ГЛАВА 2
Длинные пальцы Алекса быстро скользили по клавиатуре компьютера, усталые глаза с лихорадочным блеском впивались в светящийся экран. В дверь гостиничного номера, в котором они с другом Мефодием проживали почти полгода, постучали. Алекс медленно встал с кресла компьютера, и, на ходу разминая затекшие мышцы шеи, и пошел открывать. Вернулся быстро, держа широкую плоскую коробку в руках.
— Пиццу привезли! — Он направился к кухонному столу, где уже стоял поднос с электрическим чайником и парой чашек. Распаковал картонку и достал нож.
— Ну, наконец-то! — Мэфи подкатил свое кресло к столу, обхватил пятерней самый большой кусище и вонзил в него зубы. — Абазаю ету силавечискую липеху с мясым и сырам, — неразборчиво проговорил он с туго набитым ртом. Прожевав, поинтересовался. — Ну как успехи?
— Скупил все, что успел. Остальное распродали на аукционе, — Алекс не спеша разлил чай, прежде чем присоединиться к трапезе. — 73 осколка. Надо будет забрать их из банковских ячеек завтра. Поедешь со мной?
— Конечно!
— А что у тебя?
— 21 осколок.
— Эх ты! Слабак! — хохотнул Алекс. — Только и горазд, что пиццу уплетать!
— Да ладно тебе! Я ж не знал, что на камень такой ажиотажный спрос, — отмахнулся Мэфи, жуя. — Я завтра все наверстаю. Найду участников аукциона и перекуплю у них оставшиеся куски. Для землян он ровным счетом ничего не значит. Так… красивый сувенир, упавший с неба.
— А может, подождать, пока шумиха вокруг неоритов утрясется? Ведь из-за сенсации и цены взлетают. Хотя нет… — размышлял Алекс, — ожидание может быть опасно для жизни.
— Согласен, не стоит ждать. Скорей бы уж закончить эту катавасию с выкупом и вернуться обратно в Мексику… Все наши ведь там. Да и климат там привычнее. Российскую зиму с морозами с трудом переношу…
— Ничего, осталось недолго. Максимум полгода и вернемся… А как же поиск самочек? Тебе мексиканки больше по вкусу?
— О-о, от мексиканки я бы не отказался. Они веселые и темпераментные. Да и готовят так, что пальчики оближешь!
— А мне почему-то российские девушки больше приглянулись. Кстати, я тут нашел один интересный экземпляр… Я бы понаблюдал за ней еще какое-то время… Она студентка, занимается генным программированием. Сейчас готовит дипломную. Тему взяла неподъемную. Хочу немножко помочь ей в ее исследованиях.
— Только одну и нашел? Да они же вокруг тебя толпами вьются. Ладно хоть под дверью не караулят.
— Да, остальных я тоже прошерстил. На всякий случай. Если одна не подойдет для зачатия, то может быть с другой что-то получится… Ну а ты как? Приглядел себе кого-нибудь?
— Неа. Я же не такой ловелас, как ты. К тому же, дома сижу, ловлю сигналы. Некогда мне!
— Кстати о сигналах, Эриас не выходил на связь?
— Пока нет… Пробую наладить коннект с ним прямо сейчас… О, на ловца и зверь бежит! Сигнал отличный.
Алекс и Мэфи уставились в монитор.
— Эй, привет, бро! Давно не виделись!
— Что еще за бро? — Эриас выгнул бровь.
— Тут студенты так друг к другу обращаются. Пытаюсь вписаться в их круг, — со смешком пояснил Алекс.
— Никак не могу привыкнуть к этой их своеобразной манере общения, — Эриас смущенно махнул рукой. — Ну, как вы там? Не обижают?
— Ищем детали для нашего корабля. А это довольно-таки нелегкая задача. Здесь нереально найти кронидий. Думаю, может у нас получится починить изоляцию при помощи сплава титана и алюминия… Эриас, есть просьба к тебе.
— Готов помочь!
— У меня тут есть одна знакомая… ищет пути генетической перепрошивки человека. Правда пока на крысах тренируется. Я транслирую тебе последовательность ее ДНК, окей? Можешь дописать, чего там можно отредактировать?
— Добро, вышлю ответ через пару дней.
— Спасибо, бро! Когда к нам прилетите, долго ждать еще?
— Мы в…
Тут звук пропал, а экран пошел шипением и рябью.
— Эх, вот так всегда, — вздохнул Мефодий. — На самом интересном месте.
***
Сегодня опять до ночи мы с Ташей пыхтели в лаборатории, проводя опыты над шиншиллой. На бедняжку Эбони напал кот. К счастью, удалось вырвать грызуна из когтей хищника, но увы… крошечная лапка зверька через пару судорожных рывков исчезла в пасти у котяры.
Мы пытались привести ДНК подопытной в такую конфигурацию, чтобы клеточное обновление приводило к полному восстановлению поврежденных тканей. Если оторванный хвост у ящерицы отрастает заново, то почему бы конечности Эбони не отрасти…
«Дисциплинированный» студент, как водится, раскачивается и тянет до последнего, а потом, когда время поджимает, пытается наверстать упущенное за счет сна. В этой запарке были и плюсы, Алекс куда-то пропал, даже на лекциях не появляется уже третью неделю. А работа в лаборатории отвлекала, помогала не думать о нем.
Может, в лихорадочной горячке мы что-то сделали не так. Но пока, все, что у нас получилось положительного — это отрастить несчастной (или счастливой?) пару прекрасных бело-розовых крылышек с сизыми росчерками.
