Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман. Часть 3. Алхимическое средство

Рона Цоллерн, 2018

В 3-й части действие стремительно мчится вперед в обеих историях: братья Цоллерны отправляются в путешествие в поисках утраченной реликвии, не догадываясь, что это путешествие кардинально изменит жизнь одного и сильно повлияет на жизнь второго; библиотекарь пытается разгадать загадку неведомого мира, который обитает в тайной комнате под лестницей, дом его превращается в место битвы иллюзий, его гостья открывает свое истинное лицо. А некое алхимическое средство, упоминаемое в романах, пожалуй, слишком часто, преобразовывает время, людей и события. Книга с тысячей лиц. Детектив и броманс, лавстори и семейная сага, сказка и психологический роман. Книга-иллюзионист со множеством карманов, в которых спрятаны фамильные тайны, семейные реликвии, древние рукописи, катакомбы и неопознанные могилы, тайные убежища, неутоленные страсти, комплексы, жажда счастья, сокровенные мысли, философские записки о творчестве. Роман для влюбленных… Для влюбленных в книги! Содержит нецензурную брань.

Предмет сделки

Маргарита гоняла голубей, пока они с Артуром ждали Роланда и Хильду у здания городского управления. Девочка, будто впервые выпущенная на простор, казалось, хотела набегаться впрок. Иногда она останавливалась ненадолго, оглядывалась на Артура, он махал ей рукой, и она снова пускалась вдогонку за птицами. Артур вспоминал, что в детстве ему тоже часто хотелось бегать, и почему-то это его желание вызывало столько раздражения у мамы. Наверное, она сравнивала его с Роландом, он обычно вел себя тихо, а Артур в возрасте Маргариты был буйным, непослушным, упрямым и неаккуратным. Но отец прощал ему это, он иногда подзадоривал сына, поощряя силу, смелость, ловкость, а мама сердилась и наказывала, хотя наказания только усиливали в нем упрямство, замкнутость и угрюмость, вовсе не убеждая, что взрослые правы в своем желании заставить его стоять в углу или сидеть взаперти. Он смутно помнил события, но отклик, какой они тогда вызывали, вставал перед ним очень ясно. Ему никогда не удавалось быть хорошим для мамы, это ощущение из раннего детства еще долго его сопровождало.

Маргарита остановилась вполоборота к нему, медленно повернула голову, чиркнув по нему глазами и смеясь отвернулась. Потом повернулась с другой стороны. Посмотрела чуть дольше, потупилась и улыбнулась исподлобья.

— Мама, — крикнула она и побежала к ступеням здания.

Хильда встретила ее очень сдержанно. Может, она была встревожена предстоящими переменами, может, не хотела показывать своих чувств перед ним и Роландом, но Артуру почудилось в этой ее отстраненности что-то с детства знакомое.

_____

— Ну что, — сказал Роланд, — когда они зашли в квартиру, после свадьбы полагается повеселиться, и мы сейчас повеселимся так, что это не останется незамеченным. Мы с вами займемся предметом нашей сделки, — сказал он Хильде, она ответила тревожным взглядом. — А ты, Артур, езжай за коляской.

Артур кивнул и ушел. Хильда выжидающе смотрела на мужа.

— Давайте посмотрим, как лучше упаковать меч, — сказал он.

Она отдернула темную портьеру, за которой оказалась дверь. Квадратная комната, куда они вошли, ярко освещалась множеством ламп, расположенных по периметру. Раньше это было место хранения коллекции, теперь комната выглядела ограбленной — беспорядок и запустение ощущались тут еще больше. Пыльные стекла витрин, пустые кронштейны на стенах, над которыми горели музейные лампы.

— Помогите, пожалуйста, — показала Хильда на массивную консоль у одной из стен, на которой, очевидно, раньше лежали экспонаты.

Они сдвинули ее, Хильда присела, ловко подцепила едва заметно выступающую доску паркета, вытащила ее, затем несколько соседних.

— Вот меч, — сказала она. — Только… лучше берите его за веревку.

— Я слышал о странном воздействии меча. А вы сами видели это?

— Да, — тихо ответила она. — Не только видела.

— Хорошо, на всякий случай, отойдите немного.

