Хроники Хранителей

Рашид Карамако Тритэ, 2019

Саша случайно крадёт магическое кольцо, которое больше не может снять с пальца. Его выбрала неведомая сила «Тоум Ра» и он теперь Хранитель – человек, который инспектирует миры, решая – жить им или исчезнуть навсегда! Первый приговор мальчик должен вынести своему миру… ........ История о человеке, который решился бросить вызов Хранителям – касте людей, которая путешествует по мирам и решает – жить им или умереть. ........ Я: Все как ты думал. Как мечтал. Как видел сны. Это не твой мир и ты не для него. Вынеси ему Вердикт и оставь позади… Жизнь или смерть? Твое слово, Хранитель! R: Когда новый Хранитель находит Тоум-Ра, первый приговор он выносит своему миру. Кодекс Хранителей, пункт 1.

Ирек

Я: В каждом мире есть зерно дурное, и зерно благое. Вопрос лишь в том, на которое из них проливается дождь и кто владеет садом…

R: Инспектируя очередной мир, и оценивая его шансы на будущее, смотрите на то, откуда берет начало всё хорошее и дурное в нём. Найдя и искоренив главную причину негатива, вы дадите будущему мира — зеленый свет

Кодекс Хранителей, пункт 11.

Этой ночью Иреку опять снились кошмары. Он проснулся от собственного стона, весь в поту. Маленький, грузный, тяжело дыша. Во сне он боролся с черной жутью, а она наваливалась, надвигалась всё ближе и ближе…

Вокруг стоял Лес — большой, тёмный, дикий. Через него невозможно просто прорваться — между стволов крупных сосен и кедров густо и в обилии росли колючки.

Давно власти Города, пытаясь выкурить Стаю из леса, поджигали его, но огонь не пошёл вглубь. Колючки отказались гореть. А вырубать лес — на это бы ушло несколько лет.

В этой мешанине колючек тянулись сквозные дорожки, которые невозможно было увидеть самостоятельно. В этих проходах колючки почему-то не смыкались намертво, а росли в отдельности друг от друга. Давали возможность идти по лесу, лишь изредка цепляясь за оголенную кожу.

По этим тропинкам Стая и передвигалась — до рассвета выходя из леса, а после — сливаясь с ним обратно. Легко обходя патрули, которые бесполезно ходили вдоль края леса туда-сюда, опасливо озираясь на каждый шорох из густой колючей чащи.

Были времена, когда эти патрули беспощадно вырезались Стаей. Но после псам надоело тупить ножи о бесполезных патрульных, которых всё равно посылали сюда в наказание.

Каждый щенок или пёс на уровне каких-то чисто животных рефлексов хорошо понимал, как двигаться сквозь лес. Любой городской очень быстро напорется на непроходимые крючки, пару раз вырвется, потом завязнет, потрепыхается, покричит — а тут уже и Стая прибежит, примет дорогого человека…

По одной такой тропинке Ирек и пошёл по утренним делам.

Присел в кустах, послушал тишину. Как раз светало. Полная темень вокруг постепенно сменялась привычным лесным сумраком.

А потом он услышал голоса. Они шли не к нему, но мимо него. Один голос — кряхтящий, неприятный, принадлежал старику Гаргу — наставнику щенков и молодых псов. Другой — незнакомому псу. Тоже неприятный голос, словно из глухого подвала, который пропах ржавчиной и мокротой.

Всей Стаи никто никогда не видел. Никто не собирался по вечерам у костра, не рассказывал историй — Стая просто жила в лесу, делила добычу — кто успевал добраться до дележки. Строила планы по грабежам в Городе — и в них вписывался тот, кто успевал в них вписаться. Каждый жил отдельно других, как правило — по два-три пса и щенка. И выживали как могли. Часто за счет других.

Если пес шёл по Лесу в одиночку — его могли и подловить, и закопать под какой-нибудь высокой елью, ради ножика, которым тот похвастался неделю назад.

Стая — это Стая. В ней не было единства. Всех объединяло лишь одно: животный голод и страх. На этом всё и основывалось. Голод заставлял Гарга растить молодежь, чтобы отнимать у них добычу. Страх удерживал молодняк от того, чтобы не запустить клыки в спину старику, когда тот в очередной раз уходил с жирным куском добра. Страх в будущем остаться без совета.

