Там, где дым

Саймон Бекетт (2015)

Забеременев при помощи ЭКО от симпатичного психолога Алекса Тернера, найденного по объявлению в медицинском журнале, и отправив будущему отцу сообщение о радостном событии, успешная бизнес-леди Кейт Пауэлл меньше всего ждала, что ответом станет появление на ее пороге полицейских детективов. Алекс Тернер стал жертвой жестокого убийства. И вызванная на опознание Кейт понимает, что убитый — совершенно незнакомый ей мужчина. Кто же отец ее будущего ребенка? С какими целями он выдал себя за другого человека? Как, зачем похитил чужую личность? Кейт должна выяснить это любой ценой.

Глава 5

Кейт нажала на кнопку. Беговая дорожка взвыла и прибавила скорость. Девушка участила шаг перед последним марш-броском; руки и ноги ныли, сердце колотилось.

Из всех тренажеров в зале беговая дорожка нравилась ей больше всего. Есть что-то абсурдное в том, чтобы бежать как можно быстрее, оставаясь при этом на месте. Упражнение простое и бессмысленное, но приносящее удовлетворение. Монотонные движения успокаивали, помогали расслабиться и привести в порядок мысли.

После разрыва с Полом Кейт пробовала разные техники медитации, от глубокого дыхания до йоги, но вскоре бросила — не могла сидеть неподвижно. Зато, когда бежишь в никуда, время идет быстрее; можно ни о чем не думать или, наоборот, сосредоточиться на какой-то мысли, пока работают мышцы.

Впрочем, сейчас это не помогало. Кейт не спала всю ночь. Утром в больнице ей сообщили, что у мисс Уиллоуби, помимо шока, перелом бедра и запястья, а также сотрясение мозга. Полиция установила, что к ней постучались два парня, один черный, другой белый; якобы одному из них стал плохо. Войдя в квартиру, они избили пожилую женщину и перевернули все вверх дном — вероятно, искали деньги на наркотики.

Кейт бежала и бежала, пытаясь выжечь гнев. После визита в клинику в ее душе и без того бродили тучи. По-прежнему вызывала отвращение мысль забеременеть от совершенно незнакомого мужчины. Она пыталась убедить себя, что другого выхода нет: если ей действительно нужен ребенок, придется принять правила клиники и доверить им выбор.

И никак не могла с этим согласиться.

Раздался сигнал — программа тренажера завершилась. Кейт уменьшила скорость, несколько минут бежала в среднем темпе, постепенно перешла на ходьбу и наконец остановила дорожку. Потом выпила два стаканчика воды из кулера, отправилась в раздевалку, сняла промокшую от пота одежду и встала под душ. В лицо ударили колючие струи; она прибавила напор, пока не стало больно, затем вышла из душа, натянула купальник и направилась в сауну.

Сухой жар обволок ее, словно горячее полотенце. Раскаленный воздух щекотал в носу. Пахло разогретым деревом. На самой нижней скамейке, обливаясь потом, сидела женщина. Кейт забралась на верхнюю полку, расстелила полотенце. Села, осторожно прислонилась лопатками к горячей деревянной стене. Капли воды высыхали, вместо них выступали капли пота. За стеной пульсировал генератор. В сауне было темно и тихо. Девушка закрыла глаза и отрешилась.

— Лучшая часть тренировки, верно?

Кейт открыла глаза и понимающе улыбнулась. Ей не хотелось вступать в разговоры, но женщину это не остановило.

— Не возражаете, если я подбавлю пару?

— Пожалуйста.

Женщина зачерпнула ковш воды из деревянной бадьи и плеснула на раскаленные камни; с яростным шипением взметнулся столб пара. Незнакомка была того же возраста, что и Кейт, но более плотного сложения; из-под голубого купальника выпирала большая грудь и отвисший дряблый живот.

— Еще пару минут, и хватит с меня, — добродушно проговорила она, убирая мокрую прядь со лба. — Такое ощущение, что с потом пять килограмм теряешь.

— Хорошо бы, — отозвалась Кейт.

Женщина пристально взглянула на нее.

— Вам худеть ни к чему. — Она похлопала себя по дряблому животу. — А вот мне спустить бы жирок. Я-то надеялась, что после родов приду в форму. Видно, не судьба.

— Кто у вас, мальчик или девочка? — Нежелание общаться пропало. Кейт не могла отвести взгляда от живота.

— И мальчик, и девочка. Двойняшки, полгода им. Мы с мужем все распланировали; думали, вот стукнет нам тридцать, родим одного, и хватит. — Женщина фыркнула. — Человек предполагает, а бог располагает. Вдобавок остался мне подарочек. — Она кивнула на складки. — Называется «материнский фартук». Врач говорит, можно сделать пластическую операцию, но я решила сперва сама попробовать похудеть. Так и хочется сказать: «Я не жирная, это не моя вина!» — Она засмеялась. — Вообще-то, брюхо хорошо мне послужило, ведь я выносила двойню. Жаль только, никто не предупредил, что оно так со мной и останется, не то я бы еще раз подумала, прежде чем заводить детей.

— Вы передумали бы? — Кейт почувствовала укол беспокойства — не столько от мысли о том, что ее тело изменится, сколько от того, что можно потом пожалеть.

Женщина вытерла пот со лба.

— Нет, вряд ли. Я знала, во что ввязываюсь. Наслаждайтесь плоским животиком, пока можно. После родов он уже не станет прежним. — Она замолкла и взглянула на Кейт. — Только не говорите, что у вас есть дети.

