Невеста на одну ночь

Розмари Роджерс, 2011

Для Талии Добсон, несмотря на огромное состояние отца-нувориша, путь в высший свет закрыт. Низкое происхождение и отсутствие светского лоска делают её предметом издёвок и насмешек. К тому же девушка очень застенчива и считает себя дурнушкой. Будущее кажется ей унылым и беспросветным. Но неожиданно она становится графиней Эшкомбской. Жизнь её меняется в одночасье, но к лучшему ли эти перемены? Вместо пышных балов и приёмов – однообразная деревенская жизнь, единственный друг скрывает опасную тайну, не радуют даже знаки внимания супруга – он восхищается Талией, но она имеет все основания сомневаться в его искренности…

Глава 3

Уж кто-кто, а Габриэл, шестой граф Эшкомбский, мог позволить себе быть циничным мерзавцем.

Эту привилегию он заслужил по праву.

В восемнадцать лет на его юные плечи легло непомерное бремя титула — Габриэл был вынужден отвечать за несколько огромных имений, сотни слуг и мать, которая из чистого каприза могла провести в постели несколько недель подряд.

Не говоря уже о Гарри.

Брат был на шесть лет младше Габриэла, и мать с детства баловала его самым возмутительным образом. Габриэл, как мог, пытался этому помешать, однако большую часть года проводил в школе, а когда всё же приезжал в Кэррик-Парк, семейное поместье в Девоншире, то был слишком занят — отец обучал его сложным обязанностям графа.

В результате Гарри привык следовать самым скверным своим наклонностям. Его исключали из школы за попытки смухлевать на экзамене, Гарри неоднократно проигрывал своё щедрое содержание и по меньшей мере два раза дрался на дуэли. А уж когда переехал в Лондон…

Все пороки Гарри усугубились многократно. Он стал завсегдатаем игорных и публичных домов, а также участвовал в самых диких, нелепых пари.

Габриэл пытался проявить строгость, но мать всякий раз сводила его усилия на нет. В отчаянии Габриэл пригрозил графине, что отправит её обожаемого Гарри в деревню, если тот не научится распоряжаться деньгами как подобает.

Габриэл предвидел, что Гарри начнёт умолять, врать и всячески изворачиваться, дабы избежать ссылки. Но ему и в страшном сне присниться не могло, что братец обручится с дочкой простолюдина-выскочки. Позор на всю семью.

Мать, конечно, сразу схватилась за флакончик с нюхательной солью и слегла в постель, потребовав перед этим, чтобы Габриэл спас её обожаемого сыночка из лап коварной злодейки. Тот, однако, заявил, что вмешиваться не намерен. Если брат намерен губить своё будущее с дочерью Сайласа Добсона, он, Габриэл, умывает руки.

Войдя в гостиную, он мрачно улыбнулся. Мог бы догадаться, что Гарри найдёт способ спасти свою шкуру, а разбираться с последствиями предоставит брату.

Надев привычную маску ледяного спокойствия, Габриэл мельком оглядел комнату, едва удостоив взглядом темноволосую толстуху, после чего устремил взор на окно, возле которого сидела вторая девушка.

Мисс Талия Добсон.

Как Габриэл и предвидел, его сразу охватили злость и досада. Любой бы взбесился, угодив в такую ловушку. Но вот чего Габриэл совсем не ожидал, так это смутного чувства узнавания. Он удивился, что запомнил пышные чёрные кудри мисс Добсон, которые не могли сдержать никакие шпильки, и её сияющие на солнце изумрудные глаза. Габриэл вспомнил, как от нечего делать гадал: интересно, какова на ощупь её белая кожа? А пышные формы?

Сейчас одна мысль об этом только усилила гнев.

Да, эта девица в совершенстве освоила роль скромницы, но теперь стало очевидно, что в алчности и хитрости она не уступает грубияну-отцу.

— Ах. — Незнакомая толстуха выпорхнула на середину гостиной. К удивлению Габриэла, комната была обставлена просто и элегантно — он сам предпочитал как раз такой стиль. Гостиная мисс Добсон выгодно отличалась от других покоев в доме, заставленных вульгарной лакированной мебелью с ярко-алой обивкой. — Милорд…

Габриэл пренебрежительно махнул рукой, даже не взглянув на неё:

— Можете идти.

— Но…

— Я не привык повторять дважды.

— Да, милорд, — выдохнула толстуха и поспешила исполнить приказ.

Габриэл продолжал смотреть на мисс Добсон. Та, в свою очередь, тоже не сводила с него испуганного взгляда. Будто мышь, завидевшая голодного кота.

Неужели эта нахалка и впрямь надеялась, что он позволит себя шантажировать? В таком случае её ждёт большое разочарование.

Мисс Талия Добсон горько пожалеет, что решила загнать в угол графа Эшкомбского.

Будто почуяв исходившую от нежданного посетителя ярость, Талия непроизвольно отпрянула, прижавшись спиной к оконному стеклу.

