, Чарли!» —

Весёлый бродяга Джонни

Над бездной глухой повис.

И жадный, безбожный Чарли

Снял с кольта большую руку

И твёрдо и молчаливо

Несчастному протянул…

А ночью в каньоне Духов

Они разгоняли скуку

И грели костром и джином

Уступы озябших скул.

А утром хребет холодный

Укрыла зари корона,

И свет золотой рассеял

В каньоне сырую тьму,

И золото заблестело

Заманчиво и лимонно…

Скажи-ка, папаша Чарли,

Какая цена ему?

И людям его послала

Судьба в наказанье, в дар ли?

Она и сама не знает —

Для сердца ли, для виска?

Но золотом заблестели

Глаза у папаши Чарли,

И на рукоятку кольта

Упала его рука.

Наметилась злая смета,

И план беспощадный вызрел:

«Весёлый бродяга Джонни

Ещё безмятежно спит…

Так спи же, спи вечно, Джонни!..»,

Но грянул внезапный выстрел,

И рухнул папаша Чарли

Средь жёлто-кровавых плит.

Лишь эхо, в ответ пролаяв,

Рассыпалось по пещерам,

Весёлый бродяга Джонни

Свой кольт в кобуру вложил:

«Прости меня, добрый Чарли!

Ты умер акционером,

А я бы — бродягой нищим,

Таким же, каким и жил».

И он золотые слитки

В пустые мешки насыпал

И прочь, лошадей навьючив,

Побрёл по следам копыт,

А злому папаше Чарли

Неласковый жребий выпал —

Спать вечно в каньоне Духов,

Средь жёлто-кровавых плит.

Старинную эту притчу

Забыть наши уши вправе ль?

Мешает в бочонке дьявол

Злодея и добряка,

И не разберёшь, как прежде,

Где Каин, где добрый Авель,

Но так же разит незримо

Предательская рука.

(1980)