Я пойду за тобой

Светлана Черемухина

Можно ли купить любовь? И сколько это будет стоить? А взять силой? А если любовь при этом сильно сопротивляется? И что же делать, когда уважение и обожание жизненно необходимы? Проблема зависимости и подчинения не нова, и вопрос этот решали величайшие умы на протяжении многих веков, но мы не претендуем на их опыт и знания. Великие войны разражались для того, чтобы свергнуть это иго, а что делать простой скромной девушке, однажды попавшей в подобное положение?

ГЛАВА 4

Низкое блеклое небо выглядело как небрежно раскрашенный акварельный набросок, на который пожалели серой краски, и то тут то там зияли светлые проплешины — обрывки чахлых облаков. С утра моросило, и заплаканное окно закрывало неприглядность общей картины потеками мокрого снега по стеклу.

Саша страдала: отчет не складывался, потерянные цифры рвали так ловко выстроенную систему, а искать эти чертовы единицы ужасно не хотелось.

С раздражением оттолкнув бумаги, она подперла лоб ладонью и шумно вздохнула.

— Черт тебя дери, — сказала она скорее устало, чем грозно.

В кабинете царило безмолвие, все давно убежали на обед, и только она героически боролась за право вовремя сдать работу, уже понимая, что сегодня ей это сделать скорее всего не удастся.

Нервов никаких не хватает: Иза не отвечает на телефонные звонки, с Полиной не понятно как себя вести, и отчет вот этот дурацкий. Еще и шейпинг вечером до кучи.

Ну, с Изкой-то все как раз понятно — видимо, охота удалась на славу (судьба в который раз решилась успешно и благополучно), и сейчас победительница наверняка полирует свой «трофей» в уютной спальне, забив на всех и вся. Чего с нее взять — не ругаться же из-за этого.

Шейпинг — ладно, эту беду Саша тоже переживет. Костюм есть, кроссовки — тоже. Уж часик-то подергаться она сможет, продержится как-нибудь, ради счастья подруги. Но вот опять оставаться наедине с Полиной, глаза в глаза, когда за пазухой камень… Не ее камешек-то, но незавидная участь гонца с худой вестью досталась, почему-то, именно ей.

А тут еще и отчет этот не складывается. Нет, ну все одно к одному, ну так не честно! Впору пить «Ново-Пассит»!

— Черт же тебя подери на мелкие части! — проговорила она уже громче. Все равно никто не услышит, так что можно немного выпустить пар, хоть капельку.

Нет, ей не на шейпинг сегодня вечером надо идти, а в секцию бокса, и чтобы ее оставили наедине с какой-нибудь самой жирной сочной грушей, и дали крепкие перчатки, чтобы она отволтузила эту самую грушу так, чтобы мама не узнала… ее или грушу.

— И кого же вы решили отдать на растерзание чертям? — голос был не громким, но Саша подскочила на месте, не столько от неожиданности, сколько от осознания того, что ее опять почтил своим вниманием сам Граф. — Я могу войти, пока экзекуция не началась?

Не дожидаясь ответа, Роберт шагнул в кабинет. Невысокий, стройный, в безупречного кроя темном костюме, руки спрятаны в карманы, в глазах задумчивость. Впрочем, нет, Саша разглядела в них лукавство. Мелкие лучики разбегались от светло-карих глаз, суженных в веселом прищуре. Он мило улыбался, кривя один уголок губы. Выходило, будто он подмигивал Саше.

Она поднялась, замерев перед высоким начальством. Не отдавая себе в этом отчета, она понимала, что волнуется. Впрочем, любая другая на ее месте испытывала бы те же чувства. Граф же все-таки.

— Роберт, добрый день, я… извините, я тут поругалась сама с собой немножко, но ничего страшного, я обещала Марине, что сдам отчет в срок, и это только ускорит его завершение.

— Ничего-ничего, я не по этому пришел, — мужчина махнул в ее сторону холеной рукой, как бы останавливая поток извинений, и прошел к окну, прямиком к своему цветку. — Ну, как он тут поживает? Вижу, ему нравится ваше общество.

Он обернулся, и Сашу накрыла новая волна восторга. Что это значит? Почему она так реагирует на него? Это он что-то делает с ней сейчас, или голодная одинокая девушка увидела красивого мужчину? Боже, что за мысли, что за бред!