Он опустился на колени и, просунув руки в отверстие в полу, нащупал веревку, которой была перевязана плотная ткань, осторожно приподнял сверток, показавшийся ему очень тяжелым, и вытащил. Положил на пол, развязал. Старинная гобеленовая скатерть, в которую был завернут меч, издавала слабый затхлый запах, такой знакомый запах старых книг, мебели, отсыревшей в подвале или неотапливаемом сарае. Это был запах удивляющих находок, тайн, хранящихся в заклинивших ящиках, запах милого старинного барахла, исторгнутого временем из свой утробы. Роланду часто казалось, что многие старые вещи, выставленные на торги, стесняются своего возраста и того убогого состояния, в котором они пребывают. Некоторые, несомненно, красуются, но большинству вещей явно не по себе, пока они не оттают в руках хорошего реставратора или не скурвятся, попав в какую-нибудь безвкусную переделку. Он развел скрученные края скатерти, и меч заявил о себе слабой вспышкой белого сияния. Роланд просунул ладони под ткань и, подняв меч вместе со скатертью, положил его на консоль.

— … прекрасна и светла ты,

Сияньем белым солнцу отвечаешь… — задумчиво произнес он.

— Вы думаете, что это… — Хильда не закончила вопрос.

Роланд посмотрел на нее с интересом. То, что она узнала слова жесты, возвысило ее в его глазах.

— Заманчиво, правда? А с другой стороны за сокрытие такого сокровища причитается приличный срок, можно даже уточнить, какой. Что ваш муж смог узнать о мече? Он делал экспертизу?

— Я не знаю, он меня в свои дела не посвящал. Он показывал мне меч, несколько раз я видела, как он доставал его, брать его в руки он опасался. Наверное, он что-то узнал, он называл меч «моя бесценная тайна». Как-то он выпил и решил полюбоваться мечом, забыв об осторожности, он взял его в руки, и… знаете, меч словно стал искать себе жертву, это было так страшно, он замахнулся на меня, но я успела выбежать и заперла его в этой комнате. Честно говоря, я думала, что он убьет сам себя… Но он только поранил ногу и бросил меч, я нашла его спящего на полу…

— Вы сами брали меч?

— Да… тогда же. Я почувствовала его желание, которому невозможно сопротивляться, оно ощущается, словно притяжение огромного магнита, а еще… такая тоска, тяжесть на сердце и такая жажда отомстить тому, кто принес тебе зло… Не помню, как я смогла бросить его, я была близка к тому, чтобы воспользоваться мечом…

— Что ж, это неудивительно. Я верю в то, что оружие древности может обладать сверхъестественной силой, вспомнить хотя бы о копье Судьбы, которое, — есть такая версия, — настолько заворожило Гитлера, что он чуть ли не из-за него начал вторую мировую войну, и сразу же после захвата Австрии завладел копьем и перевез его в Нюрнберг. Как бы там ни было, интерес Гитлера к оккультизму и священному оружию германских правителей засвидетельствован не одним источником.

— Вы расскажете потом об этом?

— С удовольствием, в более подходящее время, — улыбнулся Роланд.

_____

Раздался стук в дверь. Хильда открыла и с удивлением уставилась на привезенную Артуром инвалидную коляску.

— Это для кого?

— Для меня, — ответил Роланд, — меня угораздило сломать ногу на собственной свадьбе.

Он достал из сумки какие-то бумаги в тонкой папке и положил их на стол.

— Вот, положите куда-нибудь к себе. В аэропорту они могут понадобиться. Будете доставать их из сумки, можете иметь при этом растерянный вид, старайтесь изображать заботу. Будьте внимательны, может потребоваться какая-нибудь импровизация. Вживайтесь пока в роль любящей жены. Коляску будете везти вы. Это не очень тяжело. Артур если что будет нести Маргариту. Ну а теперь вам предстоит сделать из меня несчастного, только что выпущенного из травмпункта.

Роланд вытащил из сумки бинт, пакетики с гипсом. Попросил у Хильды какую-нибудь простыню. В кусок, оторванный от нее, он осторожно завернул меч. Артур и Хильда молча следили за ним, ожидая сигнала к действию. Наконец, Роланд снял туфли, приложил меч к ноге.

