Китеж-град. Осада Ершовки

Святослав Атаманов, 2021

1237 год. Во время монгольского нашествия на Русь, ушёл под воду Китеж-град. Но что было потом? А потом был край, где никогда не бывает зимы. Край, где бродят диковинные животные и растут тропические плоды. Край, в котором люди из Древней Руси – создали новую цивилизацию и построили великие города. О том, как в этом краю жили наши далёкие предки, спасшиеся когда-то от смерти в Китеж-граде – и рассказывает эта книга.

I. Бенгаловка

(335 год от Великого спасения)

— Эй, Алексашка, а ну-ка глянь!

— Чаво, дядя Ерофей?

— Чаво-чаво, глянь, говорю, кто едет. Видишь, верхами кто-то скачет!

Алексашка поднялся на крепостной стене в полный рост, приложил ладонь ко лбу и стал смотреть вдаль.

— Кажется Митька это, с Западного Форпоста.

— Митька? Это который же?

— Да который в том годе на гуляньях чуть не утоп.

— А, подкидыш, стало быть… — протянул Ерофей задумчиво — Вишь, как скачет! Будто дикие звери за ним гонятся, да ещё и орёт что-то. Ох, не к добру это!

Ерофей глянул на стоявших у ворот дружинников и крикнул им — «Отворяй!».

Митька, и правда скакал во весь опор, конь был в мыле и еле дышал. Уже недалеко от ворот дружинники услышали, как он кричал — «Беда! Беда!».

Митька влетел в ворота, слез с коня и осоловело уставился на обступивших его людей, он никак не мог отдышаться.

— Митька, что случилось? — встревожено спросил Алексашка.

Но Митька всё так же тупо продолжал смотреть на толпу.

— Да говори же! — не выдержал Ерофей.

— Беда! Беда! — вдруг снова заорал Митька.

— Что за беда?! Да говори же ты, собачий сын!

Люди, собравшиеся вокруг, стояли с непонимающим видом. Некоторые даже стали ухмыляться. Кто-то в толпе произнёс фразу — «Пьяный он, что ли?», неизвестно к кому относящуюся — к Митьке или к Ерофею.

Митька всё стоял и смотрел на людей. И вдруг, словно выйдя из забытья, громко сказал:

— На Западный Форпост напали. Кто-то через горный перевал прорывается.

Сказав это, Митька замолчал. Зато вокруг него разом заговорили все. Кто-то что-то кричал, бабы голосили, дети плакали. Некоторые, услышав эти слова, сразу побежали вооружаться.

Ерофей же, услышав это, схватил Митьку за руку, вытащил его из толпы и повёл за собой, только и сказав:

— К воеводе пойдём.

Воевода Михайло Буслаев жил в тереме около церкви, на главной улице Бенгаловки. Был он не богатырского сложения, но как говорили про таких в народе — «Неладно скроен, да крепко сшит». Угрюмый, одноглазый, с торчащей клоками бородой — он был на воеводстве в Бенгаловке вот уже семнадцатый год.

Всем угодил Буслаев городскому люду — хоть и был он нраву крутого, хоть за повинности бил и порол кнутом, но был смел, честен и справедлив. Поговаривали только в народе, что уж больно роскошь их воевода любит. Нет-нет, кто-нибудь проходя мимо него да и говорил себе под нос — «Ишь, в золоте весь!».

Возле терема воеводы Ерофей увидел маленькую дочку воеводы Настеньку, игравшую с куклой на крыльце, и сказал ей — «Батьку кликни!». Настенька, до ужаса боявшаяся сурового Ерофея, опрометью кинулась в избу.

Через минуту воевода вышел из терема сам. Ерофей, увидев его, с ходу, не дожидаясь вопроса, сказал:

— К тебе мы, Михайло Никитич.

Буслаев осмотрел их своим единственным глазом, и спросил:

— Что?

Ерофей повернулся к Митьке и сказал:

— Ну, говори!

Митька поначалу немного оробел при виде воеводы, но присутствие тут Ерофея, казалось, придало ему уверенности. Он собрался с духом и снова рассказал о нападении на Западный Форпост.

Воевода прищурил глаз и уставился на Митьку. С минуту он глядел на него, словно пытаясь понять, не врёт ли тот. Наконец, он задал Митьке вопрос:

— Чёрные кочевники?

Митька тоже какое-то время глядел на воеводу, а затем отчеканил:

— Нет, это не чёрные кочевники.