Саша нахмурилась, почувствовав, как запылало ее лицо. Ну вот, она покраснела! Стыд-то какой, сейчас он все поймет… А собственно, что тут понимать? В чем вообще дело? Мало ли от чего может покраснеть девушка в своем кабинете? Неужели он настолько самоуверен, что отнесет это на свой счет?

Граф никогда не создавал впечатления самонадеянного гордеца, но не мог не понимать, как реагируют на него женщины, даже если они его подчиненные.

Это здание полно мужчин и женщин, объединенных в одну рабочую группу с регламентированным порядком отношений и правилами, прописанными моральным кодексом и уставом компании. Но, к сожалению, это не избавляет никого от реагирования на гендерные различия. Что бы ни гласил устав и правила поведения в обществе, а ярко выраженные половые различия порой вклиниваются и в ход рассуждений, и в линию поведения. И женщины, даже если это бухгалтер, юрист или экономист, не могут равнодушно проходить мимо красивых мужчин, будь то охранник, ведущий менеджер или тем более сам основатель компании. Это называется природа, физика, да хоть распутством назови — чего же тут поделаешь.

Боже, что она несет, о чем только думает! Саша покраснела еще больше и вдруг ринулась в угол кабинета, где, отделенный от общего помещения прозрачной перегородкой из матового стекла, находился столик для чаепития.

— Роберт, могу я предложить вам чаю? — донеслось до мужчины из-за этой перегородки, и в следующую секунду послышался шум включенного чайника.

Видели бы ее в этот момент девчонки — с ума бы сошли от такой дерзости: поить босса чаем из банального электрочайника, когда еще и заварка из пакетиков неизвестного происхождения и сомнительного содержания! Иза называет ее «пылью грузинских дорог», предпочитая приобретать чай на развес в элитных бутиках у «проверенных поставщиков».

Кто знает, может и Роберт, являясь истинным сыном туманного Альбиона, довольно ревностно относится к такому мероприятию как чаепитие, недаром у них существует такое явление как «файв о клок». Но что ей было делать, если этот способ скрыть свое макового цвета лицо оказался сейчас единственным, который пришел ей в голову. Не русскими же блинами его кормить, в самом деле! А так будет английское чаепитие на российском ландшафте.

Босс не оскорбился.

— Отлично, самое то для обеденного времени, — легко согласился он. — А кстати, Саша, почему вы не на обеде вместе со всеми?

— А… а у меня диета, да.

— Диета? В самом деле? — Роберт вышел на середину комнаты, чтобы заглянуть за перегородку и смерить бедную девушку прицельным взглядом.

Та, стараясь скрыть смущение, с остервенением принялась греметь посудой и бренчать ложками. Да, с диетой это она неудачно ляпнула, но не признаваться же ему в своем непрофессионализме — потеряла цифры и не может собрать себя в горсть, чтобы их найти, вот и сидит вместо обеда здесь, пытаясь хоть что-то сделать.

Нет, ну до чего же хорош! В это лицо можно смотреть бесконечно долго, забывая про течение времени, но только не тогда, когда ее глаза так блестят, а щеки горят. А сейчас именно так она и выглядит, как ненормальная сумасшедшая нимфоманка в период обострения.

— Думаю, Саша, с диетами вам легко можно распрощаться, — вынес Роберт свой вердикт после недолгого, но тщательного осмотра.

— Да? Правда? Я рада, — проговорила она каким-то неестественным голосом. — Прямо гора с плеч. Что же, ура, с завтрашнего дня начинаю есть, что хочу.

— Зачем же ждать завтрашнего дня? — Роберт улыбался, но лукавство пропало из его глаз. Саша заметила это, как только обернулась к нему.

— Но сегодня время уже упущено, — произнесла она тихо и глянула на настенные часы. — До конца перерыва осталось от силы пятнадцать минут. Я не успею даже выйти из здания, не говоря уже о том, чтобы достичь кафе на углу улицы.

Саша взяла блюдце с чашкой и протянула мужчине осторожно, чтобы не расплескать. Она во все глаза смотрела на него, и в голове больше не было ни одной связной мысли. Она видела эти глаза, эту улыбку, и странная невесомость заставляла ее двигаться плавно, словно какая-то сила управляла ею извне.