Кейт порадовалась, что и так вся красная от жара.

— Нет, пока нет.

Женщина снова рассмеялась.

— Вот и хорошо, а то я уж решила, что жизнь ко мне несправедлива!

Она встала. Ее живот обвис, словно наполовину сдувшийся мяч.

— Ну, на сегодня с меня достаточно. До свидания.

Дверь открылась, в сауну влетел порыв холодного воздуха. Кейт взглянула на свой безупречно плоский живот, попыталась представить его большим и дряблым.

Она закрыла глаза и постаралась расслабиться, но момент был упущен. В сауну вошла другая женщина. Кейт отправилась в душ.

* * *

Больница располагалась в двух станциях метро от спортзала. Кейт прошла сквозь автоматические двери; в перегретом воздухе пахло антисептиком и дурными предчувствиями. Ее родители умерли в больнице — сперва отец, потом мать. У отца случился инсульт, и он несколько недель провел в коме. После его смерти мать начала угасать; меньше чем через год она умерла от сердечной недостаточности в том же отделении реанимации. С тех пор длинные коридоры и ярко освещенные приемные покои казались Кейт особым миром, ловушкой, в которой подстерегают смерть и дурные вести. «Роддом — исключение», — подумала она, заходя в лифт. Эта мысль слегка ее приободрила.

Палата напоминала казарму: по обеим сторонам прохода стояли кровати. Кейт не узнала мисс Уиллоуби и едва не прошла мимо. У пожилой дамы на пол-лица расползся лиловый синяк, на лбу и щеке алели швы. Заплывший глаз, похожий на сливу, неестественно выделялся на фоне бледного лица и седых волос. Парик упал, еще когда ее грузили в машину скорой помощи; без него мисс Уиллоуби выглядела съежившейся и безликой.

Кейт ошеломленно смотрела на свою соседку. Она заранее готовилась к худшему, однако такого не ожидала.

Мисс Уиллоуби спала. Кейт испытала сильнейшее искушение уйти, но, пока боролась с соблазном, старушка пошевелилась и открыла здоровый глаз.

— Добрый день! — как можно бодрее произнесла девушка.

Мисс Уиллоуби смотрела на нее, не узнавая. Через пару секунд на ее лице показалась слабая улыбка.

— Не стоило беспокоиться…

Из-за болеутоляющих ее речь была замедленной и неразборчивой. Она попыталась приподняться на подушке.

Кейт протянула ей букет.

— Надеюсь, вы любите хризантемы. — До нее дошло, что из-за сломанного запястья мисс Уиллоуби не может взять цветы. — Поставлю их в воду.

Рядом с раковиной обнаружилось несколько ваз. От соседней кровати донесся взрыв смеха: у изголовья собрались родственники. Больная, пожилая дама, сидела в подушках, окруженная цветами и открытками. Кейт поставила букет на тумбочку мисс Уиллоуби. Если не считать графина со стаканом, тумбочка была пуста.

— Как ваши дела? — спросила она. Вопрос дурацкий, но больше ничего в голову не пришло.

— Неплохо. — Старушке стоило немалого труда держать глаз открытым. Она говорила так, будто во рту у нее пересохло. — Бедро подлатали, правда, глаз немного болит.

— Вы помните, что произошло?

Мисс Уиллоуби задумалась.

— Ко мне пришли два молодых человека, совсем еще мальчишки. Очень вежливые. Одному стало плохо… он попросил воды. Я впустила их, предложила чаю… один из них толкнул меня…

Кейт не знала, что сказать. Мисс Уиллоуби устало покачала головой.

— Не понимаю… Я была школьной учительницей и всякое видела, но чтобы… У меня нечего красть. Зачем так поступать ради пары фунтов?

— Я не знала, что вы работали учительницей, — произнесла Кейт.

Лицо пожилой дамы прояснилось, словно давние воспоминания заменили собой свежие.

— Почти сорок лет преподавала. В одной и той же школе. Девочкам. — Она прикрыла глаз. Кейт решила, что мисс Уиллоуби уснула, но через мгновение та вновь заговорила: — Удивительно, как время летит. — И опять впала в забытье.

Рядом с соседней кроватью снова засмеялись. Кейт взглянула на толпу родственников, от дряхлой бабули до годовалого малыша. Женщина средних лет перехватила ее взгляд и улыбнулась.

Кейт осторожно отодвинула стул и встала. Мисс Уиллоуби снова приоткрыла глаз.

— Я, пожалуй, пойду, — смущенно пробормотала девушка.

— Спасибо, что пришли, — неразборчиво проговорила старушка. — Рада была вас видеть.

Кейт почувствовала укол совести.

— Я еще зайду. Может, принести вам что-нибудь? Или кому-то позвонить, сообщить, что с вами?

— Нет, спасибо, не нужно. — На лице мисс Уиллоуби отразилось беспокойство. — Мои цветы… их надо полить…

— Не волнуйтесь, я за ними присмотрю.

Старушка облегченно вздохнула.

— Наверное, ключ здесь… — Она потянулась здоровой рукой к тумбочке. Кейт открыла ее и нашла ключ, лежащий на стопке одежды.

— Я еще зайду, — повторила она, но мисс Уиллоуби как будто не слышала.

Кейт пошла прочь. У выхода из палаты она оглянулась: родственники другой пациентки тоже собирались уходить — натягивали пальто, желали ей спокойной ночи. А мисс Уиллоуби лежала совсем одна. Ваза с хризантемами торчала на пустой тумбочке, словно восклицательный знак.

Кейт направилась по коридору к лифтам.