— Собираетесь завершить этот фарс прыжком из окна? В таком случае советую дождаться ухода гостей, иначе вам могут помешать, — насмешливо произнёс Габриэл, скрестив на груди руки. Он был одет в синий сюртук, идеально сочетающийся с жилетом цвета слоновой кости и бриджами из тёмно-жёлтой бычьей кожи. Габриэл намеревался провести весь день на аукционе «Таттерсолз» и приобрести пару хороших гнедых для новой кареты. А заодно и укрыться от матушкиных истерик — она всё ещё требовала, чтобы Габриэл любыми способами предотвратил свадьбу. Но, когда Добсон так бесцеремонно ворвался в его дом, Габриэл рассудил, что ради этой семейки переодеваться не стоит.

— Впрочем, вашу свадьбу и без самоубийства будут обсуждать ещё очень долго.

Мисс Добсон растерянно моргнула и тряхнула головой. Будто надеялась, что граф Эшкомбский — мираж, который можно заставить исчезнуть.

— Могу я узнать, что привело вас сюда?

— Полагаю, причина вам отлично известна.

Талия нахмурилась:

— Вы принесли новости о брате? С ним что-то случилось?

Габриэл нахмурился. Этой девице ещё хватает наглости изображать святую невинность.

— Пожалуйста, бросьте ваши дамские уловки, мисс Добсон. Я уже говорил с вашим отцом. — Габриэл с отвращением поджал губы. — Должен признаться, беседа была не из приятных.

Талия вскочила, прижав ладонь к соблазнительной груди.

— С отцом?

Руки Габриэла сжались в кулаки. Неужели можно нарочно заставить себя побледнеть?

— Вынужден отдать вам должное — вы весьма убедительны в роли несчастной жертвы, — язвительно произнёс он. — Может, вам удалось бы смягчить даже моё каменное сердце, однако мне известно, что вы с отцом — бессовестные мошенники, готовые на всё, лишь бы заполучить тёплое местечко в высшем обществе.

— Знаю, вы с самого начала не хотели, чтобы Гарри женился на мне…

Габриэл резко, пронзительно рассмеялся:

— Поверьте, ещё больше я не хочу жениться на вас сам.

— Что?.. — Мисс Добсон пошатнулась, и Габриэл уже решил, что сейчас она упадёт без чувств. Весьма предсказуемо. Но мисс Добсон с видимым усилием сделала глубокий вдох и расправила плечи. — Жениться на мне?.. — Она покачала головой. — Вы, должно быть, шутите.

— Какие уж тут шутки!

— Боже правый.

— Теперь вам никакие молитвы не помогут.

— Умоляю, объясните, что происходит, — тихо попросила мисс Добсон. — Я совсем запуталась.

Габриэл сурово сказал себе, что никакими жалобными взглядами изумрудных глаз его не растрогаешь.

Проклятье! Да эта особа — настоящая актриса. Они с отцом два сапога пара.

А вдруг нет?..

— Значит, намерены и дальше притворяться? — сухо произнёс Габриэл. — Что ж, как вам угодно. Целый час я выслушивал грубейшие оскорбления и угрозы вашего батюшки, после чего пришёл к выводу, что угодил в безупречно продуманную ловушку. Я бы даже восхитился хитрости мистера Добсона, окажись незадачливой жертвой кто-то другой. Но это меня вынуждают вести к алтарю девушку, которую добровольно никто в жёны не возьмёт.

Повисла долгая пауза. Тишину нарушали только тиканье золочёных бронзовых часов на каминной полке и смутный гул голосов в саду.

— Ничего не понимаю, — наконец проговорила Талия. — Мой жених — Гарри, а не вы.

— У моего братца есть очаровательная привычка делать всё, что взбредёт в голову, не заботясь о последствиях. А когда приходит время расплачиваться, он исчезает, свалив всю ответственность на меня.

— Но… — Талия облизнула пересохшие губы. — Может быть, вы знаете, где он может быть?

— Есть несколько версий, но какая теперь разница, где он прячется? — Габриэл даже не старался сдержать горечи.

Мисс Добсон заломила руки. На лице её отразилось самое неподдельное отчаяние.

— Полагаю, утреннего происшествия уже не скроешь, но если разыскать Гарри и уговорить его вернуться в Лондон…

— Вы что же, готовы стать его женой? После того как он бросил вас у алтаря?! — рявкнул Габриэл. Почему-то его раздражало упорное желание мисс Добсон стать женой Гарри.

Она что, влюбилась в этого бездельника?

Или это очередной ловкий трюк?

Ни один из вариантов Габриэлу не нравился.

— Такова воля отца, — тихо произнесла мисс Добсон.

— Была его воля, пока он не сообразил, что можно расставить сети на более крупную дичь, графа. Теперь младшего сына ему мало.

Казалось, резкие слова Габриэла привели мисс Добсон в замешательство. Жилка на шее пульсировала, будто крошечная птичка, пытающаяся вырваться из клетки.

Габриэл представил, как приникает к этому месту губами. Действительно ли она так привлекательна, как кажется? Или это снова обман?

К счастью, Талия о его неуместных мыслях даже не догадывалась. Она задумчиво нахмурила лоб.

— Да, отец приобрёл некоторое влияние в обществе, но как он может заставить вас жениться на мне?

— Очень просто — шантажом.

— Шантажом?

— Мистер Добсон пригрозил подать на моего брата в суд за нарушение договорённости. Таким образом, имя моей семьи окажется на страницах всех скандальных газет Англии.

Мисс Добсон вздрогнула. Неожиданно её мертвенно-бледное лицо залил алый румянец.

