Пушкин жив

Сборник, 2021

Сборник стихов и прозы издан к 222-й годовщине со дня рождения А. С. Пушкина и включает разноплановые произведения современных авторов. Пушкин обладал огромным талантом: донести до читателя главное, проникнуть в душу и навсегда остаться в ней. В поле зрения Александра Сергеевича находилась не только литература, но и философия, история, наука и политика. Даже спустя два века каждый читатель может увидеть в стихах гениального поэта отражение своих мыслей, чувств и переживаний. Не претендуя на пушкинскую многогранность, авторы сборника стремятся смотреть на мир таким же пытливым взглядом, как великий стихотворец, и оставаться патриотами своей страны.

Ольга Волкова

Родилась в 1988 году в Москве, живёт там и поныне.

Стихи издавались в сборнике серии «Библиотека современной поэзии», общероссийском сборнике «Звездопад», в альманахах «Чувства без границ», «Спутник», «Литературная Евразия» «Российский колокол», сборнике «Живая песня. Антология русского шансона и городского романса», сборниках сайта «Стихи. ру». Публиковалась также в периодических изданиях — газете «Красный уралец» и литературном журнале «Мост».

Основная страница на сайте «Стихи. ру»: https://stihi.ru/ avtor/16101988

Лён-Иван

Сиротой, Иван,

Уродился ты:

Ни отца-то нет,

И ни матери.

Твоё имечко

Ветер дал тебе,

Да и кликали

Не тебя тогда.

Твоя матушка —

Мать сыра земля,

А твой батюшка —

Дождик частенький,

Любый братец твой —

Ясно солнышко,

А сестра твоя —

Холодна луна.

И зовут тебя

Люди кратко: Лён.

На поклон к тебе

Ходят осенью.

У тебя глаза —

Будто божий день,

Славный Лён-Иван

Синеглазенький.

У других парней

Нету глаз таких,

Нет таких волос —

Тонких, шёлковых.

Только зла судьба

К сиротинушке,

С долею худшею

Да смиреннейшей.

Никому Иван

Худа не желал,

А его пришли

С ног валить долой.

Для того ль блистал

Ночью месяц-серп,

Чтобы днём с тобой

Поквитаться смог?

И тебя потом

В воду кинули,

И потом ещё

Били палкою,

Исчесали весь

Да измучили,

Не жалел никто

Невиновного!

А ты кротким был,

Зла не помнящим,

За жестокость ты

Отплатил добром,

И одел ты их,

Накормил ты всех,

И детей своих

Дал мучителям!

И зачем же, Лён,

Уродился ты

Малым зёрнышком

Во сырой земле,

Раз тебе потом

Белым саваном,

Не воскреснув, лечь

В землю сызнова?

На ветру

Ты в тонкой рубашке не стой на ветру,

На яром ветру, золотистом ветру.

Прошу тебя очень — не стой на ветру,

Простудишься, знаю, — не стой на ветру.

Не стой и не думай, и слёзы не лей,

Себя не жалей и меня не жалей.

Пусть ляжет на душу твою, как елей,

Спокойствие этих весенних полей.

Мне дышится просто, со мною дружны

И корни, и гной, и личинки весны.

Среди сыроватой моей тишины

Мне крики грачей в поднебесье слышны.

И движутся соки по телу берёз,

И сходят снега в ожидании гроз.

Расстаться навеки — ты это всерьёз?

Всё временно, друг мой, как лёд, как мороз.

Но сердца влюблённого жар вечно ал,

И вечен весенних мечтаний запал.

Ты взглядом своим небосвод искупал,

Да волосы ветер тебе растрепал.

Но птицам гнездиться, полям зеленеть,

И сердцу влюбиться, и небу синеть.

Запомни: будь счастлив хотя бы на треть,

Хотя бы на четверть — сегодня и впредь.

Я тоже, клянусь, никогда не умру:

Умоюсь холодной росой поутру,

И капельки белым туманом сотру,

И красным цветком загорюсь на ветру.

Молитва о болящем

Господи, услышь мой тихий лепет;

Я канон читаю по слогам,

Но в душе перед тобой лишь трепет,

Знаешь: не молюсь иным богам.