Только страх — страх выродиться и остаться в будущем без напарника, без информации о схроне, о патруле — заставлял псов делиться друг с другом едой, а иногда и одеждой, и местом у костра.

Страх и голод. В этом вся Стая.

Но вот двое идут по лесу и не боятся. Один из них старик Гарг, а второй…?

— У стариков уже силы на исходе. Мы не можем есть хлопья и траву. Мясо кончается, Ангел.

Ага. Значит, второго зовут Ангел. На фоне остальных кличек его была мягкой. Но почему “Ангел”? У него даже голос — тёмный, тусклый и неприятный. От него хотелось зарыться поглубже в землю и не высовываться.

— Мясо кончается? — насмешливо сказал Ангел. — Ловите котов.

— Мы их переловили ещё в прошлую зиму. В этом чёртовом лесу больше нет никого, кроме комаров и нас.

— Вот комаров и грызите, как семечки. — равнодушно сказал Ангел. — Дайте им крови попить и лузгайте.

— Ангел! — в голосе Гарга было отчаяние. — Еда кончается, а до конца лета ещё долго. Мы не переживем его, если не достанем что-то…

— Значит, ешьте одного из щенков. — равнодушно сказал Ангел.

— Щенков…?

Впервые Ирек слышал, что Гарг растерян.

— Или двоих. — продолжил Ангел, словно не заметил замешательства Гарга. — Я видел, у вас есть такая парочка: один постоянно в блокнот строчит, а второй толстый. Первый умный, а второй неуклюжий. И то, и другое смертельно опасно.

Ирек, холодея, слышал, как Гарг начал говорить, запинаясь, но Ангел грубо прервал его:

— Ты пришёл получить ответ или пожаловаться? Не зли меня, Гарг. Иначе каждая колючка в этом лесу будет целиться в твои костлявые запястья. Не хочешь пить чужую кровь? Будешь вылизывать свою!

Ветра не было, но лес вдруг зашевелился, зашумел. Заскрипели сосны, зашевелился кустарник. Иреку показалось, ветви тянутся к нему, желая разорвать своими колючками.

— Ты меня понял, Гарг? — в голосе не было жалости. — Чтобы следующей ночью всё было сделано.

— Понял. — Гарг впервые говорил, как старик — кротко и тихо. — Сделаем. Камень воду точит, дождь леса мочит. Как запрыгает щенок по лужам в ночи, так мы ему и скажем: “Не кричи…”

И собеседники разошлись.

Ирек тихо встал, заправил штаны. Прислушался — ушли ли оба….

И вздрогнул, увидев справа тёмную высокую фигуру. Она была чёрной даже на фоне ночного леса. Смотрела на Ирека. Смотрела ему в душу.

— Я знаю, ты всё слышал. — сказала фигура ледяным голосом.

Это был он — Ангел. С которым говорил Гарг.

Ирек сглотнул.

— Теперь ты меня убьешь?

Из-под капюшона раздался хохот.

— Зачем? Ради еды? Не говори чепухи. Раз уж так вышло — мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу. Завтра днём Гарг отведет вас на дело. В Городе есть два человека, у которых очень ценная вещь — и эта ценная вещь лежит в сумке.

— А почему ты не попросишь об этом Гарга?

— Уже попросил. Но Гарг стар и глуп. Он знает, кто я — и несмотря на это, он может украсть сумку и сбежать. А это — ненужные хлопоты. Ты — другое дело. Дети мне всегда нравились больше взрослых — вы искренние, даже когда лжете. И послушные — даже когда бунтуете.

Ангел щёлкнул пальцами и на конце пальца у него загорелся фиолетовый огонек. Не отводя глаз от огонька, Ангел показал пальцем на Ирека. Дрогнув, огонек поменял цвет на ядовито-зеленый.

— Вижу, ты меня понял. — удовлетворенно кивнул Ангел.

Ирек на секунду забыл про угрозу, которая нависла над ним и Сашей, про то, кто перед ним, и залюбовался огоньком.

— А что это такое?

Ангел щёлкнул пальцами, и огонек исчез.

Потом он подошёл к Иреку, зашёл за спину. шурша плащом.

У Ирека волосы встали дыбом, а по спине побежали мурашки. На секунду ему показалось, что Ангел сейчас свернет ему шею или что ещё похуже.