— Ах вот как…

— Да, именно так, — усмехнулся Габриэл. — Ваш отец понимает, что я готов на что угодно, лишь бы защитить свою мать от публичного позора.

— Я… — Мисс Добсон беспомощно развела руками. — Мне очень жаль.

Габриэл и сам не заметил, как приблизился к ней вплотную, пока не ощутил приятный, тёплый аромат. Сиреневая вода, рассеянно отметил он, и ещё что-то успокаивающее, надёжное, будто земля… это уже её собственный запах.

— Неужели?! — прорычал Габриэл.

— Да. — Под его грозным взглядом Талия затрепетала. — Понимаю, вам трудно в это поверить, но меня вся эта комедия возмущает не меньше, чем вас.

— Не просто трудно, а невозможно, мисс Добсон, — возразил Габриэл, убеждая себя, что эта вспышка гнева вызвана новой порцией лицемерия, а не тем, что мысль о браке с ним, кажется, приводит мисс Добсон в отчаяние. — Я встречал немало женщин вашего типа.

— Моего типа?

— Вульгарных особ, которые только и думают, как бы поймать выгодного жениха. — Габриэл окинул взглядом её соблазнительные формы под серебристой тканью скромного платья. Если б у этой особы хватило смелости выставить свои главные богатства напоказ, жених нашёлся бы гораздо раньше. — Правда, обычно такие женщины бывают более…

— Привлекательными? — предположила она. В изумрудных глазах мелькнула горечь.

— Искушёнными, — поправил Габриэл.

— Простите, что разочаровала. Видимо, так уж мне на роду написано, — проговорила мисс Добсон так тихо, что он едва расслышал. — В свою защиту могу сказать, что не упражнялась в искусстве нравиться, потому что никогда особенно не старалась заполучить мужа.

Габриэл нахмурился. Значит, у этой серой мышки всё-таки есть характер.

— Ваши слова звучали бы более убедительно, если бы вы не подкупили моего брата совершенно неприличной суммой денег.

— Это не я, а отец… — Мисс Добсон умолкла и с досадой покачала головой. — Впрочем, какое это имеет значение?

— И впрямь никакого. — Габриэл взял её за подбородок и пристально вгляделся в удивительно невинные для такого коварного существа глаза. — Я не так глуп, чтобы поверить, будто вы — ни о чём не подозревающая пешка в отцовской игре. Но даже если и так, жениться на вас я в любом случае не желаю.

Она вздрогнула, густые ресницы опустились, чтобы скрыть затаённую боль во взгляде. Габриэл стиснул зубы, борясь с чувством, подозрительно напоминающим раскаяние.

Чёрт возьми! Ему-то в чём раскаиваться?

— Понимаю, милорд, — наконец произнесла мисс Добсон. — И всё же что привело вас сюда?

— Разве не ясно? Хотел обсудить с вами… — Габриэл с трудом заставил себя договорить, — свадьбу.

— Зачем? — Мисс Добсон дёрнула плечом. — Судя по всему, чтобы решить моё будущее, вам с отцом не обязательно спрашивать меня.

Пальцы Габриэла сжались на её подбородке.

— Не надо испытывать моё терпение, мисс Добсон. На сегодня с меня хватит.

Мисс Добсон с досадой поджала губы, но возражать не стала. Высвободившись из его хватки, указала на ближайшее кресло:

— Присаживайтесь.

— Ни к чему, разговор будет коротким.

Мисс Добсон медленно кивнула, на лице застыла сосредоточенность.

— Прекрасно.

— В понедельник получу специальное разрешение у архиепископа Кентерберийского. Мы с ним хорошие друзья, так что проблем не возникнет.

Она поморщилась:

— Разумеется.

— Церемония пройдёт в часовне в моем доме, — продолжил Габриэл. — Священника я найду, а свидетелями могут выступить слуги.

До Талии не сразу дошёл смысл его слов, но тут глаза её округлились.

— А как же отец…

— Его на свадьбе не будет. — Габриэл всем своим видом давал понять, что по этому вопросу намерен оставаться непреклонным. — Никаких гостей.

— Желаете сохранить наш брак в секрете?

— Увы, не получится. Во всяком случае, постараюсь свести фарс к минимуму. — Габриэл повернулся к окну. Гости до сих пор продолжали смаковать свежий скандал. — Всю следующую неделю держитесь подальше от светских сплетников. И предупредите отца, чтобы не хвастался будущим зятем, иначе пожалеет.

У мисс Добсон хватило совести смутиться, однако пульс на шее бился часто и порывисто. Вне всякого сомнения, она едва сдерживалась, чтобы не влепить ему пощёчину.

— А после свадьбы?

— Прошу прощения?

— Я и дальше должна буду ото всех скрываться?

— Почему же скрываться? Вы самым официальным образом обоснуетесь в моём поместье в Девоншире.

Она растерянно моргнула.

— Значит, ссылаете меня в деревню?

— Если мои условия вам не по душе, мисс Добсон, уговорите отца подыскать другую жертву.

Талия резко повернулась на каблуках и пристально уставилась в окно, на незваных гостей.

— Имей я хоть какое-то влияние на отца, мне не пришлось бы обручаться с вашим братом, и сейчас мы не оказались бы в такой ужасной ситуации.

Габриэла охватила бессильная злость. Новый проблеск сочувствия чуть было не подорвал его решимость.