Режет горе сердце по кусочку,

И душа в смятении ревёт:

Дай, Господь, хоть малую отсрочку,

Премени от смерти на живот^[5].

Дай, прошу, болящему здоровья,

Время дай покаяться суметь.

Он не верит, но у изголовья

Ангел встал и отгоняет смерть.

Мой новый день

Мой новый день начнётся с чашки кофе,

С красивой песни на волнах FM,

С мечты о лете, с кошкиных усов и

С исчезновенья всех былых проблем.

Я буду слушать, как шумит мой город,

И буду долго думать у окна,

Что наконец-то мне не нужен повод

Звонить тебе, когда совсем одна.

Твой монолог в молчанье телефонном,

Которому я вторила сто лет,

Вдруг зазвучит не более чем фоном

И, может быть, совсем сойдёт на нет.

Весенний ветер память пролистает

И вынесет оттуда сквозняком

(Как бабочка беспечная, летает!)

Любви сердечко — липовым листком.

И жёлтые цветы на белой шторе

Как символ не разлуки, но весны;

Фиалка-мужегонка, для которой

Приметы одиноких не страшны.

Мой новый день — реальная причина

Принять иное, прошлое забыть.

Лишь кактуса небритая щетина…

Да и его куда-то можно сбыть!

Вечерняя фантазия

В синем растворяются деревья,

Обнимает вечер города;

Распушила сизонькие перья

Ночь-голубка в линиях гнезда.

Как горох, огни янтарных окон —

Словно смотрят голуби из тьмы.

А на подоконнике высоком

Лунный свет серебряной зимы.

Завалило пылью двор и садик

Белой пылью северных широт;

И она примнётся и осядет,

В ложный пух июльский перейдёт.

В грёзах летних брызжется слезливо

Солнце, заточённое в фонарь;

Тишина засахаренной сливой

Катится в июль через февраль.

Скука терпеливою наседкой

Птичку-лето выведет под сны,

Словно утро за оконной сеткой

Ночь-голубка из яйца-луны.

Различимей с каждою минутой

(В первый миг подобные крупе),

Трещинки, проклюнутые утром

На её пятнистой скорлупе.

Времена года

Январь хрустальным был, звенел

Сосулек падающих звоном;

Февраль — жестоким, но влюблённым

На красных лицах пламенел.

Март вешний плавился, как лёд,

Апрель стучал клюкой-капелью;

А Май рядился к новоселью

И отправлял жуков в полёт.

Июнь с Июлем — близнецы —

Кормили ягодами с грядок,

И Август сытен был и гладок,

Дав урожая образцы.

Сентябрь, обзаведясь мелком,

Учил, Октябрь рыдал дождями;

Ноябрь же, запасшись дровами,

Сидел за книжкой вечерком.

Декабрь придумал свой сюжет,

Подсмотренный однажды в щёлку:

Поставив срубленную ёлку,

Навесил множество примет —

Сосульки, ягоды, цветки…

И через дождик серебристый

Неслись куда-то фигуристы,

Летели птицы и жуки.

Виноград

Не погуби меня, гроза,

Ломая тело-деревце,

Я виноградная лоза,

Я молодая дéвица.

Нещадно ливень исхлестал

Своею плетью водною,

Не испугал его запал —

Я стану многоплодною.

Одарит солнце лаской дня,

Сотрёт дождинки-слёзоньки —

Нальётся сок внутри меня:

Душистый, сладкий, розовый.

И, как сосок, возьмёт в роток

Ребёнок виноградину;

И лаком для скворца кусок,

Без ведома украденный.

Найдёт и отдых, и досуг

В беседке, мной овитою,

Юнец влюблённый, нежный друг,

С сердечною обидою.

Ни губ, ни рук мне не дано

Прильнуть к нему доверчиво,

Но выпьет он моё вино

И просидит до вечера.

С лица прогнав печали плен,

Как злое наваждение,

Он скажет: «Будь благословен

За это наслаждение,

Растущий сладкий виноград,

Дающий утешение:

От солнца — тень беседке в сад,

И радость угощения!

Не погуби тебя мороз!

Не дуйте, ветры, с силою!