— Ну все, приматывайте! Что вы так смотрите? А! Дудки! Стриптиза вы от меня не дождетесь! Приматывайте так. Я сверху надену еще одни брюки, вероятно, твои, Артур.

Хильда справлялась с бинтами очень ловко, Артур развел гипс и тоже неплохо выполнил свою часть задания. Вскоре все было готово.

Когда гипс высох, Роланд уселся на коляску.

— Не бог весть как удобно, но вполне сносно. Да, и не забудьте, что через металлоискатели меня провозить нельзя, потому что у меня… вот. — Он взял со стола папку, достал бумажку, которая гласила, что у Роланда в сердце кардиостимулятор.

— И последнее, — обратился он к женщине, — ваша одежда. Есть другая? Нужно что-то более легкомысленное, например, платье, еще косметика — накрасьте глаза и губы. Как бы вы к этому не относились, считайте это маскировкой.

Хильда ушла в комнату. Когда она вернулась, Роланд обреченно вздохнул. Серое платье, перетянутое поясом, висело на ее плечах мешком, плотные темные чулки были надеты с открытыми туфлями бежевого цвета, глаза были жирно подведены, очень неумело.

— Помады нет, — тихо сказала она.

— Так не пойдет, смывайте, — ответил Роланд. — Никакой подводки, немного туши и… темные очки — вы много плакали из-за моей травмы. И накиньте на плечи мой плащ.

______

В самолете Маргарита раскапризничалась, она ныла, вывертывалась из рук матери и все попытки ее утихомирить были напрасны.

— У нее, наверное, ушки болят. Да, Маргарита? — спросил Артур и вытащил из кармана леденец. — Я и сам не очень люблю самолеты.

Маргарита нерешительно взяла леденец из его ладони.

— Иди сюда, — Артур протянул к ней руки. — Давай играть. Я буду большая ракушка, а ты — маленькая жемчужинка.

— Кто я? — переспросила Маргарита.

— Жемчужина это такая маленькая очень красивая бусинка. Сейчас я тебе расскажу.

Марго потянулась к Артуру, перебралась к нему на колени. Артур раскрыл руки, изображая створки раковины.

— Слушай. Жила была большая темная ракушка…

Девочка улыбнулась, придвинув ухо к самым его губам, голос Артура, низкий, мягкий почти сливался с теплым самолетным гулом.

— Она лежала на дне в одиночестве. Вдруг она почувствовала, что внутри нее появилось что-то необычное, какая-то маленькая крошка, песчинка, она тревожила ракушку, и ракушка не могла понять, что с ней происходит.

— Это я?

— Да, это ты. Ты была сначала маленькой песчинкой. Понемногу песчинка, которая беспокойно вертелась внутри ракушки, начала превращаться в переливающийся разными цветами шарик — жемчужинку. Ракушка привыкла к ней и привязалась к маленькой бусинке. И с тех пор они стали жить вместе.

Артур медленно бубнил свою немудреную сказку девочке, которая и вправду, повертевшись в кругу его рук, наконец, успокоилась, уткнулась в его плечо и задремала.

Хильда с досадой взглянула на дочь, отвернулась.

— Роланд! — вдруг воскликнула она. — Нога!

— Спокойствие! Нам осталось недолго, — ответил он сквозь зубы.

Артур тоже с тревогой глянул на брата. Сквозь бинты, которые у щиколотки не были промазаны гипсом, просачивалась кровь.

Машина Роланда ждала на стоянке аэропорта. Артур осторожно передал девочку Хильде, она уложила Маргариту на заднее сиденье, села рядом. Роланд перебрался с коляски на пассажирское сиденье. Он побледнел, видно было, что движения причиняют ему боль.

— Как-то слишком все гладко, — тихо сказал он Артуру.

— Подозреваешь, что должно быть иначе?

— Всю дорогу этого ждал.

Когда они отъехали от города, Артур свернул в поле. Они с Хильдой разрезали пропитанные гипсом бинты. Меч прорезал несколько слоев ткани, в которую был обернут, одежду Роланда и окровавленный блестел в освещенном салоне машины. Хильда занялась раненым, Артур забрал меч, чтобы переложить в багажник.

— Осторожней, бутуз! — предостерег Роланд.

Хильда едва заметно улыбнулась.

— Ладно, — буркнул Артур, вытирая меч и положил его в свой чемодан.