Невидимая СВЯЗЬ

Пьер Мартен

Привычное и совсем нехорошее дело, каким в последние годы занимался Сэм, держало его всю дорогу в напряжении. Но дорога не прощает. В один момент всё изменилось и теперь Сэму предстоит более трудный путь, заботясь о внезапно свалившемся ребёнке пройти через преследования, приключения, любовь и интимные отношения.

Глава 7 — Сэм

«Мэм, это просто быстрый осмотр. Мы не будем рыться в ящиках, мы просто ищем двух человек», — умолял офицер.

«Я уверена, что ваши намерения благородны, офицер. Но это не делает их законными, — продолжала Натали, — вам потребуется ордер на обыск, как предписывает закон, и мой клиент подчинится. А до тех пор, я считаю, вам нужно покинуть частную территорию».

«Да, — крикнула Роуз, её оскаровское выступление всё ещё продолжалось, — и заберите с собой свою Эболу. Я не хочу, чтобы она находилась рядом с моим домом».

«Мы вернёмся, мэм», — сказал офицер, его голос удалялся. Через несколько мгновений дверь открылась, и я услышал шорох одежды, вероятно это были объятия.

«Тебе не следовало приходить, милая», — сказала Роуз, — «но я рада, что ты пришла».

«Что, чёрт возьми, происходит?» спросила Натали, — «соседние штаты задаются вопросом, почему ЦРУ позволяет людям покидать город, если он так опасен. Они подумывают о том, чтобы закрыть свои границы для всех, кто побывал во Флагстаффе».

«Нет никакой Эболы, — сказала Роуз, — они её выдумали. Они просто пытаются найти ребёнка». Я услышал, как они приближаются, и оставил Роуз сообщить эту новость про нас.

«Ну откуда ты знаешь?»

«Потому что ребёнок здесь, дорогая», — сказала Роуз. Я услышал, как Натали затаила дыхание.

«Что ты наделала, мама?» сказала Натали, её голос стал глубже, «зачем ты ввязалась в это?».

«Это» само нашло меня», — продолжала Роуз, направляя Натали на кухню. Вошла стройная женщина с короткими волосами цвета карамели, разделенными над левым глазом. У неё были умные ореховые глаза матери, но не было улыбки Роуз. В её щеках виднелись черты отца. К счастью, у неё был нос матери. Натали сделала шаг назад, Эбола всё ещё была у неё на уме.

«Привет, Натали», — сказал я, поднимаясь с Вонючкой на руках. Натали быстро посмотрела на Роуз и на меня.

«Мама?» спросила Натали с опаской.

«Ради бога, Натали, — сказала Роуз, — как ты думаешь, я бы пустила тебя сюда, если бы здесь свирепствовала Эбола?» Натали покачала головой, но не подошла. «Этот ребёнок особенный. Очень особенный. Мы думаем, что она нужна правительству, и мы не считаем, что для неё будет лучше уехать».

«Что? Разве её родители не должны сами решить?» Натали немного заикала: «А что правительство хочет от ребёнка?»

«Мы не знаем, кто её родители,» — ответил я, «Кстати, я Сэм.» Натали проигнорировала мою протянутую руку и обратилась к своей матери. Думаю, я был последним человеком в этом мире, с которым она хотела познакомиться. Она была одной из тех женщин, которые находят таких парней, как я, бесполезными и мешающими нормальной жизни. Моя защита сработала и в ответ она начала мне не нравиться. Так стало уже намного проще.

«Они вернутся, мама, — укоряла Натали, — на этот раз с ордером на обыск. Тебя привлекут к ответственности за препятствование расследованию. И за что?» Она махнула на нас рукой: «Люди, которых ты даже не знаешь». То, как она сказала «люди», причинило боль. Она могла бы заменить это на «подонки», и это звучало бы лучше. Вонючка не заслуживал того, чтобы её причисляли ко мне. Я расправил плечи и сбросил свою фальшивую улыбку. Натали была осуждающей сукой.