Что-то коснулось его шеи! Ирек вскрикнул и подскочил.

И услышал, что Ангел хохочет.

— Какое тебе дело, мальчишка? Я знаю, что ты боишься меня и готов сделать что угодно, лишь бы опять оказаться в безопасности. Так вот знай: если ты принесешь мне ту сумку — будешь жить. Ты и твой друг. Если попытаетесь сбежать…

— Убьете нас? — сдавленно выдохнул Ирек.

Ангел опять расхохотался — зло, колюче, словно рассыпая иголки.

— Мир сложен, мальчик, ты его не знаешь. Давным-давно я хотел знать, честен человек со мной или лжет. Теперь я знаю, что всегда это умел — но я получил Силу, которая мне это объяснила. И она же забрала у меня возможность убивать. Но я придумал кое-что получше!

Ангел засучил рукав и поднес его поближе к Иреку.

И Ирек сразу понял, зачем Ангелу куртка, плащ и капюшон. Рука была мертвецки белая, а кожа сияла изнутри лунным светом.

А на коже… были лица! Лица, лица… размером с крупную монету. Они смотрели на Ирека, хлопая глазами и беззвучно разевая рты.

Больше было молодых мужчин, но были и старики, и женщины, и девочки, и мальчики. И они были живые! Это не были татуировки или шрамы — это были именно лица людей, словно погруженные по уши в болото — только торчали они из руки Ангела!

Лица смотрели на Ирека, что-то пытаясь ему прошептать.

“Помоги…” — прочел он по губам одного лица — пожилого мужчины, с морщинами и острым носом.

— Обманешь меня — я тебя съем. — прошептал Ангел на ухо Иреку, расправив рукав и спрятав лица обратно за ткань. — Так же, как и их. Поверь, тебе это не понравится.

Далее — развернулся и сделал шаг назад — прямо в колючую стену. Кусты разошлись перед ним — а после сомкнулись. И всё. Словно и не было там никого.

Словно в страшном сне, Ирек подошёл к кустам, протянул руку, коснулся зеленых колючек.

И одёрнулся! На кончике пальца выступила кровь — колючка зацепилась и порвала кожу.

А кусты вокруг зашумели, зашелестели! И как полчище живых змей — кинулись на Ирека! Тысячи колючек впились в его одежду и кожу, подняли над землей, перевернули вниз головой и потащили!

Ирек завопил во весь голос, но зеленые веревки обмотали его рот, подобно кляпу.

Ирек чувствовал, что стоит зеленым лозам чуть сжаться — и он будет раздавлен, разорван колючками на тысячу маленьких мальчиков! И он даже дышать боялся, пока его тащили, несли.

Через некоторое время зелень расступилась, бросив Ирека на землю.

Он опять смог нормально дышать и кричать — что он и сделал первым делом — тяжело задышал и закричал! Лежа на животе, он в панике закрывал руками лицо и шею. Ему казалось, что колючки сейчас вопьются в него опять!

Перед глазами стояли белоснежные лица из руки Ангела, которые молили его о пощаде!

— Чего кричишь, Ирек?

Саша? Ирек перестал кричать, затих. Потом сел, огляделся. Он у корней большого дуба — от которого он и ушёл в кусты. Рядом сидел Саша и в недоумении смотрел на Ирека.

— Опять дурной сон приснился? Чего кричать посреди ночи? Молчи, дурак, и спи уже. Завтра нам в город спозаранку, мне Гарг говорил. Дело там какое-то…

Повернулся на другой бок, поправил под головой куртку и опять засопел.

Саша, Саша… Если бы ты только знал, что у нас там за дело… Ирек отлично понимал, что нельзя объяснить то, через что он сейчас прошёл! Саша подумает, что это был сонный бред, галлюцинация!

Оставалось одно: проследить за тем, чтобы сумка попала к Ангелу. И Ирек молился, чтоб та сумка была не слишком очевидно ценной. А то чего ждать от старика Гарга…

…

Но там оказалось целое богатство! И перстень, который надел Саша, да так и не отдал. Но что за дело Ангелу до одного кольца — когда сумка битком набита деньгами! Их хватит, чтобы купить полгорода!