— Вот как… Ну что же, — Граф подошел и, принимая чайную пару, как бы невзначай накрыл Сашины пальцы своими, так что она чуть не выронила от неожиданности чашку, но взгляд Роберта оставался безмятежным, словно он ничего не заметил, только губы дрогнули, или Саше это просто показалось. — Пожалуй, в таком случае, думаю, вам стоит нагнать упущенное вечером, — он не отрывал взгляда от ее лица. — Оставшись без обеда, вы должны наградить себя хорошим ужином. В самом лучшем ресторане.

Почему он так пристально на нее смотрит?

— При всем уважении, Роберт, — уже почти шептала Саша, не решаясь высвободить руки и не зная, куда прятать свои глаза, — каким бы хорошим не было мое жалованье, которое вы мне назначили, моя зарплата не позволит мне отправиться в ресторан, как бы голодна я ни была. Обещаю, я приготовлю себе что-нибудь вкусное и съем это дома, в привычной уютной обстановке.

— Вопрос жалованья действительно больной вопрос, и я пытаюсь его решить, снизив уровень болезненности для всех заинтересованных сторон, — также перешел на вкрадчивый шепот мужчина, забрав, наконец, злосчастную чашку себе и освободив Сашу от невыносимой неловкости, — но, думаю, накормить одну голодную девушку сегодня вечером я смогу. Так сказать, в качестве компенсации…

Компенсации? Он вообще о чем?

Но не успела Саша подумать над ответом на свой же вопрос, как дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появилась шумная компания девушек. Люда, как всегда, была впереди планеты всей, и на этот раз, возглавляя шествие, она первой увидела необычную картину, которая заставила ее замереть на месте и принять на себя все тычки и натиск позади идущих.

— Ну чего ты там, Людка, — толкалась Лиля и Ира ей в этом помогала. — Что застыла? Кого ты там узрела?

— С Сашкой что ли че стряслось? — Ира пыталась через ее плечо заглянуть в помещение.

Люда продолжала стоять, не находя слов, так как на самом деле узрела то, что узреть была не готова: Сашка поила чаем босса, стоя посредине комнаты, и босс ей улыбался и смотрел на нее так странно, что увидь это выражение лица Марина, ей бы такое очень не понравилось. А если бы она посмотрела в этот момент в глаза самой Сашки, то уволила бы ее нафиг без выходного пособия, чтобы другим неповадно было, это уж точно.

Все знали, что у Марины, как ни у кого другого в их дружной компании «Эйч Ви Корпорейтед», самые серьезные виды на этого мужчину. Прекрасно понимая, что шансов у нее никаких, равно как и у любой другой женщины в их компании, она, тем не менее, всегда ревностно следила за тем, чтобы никому не перепало высочайшего внимания больше, чем следует. Следила, так сказать, за справедливым и равным распределением щедрот босса. А тут такое дело.

Сзади напирали, шумели и пищали, и Люде пришлось сделать шаг вперед, пропуская в кабинет своих нетерпеливых спутниц.

Роберт обернулся, спокойно обвел всех веселым взглядом и доброжелательно кивнул на нестройные приветствия девушек.

Сделав глоток чая, он вернул онемевшей и одеревеневшей Саше чашку.

— Спасибо, Саша, — произнес он таким тоном, что у присутствующих не осталось никаких сомнений относительно характера их беседы, протекавшей вдали от посторонних глаз и ушей.

Зато они появились у Саши. Что он имел в виду? К чему сказал про ресторан? Правда ли, что только что он ее туда пригласил? И что вообще все это значит?

— Мы еще поговорим, — пообещал Роберт, слегка коснувшись плеча девушки, и направился к выходу. — Дамы, — он слегка наклонил голову, проходя мимо онемевшей троицы.

Аура его присутствия тонким флером парфюма витала в воздухе, потрясенные открывшейся сценой девушки приходили в себя, а Саше вдруг ужасно захотелось домой. Запереться в своей комнате, усесться на диван, завернувшись в плед и обнять своего медвежонка.

— Ох, не вовремя Марина выходной взяла, — проговорила Люда, сверля Сашу подозрительным взглядом, словно пыталась прочесть в глубине ее серых глаз все подробности более чем странной встречи.

— Да, в нашем деле только так: нечего прохлаждаться, когда идет война, — проговорила Саша, с блеском выдержав этот взгляд. — Отдых — недопустимая роскошь во время военных действий.

