Меланхолия

Руслан Непесов

Кэролайн Хант прикована к инвалидной коляске. В прошлом она была довольно известной писательницей. Однако, после несчастного случая, её жизнь обрела мрачные депрессивные краски. Она становится грустной, меланхоличной и теряет вкус к жизни. Но однажды она знакомится с молодым человеком и с этого момента её жизнь вновь наполняется яркими красками.Однако, спустя время, когда счастье вновь наполнило жизнь главной героини, она узнает что-то, что в корне меняет их отношения и жизнь в целом.

Глава VIII

Молодой мистер Хадсон был очень рад звонку мисс Хант. Но в её голосе он услышал не то, что ему хотелось услышать. Скорбь. Гленн с радостью согласился увидеться, предложив встретиться в той самой закусочной, недалеко от места проведения собраний. Через сорок минут они оба уже были на месте.

Хадсон был одет в вязаный свитер с широким узором, на голове была шапка похожая своей фактурой на свитер. Он не ожидал звонка от Кэрол. Ему казалось, что вопреки их милой беседе за чашкой горячего шоколада, его собеседница не заинтересовалась в нём, как он заинтересовался ею. Гленн не знал, какого характера будет встреча и что означало это предложение встречи и потому, выглядел немного растерянно.

Хант, в порывах своих эмоций, не отвела должного времени и внимания своей внешности, и в спешке направилась к месту встречи на своей коляске. Лишь почти добравшись до закусочной, она поймала себя на мысли, что совсем забыла привести себя в порядок и, встав напротив витрины магазина бытовой техники, глядя в отражение в стекле, Кэрол попыталась собрать по новой волосы в хвост и поправила манжеты кофты.

Встретившись у входа, они прошли внутрь.

— У вас был встревоженный голос по телефону, — заговорил мистер Хадсон, — Что случилось? У вас всё хорошо?

Омрачённым взглядом Кэрол посмотрела на собеседника:

— Мне написали с работы и… Я узнала, что сегодня умер мистер Клемент, посещавший наши собрания.

Лицо Хадсона заметно побледнело:

— Мне очень жаль, — он хотел было продолжить, сказав, что он и не был с ним так тесно знаком, но счёл это излишним. Однако, тем не менее, Гленн Хадсон успел пропитаться к покойному чувством эмпатии и жалости ещё при его жизни. Он находил в его выступлении на собрании нечто очень чистое и добродушное. Несмотря на свои грозные черты внешности, покойный мистер Клемент произвёл на Хадсона впечатление маленького ребёнка, которого постоянно задирали в школе, которому не везло с друзьями, на которого не обращали внимания девчонки с его класса, у которого была дурная обстановка в семье. Что-то из того сложившегося образа было похоже на фрагменты его собственного прошлого и он, отчасти, узнал в этом ребёнке себя. Он не мог оставить незамеченным тот факт, что сказанная Эдди Клементом фраза «Они не способны так любить» не раз возникала у него в сознании. Но Хадсон привык держать весь этот негатив в себе, ибо свято верил, что никакие утешительные беседы не должны провоцировать такие откровения, ибо они никому по-настоящему не интересны. «Сор, что содержится в голове у кого-то, в той голове и должен оставаться и не пачкать умы других.» Сором он звал эти эмоциональные переживания потому, что каждый спешил от них избавиться, и никто не торопился пропитаться этим, принять и разделить это чувство. Хадсон сохранил свой сор, а Эдди отличился тем, что не побоялся озвучить это, даже рискуя быть засмеянным в итоге.

— Простите, Гленн, мне не стоило вас беспокоить по этому поводу, — заговорила Кэрол с чувством сожаления. — Просто эта новость так сильно повлияла на меня. Мне захотелось поговорить с кем-нибудь, кто тоже был бы знаком с бедным Эдди. Не знаю, простите, может и в правду, не стоило вас тревожить…

— Я рад, что вы решили позвонить мне, — прервал Гленн, — Пусть даже с такой печальной вестью. Будь я на вашем месте, думаю, мне бы тоже захотелось бы с кем-нибудь поговорить об этом. К тому же, я находил мистера Клемент весьма неординарной личностью. Честно признаться, мне даже следовало бы у него кое-чему поучиться.

Кэрол улыбнулась сквозь грустные ощущения на душе.

— Мне тоже нравился Эдди. И то, что было тогда на собрании, было непростительно, — с грустью сказала писательница.

Спустя примерно полчаса Хант и Хадсон стали постепенно отклоняться от темы, приведшей их в закусочную. Отклонение было намеренным, чтобы их встреча не была омрачена бесконечными демагогиями о смерти и об усопшем, в частности. Гленн направлял беседу в другое русло и со временем характер общения в корне поменялся.