Саша говорил про корабль, про билеты на него… И Ирек всё время понимал: они не могут уехать.

Не могут. Ангел найдёт их. Ветки с колючками достанут их даже на Островах. Потребуется — вылезут из воды в центре Океана и разорвут их, но сумку доставят Ангелу.

И всё это невозможно было объяснить другу!

Поэтому Ирек просто выбежал из трамвая. Поэтому, когда подъехал автобус — шагнул в него, молясь, чтобы Саша не успел запрыгнуть вместе с ним! Так и произошло.

Когда двери закрылись, Ирек понял, как это выглядело для Саши. Именно он разработал план — благодаря ему они взяли сумку. Сбежали. Ехали в порт. А теперь, в двух шагах от билета на корабль — от свободы, Ирек сначала выбежал из трамвая, а теперь взял и уехал, ничего не объяснив.

Во взгляде Саши была обида и боль. Ирек вспомнил его и на глаза навернулись слезы. Он моргнул, протер их.

Когда снова посмотрел в окно — остановка с Сашей уже была позади.

— Куда едем, молодой человек? — на этот раз кондуктор был вежливым и старым

— До Леса… — рассеянно сказал Ирек, сунул руку в сумку, нащупал купюру наугад и протянул её старику. — Дайте билет.

Старик взял купюру, поперхнулся. Поднёс к глазам, посмотрел на свет. Снял очки, протер их, посмотрел снова. Прокашлялся.

— Да вы что, юноша! — шепот кондуктора звучал громче его обычной речи. — Как же я вам дам сдачу? Я не наберу столько и за неделю!

…

Остановка располагалась на окраине Города. Жильё здесь сдавалось очень дёшево, но тут никто не жил — а если кто и заселялся, к нему домой уже через пару дней наведывалась Стая. Познакомиться, побрататься и унести — всё, что можно съесть, сдать или просто разбить интереса ради о ближайшую сосну.

Жизнь начиналась только ближе к полицейскому участку, в пяти километрах ближе к центру. А здесь же были только пустые дома, безлюдные улицы и дворы и автобусы, которые упрямо ездили по своему расписанию.

Возможно, Ирек был первым за долгие месяцы, кто сошёл на этой станции.

Он планировал просто донести сумку до Леса — и не придумал, как искать в нём Ангела.

Но и не понадобилось.

— Ты быстро. — даже при свете дня под капюшоном Ангела была непроглядная темнота. — Вижу, что принес. Давай его сюда. И садись рядом.

Ирек протянул сумку Ангелу, сел. Тот открыл сумку, удовлетворенно хмыкнул. Запустил руку в купюры.

Слава Богу, сейчас всё закончится. А там уж он объяснит всё как-нибудь Саше…

— Где кольцо? — спросил вдруг Ангел.

Деньги посыпались на асфальт. Ангел просто перевернул сумку, держа её за дно — купюры падали на дорогу к ногам Ирека и тёмным ботинкам Ангела.

— Где кольцо? — повторил Ангел.

— Его… Это… — язык стал тяжёлым и непослушным. — Саша надел… Но он случайно. А вам разве…

— Взять его. — коротко рявкнул Ангел.

Сзади протянулись руки! Две обхватили Ирека за грудь. Ещё две — прижали запястья к доскам. Ещё две — не дали ногам поднять его со скамьи. Ещё одна рука зафиксировала голову за макушку, не давая вертеть ею.

Стая. Ты всегда остаешься её частью. Стая всегда рядом.

И ещё одна — накинула на лицо тряпку, которая противно пахла чем-то медицинским. Ирек попытался вырваться, затрепыхался, вдохнул — едкий запах проник в лёгкие и они словно взорвались изнутри.

Ирек провалился в тошнотворную, тягучую темноту.

…

Ирек закончил рассказ, и они немного сидели и просто смотрели в огонь. Вокруг звучали привычные шорохи ночи — пели цикады, легкий ветер гулял по кустам и траве. Сложно было поверить, что это был другой мир. Словно они нашли укромную безопасную поляну в Лесу, до которой никто из Стаи никогда не доберется — и можно остаться здесь хоть на всю жизнь.

Ирек вздохнул.

— А потом я очнулся уже в зале. Привязан к стулу, рядом ты, а вокруг — Стая.

Ирек увидел, что Саша плачет.