«Твои манеры нуждаются в улучшении, Натали», — сказала Роуз голосом учительницы. Взгляд её глаз заставил Натали задуматься. Я видела, как Натали обдумывает ответ, а затем отбрасывает его в сторону. У её матери была такая же манера поведения.

«Мне очень жаль», — спокойно сказала Натали, затем повернулась ко мне и повторила. В её глазах больше не было злости.

«Конечно», — заикаясь, простил я. Я не привык, чтобы женщина её уровня извинялась передо мной. Это высасывало из меня силы. «Я уверен, что наше присутствие застали вас врасплох», — добавил я в качестве отговорки для Натали. Она улыбнулась мне полуулыбкой, на что я ответил доброй улыбкой.

«Так-то лучше, — сказала Роуз, — почему бы вам не присесть, а я приготовлю нам всем чай». Натали села, как было велено, а я занял свое место, усадив Вонючку к себе на колени. Натали улыбнулась Вонючке, а Вонючка в ответ рассмеялась одним из своих фирменных задыхающихся смешков. Я видел, как улыбка Натали теряла свою фальшь, когда стали показываться новые зубы. Вонючка знал, как угодить толпе.

«Вонючка, это Натали», — сказал я, представляя их друг другу.

«Вонючка?» — усмехнулась Натали, — «что это за имя?». Я рассказал о первой встрече с Вонючкой, о мёртвой женщине и грязном подгузнике. Я опустил только невидимую связь, не зная, как это объяснить.

«Эта женщина, — сказала Натали, — могла украсть её, а теперь ты соучастник. Ты должен был немедленно доставить её в полицию».

«Поначалу я так и собирался сделать, — сказал я, потом замялся, — потом я узнал, какая она особенная. Не думаю, что правительство желает ей добра».

«Она всего лишь маленький ребенок, какой особенной она может быть?» спросила Натали, «она королевской крови или что-то в этом роде?» Я посмотрел на Роуз. Натали была её дочерью, и мне нужно было разрешение Роуз.

«Почувствуй, какая у неё мягкая кожа», — бесстрастно сказала Роуз. Натали протянула руку и осторожно взяла Вонючку за левую руку.

«Я сомневаюсь, что их интересует мягкая…» Выражение Натали сменилось выражением благоговения, когда Вонючка сблизилась с ней: «О Боже», — прошептала Натали. Её лицо изменилось на нечто очень красивое, когда её самовнушенные слабости исчезли. Я вспомнил слишком поздно, когда её глаза начали наливаться кровью. Я оттащил Вонючку, думая, что смогу прервать то, что, как я знал, она видела.

«Почему ты мне не сказал?» пролепетала Натали, в её словах сквозила боль, которую я слишком хорошо знал. Я встал.

«Мы будем в нашей комнате», — пробормотал я и повёл Вонючку в комнату для гостей. Я услышал начало криков Натали и попытку Роуз утешить её. Возможно, это был не лучший способ для Натали узнать о раке Роуз, но Вонючка считала, что ей нужно это увидеть. Мы с Вонючкой играли со свернутой парой носков. Ей нравилось пытаться засунуть их в рот, а я пыталсяпрепятствовать ей. Для неё это была замечательная игра. Я предпочитал её смех боли на кухне.

«Сэм», — мягко сказала Роуз. Я поднял голову и посмотрел в красные глаза. «Чай готов».

«Лучше, чтобы она знала», — сказал я. Роуз кивнула и молча вернулась на кухню. Я глубоко вздохнул и последовал за ней. Я подозревал, что это будет тихая чашка чая.

Как только я вошёл в кухню, мы с Вонючкой тут же очутились в объятиях Натали. Я стоял неподвижно, не понимая, как меня обнимают. Она держала меня достаточно долго, чтобы я расслабился, затем прошептала: «Я знаю, что ты тоже её любишь», и разорвала объятия. Я подумал об этом и понял, что Роуз мне действительно нравится. Мать, которую я хотел бы иметь. Вонючка улыбалась, и я мог поклясться, что видел гордость, спрятанную за её младенческими глазами. Она слишком много рассказывала Натали. Я поднял голову, возможно, покраснев ещё больше, чем хотелось бы. Натали улыбнулась и протянула руки. Я положил в них Вонючку и сел. Она заняла место рядом со мной и начала играть с Вонючкой, пока Роуз расставляла чай.