Да что это такое? Он и так уже пошёл на поводу у этой хитрой семейки, не хватало ещё поверить в искренность дочки Сайласа Добсона.

— Значит, нам обоим придётся примириться с неизбежным, — выпалил Габриэл и, развернувшись, зашагал к двери.

— Похоже что так, — прошептала она за его спиной.

Габриэл замер на пороге и оглянулся:

— Кстати, мисс Добсон…

— Да?

— Я бы предпочёл, чтобы впредь вы не обвешивались такими кричащими украшениями. Смотреть невозможно. — Он пренебрежительно указал на огромные бриллианты её ожерелья. — Графине Эшкомбской не к лицу привлекать к себе внимание подобными уловками.

Нанеся этот последний удар, Габриэл покинул комнату и зашагал по коридору, удивляясь, почему не ощущает ни капли удовлетворения.

Талия сортировала постельные принадлежности, нуждавшиеся в починке, когда в дверях бельевой появился дворецкий.

Как всегда, она замерла при виде подтянутого седовласого слуги, облачённого в безупречную чёрную форму. Этот человек держался с поистине королевским достоинством. Хозяину до него было расти и расти.

Комичность ситуации ощущал даже Сайлас Добсон — ему доставляло удовольствие шокировать благовоспитанного и сдержанного дворецкого. Однако Андерсон безупречно исполнял служебные обязанности, собственное же мнение держал при себе.

Впрочем, это было вполне объяснимо. Несмотря на многочисленные недостатки мистера Добсона, он понимал, что на жалованье для слуг скупиться не стоит — приличное вознаграждение заставит закрыть глаза на сколь угодно тяжёлый характер.

Убрав со лба выбившуюся прядь, Талия нахмурилась. Андерсон почти никогда не заходил на «женскую территорию».

— В чём дело?

— К вам граф Эшкомбский, — официальным тоном объявил Андерсон. — Что мне сказать его светлости?

Талия вскочила, простыня выскользнула из онемевших пальцев. Граф Эшкомбский?..

Несмотря на то что со дня помолвки прошла неделя, у Талии до сих пор не укладывалось в голове, что они обручены. Более того, последние несколько дней Талия убеждала себя, что в конце концов граф Эшкомбский поступит так же, как его брат.

Каждое утро Талия просыпалась с мыслью, что сейчас откроет газету «Лондон таймс» и прочтёт, что граф Эшкомбский отменил необдуманную свадьбу — несмотря на угрозу скандала.

Тогда для чего он пришёл?

Объявить о своём решении лично? Но зачем? Гораздо проще было бы написать письмо, это избавило бы обоих от неловкой сцены.

Поняв, что пауза затянулась, Талия нервно прокашлялась.

— Вы сказали, что отца нет дома?

Андерсон чуть наклонил голову:

— Граф желает говорить с вами, мисс Добсон.

— Ах вот как. — Талия нехотя сняла передник, прикрывавший муслиновое платье, самое простое, в цветочек. — В таком случае проводите его в гостиную.

Дворецкий поклонился, не сгибая спины:

— Будет исполнено.

Андерсон уже шагнул за порог, как вдруг Талия спохватилась — она совсем позабыла об обязанностях гостеприимной хозяйки. А ведь гувернантки ей с детства только об этом и твердили.

Впрочем, Талии редко доводилось применять полученные знания на практике.

К грубияну Сайласу Добсону и его неуклюжей дочке гости не заглядывали. Лондонское общество предпочитало вообще не вспоминать об их существовании.

— Извините, Андерсон…

— Да, мисс?

— Скажите миссис Найт, чтобы подала графу чего-нибудь выпить.

— Разумеется.

Хотя аскетичное лицо дворецкого оставалось бесстрастным, в его отрывистом кивке промелькнул намёк на одобрение.

Когда Андерсон удалился, Талия вымыла руки и поправила синий поясок под грудью. Затем нехотя покинула бельевую.

К тому времени, как она дошла до большой гостиной, сердце бешено колотилось, а ладони вспотели, но Талия решительно шагнула в комнату, обставленную блестящей от лака мебелью с алой обивкой. Талия боялась, что, если будет медлить, так и не решится войти и сбежит, как жалкая трусиха.

Впрочем, идея побега начинала казаться всё более притягательной. Особенно при виде высокого, золотоволосого мужчины, от одного взгляда на которого сердце каждый раз замирало.

Этим утром граф Эшкомбский был облачён в безупречно сидящие голубой сюртук и серебристый жилет. В непринуждённой позе он стоял возле разукрашенного резьбой камина, и его элегантность ещё сильнее подчёркивала царящую вокруг безвкусицу — позолоченные потолки, расставленные в каждом углу огромные китайские вазы…

При виде Талии граф застыл и окинул её слишком пристальным, каким-то хозяйским взглядом.

Талия смутилась: она вдруг почувствовала, что выглядит совершенно неподобающим образом. Кружева на платье истрепались, а простая коса — причёска, скорее подобающая служанке, а не благовоспитанной леди. Талия и не догадывалась, что горячий, влажный воздух в бельевой заставил тонкую ткань плотно облепить её фигуру. А выбивавшиеся из причёски блестящие кудри только подчёркивали естественную, природную красоту. Для мужчины, пресытившегося лощёными совершенствами светских красавиц, всё это было как глоток свежего воздуха.