— Эй ты чего?

— Я думал… ты меня предал. — всхлипывал друг. — А ты нас спасал! Ирек, ты настоящий герой. Я не знаю, что бы делал! Прости меня!

Ирек молча сел рядом, друзья обнялись, так и сидели, глядя в костер. Было тепло и хорошо.

— А там был этот… Ангел? — спросил Саша.

— Я не успел заметить…

— Слава Богу, мы теперь здесь, вдали от всего этого. И впереди — целая Вселенная!

— Если мы отсюда вообще когда-нибудь выберемся с этой тарахтелкой… — Ирек кивнул назад.

— Эй, парни! — таксист подошел к костру. Он был весь в масле, а рубашка — в разводах. В руках — разводной ключ и отвертка. И только белоснежная улыбка сияла беззаботным счастьем. — Я починил! Можем ехать.

— Я даже не знаю, а надо ли? — Саша допил остатки кофе и кинул пластиковый стаканчик в костер, в самый жар, чтобы он расплавился. — Да и куда? Может быть, здесь останемся?

— А что здесь делать? Планета слишком маленькая — мы здесь умрем со скуки уже через неделю! — воскликнул Ирек. — Только солнце село, а уже вон рассвет!

И это была правда. Не успело небо потемнеть, как начало светать.

Цикады зашуршали громче. Их не интересовало, что их ночь длилась меньше часа — важно было лишь то, что она заканчивалась.

Мальчишки встали и не сговариваясь начали собираться. А чего рассуждать? У них есть такси, которое может увести куда угодно! А Вселенная — невообразимо велика!

— Мы правда можем поехать куда угодно? — уточнил Саша, когда они забрались внутрь.

— Хоть к чёрту на куличики. — кивнул таксист. — Кстати, так себе местечко, я вам скажу… Я этих куличиков бы в жизни не видел. Вы хоть представляете, где они находятся?

Можно было поехать куда угодно. Машина отвезёт их на самую дальнюю планету, к самым прекрасным рассветам и закатам! А после — куда-нибудь ещё! Стоит только захотеть…

Саша посмотрел в окно, покрутил ручку, закрыл стекло и сказал:

— Отвези туда, где мы сейчас действительно нужны. Есть такое место во Вселенной?

— Найдем… — кивнул таксист.

Что-то повернул на панели управления, чем-то щёлкнул под рулем.

Запорожец взревел, как тигр, затарахтел. Саша заметил струйку дыма, которая показалась из-под багажника.

— Точно починил? — спросил он осторожно.

— Да нормально все… — махнул таксист рукой.

Желтое такси рявкнуло и рвануло в небо! Чтобы затеряться среди звёзд, а потом — найтись.Там, где они сейчас нужны больше всего на свете. Как заказал Саша.

— Надо было спросить раньше! Но все-таки! — крикнул Саша, пока они летели сквозь облака. — Кто ты и откуда? Почему ты приходишь и увозишь меня, когда я хочу?

— У него спроси. — неопределенно мотнул головой таксист.

— У кого? — удивился Саша. — У Ирека?

— У Тоум-Ра у тебя на пальце.

— На пальце? — Саша напрочь забыл о кольце с тигром — настолько привык к нему, хоть и носил его меньше суток. И теперь растерянно смотрел в рубиновые глаза тигра, которые в ответ загорелись красным.

— Это он тебя позвал?

Таксист быстро оглянулся, посмотрел в глаза Саше.

— Так ты не знаешь… Это он меня создал. Вообще-то, ты — но и он тоже. Вы теперь вместе. Одно. Ты и Тоум-Ра.

От этих слов стало очень уютно. “Я и Тоум-Ра” — подумал Саша. — “Я и Тоум-Ра. Как это тепло звучит”.

— Просто спроси его. Вслух или про себя. И он ответит.

Саша устроился поудобнее и начал спрашивать. Про всё и сразу…

Глаза тигра загорелись. В красном свете была покой и сила. Он говорил, и его слышал только Саша.

— Эй… — осторожно тронул его за плечо Ирек. — Саша, ты чего?

— Не нужно. — таксист смотрел недовольно. — Хранителю нужно дать время себя осознать.

Ирек ничего не понял. Но делать было нечего, и он кивнул, устроился поудобнее, закрыл глаза и заснул.