Алмазы для Бульварного кольца

Ринат Валиуллин, 2020

СССР, конец 70-х. Вчерашний студент Олег Хайдаров из абсолютно мирной и беспечной Москвы попадает в пылающую войной Анголу, которая только что рассталась с колониальным прошлым и уже погрузилась в кровавую, затянувшуюся на два десятилетия гражданскую бойню. Война перемалывает личные отношения, юношеский романтизм, детские представления о добре и зле. Здесь прочитанные книги становятся бесполезной макулатурой, дикие звери в африканской саванне обретают узнаваемые человеческие черты, свобода превращается в призрак долгого и тернистого пути в бесконечность, Родина кончается на лжи и предательстве близких и начинается вновь, когда возникают надежда, вера и любовь…

Патриаршие

Вода в пруду то и дело вздрагивала от налетавшего ветерка, как и всхлипывающий от недавних воспоминаний голос Лизы. Казалось, эта дрожь передавалась всему вокруг: облакам в отражении воды, даже Лизиным плечам — под ее рубашкой туда-сюда пробегали мурашки, поднятые по тревоге.

— Ты знаешь, что раньше эти пруды назывались Козьими? — пытался как-то отвлечь Лизу от случившегося Олег.

— Это здесь при чем?

— Ты хоть лицо этого козла запомнила?

— Ну, конечно, наглый такой, румянец на щеках и рубашка белая-белая, как у пионера.

— Пионерскими они тоже были.

— Кто?

— Пруды.

— Я тебе об одном, ты мне про пруды.

— Да с такими приметами пол-Москвы. Скажи еще, знак ГТО у него на груди! И хватит уже ныть. На тебе лица нет.

— Тебе бы так вмазали.

— Что за страна, что за уроды! Вообще-то рано тебе еще курить.

— То есть ты оправдываешь?

— О чем ты говоришь! — прижал Лизу к себе еще сильнее Олег.

— А ты?

— Что люблю тебя больше жизни.

— Завтра сходим в кино? На «Сталкера», да?

— А ты еще не сходила?

— Нет, тебя ждала.

— Завтра не знаю, у меня вроде как халтура намечается, попросили одну делегацию встретить.

— А говоришь, любишь.

— Сходим в другой день.

— Вот так всегда, — задумчиво произнесла Лиза. «Придется идти с Игорем», — подумала она.

— Я его найду, ты не сомневайся. У меня теперь есть знакомые в МИДе.

— Только не надо никого искать, чего доброго закроют, вообще станешь невыездным.

— А Оксана как?

— Да нормально. Ей не привыкать. Она от своего Петьки постоянно получает, в фигуральном смысле. Такая красивая была в школе. А этот Петруччо такой трепач, — сделала акцент на букве «ч» Лиза.

— Красота наказуема, — он погладил волосы Лизы. — Синдром Анны Карениной, сначала она бросается в глаза, потом на шею, далее — под поезд. А все из-за того, что некоторые мужчины слишком много бросаются словами.

— Еще один, — усмехнулась Лиза и убрала его руку со своей головы.

В это время перед ними торопливым шагом промчались двое молодых ребят, с авоськой, которую они тащили вдвоем. Авоську распирало от набитых банок сгущенного молока. На этой груде лежа длинная полукопченая колбаса и бумажный пакет, из которого торчали куриные лапы, и курица, и колбаса то и дело норовили съехать. Парням приходилось их то и дело ловить и поправлять.

— Давай поменяем руки, — предложил тот, что повыше.

— Давай.

— И смотри за колбасой и за курицей, чтобы не улизнули.

— Зачем ты взял эту курицу? Все равно испортится.

— Не знаю, давали, я и взял.

Они обменялись ручками авоськи. Второй на мгновение замер, вглядываясь в пруд:

— Володя, это же Патриаршие?

— Какие еще Патриаршие, мы на поезд опаздываем!

— Булгакова помнишь? «Мастер и Маргарита».

— Я не читал.

— Как же так, ты не читал «Мастера и Маргариту», и я с тобой в одном купе ехал в Москву?

— Петрович, кончай паясничать, опоздаем же.

— Только ты мне сначала пообещай, что прочтешь.

— Обещаю. Зуб даю, только давай быстрее.

— Здесь Булгаков, а мы с тобой сгущенку тащим как ишаки, — все еще бесновался Петрович, удаляясь все стремительнее от красоты. И они убежали дальше, унося в свою провинцию подачки Олимпиады-80.

— О чем думаешь? — отвлекла Олега от провинциалов Лиза.

— Сетка выдержит или нет?

— Какая сетка?

— Авоська. Ты видела, сколько там сгущенки?

Тут Лиза громко и нервно рассмеялась.

«Ну вот, вроде немного отошла», — подумал Олег.

— А я почему-то больше переживаю за курицу, — наконец, смахнув слезы от смеха, успокоилась Лиза.

— Как пить дать сбежит, — улыбнулся Олег.

Когда они уже шли по аллее в сторону метро, Лиза неожиданно спросила:

— Для тебя что важнее в жизни — багаж или успеть запрыгнуть в свой вагон?

— Ты все еще про этих двух бедолаг?

— Почему бедолаги? Просто они любят сгущенку сильнее, чем Патриаршие.

— Думаю, они уже в поезде читают вслух Булгакова.

— Вообще-то я про Анголу.

— Тогда я выбираю багажный вагон, запрыгнул — и ты в шоколаде.