Талии и в голову бы не пришло, что сейчас этот самый мужчина воображает, как она лежит на лугу среди цветов, а он срывает с неё поношенное платье, обнажая чистую, белоснежную кожу.

Она не понимала, почему взгляд графа так смущает её и отчего ей вдруг стало жарко — такого с ней раньше не случалось.

Облизнув пересохшие губы, Талия присела в неловком реверансе:

— Боюсь, вы застали меня врасплох, милорд.

Будто очнувшись от какого-то сна наяву, граф Эшкомбский отошёл от камина. Красивые черты исказила саркастическая гримаса.

— Неужели мне нужно приглашение, чтобы навестить собственную невесту? — насмешливо ответил он.

Талия покраснела ещё сильнее.

— К сожалению, я не готова принимать гостей. Если не возражаете, я переоденусь…

— Как раз таки возражаю, — перебил граф. — У меня мало времени, Талия, я очень занятой человек. — Губы изогнулись в насмешливой улыбке. — К тому же мы оба понимаем, что меня привело сюда отнюдь не желание насладиться вашей неземной красотой.

Талия вздрогнула. Несмотря на твёрдую решимость не реагировать на его издёвки, она была задета.

— Вовсе ни к чему осыпать меня оскорблениями, — тихо, почти неслышно произнесла она. — Если желаете отменить свадьбу, лучше не тяните время и скажите об этом прямо. Видите ли, у меня тоже есть дела.

— Какого чёрта? — Потрясённый, граф Эшкомбский сдвинул брови. — По-вашему, я приехал отменить свадьбу?

— Зачем же ещё?

В серебристых глазах сверкнула угроза.

— Ваш отец передумал подавать в суд на моего брата?

— Он… — Талия покачала головой. — Отец не обсуждает со мной свои намерения.

— Стало быть, у вас нет оснований подозревать, что мистер Добсон изменил решение?

Талия опустила плечи:

— Нет.

Габриэл ощутимо расслабился и нетерпеливо махнул рукой.

— В таком случае брак этот может предотвратить только чудо.

Талия никак не могла понять, что означает странное поведение графа. Почему он вдруг разозлился? Можно подумать, будто на самом деле он не желает отмены свадьбы.

Да нет же, граф вышел из себя оттого, что просто не хочет говорить на эту неприятную тему.

Ну конечно.

— Могу я узнать цель вашего визита?

Граф покачал головой, подошёл к каминной полке, взял с неё пачку бумаг и резко сунул их Талии в руки.

— Перед свадьбой ваш отец должен всё это подписать.

Талия озадаченно разглядывала пергаментные листы.

— Что это?

— Документы, которые защищают мои интересы.

— Защищают? — Нахмурившись, Талия подняла глаза. — От меня?

— И от вас тоже, но главное, от Сайласа Добсона.

— Разве он может вам что-то сделать?

Граф пожал плечами:

— Читайте, там всё написано.

Талия опустила взгляд на документы. Сердце так и упало.

В гостиной повисло молчание. Талия пыталась разобраться в мудрёных юридических терминах. Но уже через пару абзацев поняла, что лучше бы сюда не заглядывала.

Потрясённая, Талия ахнула: в этом документе хладнокровно говорилось о личных, интимных вещах, которые должны оставаться между мужем и женой.

Талию шокировало вовсе не то, что всё приданое целиком переходит в распоряжение супруга, и даже не крошечная сумма содержания, полагавшегося на её «домашние расходы». Не стал неожиданностью и тот факт, что в случае расторжения брака ей ничего не полагалось. Всё это Талия предвидела с самого начала.

Но при одной мысли, что граф Эшкомбский обсуждал с незнакомым человеком интимную сторону их супружеской жизни, Талии сделалось дурно.

— Значит, вы уже заранее подозреваете меня в супружеской неверности? — резко произнесла Талия, бросив на него оскорблённый взгляд.

Тот пожал плечами с таким высокомерным видом, что Талии сразу же захотелось влепить ему пощёчину.

— Увы, ваша моральная чистоплотность вызывает сомнения, а становиться рогоносцем я не намерен.

Талия сжала кулаки. Чурбан бесчувственный.

— Могу ли я рассчитывать на аналогичные гарантии вашей верности?

Граф мрачно улыбнулся:

— Нет, конечно.

— А вам не кажется, что это несправедливо?

Без предупреждения он стремительно подошёл к ней и взял Талию за подбородок. Это прикосновение словно обожгло её кожу.

— Я вовсе не собираюсь хранить вам верность, дорогая, — тихо произнёс граф. Его глаза пристально вглядывались в её бледное лицо. — Вы не в том положении, чтобы диктовать условия.

— Значит, вот каковы ваши условия? Будете проводить время в Лондоне, выставляя напоказ своих любовниц, я же останусь в деревне, разыгрывая роль хорошей жены?

Талия почувствовала исходящее от него тепло, и по коже пробежала дрожь. Как часто она мечтала, чтобы этот мужчина пригласил её на танец и, прижав к себе, закружил по бальному залу… Но наивные фантазии не могли подготовить неопытную девушку к действительности.

— А вы как думаете?! — прорычал он.

Талия опустила ресницы, не желая давать графу повод позлорадствовать. Представлять графа в объятиях другой женщины было невыносимо больно.