За увлекательными беседами с Гленном Хадсоном, Кэрол не заметила, как абстрагировалась от тягостных ощущений на душе и как быстро проходило время. Мужчине удавалось завлечь писательницу беседами о вещах, которые, казалось бы, не представляли для неё никакого интереса. Искусно подбирая темы и разбавляя их небольшой ноткой юмора, Гленн смог сделать то, на что была способна, возможно, лишь Лиззи Уильямс. Кэролайн Хант отвлеклась от пожирающих её мыслей и искренне улыбалась.

Ещё полутора часа назад двое сидящих за столом лиц с ограниченными возможностями меланхолично обсуждали некоего Эдди. Ещё девяносто минут назад Кэрол не предполагала, что для неё откроется другой мир, где она на какое-то время забудет о бедном мистере Клемент. Этим новым миром был мистер Хадсон. В его умении повествовать свои истории было что-то захватывающее. Он завлекал рассказами о самом разном и эти рассказы переносили слушательницу далеко за пределы её горести.

Позже, оживлённые монологи превратились в яркие диалоги, а вскоре и в красочные дискуссии. Собеседники жадно черпали друг у друга всё новые факты из жизни и забавные случаи. Мужчина с женщиной не боялись потешаться и над собственными проблемами, и в этом проявлялась их свобода. Они были прикованы к коляскам, в то время как их души были независимы от них. Смеясь над своими недугами, они ощущали себя здоровыми людьми, не имеющими дефектов тел. Они возвышались над немощностью на крыльях беспечности.

— Как давно вы занимаетесь каякингом, Гленн? — спросила Кэролайн. — У вас за плечами, по-видимому, большой опыт в области экстремального спорта.

— Сначала, я занялся сноубордингом, затем увлёкся прыжками с парашютом. Но, когда я попробовал себя в сёрфинге, я понял, что вода — моя стихия. Немного позже я познакомился с группой ребят, которые занимались каякингом и рафтингом. Они предложили присоединиться к ним и с тех пор меня стало не оторвать от этих бурных рек. Вот уже семь лет я занимаюсь экстремальным спуском с горных рек.

— Я бы никогда не смогла заниматься этим видом спорта. Паталогически боюсь воды, — Кэрол усмехнулась над собственной фобией.

— Вы не умеете плавать?

— Много раз пыталась в юношестве, даже стало получаться, но после очередной попытки, приведшей едва ли не к смерти, я стала бояться воды.

Гленн взволнованно посмотрел на Кэрол, переспрашивая вопрос:

— К смерти?

— Да. Я чуть было не утонула в пруду неподалёку от школы, где я училась. — Голос писательницы заметно поник. — Был уикенд. Ребята со всего класса решили пойти к пруду, устроить барбекю и попить пива. Не знаю, чем я руководствовалась, когда решила пойти тоже. Я никогда не пила ничего алкогольного и, признаться, сторонилась шумных компаний, пусть даже своих одноклассников. Поначалу, всё шло довольно-таки неплохо. Хоть я и не была любимчиком в классе и, признаться, всегда чувствовала себя не в своей тарелке в обществе сверстников, вечер не сулил ничего дурного. Но спустя около десяти минут нахождения в воде, когда я стала чувствовать себя довольно уверенно в воде, я зацепилась ногой за подводную растительность и сильно запаниковала. Меня стало тянуть вниз, и я начала тонуть. Чем больше я барахталась, тем сильнее меня затягивало. Я кричала о помощи, но мои одноклассники были только рады такому зрелищу и вовсе не торопились оказать мне помощь. Сердце забилось так сильно, что я едва успевала дышать! Я захлёбывалась… Вода… Много воды… Я захлёбывалась, никак не сумев выбраться из этих водорослей. Всё это время одноклассники просто наблюдали за всем этим и весело хохотали. Очевидно, для них это было лишь забавным зрелищем. Наконец, я сумела освободиться от овившихся вокруг моих ног водорослей и доплыть до берега… С тех пор у меня фобия.

Мистер Хадсон с негодованием представлял себе одноклассников Кэролайн. Его брови нахмурились, а ноздри напряглись.

— Досадно слышать, что у вас было такое окружение. Люди невежественны и жестоки. Но главное, что вы смогли самостоятельно выбраться. Вы молодец, Кэролайн!

Хант не переставала удивляться собственной открытости с молодым человеком. Она не привыкла делиться фрагментами прошлого, но мистер Хадсон будто нашёл ключ к её расположенности.

— В нашем спорте, тоже случались испытания, — сказал Гленн, пытаясь не акцентировать внимание на грустном рассказе Кэрол. — Бывало всякое.

— А как же безопасность? Там ведь наверняка очень опасно! — воскликнула бывшая писательница.