Я б посадил одну из лоз

И над своей могилою.

Не погуби тебя гроза!

Но, влагой окроплённою,

Ты да закрой мои глаза

Своей рукой зелёною».

Лимонад

Был в Санкт-Петербурге час третий лишь,

Когда, уловив запах кофе,

Решил Александр Сергеевич

Заглянуть к «Беранже и Вольфу».

И нет лучше улицы Питерской

И места, поэту приятней,

Чем в этой любимой кондитерской

Ждать друга с газетой бесплатной.

Он спасся кафе посетителем

От снега над Невским проспектом…

Как был лимонад обольстителен —

Любимый напиток поэта!

Вот взять бы перо и бумаги лист,

И запечатлеть вдохновенье…

Для счастья-то, в общем, пера нет лишь —

Остановись же, мгновенье!..

…И входит, как Каменный гость, Данзас,

И рад ему Пушкин, возможно,

И вроде бы всё не в последний раз,

Но как-то вдруг стало тревожно;

Как будто вмешалась реальность в сон,

Которой ему и не надо…

И понял вдруг Пушкин, что в жизни он

Вкуснее не пил лимонада…

Дуэль

Не колебался, обещая

Прибыть к обеду ровно в три.

…И зажигались фонари,

Ему дорогу освещая,

Деревья звездно серебрились,

Для той аллеи став каймой,

Ждать до минуты… До какой,

Чтоб эти двери растворились?

Под позолотой купидона

Часы пробили ровно три;

Снаружи падал снег. Внутри

Такое же молчанье дома.

И, теребя руками шёлк,

Она ждала, готовясь плакать,

Но тут звонок изволил звякнуть,

И доложили, что пришёл.

Когда он вешал шапокляк

На гвоздь, торчащий непристойно,

Она была почти спокойна,

Но проступил на щёчках мак.

Он попросил «чего поесть»

И сел к столу, сюртук оправил,

Как будто в мир тонов и правил

Он снова возвратился весь

Оттуда, где тех правил нет,

Смерть предусмотрена законом,

На убивание знакомых

Никто не смотрит сквозь лорнет.

«Убит?» — она ему. — «Убит.

Ма шер, сегодня вы прелестны.

Да, я стрелял не очень честно,

Такой вот сделался кульбит.

Однако мне важна семья,

Когда бы я помедлил первый,

То этот сумасшедший, нервный…

Ну да, я редкая свинья.

Взглянуть в глаза его жене

Уже, наверно, не осмелюсь.

Ты не вини напрасно, прелесть,

Иди, не думай обо мне».

Он на тарелку посмотрел,

Пред ним roast-beef окровавленный^[6],

Но не было тоски вселенной,

Её разящих сердце стрел.

Он мало ел и пил вино,

Привычно сидя у камина,

И жизнь была его хранима,

Как драгоценность всё равно.

Баллада о любви

У окна, в морозы, без еды и сна

Всё роняла слёзы, бледная, она.

Видел месяц ясный всю её печаль,

Полночью ненастной в дверь ей постучал.

Отворила спешно, выронив платок,

Вот он, друг сердешный, преступил порог.

Ей сказал: «Отряда долог путь на бой,

Только час, отрада, буду я с тобой».

Развернул гостинцы, вынул жемчуга,

Дрогнули ресницы — обняла рука.

Целовал ей губы, словно сам не свой.

И смеялась Люба: «Верила — живой!»

И сверкнув — спросила — золотом колец:

«Почему ты, милый, бледный… как мертвец?»

И, едва ли зная, отвечал без сил:

«Без тебя, родная, сильно я грустил».

…Из избы заветной в сторону глядел,

Вышел месяц светлый, на небо взлетел.

И под вьюги думал бушевавшей гул,

Как вдову младую сладко обманул.

Ту, что лишь надеждой верною жила,

Что, любя как прежде, милого ждала.

Подарил ей встречу на короткий час,

Чтоб огонь сердечный с нею не угас.

Не свиданье в шутку — жаждущей любить,

Дал вдове минутку, чтоб счастливой быть.

Примечания

5

Из Канона за болящего.

6

Цитата из «Евгения Онегина» (А. Пушкин).