— Думаю, вы готовы на всё, лишь бы унизить меня.

Граф опустил голову так, что Талия ощутила щекой его тёплое дыхание.

— Предпочитаете, чтобы я сидел подле вас, изображая заботливого мужа?

Талия поспешно отстранилась. Собственные реакции на его присутствие приводили её в растерянность и смятение.

— Глупо просить о невозможном, — тихо произнесла Талия. — Но для разнообразия было бы приятно…

— Что было бы приятно? — переспросил граф, и Талия смущённо умолкла, поняв, что слишком разоткровенничалась.

Талия обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.

— Не становиться объектом насмешек, стоит мне выйти из дому, — с трудом выдавила Талия.

Граф задумчиво поглядел на неё.

— Так вот почему вы хотите за меня замуж? — спросил он. — Рассчитываете, титул графини Эшкомбской поможет вам завоевать уважение?

Раздосадованная, Талия подавила вздох.

— Я уже говорила, что вовсе не желаю выходить замуж, тем более за джентльмена, который меня презирает и не считает нужным этого скрывать.

— Значит, вините в случившемся меня?

Талии вдруг стало стыдно: она вспомнила, что граф такая же жертва обстоятельств, как и она.

Пожалуй, ему даже тяжелее.

У этого человека самые благородные намерения, он хочет защитить свою семью и ради этого вынужден вступать в брак с женщиной, которая ему ненавистна.

— Нет, — выдохнула Талия. — Вы ни в чём не виноваты.

Услышав её ответ, граф слегка растерялся, но уже через секунду лицо его снова ожесточилось.

— Не забудете передать бумаги отцу?

— Сначала сама прочту условия своего заключения. — Талия поморщилась.

Граф нахмурился:

— Что-что?

— Должна же я знать, что от меня требуется, — пожала плечами Талия. — Иначе я ещё больше вас опозорю.

Серые глаза прищурились.

— Нет, дорогая, не опозорите.

— Думаете? — Талия печально улыбнулась. — Уверены?

— Конечно. Потому что я этого не позволю.

С этой угрозой граф Эшкомбский грациозно поклонился и вышел, а Талия осталась стоять одна в гостиной, сжимая в руках уже успевшие стать ненавистными бумаги.

Как Талия и боялась, лондонский особняк графа Эшкомбского оказался подавляюще элегантен.

Располагавшийся в самом сердце Гровнор-сквер, он был построен из светлого камня. Семь пролётов с кирпичными арками вели к нише, в которой скрывались дубовые двери. Огромные окна с широкими подоконниками выходили на улицу. Когда Талия высаживалась из кареты, у неё возникло неприятное ощущение, будто бы за ней наблюдают десятки невидимых глаз.

Смущение только усилилось, когда её провели по выложенному белой плиткой холлу к гигантской мраморной лестнице. Затем Талию проводили в заднюю часть дома, где размещалась выстроенная в готическом стиле часовня. Талии, конечно, недоставало аристократического воспитания, однако она провела достаточно часов в библиотеке, чтобы теперь оценить великолепные шедевры, украшающие выложенные панелями стены длинной галереи и расписанный в итальянском стиле потолок гостиной, на котором были изображены сценки из греческой мифологии. И разумеется, Талия сразу поняла, какую огромную ценность представляет венецианская люстра, висящая у самого входа в часовню.

Всё это великолепие лишний раз напомнило, что графский титул — не просто знак привилегированного положения. Это великая честь, накладывающая серьёзную ответственность. От графа полностью зависят не только многочисленные слуги и крестьяне, трудящиеся на его землях, но и члены его семьи. Кроме того, графу ни в коем случае нельзя уронить честь имени в глазах общества.

Конечно, отец её обладал немалым богатством, однако Талия не привыкла к миру, где о человеке судят по чистоте происхождения и длине родословной. Даже окажись Талия более обаятельна и менее застенчива, она всё равно была бы недостойна почётного титула графини Эшкомбской.

Подобные мрачные мысли на кого угодно нагнали бы страху, но Талию снова охватило спасительное ощущение отстранённости — то самое, которое помогло ей пережить их последний унизительный разговор.

Иначе она ни за что не смогла бы пройти короткое расстояние, отделявшее её от графа Эшкомбского — тот уже ждал невесту возле резного деревянного алтаря.

На негнущихся ногах Талия прошагала по проходу мимо старинных скамей, мимоходом подняла глаза на сводчатый потолок, мельком взглянула на окно с изумительными витражами и только потом посмотрела на будущего мужа.

При виде золотистых волос, мерцающих в сиянии свечей серебряного канделябра, и гордого, удивительно совершенного профиля у Талии перехватило дыхание. Стройную фигуру облегал чёрный фрак, выгодно подчёркивающий широкие плечи, но в сочетании с чёрными бриджами наряд этот скорее был бы уместен на похоронах, нежели на свадьбе. А в серебристых глазах таилось нечто угрожающее, свирепое.

Сейчас он ещё больше, чем всегда, напоминал грозного античного бога, и Талия невольно содрогнулась.

Когда она встала рядом, Габриэл не стал брать её за руку. За время короткой церемонии жених ни разу не взглянул на свою наречённую. Даже когда они подписали свидетельство о браке и отпраздновали «торжественное событие» бокалом шерри в компании слегка озадаченного священника, неприступного вида дворецкого и некоей женщины — вероятно, графской экономки, предположила Талия.