«Итак, — начала Роуз, — нам всё ещё нужен план».

«Им понадобится день или около того, чтобы найти сговорчивого судью», — добавила Натали, — «Обычно ни один судья не трогает такой широкий ордер, но их можно убедить и заявить о высшем благе, если это будет оспорено».

«А если я все же откажусь их впустить?» спросила Роуз.

«Они могут выломать дверь и арестовать тебя».

«Нам нужен транспорт, — сказал я, игнорируя то, что мы не могли изменить, — и как-то пробраться через блокпосты. Я бы хотел, чтобы Вонючка росла как нормальный ребенок».

«Она не нормальная», — указала Роуз на очевидное.

«Они проверяют каждую машину на каждой дороге, — сказала Натали, — поезда, самолеты, ничего не пропускают». Вонючка размахивала руками вверх-вниз, взволнованная игрой Натали. «Она точно счастливый ребенок».

«Она ни разу не пожаловалась, — добавила Роуз, — это даже пугает. Она просто улыбается и радуется всем вокруг, кроме тех случаев, когда она ест». Натали подняла брови: «Она очень напряжена, когда ест. Полная концентрация».

«Она ведёт себя так, будто умирает от голода», — добавил я. Натали кивнула и продолжила играть, вызывая ещё больше улыбок у Вонючки.

«Полицейская машина точно может проехать», — сказал я, размышляя вслух.

«Что?»

«Полицейская машина, — повторил я, — спрятаться как бы на виду и все такое. Мы могли бы проехать мимо контрольно-пропускных пунктов, если бы у нас была полицейская машина».

«И где же мы её возьмем?» спросила Роуз, — «шансов украсть её мало, и я сомневаюсь, что они сдают их в аренду».

«Мы могли бы одолжить одну», — сказала Натали, не поднимая глаз от улыбки Вонючки. Она была очарована её ухмылками и лихорадочно работала над тем, чтобы они продолжали появляться. Вонючка быстро привязалась к Натали. Такой мощный наркотик.

«И кто бы её одолжил?» спросил я.

«Полицейский, конечно», — добавила Натали с легким капризом. Она посмотрела на меня с ухмылкой, в которой не было ни капли осуждения. Она тоже играла со мной. Я одарил её заслуженной улыбкой и стал ждать объяснений.

«Мы впустим одного офицера для обыска дома», — объяснила Натали, — «мы позволим ему найти Вонючку». Пусть связь поработает за нас. Это было просто и, вероятно, наш единственный вариант. Мне не нравилось добавлять ещё одну связь, не зная долгосрочных последствий, но какой у нас был выбор. Натали была умна, хотя я не хотел признавать это вслух.

«А женатый офицер не подойдет?» спросил я. Моя ухмылка была лучше, чем у неё. Роуз засмеялась, а Натали протянула руку и шлепнула меня по колену. В её глазах появился блеск. У меня появилась новая подруга.

«Они носят перчатки», — сказала Роуз, пытаясь подавить смех, — «как мы заставим офицера потрогать Вонючку».

«Один из нас может потрогать полицейского, одновременно трогая Вонючку», — предложил я.

«Я могу это сделать, — предложила Натали, — это будет легко, если он мужчина, — улыбнулась она, — и холостой». Мне пришлось посмеяться над каламбурами, которые были брошены вокруг. Натали ухмыльнулась, и мы обменялись взглядами, когда Роуз добавила ухмылку. Вонючка подумала, что мы играем с ней, и сама начала смеяться. Это была очень приятная чашка чая.

«Мы должны сделать это до того, как они вернутся с ордером», — предложил я. Все кивнули. Наконец то у нас созрел план.