Вообще-то эбони — это часть названия породы, но мы себя не утруждали придумыванием имен, так и зовем шиншиллу — Эбони. Эбони не особо в восторге от того, что стало отрастать у нее между лопатками, а точнее в откровенном шоке. Когда крылья были еще маленькие, и она не научилась ими пользоваться, она решила, что это ее вторая пара ушей, с тех пор она синхронно ими дергает, получается очень забавно.
Для особо сомнительных случаев у нас с запасе есть резервуар с лягушками. Если мы не уверены, что с Эбони все будет хорошо, то пробуем сначала на них. Ради тестирования генных разработок пришлось уничтожить не один десяток земноводных… Но, если ты планируешь стать ученым-генетиком, то с жестоким обращением с подопытными приходится смириться. Результаты экспериментов положено фиксировать на камеру — как самую важную часть дипломной работы…
«И так, день 21. Сегодня мы поработаем над тем, чтобы включить в ДНК Эбони ген теломеразы, — говорю я в диктофон. Мы уже включали его частично в некоторых клетках тела. Прошлая попытка закончилась самопроизвольной мутацией, благодаря которой Эбони отрастила крылья. Но она не привела к ускоренной регенерации, увы.
— Ежкины мутанты, их мать!!! — раздается, как бы в подтверждение моих слов, Ташкина ругань, и я тут же перевожу объектив на нее.
— Чертовы формулы-термины! Зачем я на все это подписалась!? Максимум, что мы сможем — это периодически стимулировать ее клетки, чтобы она могла нарастить себе новую ногу. Но это не значит, что она сможет это делать самостоятельно в дальнейшем! Зачем мы взялись изменять геном сформировавшегося сложного организма, когда могли просто сконструировать геном зародыша?!..
— Эй, полегче там! Потом придется вырезать из видеотчета те части, где слышится мат.
К вечеру мы были уже отчаявшимися, злыми и усталыми. Ташка-Наташка вышла в дамскую комнату привести в порядок растекшийся макияж и сбившуюся прическу. А я, зажав голову ладонями и уперев локти в стол, провалилась куда-то в небытие…
— Эй, экспериментатор, — позвал меня ласковый баритон (я вздрогнула и подняла глаза). — Заработалась совсем, бедолага… — взгляд, как всегда, лукавый, как у кота.
— Тебе чего? — угрюмо спросила я, грубостью прикрывая растерянность.
Игнорируя вопрос, Алекс пробежался глазами по аппаратуре и посуде для опытов.
— Ого! Ты делаешь успехи, — искренне удивился он, увидев Эбони, у которой крылья уже отросли и выглядели теперь полноценно.
— Только это совсем не тот результат, на который я надеялась, — объяснила я, ткнув пальцем на культяпку передней лапки.
Он протянул руку и погладил нашу любимицу по спинке. Она была хороша. Блестящая белая шубка, пушистый хвост и большие розовые ушки торчком.
— Да как таким крохотным лапкам такую огромную голову носить? — Алекс с улыбкой покачал головой. — Правильно, что ее организм отказался выполнять поставленную задачу. Мозг подопытной предложил свой вариант быстрого перемещения — крылья!!! Круто же! — шутливо и одобрительно отозвался он.
Окинув лабораторию быстрым оценивающим взглядом, он неожиданно спросил.
— А если я предложу тебе свою версию редактирования Днк, посмотришь? Вдруг она поможет тебе Нобелевку получить?
— Обойдусь без твоей помощи, — фыркнула я. — Сам получи, раз такой умный.
— А чего такая злая? Я пришел тебе подарок сделать, — сообщил он и так тепло и лучезарно глянул на меня, что у меня сердце растаяло и пролилось куда-то в яичники…
— Ты в курсе, метеорит упал в Якутии?
— Ну да, СМИ только об этом и трещит по всем каналам. Туда группа ученых поехала, чтобы выяснить, насколько вредоносно его излучение.
— Я знаю. Я там тоже был, — серьезно проговорил он.
— Делать тебе нечего? — удивилась я.
— Я с детства астрофизикой интересуюсь. Считай, что это мое хобби. Я на смотрины туда ездил вместе с геологами, — смущенно просияв глазами через янтарные линзы, Алекс вытащил из кармана коробочку. Внутри оказался довольно крупный продолговатый камень: пять сантиметров — в длину и три сантиметра — в сечении. Он был ярко — синий. Не такой прозрачный, как сапфир, но свет пропускал.
— Ух, тыыы! — я заворожено покрутила его в руках.
В движении внутри самоцвета появлялись жемчужно-белые разводы, но в неподвижности он был однородного цвета. Красивый, хоть и не ограненный.
— А еще он в темноте светится, — сообщил Алекс, словно читая мои мысли, — Ты, пожалуйста, сбереги его, ладно? Может быть, он однажды сослужит тебе добрую службу, — он вложил осколок в мою ладонь. — А еще лучше, если ты будешь все время носить его с собой, — проговорил он строго, и тень какой тревоги скользнула по его лицу.
Я стою в ступоре. Не знаю, что сказать. В голове хоровод из мыслей: он что меня снимает? Это пикап. Сто пудов пикап. Ничего себе способ съема…. Свой фиговый кусок метеорита подает как какое-то сокровище! Как будто дарит его очень близкому человеку…
— Сразу предупреждаю, я с тобой спать не стану, — строго говорю я, отсекая всякие поползновения на интим.
Странно, но глаза-то у него — чистые и ясные. А взгляд-то какой нежный и всезнающий. И никакой похоти в них. Наверное, именно так на нас смотрят с небес ангелы.
Он по-доброму усмехается. И, несмотря на мое сопротивление, целует меня в щеку.
— Это и не нужно. — уходит, оставляя меня в смятении чувств. Я стою и глупо улыбаюсь, совершенно одурманенная его неземным обаянием.