Затем новоиспечённый муж повелительным кивком приказал ей покинуть часовню, сам же с явным нетерпением зашагал следом.

Талия смутно осознавала, что теперь её жизнь никогда уже не будет прежней. Теперь она не гусыня Добсон, болезненно застенчивая дочка простого торговца. С этого дня она графиня Эшкомбская.

Впрочем, повышение статуса не сделает её жизнь счастливее, печально признала Талия.

Сколько лет она мечтала избавиться от отцовского деспотизма! Даже когда стало ясно, что она не из тех, вокруг кого кавалеры роятся тучами, Талия всё равно мечтала встретить доброго порядочного джентльмена, который умчит её прочь от постылой жизни. Будет любить и уважать…

Но теперь радужным надеждам уже не сбыться.

От одного тирана Талия попала к другому.

Как будто нарочно, чтобы лишний раз продемонстрировать её низкое положение в этом доме, Габриэл окинул пренебрежительным взглядом скромный наряд Талии. Нежно-розовое платье с высокой талией и поясом-лентой, а из украшений только тонкая нитка жемчуга на шее.

— Миссис Мэннинг проводит вас в ваши покои, — холодно сообщил Габриэл, взмахом руки подзывая полную женщину с седыми волосами, собранными в узел на затылке. Её чёрное платье было столь же аккуратно и безупречно, как и всё в этом доме, двигалась она быстро и проворно. Талия угадала: действительно, свидетельницей была экономка. — Скажете ей, где предпочитаете ужинать, в собственной гостиной или в столовой.

— А вы что же, не будете ужинать? — Вопрос сорвался с губ прежде, чем Талия успела опомниться.

— У меня дела.

Поймав на себе взгляд экономки, Талия смущённо вспыхнула. Неужели обязательно позорить её прямо сейчас, когда на свидетельстве о браке ещё чернила не высохли?

— А ваша матушка?..

— Гостит у сестры в Кенте.

Ну конечно, подальше от невоспитанной невестки.

— П-понимаю.

Серебристо-серые глаза на секунду потемнели, но выражение их оставалось холодным и отчуждённым.

— Можете осмотреть дом и сад, только за ворота не выходите.

— Вы что же, намерены держать меня взаперти, как пленницу?

— Только до завтра. — Габриэл невесело улыбнулся. — Вещи можете не разбирать. Завтра на рассвете вы отбываете в Девоншир.

Не дождавшись ответа, Габриэл стремительно прошагал мимо неё и скрылся в длинном коридоре.

Несмотря на спасительную дымку отстранённости, Талия вдруг ощутила острую печаль.

Ей было не по себе в этом огромном, подавляющем величием особняке. Талия чувствовала себя самозванкой, которую вот-вот разоблачат и с позором вышвырнут за порог.

Впрочем, её муж как раз так и собирался поступить.

К счастью, от мрачных мыслей её отвлекла экономка. Взмахом пухлой руки миссис Мэннинг указала на ближайшую лестницу:

— Прошу, миледи.

Миледи. Талия горько усмехнулась.

Больше всего ей сейчас хотелось вернуться в библиотеку отцовского дома, скрыться в безопасном убежище, среди пыльных книг…

С грустной улыбкой Талия направилась к лестнице.

— Благодарю, миссис Мэннинг.

Экономка проводила её в нарядные покои. Голубые атласные обои сочетались по цвету с занавесками и обивкой мебели из розового дерева. Окна выходили на ухоженный сад, вдалеке виднелись конюшни. За дверью скрывалась такая же роскошная спальня.

— Это не самые большие покои в доме, — ласково произнесла миссис Мэннинг. — Но я подумала, вам понравится вид на сад.

— Очень красиво, — тихо произнесла Талия, залюбовавшаяся изысканными букетами роз на мраморной каминной полке. Обернувшись, она взяла экономку за руку. Талия сразу поняла, что её новый муж не имеет к этому тёплому жесту никакого отношения. — Обожаю свежие цветы. Большое спасибо.

Экономка смущённо кашлянула — миссис Мэннинг явно не ожидала таких эмоциональных изъявлений благодарности.

— У вас же сегодня свадьба, цветы как раз к месту.

Талия приблизилась к окну и ничуть не удивилась, увидев, что мраморный грот в саду раза в два больше коттеджа её тётки в Йоркшире.

— Полагаю, вам известно, что наш брак не вполне обычен. Граф даже не пытается скрыть, что желает как можно скорее от меня избавиться.

— Вы ни в чём не виноваты, миледи, — вдруг ответила экономка. Неужели миссис Мэннинг сочувствует нелюбимой супруге графа? — Просто его светлость очень огорчил поступок мастера Гарри.

Талия была не так наивна, чтобы поверить доброй женщине, однако желание экономки ободрить её трогало до глубины души.

— У меня создалось впечатление, что граф Эшкомбский с самого начала был против этого брака. Должно быть, радовался, когда свадьба не состоялась. — Талия поморщилась. — До тех пор пока отец не заставил графа взять на себя обязательства мистера Ричардсона.

— Думаю, вы и сами вскоре поймёте, что у его светлости и мастера Гарри… — экономка запнулась, подбирая нужные слова, — непростые отношения.