— Как бы в следующую командировку не послали кого-нибудь из нас, — Лиля первая прошла к шкафу и принялась раздеваться. — А то прознает Марина про ваши с Графом делишки, и придется тащить свою задницу в область или мне, или вон Иришке с Людкой.

— Вот-вот, — с упреком произнесла Ира, расстегивая кожаное пальто. — А больно нам это надо.

— Никому не надо, — подвела итог Люда. — Ты вот скажи: до чего вы тут договорились-то, а?

— Ну конечно, так я вам и сказала! — Саша поставила чашку с чаем на столик и направилась на свое рабочее место. — Кстати, чай Графа, — она небрежно махнула рукой себе за спину, — пригублено один раз, продам недорого право отхлебнуть глоточек или подержать в руках. Второе, кстати, дешевле.

— Ну мы-то свои люди, а? — подмигнула ей Ира. — Договоримся как-нибудь?

— Поэтому и говорю, что вам — не дорого.

— Жмотина, — от души фыркнула Лиля, покрывая плечи темно-вишневым шарфом и направляясь к окну.

Люда как раз шествовала к своему столу, когда перехватила взгляд Иры, и все трое, не сговариваясь, со смехом и криками бросились к столику. Собственно, до пригубленного боссом чая им дела не было, как и до самой чашки, которую он держал в руках, но подурачиться хотелось, лишь бы оттянуть хоть немного время начала кропотливой и нудной работы.

— Сашка, ну ты нам хоть намекни, о чем он говорил с тобой, а? — девчонки набивали рты закупленными с утра кексами.

— Да замуж звал, — Саша лениво потянулась и со скучающим видом прикрыла ладошкой рот, словно скрывая зевок. — Не могу, говорит, без вас жить, несравненная Александра Александровна. Выходите, говорит, а не то я сам зайду.

— Что, прям так и сказал? — выпрямилась Ира, оторвавшись от поглощения сладостей, за что получила по голове от своих старших товарищей.

— Не знаю я, чего он приходил, и о чем говорил — не поняла, — буркнула Саша, окончательно прогоняя веселость. В глазах на некоторое время застыла тоска, и она поспешно опустила взгляд, снова уткнувшись в бумаги.

У мужчин свои игры, они преследуют свои цели, и их интересы лежат в иной плоскости, нежели ее, да к тому же все это покрыто толстым слоем цинизма. Взять того же Олега: только посмотреть на него — умирает от скуки и раздражения, этакий современный Онегин, разочаровавшийся во всем, а увидит женщину, и весь преображается, хотя нужны они ему лишь для конкретного употребления, это сразу понятно. Пашке вон вообще не она нужна была, а ее тело, и то, чтобы подкладывать его под своих заимодавцев. Нет, никому из мужчин верить нельзя, чтобы они ни говорили и какие бы серенады не исполняли.

Наверное, только ее родственника Федора можно считать честным и порядочным мужчиной из тех, кого она знает. Вот не желает он жениться, не влюблен ни в кого — и не врет никому, мозги не пудрит и никого не использует. Честно? Честно. А тут — в ресторан пожалуйте, я вас накормлю, фигура у вас отличная. А самому что надо? О желудке ее печется и о здоровом питании? Как бы ни так. Да и фигура у нее самая обычная — просто худая девушка без лишнего веса. Ни груди, ни волнующих изгибов бедер. По виду даже на подростка похожа, даром, что уже двадцать шесть. Что, Графу наскучили светские дамы? Пресытился изыском, подавай ему что-то простенькое и без ажурчиков?

Ну уж нет, как бы он ни нравился ей, как бы ни будоражил воображение и даже что-то внутри ее чувствительного организма, но Сашка так просто не продается, и больше использовать себя никому не позволит. Хватит уже, ученая. Да к тому же нечего ей губу раскатывать — все что, произошло, лишь показалось ей, и точка. Станет ее босс, глубокоуважаемый человек с большими доходами и личным поместьем в глубинке Англии, искать с ней встречи и назначать ей свидание? Ей, Саше Кунициной, простой девчонке без особых примет? Аж самой смешно, честное слово.

Через двадцать минут ей стало не до смеха: на рабочую почту пришло письмо. От Графа. Он действительно приглашал ее сегодня вечером в ресторан. А тут еще шейпинг этот… Полинке же обещала…