— Шлемы, спасательные жилеты, аптечки. Правда, бывали случаи, когда спортсмена попросту уносило бурными потоками, каяки разбивались о каменные выступы. Даже со мной случались неприятности. Но, к счастью, всё обходилось нормально. И меня снова влекло покорять эти извилистые ущелья с разбушевавшейся водой под рафом или каяком, — с блеском в глазах рассказывал мистер Хадсон.

— А как же чувство самосохранения? — спросила Кэролайн.

Формулируя свой вопрос, Хант поневоле вспомнила эпизод своей юности, когда она спрыгнула из окна складского помещения во время пожара.

— Сложно объяснить, — задумался Хадсон, — Сейчас, сидя с вами, я отдаю себе отчёт, что это безрассудно и очень опасно. Но временами меня охватывает дикое стремление отдаться течению этих рек и почувствовать их прохладу, их темперамент.

— Да вы одержимы, — с улыбкой сказала Хант.

— В какой-то мере вы правы, Кэролайн. Это можно назвать одержимостью. Вы знаете, начав заниматься рафтингом, я покорил множество сложнейших и опаснейших рек, среди которых река Колорадо в Аризоне, река Ноче в Италии и река Пакуаре в Коста-Рике. Но одна из рек осталась непокорённой. Алсек. Это река в Британской Колумбии, штат Юкон. Пыл и нрав этой реки мне было не обуздать. У реки очень своенравный характер. Алсек протекает через непроходимую тундру. Это удивительное творение природы поражает скалистыми обрывами, ледниками и плавающими айсбергами! — лицо Хадсона вдруг нахмурилось, он прикусил губу и продолжил, — Порой даже самых опытных спортсменов тут ждало фиаско — самый сложный участок реки — каньон Тёрнбэк. Из-за опасных порогов и каменистых шивер²⁵ он считается несудоходным. Впервые этот каньон смог пересечь профессиональный рафтер Уолт Блэкадар в 1971 году. С тех пор лишь единицам удалось повторить его подвиг. Среди которых, к несчастью, нет моего имени.

Кэролайн заметно помрачнела. Мечтам Хадсона не суждено было сбыться. Его грёзы были перечёркнуты несчастным случаем, в которой он, как и Кэрол, оказался жертвой. Его грёзы так же были обречены, как и мечты писательницы.

— Не расстраивайтесь, Гленн. Кто знает, может этот спуск сыграл бы с вами злую шутку, и вы бы погибли!?

— Злую шутку сыграл со мной несчастный случай, — с усмешкой ответил мистер Хадсон.

Мисс Хант решила подхватить юморной тон и тоже ответить шуткой:

— Зато вы можете заниматься другим спортом. Например, гонками на колясках.

Кэролайн с удивлением задумалась о том, что она впервые за долгое время отпускает шуточки и она ощущает лёгкость в общении. Также её радовал тот факт, что шутка снова была об инвалидности. Перед глазами у женщины сразу предстало лицо Лиззи, вечно отпускающей подобные фразочки. Впервые за долгое время, у Кэрол возникло чувство, будто они сидели не в своих колясках, а просто на тамошней мебели и непринуждённо разговаривали. Масштабы их личных трагедий истощались геометрической прогрессией и словно камнем свергались вниз с высоких горных утёсов. Это была зона эмоционального комфорта.

Гленн засмеялся.

— Может устроим заезд прямо сейчас? — Гленн развернул кресло и ловко выехал на нём в проход между рядами посадочных мест.

Заливаясь смехом, Кэрол ринулась за ним, не отставая от него более чем на пять футов. Обогнув ряд, Хадсон немного уступил Хант и та обогнала его, заставив всех официантов улыбнуться. Добравшись первой до своего столика, писательница возвысила руки над собой и стала ликовать о своей победе. Гленн, не отрывая глаз, смотрел на Кэрол и с улыбкой признал поражение.

— Вы оказались совсем не такой, какой вы мне представились при нашей с вами встрече на первом собрании! — весело произнёс мужчина. — Вы полны загадок. Мне с вами очень интересно общаться. Надеюсь, как и вам со мной… Вы полны жизни. От вас исходит неописуемая энергия. Вами движет сила, которой вы поневоле делитесь с теми, кто рядом с вами. Признаться, пообщавшись с вами, я наполнился бодростью, забыв о своей немощности.

— Сказать по правде, я хотела сказать вам то же самое. Я давно не чувствовала себя так легко и непринуждённо, — открылась Кэрол.

Покинув закусочную, Гленн предложил Кэролайн проводить её до дома, и кресла-коляски поехали бок о бок, направляясь к дому писательницы. На часах было уже пять тридцать. Улицы Бостона были полны незадачливыми автолюбителями, спешившими домой после рабочего дня.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

25

Ши́вера — относительно мелководный (глубина до 1,5 — 2 м) участок реки с беспорядочно расположенными в русле подводными и, выступающими из воды камнями и быстрым течением.