Талия поклялась, что впредь будет относиться к мужу с тем же презрительным равнодушием, что и он к ней, однако теперь не смогла сдержать любопытства.

— Да, у меня сложилось как раз такое впечатление. — Талия повернулась к экономке, суетившейся около столика с серебряным чайником. — Впрочем, младшим сыном быть нелегко…

— Наоборот, слишком легко — для некоторых, — пробормотала миссис Мэннинг.

— Простите?

Экономка замерла в нерешительности. Разумно ли делиться с посторонним человеком семейными сплетнями? Но потом, видимо, решила, что Талия и сама скоро узнает все секреты, поэтому выпрямилась и встретилась глазами с любопытным взглядом новоиспечённой графини Эшкомбской.

— Предыдущий граф умер десять лет, титул перешёл к его светлости, а вместе с титулом — ответственность за убитую горем мать и младшего брата.

Десять лет назад? Талия была поражена до глубины души. Нет, этого она не знала.

— Он, наверное, был совсем молодым?

— Только исполнилось восемнадцать. Почти мальчик.

— Боже!

— Но его светлость никогда не жаловался. — Миссис Мэннинг вздохнула. — Бросил учёбу и взял отцовские обязанности на себя, пока мать оставалась в трауре, а мастер Гарри попадал в одну скверную историю за другой.

Талия невольно посочувствовала этому высокомерному, жестокому человеку:

— Неужели ему некому было помочь?

— Граф не из тех, кто сваливает ответственность на чужие плечи.

— Это я заметила, — сухо произнесла Талия.

Ещё до свадьбы она поняла, насколько Габриэл нелюдим.

Раньше Талии казалось, что привычка держаться в стороне некоторым образом роднит их. Но теперь Талия поняла, что граф просто не снисходит до общения с простыми смертными.

Совсем как её отец.

Миссис Мэннинг тяжело вздохнула:

— Жаль…

— О чём вы?

— Возможно, поручи его светлость часть обязанностей мастеру Гарри, тот не вырос бы таким…

— Безответственным?

— Совершенно верно. — Экономка неодобрительно поджала пухлые губы. — Его светлость пытался приструнить брата, но графиня-мать с детства всё ему позволяла. А если его светлость отказывался платить долги брата, мастер Гарри просто обращался к матери.

Талия нахмурила брови. Откровения экономки стали для неё неожиданностью. Конечно, теперь она член семьи, однако слуги редко бывают настолько откровенны, когда речь идёт о хозяевах.

Ведь любое неосторожное слово может привести к позорному увольнению.

И вдруг Талия поняла.

Миссис Мэннинг искренне предана Габриэлу. Ей, конечно, не по душе его обращение с Талией, однако экономка стремится всячески оправдать графа.

А может, миссис Мэннинг наивно надеется, что со временем отношения между Габриэлом и его супругой наладятся.

Талия судорожно вздохнула.

Напрасная надежда. Однако у неё не хватало духу заявить доброй женщине, что её обожаемый Габриэл — бессердечный мерзавец, выставляющий свою жену корыстной гарпией, силой женившей его на себе.

— Должно быть, поведение матери было неприятно графу, — наконец произнесла Талия.

— Не то слово. — Лицо экономки сделалось мрачным. — Вообще-то полгода назад он наконец решился…

— На что?

— Запретил графине помогать мастеру Гарри, чтобы тот отучился влезать в долги.

— Ах вот оно что. — Губы Талии изогнулись в невесёлой улыбке. — Вот почему мистер Ричардсон принял предложение моего отца.

С лёгкой запинкой экономка подтвердила:

— Да.

— Теперь понятно, почему граф Эшкомбский так разозлился. Хотел преподать брату урок, а в результате сам же и поплатился. — Талия прижала ладонь к груди. — Неудивительно, что граф меня ненавидит.

Миссис Мэннинг покачала головой:

— Просто сейчас он очень зол, но скоро успокоится, и тогда всё будет хорошо.

Талия с трудом сдержала истерический смех. Нет, теперь в её жизни ничего хорошего уже не будет.

— Мне бы вашу уверенность, — сухо произнесла она.

Почувствовав настроение Талии, экономка с обеспокоенным видом шагнула к ней.

— Да, характер у его светлости не сахар, — признала миссис Мэннинг. — Когда он только вступил в права наследования, многие нечистоплотные люди пытались воспользоваться его молодостью и неопытностью. Среди них оказались и некоторые друзья семьи. Графу пришлось учиться защищать себя и свою семью от людей, стремящихся извлечь выгоду из его наивности. Но вообще-то сердце у его светлости доброе. К тому же он безраздельно предан тем, за кого отвечает.

Трудно было удержаться от сочувствия к мальчику, вынужденному повзрослеть раньше сверстников. Но нельзя забывать, что граф Эшкомбский намерен окончательно уничтожить её. Этот человек — её враг, а значит, нельзя ни на секунду ослаблять оборону.

— Отвечает? — Талия ухватилась за неуместное слово. — А как насчёт людей, которых граф любит?

Экономка состроила гримасу.

— Боюсь, граф вбил себе в голову, что любовь — признак слабости. — Выдержав многозначительную паузу, миссис Мэннинг посмотрела Талии в глаза. — Жду не дождусь, когда найдётся мудрая женщина, которая покажет ему, сколько счастья может принести союз двух сердец.